Одиссей Фокс

Антон Карелин

Одиссей Фокс

Дело #1

Мой враг

«Знание некоторых принципов легко возмещает незнание многих фактов»

Клод Адриан Гельвеций

Джайрис шагнул на край платформы, и распахнутая бездна подалась ему навстречу, ожидая рискованного прыжка. Внутри всё сжалось, но это был не рыхлый страх домашнего бояки, а трепет смельчака, который считает своим домом всю галактику и готов исследовать каждую из опасных планет.

Вокруг простирался океан пронзительной пустоты, у большинства свело поджилки с первого взгляда – их эмоции мелькнули в единстве и погасли. Джайрис улыбнулся.

Красуясь в прицеле внимания миллионов своих ментари, он расправил четыре крыла, покрытых рядами адаптивных перьев. Сильный ветер охватил летуна и повлёк его, пытаясь сбросить с платформы, но стопы таллийца покрывали сотни тысяч крошечных щетинок, они сцеплялись с поверхностью и держали покрепче какой-нибудь магнитной или вакуумной подошвы.

Джайрис не торопился, он дал каждому из ментари прочувствовать мельчайший оттенок того, что переживал сам. «Ах», – многоголосо откликнулось единство, ведь было чем восхищаться.

Стартовый шпиль вздымался от поверхности, минуя клочья облаков, и уходил гораздо дальше, на самый верх неба, где тропосфера встречалась со стратосферой. Издалека он напоминал кусок длинной и гнутой от напряжения проволоки, на кончике которой посреди синевы торчала маленькая платформа, где замер Джайрис – любимец тысячи миров, экстремальный глайдер и дайвер, ловец приключений и ветров.

Выше тянулось уже не небо, а его темнеющая изнанка, обращённая в космос. А отсюда, из оптимальной точки, открывался поразительный вид.

Камера ближнего дрона взяла эффектный угол со стороны и слегка снизу, дальний дрон показывал сцену в масштабе. А третьей точкой обзора был сам Джайрис: ментари видели его глазами, слышали ушами и чувствовали каждым пёрышком, как ветер скользит и треплет, как бьётся отважное сердце; подошвы ощущали волны вибраций, идущих по шпилю от самой земли.

На юге виднелись аккуратные сектора, покрывшие тело богатой и развитой планеты Медея, словно клетки трёхмерных шахмат: нижние ярусы, средние, верхние – в достатке и зелени, и тёмных промышленных комплексов, и светлых жилых. А в другой стороне, над вечно мятущимся Архейским морем творились процессы, сделавшие Медею уникальной: облачные фронты поднимались вертикально и вставали над горизонтом в виде циклопических белых стен.

Они казались одновременно тяжёлыми и зыбкими, в глубине ватных массивов уже мелькали изломанные синие вспышки; облачные стены вдвигались друг в друга, и горизонт смыкался в невообразимый лабиринт. Тучи мрачнели, наливаясь свинцом, и чем ближе сходились небесные массы, тем чаще их пронзали росчерки ослепительных молний.

Лабиринтовые облака.

Ради них Джайрис и прилетел на эту планету, а миллионы ментари подключились к его сознанию: чтобы стать участниками эпохального спортивного события – пролёта лучшего экстрим-глайдера галактики сквозь чудовищную Королевскую Грозу.

Ветер усилился и стал неровным, маленькую фигурку шатало из стороны в сторону – всё тренированное тело Джайриса заполнил азарт битвы, которая сейчас начнётся, которая уже началась. Он балансировал в воздушных потоках, не открепляясь от платформы и дожидаясь пика зрителей, чтобы начать.

– Сонни, не смей просыпаться, – требовательный зов пробился сквозь слои своих и чужих ощущений.

– Ма-а-ам, ну на пять сегментов пораньше! – воскликнул пухлый олмаш, перебирая пальцами по коре, вжавшись в углубление которой он обычно дремал, а сейчас симулировал. В тенистой кроне шародрев так уютно просыпать свою жизнь.

– Ты опять уходишь в волну? Не выспишься. Твой растущий организм должен спать по двадцать часов в сутки.

– Мам, ну сегодня Джайрис летит, я не могу пропустить!

– Ладно, тогда ползи на завтрак. Сейчас приготовлю тебе сончики.

– Так я ночью позавтракал заранее!

Олмаш ухмыльнулся своей блестящей предусмотрительности и вернулся в волну, снова теряя грузного себя и становясь таллийцем, стремительным и ловким.

– Мой друг!

Джайрис приветствует каждого гостя, но рад именно тебе. И это не рекламный слоган, а живое чувство, которое испытывает хозяин, а вместе с ним ты. Такое не подделать. Купи билет или оформи подписку, подключайся напрямую к сознанию стримера – и балдей от его эмоций. В маленьком таллийце умещалось так много радости, что многие становились его ментари не ради спорта, а чтобы вернуть вкус к жизни, задавленной грузом проблем.

«Ужас, неужели мы прыгнем?»

В какой-то мере единство работало в обе стороны, хозяин ощущал приглушённые волны реакций и мог чувствовать «глас толпы», чтобы корректировать действия по ходу дела. Сейчас, на краю бездны и перед ликом растущей Королевской Грозы, многие колебались.

«Ни капли не страшно», – подумал Джайрис. – «Это будет легендарный пролёт».

Ветер выгнул наполненные крылья, готовые сорваться в вираж, и сомнения ментари сменились доверием. В этом и смысл единства: на время трансляции ты становишься частью кумира, звездой экстрим-спорта и любимцем тысячи миров. Можно всю жизнь гордиться и рассказывать внукам, как вместе с героем гипер-спецназа спасал захваченный сепаратистами лайнер «Макклейн» или вместе с космодивой дал первый в истории концерт в короне пульсара с аккомпанементом нейтронной звезды!

Пропуск элитного события стоит дорого. Но это приключение Джайрис хотел разделить с каждым, поэтому сегодня любой житель галактики мог подключиться к его волне за один символический энз. И желающих становилось всё больше: единство росло в геометрической прогрессии, через два такта после активации здесь было семнадцать с половиной миллиардов разумных… впрочем, далеко не галактический рекорд.

«Джеронимо!»

Каждый услышал заветное выражение на своём языке, когда таллиец отпустил невидимые узы силового контура и ушёл в стремительный восходящий вираж. Вжух!

Пухлый олмаш сжался от восторга в узловатой коре шародрева; человеческая девушка вскинула руки прямо в переполненном вагоне-астероиде системы Гендар и закричала: «Йу-ху-у-у!», не выходя из волны; безжалостный греанский адмирал Скорч погасил прозрачность защитных контуров, чтобы никто из офицеров не увидел его счастливым и беззаботным, парящим в невесомости посреди командного крейсера… Где-то посреди шумного галапорта, переполненного суетой, молчаливый человек в толстом и безразмерном свитере приложил к виску арендованный нейрочип, закрыл глаза и ушёл в волну.

Джайрис летел посреди колоссальных облаков, пронизанных, как сумасшедшим пульсом, чередой вспыхивающих и гаснущих титанических молний. Разряды слишком быстры, от них нельзя увернуться, можно лишь заранее рассчитать траекторию и мчаться в надежде, что твой расчёт верен. Так Джайрис и делал, а невообразимые множества зрителей дёргались и охали, когда убийственная молния проходила рядом и таллиец избегал её в самый последний момент.

Незаметный ИИ, прошитый в сознание дайвера, читал окружающий электромагнитный фон и прокладывал безошибочный маршрут, заранее видя, куда ударит молния и куда дотянется каждое ответвление разряда. Но эта часть сознания Джайриса была укрыта от ментари: к чему им знать, что риск пролёта минимален? Пусть драйв опасности щекочет участникам нервы, пусть они кричат, когда глайдер «в последний момент уворачивается» от сверкающих ударов и избегает верной смерти. Ведь знать контур молнии лишь половина дела, а мастерски маневрировать на большой скорости сквозь вакханалию ветров требует мастерства, которым спортсмен обладал в полной мере. Ведь он был лучшим в галактике.

Каждый участник полёта вбирал потоки ветра гладким телом Джайриса, перья которого так чувствительны к упругости неба; сражался с ураганом вместе с маленьким дайвером; разделял величие момента и ощущал невероятным ловкачом и центром событий – себя. Все вместе чувствовали восхищение Джайриса этой планетой и красотой лабиринтовых облаков, а ещё восторг преодоления того, что считается невозможным – когда он лавировал и прыгал по воздушным потокам и уклонялся от молний. Инфоволна вибрировала от чувств ментари, ретрансляторы мерцали от предельной нагрузки, и буря вокруг словно входила с настроением единства в резонанс. Удары грома разносились по небу, дробясь на оттенки звука; напоры ветра меняли очертания зыбких миров. Облачные стены дрожали и сходились, иногда сталкивались, и тогда сверху рушились огромные лавины, которые казались сокрушительными, а на поверку были горами дыма.

Джайрис метнулся в сторону от слепящей плазменной дуги, способной снести половину жилого комплекса, и врезался в ватные толщи сползавшего облачного пласта. Со всех сторон облепила плотная дымка, она заискивающе льнула к телу, давила миражными тоннами прохладной и влажной духоты. Как истинный экстремал и опытный стример, Джайрис хотел даровать ментари максимум ощущений, а потому не использовал защитное поле и генератор искусственной атмосферы, только минимальный фильтр, чтобы выживать на планетах с иным составом воздуха. И сейчас каждый в единстве прочувствовал, насколько тяжелее дышать в мареве облачной горы…

Они мчались вперёд все вместе, в общей жажде как можно скорее выбраться на свежий простор; крылья глайдера вспарывали рыхлые тела туч, а грохочущие отзвуки грома настигали со всех сторон. «Сейчас вырвемся», – стучало у Джайриса внутри, – «ещё мгновение…» Напряжение росло, сверху темнело: на них рушилась ещё одна гигантская облачная стена. Глайдер сделал несколько стремительных рывков и выскользнул на свободу, разбрасывая клочья облаков.

Резкое сверкание ослепило единство, шум хлопающих крыльев и мелькающих гибких тел взмельтешили обзор, Джайрис с размаху врезался в широко летящий клин крупных незнакомых птиц и смешал его в хаотическую свалку.

Говорят, от судьбы не уйдёшь. Даже если ты быстрее ветра, ловчее молнии и удачливее смерти – тебе не облететь судьбу, с ней не разминуться на повороте. Человек в безразмерном свитере где-то на другой стороне галактики вздрогнул, но тут же послал Джайрису импульс: «Назад, в тучу!»

У приближённых ментари из внутреннего круга, владельцев самой дорогой подписки – есть возможность обратной связи, ограниченный способ передать кумиру простейшее и кратчайшее из сообщений: эмо-импульс. И человек в мятом свитере сделал это практически без раздумий, беда в том, что он был не один. Семнадцать тысяч элит-ментари ближнего круга швырнули импульсивные реакции почти одновременно; в доли секунды сознание Джайриса переполнилось таким же месивом мысли, как хаос крыльев и тел снаружи – и нейр отрезал внешнюю активность, чтобы не мешала хозяину.

«Медейские молнекрылы, они же Fulguris Diomedeidae, буреловы, обитатели облачных толщ…» – мелькнуло в одном из мыслепотоков. Этих птиц ещё не успели исследовать во всей полноте, но данных было достаточно: нейтральные, не нападают на существ среднего и крупного размера, стараются избежать контакта – да их вообще здесь быть не должно!

Джайрис владел скрытым оружейным контуром, прошитым прямо в тело – ведь жизнь экстрим-дайвера полна опасностей и важно иметь способ защититься от диких тварей, а порой и разумных жителей враждебных планет. Он мог убить пару птиц и распугать стаю, но таллиец был чистой душой, одним из тех, кто любит жизнь и никому не желает зла. Он мог и спастись: применить «рокировку», силовая нить моментально выдернет в спасательную капсулу, которая летит недалеко под камуфляжем. Но это значило прекратить стрим и показать миллиардам преданных ментари, что их любимый дайвер не такой рисковый и свободный, как рисует его бренд…

Доля секунды на принятие решения, Джайрис резким контр-виражом рванул вверх, пытаясь оставить стаю позади. Ведь инфосводка гласила, что молнекрылы всегда уходят от конфликта с существами других видов… Но стая с криками ринулась за ним, и птицы с краёв клина упали навстречу, набросились на фигурку дайвера, как хищные серебристые тени.

В лучах солнца, пробившихся через толщи грозовых фронтов и лабиринт колоссальных ватных стен, клубок мечущихся и орущих существ с Джайрисом в центре сверкал одинаковым серебристым блеском. Ведь оснастка спортсмена была сделана именно под стать расцветки этих птиц.

С их крыльев срывались пронзительно-синие разряды, бившие глайдера со всех сторон; защитное поле вспыхнуло, но тут же погасло: молнии повредили генератор и узел связи, сбили маяк. Пара страховщиков в спасательной капсуле пытались активировать «рокировку», но подзащитный уже не отзывался.

Когти и клювы птиц рвали беззащитное тело, град жгучих вспышек сыпался на дайвера; миллиарды ментари кричали от боли и страха, плохо понимая, что происходит. Джайрис извернулся, пытаясь уйти в новый вираж, но удары располосовали крылья и полёт сбился в пике. Кровь брызнула в стороны, и таллиец отчаянно закричал. А разъярённая стая кружилась вокруг него, била, кромсала и жгла.

Капсула бросилась вперёд, теряя камуфляж; специальный медицинский трейсер правительства Медеи, следовавший по маршруту полёта, на максимальной скорости ринулся вниз. Орущие молнекрылы схлынули беспорядочно машущей волной, словно их смыло, и в воздухе осталось лишь скрюченное и потемневшее тело таллийца. Молнекрылы неслись к гигантской облачной стене, в полёте их крики затихли, они синхронно разошлись в ровный клин и канули в белое марево, словно их и не было. К моменту, когда медицинский трейсер поймал тело дайвера, искромсанное ударами клювов и когтей, выжженное разрядами молний и превратившееся в окровавленный обожжённый ком, Джайрис был мёртв.

И шестьдесят миллиардов ментари по всей галактике пережили смерть вместе с ним.

✦

– И вас называют лучшим детективом сектора? Вас? – воскликнул Советник, оглядев Фокса с головы до ног.

Его взгляд излучал брезгливое презрение сразу во всех спектрах, ведь глаза у Советника были класса «превосходный», как и всё остальное в его технологически улучшенном теле.

Идеальная фигура, мужественное лицо, никаких болезней и слабостей, а также зубы, способные при достаточном упрямстве хозяина перекусить стальной прут. Изящно сложенный и утончённый красавец, за счёт гибридных мускулов он был сильнее медведя и быстрее песчаной кобры. Советник выглядел на двадцать и был в самом расцвете сил в свои семьдесят пять. Благодаря многослойным зрачкам он видел людей буквально насквозь: считывал биоритмы, на лету анализировал микро-мимику и практически читал мысли собеседника. Полезные свойства для политика. Его нейроны высшей категории, обогащённые нано-структурами последнего поколения, обеспечивали мыслительные процессы вдвое быстрее, чем у обыкновенных граждан второго или третьего классов, большое спасибо!

Но сейчас высокоэффективные нейроны Советника находились в ступоре. Он изумлённо разглядывал мрачную фигуру человека неясного возраста, молча сидящего напротив, – и был поражён до глубины души. Лохматый, помятый, усталый, в каком-то бесформенном свитере – Советник видел такого впервые в жизни. Даже непристроенные на пособии выглядели опрятнее и перебивались имплантами старых моделей. А нормальные люди (первого класса и выше) читали про усталость только в исторических хрониках.

– Как современный человек может быть таким… неразвитым? – Советник подобрал замену «недоразвитому» и «неполноценному», чтобы оскорбить собеседника, но при этом не понизить свой социальный рейтинг, за сохранением которого ревностно следил. – У вас что, ни одного апгрейда?

Человек молча кивнул. От зорких глаз политика не укрылось, что у несчастного ноет затёкшая шея и он вынужден поминутно её массировать.

– Пф-ф-ф, – рассмеялся Советник, нервно сгибая и разгибая титановый антистресс. – Первый раз вижу такое…

Он чуть не сказал «безобразие», но вовремя остановился.

– На вашей планете нет закона, по которому наёмный исполнитель обязан улучшаться, – со спокойной сдержанностью ответил человек напротив. Шея доставляла ему явное неудобство, но он упрямо – или стоически – переносил боль.

– Конечно нет, – фыркнул политик, – никто вас не заставляет, но есть же гигиена! Неужели вам самому приятно таскаться в таком уро… неидеальном теле, быть медленным и неуклюжим, испытывать усталость и боль?! Неужели ваши дела идут настолько неважно, что вы не можете позволить себе хотя бы захудалое обновление, а лучше полноценный био-ремонт? Насколько мне известно, у нас есть благотворительные государственные программы для бедствующих и безработных, я могу сейчас же зарегистрировать вас в…

– Нет, – ровно ответил человек. – Не нужно.

– Как знаете, – покачал головой Советник, сверкая глазами уже гневно. – Хотите быть ходячим экспонатом и вызывать раздражение каждого встречного – ваше право.

– Действительно, моё.

Человек, до этого рассеянно скользивший взглядом по Советнику и окружавшим его вещам, впервые поднял глаза и глянул прямо. Советнику показалось, что один глаз у детектива странный: как будто там темнела непроницаемая тьма, из которой проступал едва заметный светящийся огонёк. Словно далёкая звезда, мерцающая в черноте космоса. Впрочем, различные сканы, которыми Советник сию же минуту попробовал изучить этот странный глаз, не дали результата. Наверное, показалось от нервов и переутомления. Даже у высшего класса есть свой предел.

Сыщик смотрел невозмутимо, его толстый бесформенный свитер подчёркивал непрозрачность и непонятность носителя. Но по микро-мимике и позе Советник прочёл его мысли и внезапно смутился, отвёл взгляд, стал машинально передвигать виртуальные окна, рассыпанные перед ним в воздухе, словно пытаясь вспомнить, о чём шла речь.

– Что ж, раз уж я потратил время, чтобы с вами связаться, Мистер Фокс, можно и описать дело. Хотя я сильно сомневаюсь, что вы…

– Вице-министр туризма и охоты.

– Что?

– Лишил вашу планету триллионов прибыли.

– Откуда?..

– Пока вы рассматривали меня, я рассмотрел материалы, которые вы раскрыли перед собой для нашего разговора. А перед началом встречи прошёлся по открытым финансовым данным вашей планеты и увидел проблему. За последние два года туризм на Медею вырос всего на шестнадцать процентов – несмотря на великолепные данные и огромный потенциал вашего элитарного курорта.

Советник озадаченно закрыл рот.

– Вы сделали галактической элите шикарное предложение: охота на грозовых птиц и гонки в лабиринтовых облаках, пронизанных тысячами молний. Одно из самых завораживающих зрелищ и одновременно чистый адреналин, впечатления на всю жизнь. Но туристы отнеслись к новой забаве с большой опаской. Не слишком помогли даже недавно открытые межзвёздные врата, которые включили вашу планету в Великую Сеть. Вы ждали поток туристов, а получили ручей. Инвесторы крайне напряжены, и ваше кресло, Советник, шатается под вами.

Политик сжал зубы, но промолчал, слушая очень внимательно. Он даже перестал вести параллельное совещание по вопросам утилизации смуглей и поставил на паузу любимый с детства мультсериал, который поглядывал третьим потоком восприятия.

– Несложно вычислить причину, – продолжал Фокс. – В галактической прессе почти все упоминания о вашей планете говорят об опасностях, многочисленных случаях увечий и даже смертей. Недавняя гибель одного из лучших звёздных дайверов, Джайриса, всколыхнула всю сеть. Большинство обитателей галактики впервые познакомились с Медеей в связи с этой новостью. Как вы понимаете, не лучшее первое впечатление. Не успев обрести популярность, грозовая охота стала синонимом глупой бравады и бессмысленного риска, а ваша планета обрела имидж опасной.

– Мы сожалеем о гибели выдающегося спортсмена, – быстро проговорил Советник. – Но это было трагическое стечение обстоятельств и, главное, отказ самого Джайриса от всякой защиты и страховки! Сделав это, он значительно увеличил сложность гонки. Хотя даже в таком варианте риск был минимален… эти дикие твари никогда не нападали на крупные объекты!

– Но один раз напали. Джайрис стал жертвой грозовых птиц.

– Перед полётом он подписал согласие о снятии с нас ответственности. Но толпе на это наплевать. И непомерно раздутые выводы прессы нисколько не соответствуют истине.

Чиновник перевёл дух. Судя по реакции, смерть звёздного экстремала стала потрясением, от которого он ещё не оправился. Похоже, он принял всё это гораздо ближе к сердцу, чем следовало политику.

– Разумный риск в грозовых гонках есть, иначе затея теряет смысл, – утомлённо сказал Советник, в очередной раз повторяя отрепетированный текст. – Но это контролируемая опасность, она полностью в руках скрытых защитных систем. У нас прекрасное оборудование стоимостью в миллиарды. И если не нарушать протокол безопасности, никаких смертей и увечий не было и быть не может. Не может…

– Думаю, вы правы, – неожиданно согласился детектив. – Я был с Джайрисом во время охоты. Он летел на живой волне, и я был к нему подключён, как и шестьдесят миллиардов его фолловеров по всей галактике. Даже сильнее, чем большинство из них.

– Вы тоже входите в ближний круг? – удивлённо спросил Советник, и на мгновение все слои превосходности между ним и взлохмаченным человеком напротив исчезли.

Может, потому что подписка элит-ментари стоила так дорого, что даже чиновник высшего ранга с трудом мог её себе позволить. А может, отыскалось нечто во вселенной, что объединяло таких непохожих собеседников – и это был Джайрис. Гибкий, крылатый таллиец с серо-зелёными глазами, чистый и молодой, который упивался жизнью и заражал своим жизнелюбием столько сердец.

К каждому, с кем его сводила судьба, Джайрис обращался одинаково: «Мой друг». Он хотел быть полностью открыт миру, бросать вызов риску и тестировать пределы возможного – за это таллийцем и восхищались, потому он и был так популярен. Он делал это снова и снова, пока однажды мир не ударил его в открытую грудь.

– Да, я был в ближнем круге, – ровно сказал детектив. – Я был им во время последнего полёта, и помню, как мы погибли.

И сыщик, и Советник знали подробности этого случая лучше, чем бы им хотелось. Грозовые птицы всегда улетали прочь от незнакомых существ и объектов, так работал их стайный инстинкт. Они охотились и жили внутри облаков, а не снаружи – а на открытое небо вылетали, когда буря разрушала их облачный комплекс и им требовалось срочно отыскать другой. В таких случаях молнекрылы целеустремлённо мчались лишь ветру ведомо куда и никогда не отвлекались на сторонних наблюдателей. Но в тот раз отвлеклись, потому что крылатая фигура Джайриса слишком походила на одного из них, птицу из чужого гнезда.

Спасательный флаер сопровождения летел совсем недалеко. При странной и неожиданной реакции грозовых птиц страховщики попытались применить «Замену», нуль-портальную рокировку: выдернуть дайвера из точки опасности напрямую в безопасную капсулу на другом конце планеты – но удары птиц повредили узел связи с маяком. Оба корабля ринулись наперехват дайверу и опоздали всего на двенадцать секунд: взятое силовым захватом тело было безнадёжно искалечено ударами когтей и молний, сожжено и мертво.

А шестьдесят миллиардов фолловеров по всей галактике реагировали по-разному: кто-то бился в истерике, кто-то замер в шоке, кто-то размеренно жевал чакву, одни рыдали, а другие радостно смеялись или танцевали в экстазе. У разных видов такие разные культурные коды.

– Я не смог заставить себя пережить это снова, – тихо, почти шёпотом признался Советник, подавшись вперёд.

И человек в бесформенном свитере понимал его: гибель Джайриса казалась такой неправильной, думать о ней было тяжело. Особенно зная, что Фокс указал дайверу путь к спасению: нырнуть обратно в сползавший облачный массив. Стая молнекрылов не полетела бы вслед за ним в рушащийся облачный пласт – они спешили найти неповреждённый. Но таллиец не услышал совет Фокса.

Над детективом словно висела тёмная грозовая туча, полная неразряженных молний; он поставил на паузу другие дела и сделал всё, чтобы его наняли расследовать это. Ради Джайриса. Но рассказывать об этом высокомерному чиновнику казалось неуместным. Вместо этого Фокс вернулся к делу:

– Были и другие случаи. Конечно, не такие серьёзные, но их отличие кое в чём ином. Я пережил пару-тройку воспоминаний участников неудачных грозовых охот, и мне показалось, что они были подредактированы. Хотя точно сказать не могу: отличить полностью натуральную память от слегка дополненной крайне сложно. С этим не справится большинство экспертиз, поэтому ментальные записи давно перестали приниматься как доказательства в суде. Но на общественность они производят гарантированное впечатление, ведь прочувствовав даже поддельные воспоминания, миллионы потенциальных туристов «пережили ужасы грозовой охоты на собственной шкуре». И послали друзьям.

– Именно! – энергично кивнул Советник. – Пока вы совершенно корректны в своих оценках. Волна этих публикаций – продуманный и масштабный чёрный пиар, который, как мы недавно обнаружили, начался даже раньше, чем мы стали выводить этот новый вид туризма на галактический рынок. Понимаете, Фокс? Раньше.