Бывшие. Вернуть любовь

Кара Мель

Бывшие. Вернуть любовь

Глава 1. Слава

– Слав, выручай, – ко мне в кабинет без стука врывается мой старый друг.

Он обычно предупреждает о своем появлении и мы договариваемся в какое время сможем встретиться, ведь я порой провожу в операционной несколько часов подряд и приезжать ко мне без преупреждения крайне рискованно. Можно нарваться на длительное ожидание.

Сейчас я тоже собираюсь к пациентам, затем у меня консультация по телемедицине, а после консилиум и приедь Шурагин на пятнадцать минут позже, то не застал бы меня.

– Беда, друг. Без тебя не справимся, – ошарашивает своими словами. – Дело жизни и смерти.

– Что случилось? – реагирую моментально, ведь когда ты врач, то прекрасно понимаешь насколько важна каждая секунда. Порой малейшее промедление может стоить жизни для твоего пациента, а судя по выражению лица Шурагина и его словам, он не просто так ко мне на кофе зашел.

У него действительно случилась беда.

– Смотри, – кладет на стол папку. Присаживается в кресло напротив. – Нужно твое мнение, – кивает на бумаги, что торчат между листами картона.

– Давай посмотрим, что у нас здесь, – произношу беря в руки принесенное другом. Открываю папку, погружаюсь в чтение и настроение тут же летит вниз.

Сложный случай…

Баба дура. А отцу этого ребенка я бы причиндал скрутил в узелок, чтоб он им никогда больше не смог воспользоваться.

Идиот!

Как можно было при нынешнем уровне медицины не скорректировать генетическое заболевание? О котором просто невозможно было не знать!

Закипая от злости и негодования еще раз пробегаю глазами по справке из роддома, по переводному эпикризу, внимательно вчитываюсь в описание и анализы. Злюсь.

Чем сильнее углубляюсь в изучение вопроса, тем сильнее становится не по себе.

Потому что все очевидно…

– Да, все верно, – с каменным выражением лица кидаю папку на стол и подтверждаю написанное другими врачами.

Пусть друг не рассчитывает на легкий исход.

– У новорожденного редкое генетическое заболевание, – отрезаю сурово. – Конечно, результат по крови придет гораздо позже, ведь генетика так быстро не делается, но здесь все признаки на лицо.

– Твою мать, – смачно выругивается Шурагин. – Что делать-то? – поднимает на меня уставший до невозможности взгляд.

Друг обеспокоен и вымотан, такое ощущение, что он не спал всю ночь и у меня уже грешным делом мелькает мысль, а не его ли это ребенок.

Но Таша не была беременна…

– Что делать? – ухмыляюсь зло. – Нечего было рожать, – выношу единственно верный вердикт.

Пусть мои слова звучат крайне жестоко, но это правда. Иначе никак.

Я сам являюсь носителем такого же заболевания и моим родителям стоило колоссальных усилий его купировать в раннем детстве. Именно поэтому до сих пор одинок. Я не собираюсь заводить семью, выслушивать от жены просьбы о детях, а потом всю свою жизнь переживать что поломка передастся следующим поколениям.

Не хочу этого ни своим детям, ни внукам.

Лучше уж никогда не становиться отцом.

– Поздно, – отрезает Валентин. – Ребенок родился, его мать в шоке, а я банально ничем не могу помочь. Ты моя единственная надежда, друг. Скажи, что нам теперь делать? – уже более настойчиво повторяет вопрос.

– Оперировать, – понимая, что время не отмотать назад и ребенка обратно не засунуть, мне не остается ничего другого кроме как развести руки в разные стороны. – Реабилитировать. Растить и любить, – добавляю то, что действительно необходимо.

– То есть этот ребенок сможет жить как все обычные дети? – уточняет старый друг.

В его глазах мелькает надежда, которую я не хочу разделять.

Но тем не менее разделяю.

– При профессионально проведенных операциях и грамотной реабилитации вполне, – заверяю его.

Я ведь живу. У меня все хорошо.

Даже практически никто из друзей и близких не догадывается о моей проблеме. Все считают, что я здоров.

– Но знаешь что больше всего меня поражает? – обращаюсь к Шурагину не скрывая своего раздражения. Эмоций слишком много и взять под контроль их не выходит.

Уж слишком больная тема для меня.

– И что же? – предвидя ответ ухмыляется.

Валентин не дурак и не хуже меня понимает, что проблему лучше предотвратить, чем исправлять.

Особенно, когда дело касается здоровья.

– Каким местом думает носитель заболевания? – цежу едко. – Ему ведь известно о возможных проблемах для потомков, он не может не знать. Так какого фига не говорит об этом ДО того, как ребенок появится на свет? Нахрена это делать? Не понимаю…

– Без понятия, – миролюбиво пожимает плечами Валентин. – Этот ребенок не мой. Племянник Таши, – поясняет и у меня пазл немного складывается в голове.

Вспоминаю его красавицу жену и моя злость медленно угасает.

Да, помню, ее сестра была беременна и там случай довольно-таки не простой. Она практически весь срок провела в больницах из-за угрозы выкидыша.

Что тоже является подтверждением теории о наследственном заболевании у плода. Организм был умнее человека и не хотел рожать заведомо больного ребенка.

Только вот его удалось сохранить. Благодаря медицине.

– Одним простым решением можно было решить сразу кучу проблем, – поясняю элементарные вещи. – Ее сестре достаточно было сделать ЭКО и родить девочку. Та была бы носителем, не более.

– Слав, ее сестра залетела случайно. Она понятия не имеет, кто отец ребенка и ничего про него не знает, – в очередной раз удивляет меня друг.

– Значит, поделом ей, – выношу суровый и жесткий вердикт. Ловлю на себе удивленный взгляд друга. – Да нечего под кого попало ложиться и потом, блин, рожать! – вновь закипаю.

Вот от таких вот недальновидных женщин одни проблемы потом… Вечно натворят бед, а мы расхлебывай.

– Ты сможешь прооперировать или нет? – спрашивает в лоб. – Я оплачу. Куплю все, что потребуется.

– Лучше мозги сестре супруги купи, – недовольно бурчу, беру со стола папку с документами и выхожу из кабинета.

Кидаю все медсестре на посту.

– Подготовь перевод, – отрезаю сурово. – Чтобы когда я освободился с консилиума, пациент был у меня в отделении!

– Хорошо, – поспешно кивает, забирает папку и тут же принимается куда-то звонить.

А я не теряя времени даром спешу к своим пациентам.

Глава 2. Люда

– Мамочка, ну что же вы себя не бережете, – полным сочувствия голосом говорит медсестра занося мне в палату поднос с едой. – Вы толком не завтракали, так хоть сейчас поешьте хорошо. Смотрите какой вкусный и ароматный суп, – показывает на тарелку, где налито действительно аппетитно выглядящее первое.

Но мне кусок в горло не лезет. Увы.

Хорошо еще, сестра оплатила для меня одиночную палату! Если бы рядом находились соседки со своими новорожденными детьми, я бы не перенесла.

– Через час приду делать укол, – добавляет как бы ненароком. – Обязательно покушайте. Вам силы нужны.

– Зачем? – устало пожимаю плечами…

Впереди полнейшая неизвестность, я не представляю как дальше жить.

– Молочко сохрани, – продолжает настаивать медсестра. – Твоему ребенку оно сейчас нужнее всего на свете! Ни одна смесь не сравнится с грудным молоком.

– Правда? – удивляюсь. Я не знала об этих нюансах.

Всегда считала, что смесь лучше…

– Конечно, – продолжает заверять меня медсестра. – Смеси химия сплошная! – фыркает. – Она гораздо хуже для ребеночка.

– Не знала, – отвечаю задумчиво. – Но у меня молока нет, – развожу руки в разные стороны. – Так что все равно придется смесью кормить.

– Оно придет, ты главное расцеживайся, – мягко, но вместе с тем настойчиво говорит медсестра. Улыбается. – Верь в себя и в своего ребенка, – добавляет таким тоном, от которого мурашки пробегают по коже, а в груди растет твердая уверенность в правоте ее слов. – Все будет хорошо.

Смотрю на нее, а у самой сердце наполняется благодарностью и надеждой.

Даже появляется аппетит.

– Спасибо огромное, – благодарю от чистого сердца. – Я буду стараться, – обещаю.

Ловлю на себе многозначительный взгляд мудрой женщины.

– Старайся. Все получится, – заверяет меня.

Она оставляет поднос на столе и уходит, я заставляю себя подняться с кровати и, наконец, поесть.

Когда допиваю чай, то слышу звонок своего телефона. Спешу к нему.

Звонит Ната.

Ой… Надеюсь, она с хорошими новостями.

Плохие не перенесу.

– Людань, Шурагин договорился об операции! – сестра радостно тараторит в трубку. Слушаю ее и сердце начинает успокаиваться.

Неужели у моего сыночка появился шанс на нормальную жизнь?

Раз уж Валентин нашел хирурга, то тогда точно все будет отлично! Иначе даже не может быть.

– С Ванюшей все будет хорошо! – убежденная в собственной правоте заявляет сестра.

Отставляю стакан с чаем в сторону, делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, желаю сдержать рвущиеся из самого центра груди слезы. Но не тут-то было.

Эмоции оказываются гораздо сильнее.

– Я тут такого начиталась, – признаюсь Нате и начинаю горько плакать. Мне так больно и страшно, что невозможно сдержать слез.

Как только представлю своего малыша лежащего где-то там в кувезе совершенно одного, обвитого трубочками и проводками, так хоть не дыши больше. Сердце сжимается в мощных клещах.

– А ты не читай! Нашла еще чем заниматься! – заявляет сестра, на что я могу лишь горько усмехнуться. – Делать что ли нечего?

Как не читать? Откуда тогда получать информацию? Врачи же ничего не говорят, только разводят руками в разные стороны.

Профиль не их.

– Нат, я должна знать, что с моим сыном, – с трудом переборов новую порцию отчаяния заявляю упрямо. – В конце концов, нужно понимать к чему готовиться и как себя вести.

Предупрежден, значит, вооружен.

– Ты б лучше чаты поискала с мамочками, у чьих деток такие же проблемы, – подкидывает идею Ната.

О! А ведь это действительно дельный совет.

– Они тебе расскажут гораздо больше, чем любой интернет, – продолжает заверять сестренка.

– Думаешь? – спрашиваю неуверенно. – Если честно, то я сомневаюсь, что такие чаты есть, – признаюсь.

– Смеешься? – Ната не отступает от своей идеи. – Конечно, есть! Их не может не быть.

– Почему ты в этом так сильно уверена? – интересуюсь.

– Потому что это правда! – заверяет меня сестра. – Такие чаты есть, там мамочки делятся контактами грамотных реабилитологов, диетами, своими фишками. Поверь!

– Ну не знаю, – высказываю свои сомнения по поводу ее слов.

– Сила материнской любви колоссальна и непобедима, – сестра продолжает меня убеждать. – Ты даже не представляешь на что способна мать ради своего ребенка.

– Боюсь, скоро об этом узнаю сполна, – хмыкаю горько.

На душе крайне паршиво, на глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им пролиться. Смахиваю тыльной стороной ладони и шмыгаю носом.

Хватит страданий. Пришла пора начать держать себя в руках.

– Передай мужу огромное спасибо за то, что договорился об операции, – прошу Нату.

Мне даже страшно представить сколько это будет стоить. Но я обязательно отдам все до последней копейки! Как только смогу.

– Из него будет отличный крестный папа для моего сына, – говорю чистую правду.

– Это уж точно, – смеется сестра. – Если честно, то мне кажется, что он помогая тебе пытается загладить вину за отсутствие в жизни своих детей в первые шесть лет их жизни.

– Скорее всего, – не могу не согласиться с ее предположением, ведь скорее всего она права. Валентин долго переживал из-за этого.

Молчим.

Но с родным человеком помолчать тоже порой приятно, поэтому я пытаюсь просто набраться сил и храбрости. Оно мне еще понадобится.

– Нат, я не представляю, что бы без вас делала, – признаюсь спустя некоторое время. – Вы так сильно мне помогли! – добавляю с жаром.

Одна я бы не справилась.

– Вот и славно, – ласково отвечает сестра. – Я рада, что наша помощь пришлась кстати. Жаль, что отца твоего сына мы так и не нашли, – вздыхает печально.

Мы пытались… Это да.

– Может оно и к лучшему? – тоскливо пожимаю плечами. – Я сама виновата, что все так произошло.

Я помню свою попытку сделать аборт и то, как сестра со своим будущим мужем меня едва ли не силой уволокли из клиники.

А если бы на тот момент я знала про заболевание у его отца, то точно избавилась бы от ребенка. Уверена, он надавил и все.

Только сейчас до меня доходит осознание чудовищности своего поступка, я как никогда четко понимаю от какой ужасной участи меня уберегла сестра.

Ведь ребенок не виноват, что его родители совершили ошибку… А ему приходится за это расплачиваться. Всем.

Мда…

– Давай лучше не будем о грустном, и без того тошно, – предлагаю миролюбиво. – Лучше расскажи, как поживают мои племяшки?

– Ой, Вика и Петя как всегда проказничают, – принимается оживленно и радостно делиться подробностями жизни сестра. – Они мне тут на кухне недавно соль с сахаром перепутали, – задорно хихикает и мне ее настроение тут же передается. – В итоге мы ели сладкий омлет с солеными оладушками. Ты даже представить себе не можешь выражение лица Шурагина, когда он сделал глоток зеленого кофе, – уже открыто смееется.

Почему же не могу? Очень даже могу.

Представляю и тоже смеюсь вместе с ней.

Вика и Петя те еще озорники! Надеюсь, мой Ванечка будет таким же. Мы с ним преодолеем все трудности и мой сынок не будет уступать своим двоюродным брату и сестре по проказам.

А я все равно буду его любить.

– Нашли детки управу на своего серьезного и строгого отца, – добавляю смеясь.

– Эти кого угодно до белого каления доведут, – с неимоверной нежностью в голосе заверяет Ната. – Я не удивлюсь, если Ванечка тоже будет такой.

Я тоже очень на это надеюсь.

Мы болтаем о пустяках, фантазируем и я немного забываюсь и расслабляюсь, гигантский камень уходит с сердца. Слушая проделки своих племянников, я начинаю улыбаться от всей души. Настроение улучшается, даже дышать становится легче.

Все-таки как хорошо, что я не одна.

Мой маленький малыш, мы с тобой обязательно со всем справимся. Мы с тобой не одиноки.

Я точно знаю, что у нас все будет хорошо.

После разговора с сестрой принимаюсь искать чаты с мамочками таких же деток, нахожу, вступаю и погружаюсь в общение. Узнаю так много информации, что за месяц рысканья в интернете не нашла бы!

К концу дня в голове уже выстраивается четкое понимание того, как дальше быть и это воодушевляет. Когда есть план, то становится проще жить.

Неизвестность пугает больше всего, а когда ты знаешь не только о дальнейших перспективах, но и про подводные камни, то, считай, вооружен до зубов.

Теперь дело за малым. Восстановиться после родов и отправиться в клинику к сыну, а после…

Начать борьбу за него.

Рук я не опущу. Никогда!

Глава 3. Люда

– Как говоришь называется клиника? – по телефону спрашиваю у сестры. Ни она, ни Валентин не смогли приехать со мной сюда утром, у них дела, которые не отменить.

Конечно, Ната предлагала подождать дома и как кто-нибудь из них освободится, то обязательно поможет мне привести все вещи, только вот я не стала никого ждать.

Хочу поскорее увидеть своего маленького.

Я дико соскучилась по сыночку, сердце не на месте все это время. Не могу ни спать, ни есть.

Мне жизненно необходимо увидеть своего кроху. Убедиться, что с ним все в порядке, сказать, как сильно я его люблю.

А еще обязательно донести до Ванечки, что мамочка его не бросала и она рядом. Только в другой больнице все это время была.

– Людань, я уже еду домой, – тараторит Ната. На заднем фоне сестры шум.

– Не торопись. Я уже уехала, – признаюсь продолжая искать взглядом центральные двери в клинику и ее вывеску. Пока нашла только служебный вход.

Я стою напротив большого красивого здания и незнаю правильно ли пришла. Вроде бы адрес правильный, но все равно путаюсь. Здесь столько разных корпусов и строений, что голова кругом!

Номер дома один, а дополнительных строений по адресу тьма.

Я брожу вокруг да около уже минут сорок. Руки отнимаются от тяжести сумок, с меня уже сошло семь потов.

Только вот помимо служебного входа так ничего и не нашла… Двери закрыты, люди не ходят. Начинаю сомневаться в правильности своего решения ехать не дожидаясь помощи.

Продолжаю идти, заворачиваю за угол и вижу на первый взгляд неприметную дверь. Подхожу ближе, читаю написанное не табличке наимменование частной клиники и тут же это самое название мне произносит сестра.

Я пришла правильно. Бинго! Наконец. А то уже сил нет бродить.

Захожу в просторный светлый холл самого обычного здания и сразу же попадаю в другой мир.

Много света вокруг, с потолка свисают стильные современные люстры, а в центре холла расположен фонтан. Расставленные по периметру диванчики манят присесть и передохнуть, но я не поддаюсь секундной слабости. Сынишка ждет.

Осмотревшись без труда нахожу ресепшн. Сдаю в гардеробную свои тяжелые сумки, у администратора уточняю правильно ли пришла.

Стойка администратора и регистратура оказались немного левее, так с ходу и не заметить. Нахожу нужное окошко и я не тратя зря времени направляюсь туда.

Подхожу, отдаю документы, нервничаю как никогда в своей жизни, но оказывается, что делаю это зря.

Как только администратор видит предоставленные договора, то тут же меняется в лице, становится чрезмерно любезной и внимательной к моей персоне. А спустя десять минут меня со всеми вещами провожают в отделение. Сумки несу не я.

Оказалось, меня уже давно ждут и все подготовили к приезду.

Только вот мой сыночек все равно не со мной.

– Вот ваша палата, – молоденькая стройная медсестра показывает на небольшую, но светлую комнатку.

Несмотря на то, что помимо кровати для меня и кроватки для Ванечки, стола, стула, холодильника и телевизора места ни на что нет, она не выглядит тесной. Светлые тона и грамотное расположение мебели играют свою роль.

– Располагайтесь, – вежливо говорит медсестра. – Я передам Вячеславу Анатольевичу, что вы приехали. Он освободится и зайдет.

– Хорошо, – отвечаю присаживаясь на край кровати.

наконец-то можно перевести дух.

Медсестра уходит, я пишу сестре сообщение, что уже в палате и прошу ее не приезжать, все равно ведь не пустят, а у Наты и без меня много дел.

Мне безумно сильно хочется увидеть своего сынишку. Каждая минута без него испытание! Но я терпеливо жду врача.

А что бы сгладить процесс ожидания и немного отвлечься, принимаюсь разбирать вещи. Потом явно будет не до них.

Только вот время идет, а доктор все не появляется. Смотрю на часы, хмурюсь. Прошло уже больше часа моего ожидания.

Сказали же, он скоро придет, так почему до сих пор его нет?

Вздыхаю. И продолжаю терпеливо ждать.

Лечащий врач моего сына не простой человек, он может быть занят на операции или быть на консилиуме. В конце концов, у него мог быть обход!

Весь следующий час я занимаюсь тем, что пытаюсь найти логическое объяснение отсутствию новостей и нахожу еще несколько десятков причин почему ко мне никто не приходит.

А после…

Не в силах справится с нетерпением отправлюсь на пост.

Раз врач не приходит, так может меня проводят к сыну. Не могу уже больше ждать!

– Подскажите, можно мне увидеть Ванечку? – спрашиваю ту самую медсестру, которая показывала палату.

От одной мысли, что мой маленький мальчик где-то там один, на глаза наворачиваются слезы.

– Лечащий врач к вам подходил? Он разрешил? – тут же прилетают вопросы.

– Нет, – признаюсь голосом, полным разочарования. – Ко мне никто не приходил. Я так и не дождалась врача.

Девушка хмурится.

– Странно, – задумчиво произносит и переводит внимание на монитор.

– Что странно? – уточняю у медсестры, но она словно не слышит меня. Что-то читает, пишет и снова читает, а затем переводит на меня виноватый и растерянный взгляд.

– Он уехал, – ошарашивает меня новостью.

– Куда? – не понимаю. – На обед? – уточняю у нее.

Вполне нормальное объяснение отсутствия человека на своем рабочем месте, а если еще учесть время, то все может быть.

Конечно, мне дико неприятно, если так, ведь можно было зайти, а потом отправляться обедать, но ничего страшного. Потерплю.

Встречи с сыном я ждала долгие девять месяцев, затем еще пять дней в роддоме, так что еще час вполне подожду.

– Нет, не на обед, – сообщает с прискорбием. – Вячеслав Анатольевич сегодня больше не вернется. Он будет завтра.

– А… – слов нет. Горечь душит. – ААА… как же… я?

Медсестра смотрит на меня с сочувствием и печально поджимает губы. Мне так плохо, что я не могу сдержать слез.

Обидно.

– Мой сын где-то в вашей клинике, – произношу крепко стискивая зубы. – Один, – добавляю крайне эмоционально.

– Он не один, он под присмотром, – медсестра пытается меня успокоить.

– Он без меня! – вспыхиваю. Набираю в грудь побольше воздуха. – Проводите меня к нему! – требую.

Девушка округляет глаза, она явно не ожидала от меня такого напора и на некоторое время даже теряется.

А затем берет трубку и начинает куда-то звонить.

Пока ждет ответа, я все пытаюсь понять кому именно она набрала и почему-то первым делом на ум приходит охрана. Не врач.

Перед глазами тут же возникает картинка, как я отбиваюсь от бугаев, кричу и требую немедленно проводить меня к сыну. Меня внутри начинает трясти.

Только вот я в очередной раз делаю усилие над собой и крепко стискиваю зубы. Никому не позволю увидеть собственную слабость!

Держусь ради своего малыша.

– Пойдемте, – вдруг ни с того, ни с сего говорит медсестра. – Я провожу вас. – объявляет.

– В палату? – спрашиваю скептично, ведь ничего другого не ожидаю. – Дорогу знаю, не убегу.

Ловлю на себе красноречивый взгляд и замолкаю. Видимо, я не права…

– Я провожу вас к вашему сыну, – говорит терпеливо.

А у меня от этой новости сердце принимается стучать с бешеной скоростью.

– Правда? – спрашиваю на выдохе, медсестра кивает.

Нетерпение зашкаливает и мне его становится уже не удержать.

– Так пойдемте скорее! – прошу озираясь по сторонам не зная куда именно идти. Если бы знала, то точно уже была там.

Глава 4. Слава

– Кир, на твоём месте я бы ещё раз проверил пациента на наличие трахеопищеводного свища, – делюсь своими мыслями с другом.

Для меня картина болезни совершенно ясная и я не понимаю почему Игнатов с его гигантским опытом отвергает самый логичный вариант.

– Все косвенные признаки указывают именно на него, – кладу на стол историю болезни и смотрю на Кирилла.

Реально. Других причин быть не может.

– А я говорил! – с победоносным выражением лица заявляет Саня Хмельницкий. Он как и я шикарный диагност. – Вот видишь, даже Славка на моей стороне, – ухмыляясь кивает на меня. Салютует.

Я салютую в ответ.

– Ну не может его там быть! – восклицает Кирилл и в сердцах ударяет кулаком по столу. Он полон расстройства. – Я два месяца назад делал ревизию. Всё было в порядке. Ребенок прооперирован, пищевод пробужирован. Все хорошо.

– Все, да не все, – подначивает Саня.

Бросаю в сторону Хмельницкого предупреждающий взгляд.

Санек, конечно, тот еще фрукт. Он любого выведет из себя, но отстоит правду и сегодняшний консилиум собрался именно по его инициативе.

Они с Кириллом во мнениях разошлись.

– Может быть два месяца назад так и было, а сейчас снова нет, – убеждаю Игнатова.

Пусть он заведующий отделения в федеральном центре, но помимо этого статуса Кир еще отличный врач и должен понимать, что вполне мог пропустить свищ. Человеческий фактор, такое бывает.

Все мы не идеальны, как ни крути.

Иногда и самым лучшим из нас требуется помощь, ведь не даром говорят, что у каждого врача свой список спасенных и свое кладбище. Только вот чем врач сильнее, тем список спасенных длиннее.

Только вот далеко не все и не всегда зависит от врача.

– Кир, а ведь Слава прав, – подключается Скворцов.

Никита самый молодой из всех нас, но его имя уже на слуху. Ник шикарнейший нейрохирург, он со своими пациентами творит самые настоящие чудеса, иначе не скажешь.

– Слушай, – произносит задумчиво и перелистывает страницы выписных эпикризов, смотрит на даты. – Понимаю, что мой вопрос прозвучит некорректно, но я все-таки должен его задать.

– Говори уже, – отмахивается Кир.

– Ты не мог случайно повредить трахею? – уточняет. И тут же ловит на себе убийственный взгляд.

Но Ник упрямо смотрит на Игнатова и не тушуется, не отступает. Продолжает стоять на своем.

– Случайно, – еще раз повторяет и делает особый акцент на этом слове. – Все мы люди и от ошибок никто не застрахован.