Папа в подарок

Кара Мель

Папа в подарок

Глава 1. Варвара

– Шнеговик, выручай! – сквозь ветер до меня долетает строгий голос дочки, и мне становится интересно, с кем же она так говорит.

– Варвара! Ты кого мне из ребенка делаешь? Настенька должна ходить на балет, а не на твое дурацкое ОФП! Она девочка, – напирает свекровь. Правда, уже бывшая, но тем не менее.

Мне приходится до крови прикусывать язык, лишь бы не сказать все, что думаю про нее.

– Мой сын не для того платит алименты, чтобы ты его дочь водила в непонятные секции, – продолжает тираду.

– Ваш сын устроился на работу с зарплатой в конверте и присылает мне ежемесячно три тысячи рублей на свою единственную дочь, – отрезаю, смотря женщине прямо в глаза.

Меня колбасит не по-детски, но я старательно пытаюсь держать себя в руках.

– Потому что ты не на то деньги тратишь! – заявляет, продолжая выгораживать сыночка. – Он и развелся с тобой из-за этого, – фыркает.

Ха-ха.

Развелась с ним я. После того, как застала в нашей постели с любовницей. Вышвырнула их обоих, в чем были, на лестничную клетку, а все остальные вещи выкинула с балкона.

Не прощу! Никогда.

– Сама вечно в джинсах, как мужик, – говорит, презрительно кривясь. – Дочь тоже в штаны вечно одеваешь. Она же девочка! Где платья?

– Зимой? – скептично поднимаю бровь.

– В прошлом году мое пишьмо потерялошь и не попало к Деду Морожу, – взволнованно шепчет малышка. Ветер доносит лишь обрывки фраз, а мне очень любопытно, о чем Настенька просит Снеговика.

И совершенно не интересна лекция бывшей свекрови.

Поэтому я, старательно делая вид, будто увлечена тирадой матери бывшего мужа, делаю пару шагов в сторону дочки и напрягаю слух.

Настенька поглощена общением со своим снежным другом и поэтому не обращает внимание ни на меня, ни на свою бабушку. Хоть та старательно повышает голос на меня.

– Дождешься! Игнат подаст на тебя в суд, – продолжает сыпать угрозами в мой адрес. – Он скоро женится и Настеньку у тебя заберет.

Нужна она ему…

Но тем, не менее, вдоль позвоночника пробегает холодок.

– Дед Морож вмешто папы подарил большую куклу. А я хочу папу. Наштояшего, – продолжает жаловаться дочка.

Вспоминаю куклу, которую еле нашла, и хочется плакать. Она дорогущая, о ней мечтают всё девочки, по крайней мере, так меня заверили коллеги на работе и продавщица в магазине.

Я очень хотела выполнить просьбу доченьки и подарить ей папу, но это невозможно. Своему отцу Настенька не нужна, а другого у меня нет.

– Шнеговик, иди к Деду Морожу и шкажи, не нужны мне его игрушки! – Настюша на эмоциях едва ли не топает ножкой. Это могло выглядеть милым, если бы не было таким печальным.

Моя дочка грезит о папе. Она мечтает о нем днем и ночью, и я ничего не могу поделать, никак не получается унять ее печаль.

– Мне папа нужен! – продолжает малышка. – Пусть папу дарит! – голос срывается, вот-вот и я услышу горький плач.

– Настенька, нам пора домой, – зову свою пятилетнюю дочку.

– Погода хорошая, – встревает в разговор свекровь. – Пусть гуляет. Вечно ты ее дома держишь. Свежий воздух нужен ребенку.

– Настя достаточно погуляла, – сквозь зубы отвечаю ей.

Моя дочка слишком долго сидит на снегу, вылепливает снеговика, и я боюсь, что она промочит ножки. У нас утренник скоро, у Настеньки главная роль.

Болеть нельзя. Ни при каком раскладе.

– Мамочка, нам надо в магажин, – вылезая из сугроба, категорично заявляет дочь.

– Зачем тебе в магазин? Там полно больных людей, – снова высказывает свою точку зрения свекровь.

– Мне нужна морковка для шнеговика, – упрямо говорит Настя. – И шанки!

– Санки-то зачем? – удивляюсь.

Морковка и ведерко вполне объяснимы, но санки…

– Мам, как Дед Морож папу привежет? – смотрит на меня с таким видом, будто я не понимаю банальных вещей.

– И как же? – спрашиваю, пытаясь не рассмеяться от предположения.

– Пошадит в шанки и привежет! – заявляет тоном, не терпящим возражения.

– Настенька, что такое ты говоришь? – возмущенно ахает бывшая свекровь. – У тебя есть папа! Зачем тебе кто-то помимо?

– Дядя Инат мне не папа, – выдает моя дочь. – Папы с мамами и дочками живут, а не с чужими тетями, – отрезает.

Тянет меня за руку, хочет уйти.

– Ну, мам, – канючит. – Пойдем в магажин. Шнеговик ждет морковку, ему пора к Деду Морожу.

– Так ты еще и дочь против моего сына настраиваешь? – злится бывшая свекровь.

– Я? – скептически выгибаю бровь. – Даже не думала. Поверьте, нам с Настей есть чем заняться помимо этого.

– Своим дурацким ОФП, – фыркает. – Лучше бы к логопеду отвела! Вон, она даже говорить не может нормально.

– И на балет, – откровенно язвлю. – Помню-помню. Может быть еще на рисование и английский ее отвести?

– Лучше уж на китайский, английский сейчас не в чести, – с умным видом произносит свекровь.

– Ну, тогда передайте своему сыну, что родители должны в равной степени тратить деньги на детей. Раз он присылает три тысячи в месяц, то я, по его мнению, трачу на дочь столько же? – закипаю. – А раз вам так нужен китайский, балет и что там еще? – меня аж трясет всю от злости. – Так вот. Вам нужно, оплачивайте и водите. Я не против.

Поворачиваюсь к дочке и улыбаюсь ей.

– Пойдем, – говорю.

Не прощаясь, разворачиваемся и идем в сторону магазина.

– Да как ты смеешь! Хамка! – летит в спину, но я даже не оборачиваюсь. Хватит с меня.

Вот есть у нее свой сын, так пусть к нему лезет и требует объяснений, почему тот игнорирует дочь. Я же от претензий в свой адрес устала.

Глава 2. Варвара

– Настенька, нам нужно вставать, – ласково глажу по спинке свою крепко спящую дочку. Она допоздна ворочалась и, как результат, не может теперь проснуться.

Мои манипуляции не сразу, но все же приводят к результату. Малышка открывает глаза.

– Я шплю, – бурчит, щурясь от яркого света, затем падает на кровать и прячет голову под подушкой.

– Соня моя, – щекочу ее. – Просыпайся.

– Я не Фоня, я Наштя, – недовольно поправляет меня.

– Надо было тебя называть Соней, – шучу.

Как кораблю назовешь, так он и поплывет. Моей Насте имя Соня подошло б идеально.

– Мам, – совершенно серьезно говорит дочка и садится на кровати. – Фоня мне не нравитшья. Она обжываетшься, деретшья и вообще, – насупившись, говорит.

– Что вообще? – спрашиваю настороженно. Мне уже не нравится ни настрой дочки, ни ее сведенные вместе брови.

Неужели есть что-то такое, о чем я не знаю?

– Фоня кожявка! – фыркает дочь. – Я ей шоль в чай нашыплю! – говорит грозно, а мне становится не по себе.

– Настенька, ты чего? – поражаюсь столь острой реакции на шутку. – Ты у меня самая лучшая Настя на свете и никакой Соней я тебя не назову, – заверяю малышку. – Пойдем лучше чистить зубки. Ладно?

– Угу, – кивает и выбирается из постели.

Пока приводим себя в порядок, я раз за разом прокручиваю в голове наш разговор и прихожу к выводу, что без помощи воспитателей разобраться не выйдет.

Если Соня Ольховская обижает мою дочь, то я должна быть в курсе этого.

– Шнег! Ура! – прыгая возле клумбы, подкидывает вверх пушистые хлопья, что выпали за ночь. Пара взмахов и вся шапка, все варежки и вязаный снуд оказываются белоснежными.

– Настя, давай до сада дойдем без приключений, – прошу малышку. – Такими темпами ты вся мокрая будешь, – объясняю ей. – Садись, давай, – показываю на снегокат, а у самой внутри все холодеет.

Я ненавижу возить дочь на снегокате так же сильно, как она любит кататься на нем. Мне тяжело и дико неудобно.

Настенька плюхается на седло, обеими ручками обхватывает руль, и мы трогаемся с места. Пока едем, Настенька напевает новогоднюю песенку и без умолку рассказывает про снеговика, которого отправила в поход. А когда мы проезжаем мимо слепленной вчера фигуры, и она вдруг замечает, что снеговик остался на месте, то резко жмет на тормоз.

– Настя, мы так опоздаем, – пытаюсь образумить дочь.

– Мам, – говорит со знанием дела. – Этот дурачок не пошел к Деду Морожу! – заявляет с грозным видом, слезая с санок.

Слух режет слово “дурачок”, но акцент на нем не делаю. Разберемся потом.

– Шнеговик! – строго машет перед ним рукой в теплых варежках. – Ты должен был уже уйти!

Настенька ставит руки в боки, обходит своего “друга” и пыхтит, насупившись.

– Милая, пойдем в садик, – миролюбиво прошу ее.

Если мы задержимся еще минут на пять, то я точно опоздаю на работу, и босс меня порвет, как Тузик грелку. Уж что-то в последнее время он очень на меня зол.

– Шнеговик не уходит, – сводя вместе бровки, расстроенно произносит малышка. – Я его шлепила шпециально. Он мое пошлание Деду Морожу должен передать.

– Настенька, – присаживаюсь перед ней так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – Ночью, наверное, была пурга, и снеговик не смог сдвинуться с места, – нахожу единственную мало-мальски подходящую для объяснения причину. Про то, что снеговик никуда никогда не уйдет, лучше не говорить.

– Нет, мама, – печалится дочка. – Это потому фто ты шанки вчера не купила!

Настя скрещивает руки на груди, резко разворачивается и возвращается к снегокату. Садится и, насупившись, берется за руль.

– Шнеговику надо шанки купить, – продолжает бурчать под нос малышка. – Он в них папу для меня привежет.

Она так категорично говорит, что я понимаю: нужно срочно что-то придумать. Настя будет не Настей, она не слезет с меня ровно до тех пор, пока я санки для снеговика не куплю.

Или…

От пришедшей в голову идеи мне становится гораздо веселее, даже улыбка появляется на губах.

– Санки, так санки, – соглашаюсь, понимая, что ничего покупать не стану. – Поехали уже. Перестань давить на тормоз, дочь.

Придумав, как выйти из непростой ситуации с чаяниями и надеждами дочки, у меня открывается второе дыхание, и мы добираемся до сада за считанные минуты. Красота!

Только вот подойти к воротам нам не позволяет перекрывшая дорогу машина.

М-да…

– Слезай, – обращаюсь к малышке. – Поднимайся в группу, я сейчас подойду.

– Мам, мне тяжело, – канючит дочка.

Из-за перекрытой дороги нам приходится пробираться до калитки по сугробам, и нет ничего удивительного, что у Настеньки в глубоком снегу вязнут ноги.

В любой другой ситуации я бы подождала, но только не сегодня. Мы и без того уже потратили уйму времени утром, а мне до работы надо как-то добраться и не опоздать.

– Иди ко мне, – говорю, принимая решение. Оставляю снегокат там, до куда его смогла провести, и поднимаю на руки малышку. Помогаю добраться до калитки, по тропинке довожу до самого детского сада и лишь отправив ее в группу, возвращаюсь за транспортным средством.

Только вот забрать я его не могу.

Прямо на том месте, где остался наш снегокат, “красуется” дорогущий черный внедорожник, и по озабоченному выражению лица водителя я понимаю, что ничего хорошего меня этим утром не ждет.

Глава 3. Иван

– Что за клуша оставила снегокат прямо посреди проезжей части? – недовольно рыча, выхожу из авто.

Я опаздываю на работу. У меня сегодня первый рабочий день в новом офисе, а тут еще это дурацкое транспортное средство, как назло, попало прямо под колеса и раскрошило бампер.

Теперь еще придется эвакуатор ждать.

Круто, Ольховский! Только ты, блин, мог так попасть!

– Иван, почему ты остановился? – недовольно куксится Вера, поправляя прическу.

– Если ты не слышала, то у меня сломалась машина, – говорю, с трудом сдерживая вертящиеся на языке грязные словечки. Не для детских ушей они.

– Папа, ты меня отведешь в детский сад? – спрашивает Сонечка и начинает грызть ногти в ожидании ответа.

– Малыш, сегодня в группу тебя поднимет мама, – отвечаю дочке до того, как в разговор вклинится Вера.

Моя бывшая жена и без того оказывает негативное влияние на дочь, делает из маленькой девочки не пойми кого в погоне за идиотскими лайками. Если она продолжит и дальше использовать нашу дочку для достижения своих корыстных целей, то мне придется применять более суровые методы.

Ребенок должен расти ребенком и воспитываться в нормальной безопасной среде, а не становится посмешищем и непутевой актриской.

– Ты обещал! – шмыгая носом, топает ногой дочь.

– Соня, – останавливаю ее предупреждающе низким голосом. – Прекрати истерику.

– Иван, ты не прав, – вставляет свои пять копеек бывшая жена. – Ты обещал дочери поднять ее в группу.

– И что? – мне приходится собрать всю волю в кулак, чтоб не взорваться. – Ты тоже слишком много всего обещаешь, – жестко ставлю на место жену.

Она поднимает на меня взгляд, полный возмущения, и раскрывает рот, желая разразиться гневной тирадой, как я не позволяю ей этого сделать.

Выхожу из машины, достаю дочь и обещаю малышке, что обязательно провожу ее в следующий раз. Показываю на разбитый бампер, объясняю причину, по которой мне нельзя уходить с места происшествия, и вместе с недовольной матерью отправляю ее в группу.

Только успеваю выдохнуть и связаться со своими парнями, чтобы прислали водителя и эвакуатор, как ощущаю хлесткий толчок в плечо. Оборачиваюсь и, совершенно изумленный смотрю, на невысокую хрупкую девушку.

– Вы! – фурией летит на меня. – Вы раздавили мой снегокат!

– Я? – моментально завожусь.

Она совсем ку-ку? Сама бросила его на проезжей части, а теперь еще жалуется!

– Нечего свои вещи раскидывать, где ни попадя, – парирую, злясь. – Из–за вас я машину сломал, – показываю ей на оторванный бампер.

Судя по вытекающей из-под капота лужице, я еще и радиатор пробил.

Шикарное начало шикарного дня! С новой должностью!

– Почините! Ничего страшного, – фыркает.

Она совсем бесстрашная что ли? Или с головушкой у нее не лады?

Неужели не осознает, как сильно попала?

Тем временем девица наклоняется вниз, тянет за металлическую составляющую покореженного снегоката, раздается громкий хруст, треск, и вместе с детским транспортным средством от машины отлетают бампер и решетка радиатора. Девушка теряет равновесие, ее начинает заносить, и я в самый последний момент подхватываю ее, не позволяя упасть.

– Ой, – пищит, округляя глаза. – Спасибо, – выдыхает, приходя в себя.

Смотрим на машину.

– Извините, – говорит убитым голосом. – Я не специально.

– Специально так не получится, – усмехаюсь.

– Ольховский! Так вот почему ты не повел в группу свою дочь! – недовольно фыркает бывшая жена. – Решил баб у детского сада клеить?

Дура совсем. Слов других нет.

– Вер, ты прежде, чем говорить, мозги включи, – зло говорю ей. – Думать порой очень полезно.

– Хам! – пафосно кидает мне и собирается забраться в авто.

– Ты куда? – смотрю на нее, как на идиотку.

– Не видно? – презрительно выгибает бровь, открывает дверь и залезает в салон.

Пожимаю плечами. Как хочет.

– Вы в порядке? – смотрю на расстроенную девушку, которая по-прежнему держит в руках остатки от снегоката.

– Моя дочка Лазарева Анастасия ходит в группу “Лучик”, – говорит убитым голосом. – Раз я оказалась виновной в порче вашего имущества, то готова буду возмести ущерб. Но только по решению суда! – добавляет с жаром.

– Разберемся, – успокаиваю ее. – Машина застрахована. Не беспокойтесь.

– Все равно, – смотрит на меня, поджимая губы. – Я не собираюсь уходить от ответственности, – заявляет.

На глазах стоят слезы, но она старательно их сдерживает и не позволяет пролиться. Стойкий оловянный солдатик, не иначе.

В груди становится нестерпимо тесно, аж все горит. Мне приходится бить себя по рукам, чтобы не почесаться.

– Как найти меня, вы знаете, а теперь я должна уйти, – говорит, прижимая к груди не поддающееся восстановлению детское транспортное средство. – Дочка одна в группе ждет, понимаете?

Девушка уходит, а я лишь потом понимаю, что так и не узнал как ее зовут. Как-то некрасиво вышло.

– Ольховский! Вези меня в салон красоты, – из приоткрытого окна высовывается голова недовольной бывшей жены. – Я, между прочим, опаздываю.

– А больше тебя никуда не отвезти? – ухмыляясь, спрашиваю у нее. – Ты б лучше ребенку одежду по сезону купила.

– Зачем? – фыркает. – Для этого у нее есть отец. Или нет?

Смотрю на Веру и не понимаю, каким местом раньше думал. Дура тупая!

Рядом со мной останавливается черный внедорожник, и из него выходит Максим. Мой телохранитель и водитель на одной ставке.

– Иван Владимирович, карета подана, – лучезарно улыбаясь, сообщает, подходя ко мне. – Можете ехать. Я все вопросы решу.

– Благодарю, – забираю у него из рук документы. Отдаю ключи от сломанной тачки. – Макс, в салоне Вера. Она отказывается выходить и требует отвезти ее в салон красоты, – предупреждаю.

– Не переживайте, – читая между строк, с ехидной ухмылкой заверяет меня. – Все сделаем в лучшем виде.

– В тебе я не сомневаюсь.

Глава 4. Иван

До офиса добираюсь, собрав по пути все пробки этого города, а поскольку я здесь новичок и толком пока не знаю дорог, то объехать ни одну из них не получается. Приходится стоять.

– Ольховский, ну ты где? – из динамика раздается напряженный голос Аверченко. – Ты уже пол часа как в офисе должен быть.

– Да знаю, – бурчу недовольно. Нажимаю на кнопку и сигналю тормозящему передо мной водителю, требую ехать быстрее. – Я в пробке. Не ожидал, что у вас по утрам город встает наглухо.

– Это все переезд, – со знанием дела отвечает Арсений. – Скоро откроют.

– Хотелось бы, – слежу за наглухо стоящими машинами и качаю головой. – К такому я был явно не подготовлен.

– Привыкай, – смеется друг.

– Тут не знаешь с чего начинать, – признаюсь, мысленно возвращаясь к претензиям Веры. Только стоило мне появиться в городе, как бывшая жена словно с цепи сорвалась.

– Ладно, пока не критично, – заверяет Аверченко. – Совещание начну без тебя. Как подъедешь, приходи.

– Будешь где обычно? – уточняю на всякий случай. Я ненавижу опаздывать и тратить еще больше времени из-за поиска нужной переговорки – такое себе.

– Планирую, да, но там уж как выйдет, – признается. – Если не найдешь нас там, то у Варвары спроси. Она точно будет в курсе.

– У Варвары? – удивляюсь. Я впервые слышу это имя и понятия не имею о ком речь.

– Моя вечно опаздывающая секретарша, – говорит, осуждая. – Я б ее уволил уже давно, да только никто не справится с тем объемом работы, который она одна тянет.

– Ты так в этом уверен? – хмыкаю. – Незаменимых нет.

Терпеть опоздание от персонала я точно не собираюсь. Какой бы замечательной и продуктивной работницей ни была эта Варвара, как только явится позже, тут же вылетит с должности.

Работник должен приходить вовремя. Точка!

Исключением являются лишь форс-мажоры.

– Сначала дела прими, а потом будешь решать, – говорит друг.

На заднем фоне в динамиках раздается шум, и я понимаю, что Арсению пора начинать совещание.

– Арс, про смену генерального пока не спеши объявлять, – прошу.

– Почему? – удивляется друг. Буквально вчера вечером мы с ним договаривались об обратном.

– У меня идея одна родилась, – ухмыляюсь недобро. – Хочу проверить.

– Учти. У меня через три дня самолет, – напоминает, словно я мог бы забыть. – Если ты не успеешь принять дела, то придется самому лететь и разбираться в Сибири.

– Нет уж, спасибо, – отмахиваюсь от щедрого предложения. – Я лучше останусь здесь.

– Тогда поторопись, – говорит уже значительно тише. Видимо, не хочет привлекать лишнего внимания к нашему разговору.

– Арсений Леонидович, приглашенные собрались, – вдруг до моего слуха доносится мелодичный и очень знакомый женский голос. Я его слышал совсем недавно.

Хмурюсь.

Да нет. Не может быть.

После разговора со мной она отправилась в детский сад к дочери, а не поехала в офис. Да и вряд ли бы девушка смогла меня так сильно опередить, пробки для всех одинаковы.

Если не знаешь пути объезда.

– Давай, подъезжай, – в спешке говорит Аверченко и отключается.

Сигналю.

Да сколько уже можно на месте стоять!

Бесит.

В пору бросать машину и идти пешком. Не удивлюсь, если так даже быстрее получится.

Когда звонит мой телефон, и я вижу имя вызываемого абонента, то желание послать всех и все усиливается в несколько раз.

Конечно, можно сделать вид, будто не заметил звонка и поэтому не ответил, но я не привык прятать голову в песок при проблемах. Даже если собеседник собирается на пустом месте вынести мозг.

– Вера, сейчас не самое лучшее время для твоих предъяв, – отрезаю как только принимаю вызов. – Если у тебя есть что существенное, то говори. В противном случае даже не думай тратить мое время.

– Ольховский! Ублюдок! Гад! – бросает оскорблениями бывшая. – Да как только тебя земля носит?! – орет.

– Я предупредил, – жестко пресекаю ее высер. Он мне нафиг не сдался, сейчас и без того проблем хватает. Мне б до офиса поскорее добраться, а не выслушивать тонну говна. – Что от меня надо? – рявкаю.

– С сада ребенка сам забирай вечером! – фыркает. – У меня планы!

– Ты ничего не попутала? – убийственно спокойным голосом уточняю у бывшей супруги. – У меня работа.

– И ребенок, – перебивает. – Учти, Ольховский. Теперь она на тебе!

Не дав сказать ни единого слова, недомамаша сбрасывает звонок и вырубает телефон. На самом деле я уверен, что она занесла меня в черный список, но это дело не упрощает.

Раз дочь на мне, то…

Пожалуй пора подключать юриста, определять место жительства дочки со мной, отменять алименты и пусть Вера садится ровно на свою пятую точку. Будет обеспечивать себя сама, наконец, найдет работу и перестанет выносить мозг.

Чем дольше думаю, тем больше мне нравится эта идея.

Уж с дочкой я как-то справлюсь. Она большая уже.

Да и в конце концов, всегда можно обратиться за помощью к грамотной няне.

Погруженный в свои мысли, набираю скорость и мчу вперед. Автомобильный поток достаточно плотный, и мне приходится проявлять всю свою ловкость, лишь бы меня никто не подрезал.

Городок здесь тот еще… Как только закончу дела в фирме, тут же уеду.

– Дура! Стой! – срываюсь на крик, когда вижу перебегающую на красный сигнал светофора девицу.

Мне до офиса осталось всего пара десятков метров, как ненормальная кидается прямо на капот, и я со всей дури жму на педаль тормоза, применяя экстренное торможение.

Сзади раздается сильный удар, меня с неимоверной скоростью кидает вперед, и лишь благодаря пристегнутому ремню безопасности я остаюсь с целым носом.

– Ой, – пищит девушка, в страхе озираясь вокруг. Стряхивает с себя снег, скидывает капюшон и поправляет шапку.

Вижу, кто стоит передо мной, и приличных слов как не бывало.

– Опять вы, – констатирую факт.

– Вы?? – ахает и, судя по выражению лица, недавняя знакомая никак не ожидала увидеть меня.

– Я, – твердо отвечаю. – Снегоката было мало и теперь вы решили повредить мне вторую машину? – уточняю с недоброй ухмылкой. В груди кипит злость.

Сегодня, видимо, просто не мой день. Никакого иного объяснения ужасному утру больше нет.

– Это уж вы скорее решили переехать меня, – парирует мой выпад. – Сейчас я не виновата, – заявляет упрямо.

Выгибаю вопросительно бровь.

– Красный сигнал светофора ни о чем не говорит? – показываю на переход. – Или скажешь, что не видела его?

– Эй, мужик! Ты даже не представляешь, как сильно попал! – доносится из-за спины.

Разворачиваюсь, но не успеваю сфокусировать взгляд, как что-то тяжелое и твердое прилетает прямо по голове.

Отключаюсь.

Глава 5. Варвара

“Иван Владимирович меня прибьет,” – первая мысль, которая промелькнула в голове, когда я вылетела на проезжую часть.

Нет, я не ненормальная, чтобы переходить дорогу на красный свет! У меня вполне хорошо развит инстинкт самосохранения, да и Настеньку одну я явно не хочу оставить. Просто так вышло, что вчера выпал снег, за ночь все укатали, утром подморозило, и теперь сделать шаг можно, лишь если у тебя на ногах шипы.

А у меня их нет. Я тороплюсь.

И поэтому стоило только встать на вершину утрамбованного снега, как меня понесло вниз, и я уже не смогла остановиться.

Точнее смогла. Ударившись об капот.

Вот такая чудесная вышла встреча с моим незнакомцем.

– Вы совсем с ума сошли? – ахая, смотрю на размахивающего бейсбольной битой мужчину. Он обезумел совсем, швыряет ее туда-сюда.

– Пшла вон! – кричит, замахиваясь, и со всей силы опускает деревяшку на зеркало заднего вида.

Мне становится совсем не по себе.