скачать книгу бесплатно
Мужчина вмиг остановился и ожесточено посмотрел на бледную руку, сжимавшую его напряженное от происходящего и затвердевшее от холода тело. Раньше бы он попытался избежать прикосновений ведьмы из-за своей верности Розалине, однако сейчас в нем больше нарастало чувство неловкости и смущения, чем отвращения.
Увидев покрасневшие мочки ушей, Лилит облегченно вздохнула, поняв, что избежала возможной катастрофы.
– Лучше посмотри на оставшихся рыцарей. Они почти все убиты, осталось только забрать некоторые вещи и можно уходить, – алура указала в сторону уже полумертвых рыцарей, в отчаянии и боли кричавших разные проклятья и клявшиеся отомстить наглому предателю даже после смерти.
Иммундус наносил удары все быстрее и быстрее, пока, наконец, не ранил Арона по ноге, заставив того от адской агонии согнуться, сдерживая мучительный крик.
– Черт возьми! Черт! Будь ты проклят, Ганс! Ты и твой чертов покровитель! Будьте прокляты! – проревел Арон, заметив, как его силуэт накрывает чья-то огромная худая тень.
С безудержным страхом в глазах, он поднял взгляд на склонившегося над ним бледнолицего чудовища, который своим уродским беззубым ртом, казалось, поедал какой-то очень аппетитный, но невидимый для посторонних глаз деликатес, исходящий от тела Арона. Затем, иммундус схватил рыцаря на раненую ногу и потащил во тьму проклятого леса, из которой мужчине больше никогда не выбраться, навеки став его частью.
– Возьми сумки, может ты найдешь в них что-то полезное для себя, – Лилит, оставшейся у зарослей, не хотелось выходить на заляпанное кровью поле и пачкаться в чужой телесной жидкости, поэтому она поручила это дело Габриэлю.
Паладин как раз сам и хотел все забрать, особенно свиток, мелькавший перед его глазами с самого начала представления.
Без тени смущения взяв все, что было возможно с недавно дышащих тел, они отправились обратно в замок. Молчаливо идя по заросшей снежной тропинке, никто из них не хотел начинать какой-либо разговор первым, Лилит слишком устала, чтобы хоть о чем-то говорить, а Габриэль все время размышлял о свитке и что он будет делать, если король действительно со всем этим связан.
– Скоро начнется обед, так что я первой покину тебя.
Девушка вновь в обеденное время отправилась заниматься неизвестными подозрительными, как казалось Габриэлю, делами, оставляя весь шокирующий груз разных эмоций и пережитого на плечах добродетельного паладина.
Вновь послышался звон уже надоевших часов башни.
Глава 10
Золотая печать на свитке действительно принадлежала королевской семье. Пожелтевшая бумага, потертая в некоторых местах и капли черных чернил, оставшихся на краях, создавали ощущения срочности, словно письмо написали впопыхах, лишь атласная темно-синяя лента была достаточно гламурной и роскошной, чтобы величественно выделятся на, казалось, изношенной старой бумаге.
Габриэль осторожными движениями, оттягивая каждую секунду, развязывался нежную скользящую между пальцев ленту, кожей ощущая таявшую мокрую ткань. Он с особой аккуратностью развернул хрупкую бумагу и начал читать королевский приказ:
«Именем короля королевства Веспон, Генриха Веспенского, издан указ №122 «о лишении права занимать рыцарскую должность и звание воина в королевстве Веспон». С 30 ноября 1003 года по Песпэлонскому календарю Ганс, занимавший рыцарскую должность при дворе во втором отделении розыскной группы спонсируемого герцогом Шутте и имевшим звание воина среднего ранга лишается прав на лицензию рыцаря, а также приговаривается к казни. Данный указ был одобрен и подписан Народным Веспонским Кругом».
Читая содержание, мужчина не мог не нахмурится. Он никогда в своей жизни не видел, чтобы король, прославленный своей мягкой натурой и безудержной любовью к народу, издал указ о казни вместо того, чтобы заключить на пожизненный срок, что могло сохранить грешную жизнь предателя. Мгновенно богоподобный образ Генриха упал в глазах Габриэля. Он с гневом сжал бумагу и отбросил ее в дальнюю часть комнаты, надеясь больше никогда впредь не видеть ни единой буквы этого указа перед своими глазами.
***
В тоже время Лилит, принимая свою любимую молочную ванну не могла не задуматься. Она подготовилась к тому, что Габриэль бросится защищать рыцарей от претегиана, однако, наперекор тому, что она планировала, он просто сидел рядом с ней, смотря на нарастающее кровавое безумие. Вряд ли Габриэль просто разволновался из-за едва уловимого поцелуя, может темная материя все еще продолжает восполнятся в его теле?
Если бы это был обычный человек, прошедший через очищение, то одного дня в Маллийском лесу было бы достаточно, чтобы он полностью восстановил свою статеру и вернул бы себе свой былой разум, однако Габриэль давно перешел через эту черту. Он продолжает поглощать материю вне зависимости, есть ли свечи или нет и это до чертиков пугает.
Сами по себе зеленые свечи стабилизируют темную материю в замке, которая извращенным способом изменилась из-за тайного сокровища отвратительного короля. Именно благодаря им графский замок все еще может сохранять некое призрачное подобие тепла, а башня чистоту и уют.
Выйдя из маленького белого бассейна, Лилит взяла зеленую травяную мазь и начала медленно размазывать ее по своим черным длинным волосам, попутно припоминая как ее ныне покойная мать также разглаживала каждую прядь, стараясь аккуратно, с нежностью, распределять на каждый миллиметр волос особую смесь из разных целебных трав и ягод. Ее мать всегда была несправедливо строга к ней, но все же любила ее красоту. Поначалу Лилит ненавидела свою мать, что ценит в ней только милое лицо, однако вскоре после ее смерти, уже сама внезапно начала ухаживать за собой, уделяя этому процессу большую часть своего свободного времени.
Можно сказать, что это стало ее паранойей, ненавистной привычкой… проклятием. Каждый раз, стараясь хоть немного уменьшить косметические процедуры Лилит накрывал приступ, ей казалось, что все ее тело медленно, но верно покрывается язвами, постепенно превращаясь в претегиан, из-за чего ее детская привычка стала страшной зависимостью, от которой просто невозможно избавиться.
***
– В этот раз ты снова пришел раньше меня, что-то случилось? – открыв крепкую деревяную дверь в роскошную столовую, Лилит сразу заметила одиноко сидящего мужчину, с трудом поедающего свой алый стейк, и не могла не улыбнуться.
– На самом деле сегодня я никуда не ходил, мне нужно было поразмышлять о том, что случилось утром, – спокойно произнес Габриэль, все еще смотря на аппетитное жареное мясо, лежащее на белой фарфоровой тарелке.
– Давай тогда расскажи, к каким мыслям ты в итоге пришел? – девушка поспешно уселась напротив, хватая мужчину за руку и ребячески притягивая его к себе.
– Скажи, когда статера возвращается могут… могут ли так же чувства к кому-то тоже изменится?
– Конечно! Когда преобладает только светлая материя, человеку очень легко навязать некоторые глубокие чувства, которые на самом деле он не испытывает, однако после восстановления эффект гипноза ослабевает и пропадает, из-за чего очень часто люди дезориентируются в своих эмоциях.
– Были еще люди? Кто? – услышав, что его случай не первый, Габриэль преисполнился надеждой, он хотел больше узнать, что с ним происходит и когда наконец пропадут ужасные, порою жестокие, мысли и желания, вырывающиеся из глубин его нечестивого сердца.
– В церкви Корлеса некоторые священнослужители проходили через это, например, я помню только Артеса Вилехса. А в церкви Кориандра там почти каждый второй участвовал в подобной, так скажем, процедуре.
– Если я верну себе полное равновесие, то тогда больше ничего не буду чувствовать?
– Какой дурачек, – Лилит хитро хихикнула, – конечно будешь, думаешь люди с идеальной статерой ничего не испытывают? Все что навязано исчезнет, а все, что ты выберешь станет твоим. Если таково твое решение, твой выбор, появившееся не под влиянием кого-то, тогда эти чувства останутся с тобой до конца, в ином случае тебе придется распрощается с ними и чем раньше ты это примешь, тем лучше.
Смотря в бездонные голубые глаза с заострёнными уголками, Лилит не могла не вздыхать, наблюдая за прекрасными острыми чертами лица, прямым длинным носом, бледными от холода тонкими губами и завидными длинными ресницами.
– Слушай, я извиняюсь, если мои слова сейчас прозвучат грубо, однако, как ты думаешь, по какой причине король прислал тебя убить меня?
– Откуда мне знать?
– А я скажу, я также связана с семьей Фритч, а он хочет навеки скрыть секрет внезапного уничтожения этой семьи, так как причастен к нему.
– В каком смысле?
– Все, что произошло после внезапной смерти королевы Клаудии являлось печальным началом страшной трагедии великого рода Фритч. Король Генрих использовал королевское сокровище чтобы уничтожить дом Фритч до основания. Те счастливцы, что смогли избежать подобной участи сейчас присоединились к восставшим, в том числе и я.
– Почему король после смерти королевы напал на Фритч, семью королевы? – немного подумав, Габриэль решил сразу не задавать вопрос о том, почему сама ведьма призналась о своем участии в восстании, здесь все и так понятно. Его заманили сюда, чтобы получить время и провести какой-то трюк, что позже должно привести к перевороту, а также по возможности, сделать так, чтобы он не воевал за короля, в лучшем случае помог им с восстанием.
– Это ты должен спросить у того идиотского короля. Если будешь получать ответы только от меня, начнешь рано или поздно сомневаться в правдивости моих слов. Так или иначе тебе осталось два дня до встречи с королем, так что особо не скучай по нему, кто-кто, а он этого меньше всех достоин.
Глава 11
Габриэль долго не мог заснуть, все время размышляя о тех трех днях, прошедших в мгновенье ока. Он думал о Лилит, письме, свитке, однако его мысли всегда возвращались к ведьме, загадочно скрывающей свое лицо за темной фатой. Она – одна из предателей королевства, которые при обнаружении должны быть убиты на месте, однако паладин не мог не вспомнить возможную причину, по которой ведьма так одержима местью, связанную с печально известной семьей Фритч. Все в этом доме было похоже на загадку, начиная с зашарпанных стен внешнего замка, заканчивая приятным внутренним убранством черной башни Верум.
Габриэль неосознанно схватил со стола письмо и пробежался глазами по приятным строчкам, написанных с безграничной любовью дорогому человеку. Взгляд мужчины зацепился за часть предложения, где написано о том, что граф Фритч станет дедушкой в третий раз. Насколько он знает, у графа было два ребенка: дочь Клаудия и сын Киллиан, причем первая старше своего брата на восемь лет, когда было написано письмо, Клаудии было двадцать три, а Киллиану пятнадцать, в таком юном возрасте он не мог иметь детей. К тому же, всем известно, что у королевы есть одна единственная дочь, рожденная в браке с королем – Розалина, тогда откуда появились еще два ребенка, последний из которых явно сын, судя по письму? Связано ли это с внезапным уничтожением всего рода Фритч?
Пребывая в своих мыслях, Габриэль слегка привстал с мягкой кровати и взглянул через решетчатое окно в сторону мрачного замка, над которым медленно, обволакивая каждый полуразрушенный временем камушек, струился чистый белый туман, оставляя на виду небольшие темные участки сломанной крыши.
Ночь была по-своему яркая, луна освещала все пространство одними мягкими белоснежными лучами, окутывая кровавый лес в свои холодные бездушные объятья. Мужчина вдохнул свежего воздуха и спокойно выдохнул. Он безразлично уставился на представший перед ним, трогающий душу каждого, пейзаж и с неуловимой жестокостью нежно провел кончиками пальцев по черным железным решеткам, прежний яркий голубой оттенок прекрасных глаз потемнел, став похожим на ночной синий цвет, предвещающим нечто жуткое и опасное.
Вновь вспомнилось выделяющееся светлое прямоугольное пятно на стене. Габриэль решил, что завтра он точно узнает, что именно там скрывается.
***
Лилит, первой придя в освещенную ярким солнечным светом столовую, сразу села за уже накрытый стол и начала терпеливо ждать скорого прихода Габриэля. Тот, в отрезке пяти минут, следом зашел в помещение, сегодня он казался немного иным, со своим непривычным безразличным выражением лица с неким непреодолимым дьявольским очарованием, от которого девушка на миг завороженно застыла, смотря прямо в потемневшие глаза мужчины, влекущие своей опасной и в какой-то степени соблазнительной изюминкой.
– С тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь? – Лилит привстала с удобного кожаного кресла и поспешно подошла к Габриэлю, внимательно осматривая его с ног до головы.
Она предположила, что возможной причиной такой аномалии является то, что он спал без зажжённых свечей, из-за чего процесс поглощения темной материи мог возрасти в невероятном темпе и повлечь более сильные изменения, доведя дело до заболевания пургаменторумом.
– Все в порядке, чувствую себя как обычно, – паладин искренне удивился такой редкой заботе ведьмы, до этого ее волновали только разговоры и в словах внимания чувствовалась игривость, присущая ее легкомысленному характеру.
– Вчера, перед сном, ты потушил свечи? – не унималась Лилит, грубо хватая его за руки и проверяя наличие темной материи в теле, к несчастью, какой бы сильной она не была, было невозможно провести очищение, не получив согласия собеседника, что иногда являлось неразрешимой проблемой церквей и алур.
Габриэль неуверенно уставился на их соединенные пальцы рук, чувствуя кожей стекающий холодный пот, появившейся от невольного волнения за его безопасность. Девушка проворно, словно годами тренированная, начала с серьезным выражением лица осматривать его тело, касаясь твердой мускулистой груди, затем шустро коснувшись открытой крепкой шеи, пока не дошла по пространства между бровями. Лилит, погруженная в процесс анализа состояния тела Габриэля, не заметила прикованного к ней зловещего взгляда, в котором прорастали некие темные запретные мысли, которых даже сам паладин, символ чести и достоинства, не мог разгадать.
– Кажется я по привычке потушил их, сам того не заметив. Прости.
Убедившись, что с Габриэлем все в порядке, что его самоконтроль и сознание не подвержены пагубному воздействию слишком большего количества поглощенной темной материи, Лилит, успокоившись, присела за свое место, подав жест рукой мужчине присоединится к ней.
– Давай быстренько позавтракаем и я покажу тебе еще одно интересное место.
– Что за место? – расслаблено спросил Габриэль, беспомощно улыбнувшись.
– Я отведу тебя на вершину башни.
– И что там?
– Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
На протяжении всего завтрака алура пристально наблюдала за паладином, стараясь приметить любое аномальное движение либо какой-то резкий скачок, давший бы ей сигнал немедленно приступать к решительным действиям, однако все прошло более чем гладко, позволив девушке на секунду успокоится.
– Тебе лучше взять меня за руку. Подъем на верх башни намного опаснее, чем прогулка по Маллийскому лесу, – непривычно серьезно сказала ведьма, протягивая свою бледную тонкую ладонь мужчине с легкой настойчивостью, не принимая отказа.
Габриэль не отказал Лилит и нежно взял протянутую мягкую руку, с любопытством наблюдая, как девушка, грациозно развернувшись, направилась по винтовой лестнице прямо вверх.
Пьянящий влажный запах с душистым мхом и засохшими лозами наполнял легкие, покалывая их, создавая чувство странной непонятно откуда взявшейся эйфории. Поднимаясь все выше эхо становилось неприлично громким, например, звук маленьких капель дождевой воды, мелодично ударяющейся об старый пол, скрипы и стоны темной башни, создающей мистическую атмосферу и звук их ритмичных шагов, настолько резкий и оглушительный, словно они были единственными людьми на этой погрязшей в войне земле.
Приятно сощурив глаза, Габриэль наслаждался атмосферой древнего замка и теплом, хранящимся в скрепленных руках двух противоположных друг другу людей.
Светлые серые тона стен слегка контрастировали с изумрудным цветом зажжённых свеч, выделяющиеся своей красочностью каждую десятку ступеней. Наконец поднявшись до самого верхнего этажа башни, перед ними предстала неестественно выделяющаяся белая дверь, окруженная невероятным количеством разных видов лоз, некоторые из которых имели зеленый живой оттенок, несмотря на давящий внешний холод и скорую безжалостную зиму.
Лилит отпустила руку Габриэля, по непонятной причине расстроив его, и, впервые используя силу темной материи перед паладином, начала открывать загадочную дверь. Вокруг ведьмы стало подниматься черное облако, напоминающее летучий дым, интимно прижимающийся к каждой клеточке женского тела, кружась на кончиках ее тонких пальцев, а затем коснувшись и самой двери, толкая ее с неким неосознанным усилием.
Войдя в круглое помещение, в самом центре перед ними стоял каменный стол. Он был маленьким, около полуметра в длину и ширину, потрескавшаяся ножка старинного стола покрывалась неизвестными вырезанными символами, светящиеся изнутри камня голубоватым оттенком, а на самой поверхности древней конструкции находилась неуклюже вырезанная небольшая ямка, в которой плескалась черная, словно чернила, вода, сопровождаемая постоянно выделяющимся полупрозрачным светлым паром, растворяющегося в воздухе спустя несколько секунд.
– Перед тобой сейчас водное зеркало. Это один из самых мощных артефактов алур, потому что никто кроме нас не может пользоваться этим предметом, – Лилит нежно провела по краям серого стола и встала по ту сторону от Габриэля, наблюдая за его реакцией на это прекрасное, наполненное тьмой, место.
Наперекор тому, что она ожидала, мужчина лишь беглым взглядом осмотрел полу пустующую комнату, прежде чем сосредоточить все свое внимание на следующих словах ведьмы.
– Ты иногда задавался вопросом, как именно я смогла вычислить твое точное время пребывание к этому замку? Не сидела же я под дверью в ожидании тебя. Как могла следить за королем и его свитой, всегда отражая их нападения? – с толикой нежности спросила девушка, проводя рукой по шершавой поверхности стола, не касаясь черной плотной жидкости, – это зеркало показывает настоящее и прошлое, однако есть ограничение: использовать зеркало возможно только в тот момент, когда кто-то упоминает твое имя и неважно, было ли это в мыслях или же вслух, в письме или языком жестов. Моя любимая птичка накаркала мне, что после стольких дней отсутствия король и принцесса очень забеспокоились, так давай я покажу тебе, что сейчас происходит у них, в королевском дворце.
Лилит легким движением руки коснулась темной бурлящей жидкости, мелкая дрожь воды и небольшие волны начали толкаться в хрупкие стенки стола, загадочные руны засветились неестественно красным оттенком, а водная гладь превратилась в некую завесу, картинку, на которой были четко видны на удивление здоровая принцесса и ее верная служанка.
Глава 12
– Джуд! – Розалина, одетая в пышное зеленое кружевное платье, с хлопком закрыла недавно принесенную книгу по истории.
– Я вас слушаю, Ваше Высочество, – молниеносно ответила служанка, слегка поклонившись.
– Я хочу встретится с папой… – принцесса отвела взгляд, словно пытаясь спрясться от смущения произнесенных слов.
– Я провожу вас, – Джуд радостно улыбнулась.
Розалине казалось, что она шла целую вечность, светлые стены сплошь давили, из-за чего она не решалась поднять своего взгляда, могла лишь молча продолжать идти, надеясь именно в этот день в этот момент выяснить всю правду. Если она сейчас этого не сделает, если сейчас не поговорит с отцом, то никогда не сможет узнать, что же действительно произошло с Габриэлем и в какое новое опасное приключение он отправился.
– Ваше Высочество, Его Величество вас ожидает, – бездушно проинформировал слуга, чем немного напугал юную девушку.
Выдохнув, Розалина начала считать в уме до десяти, пытаясь таким простым методом успокоить себя и свое разбушевавшееся воображение.
– Как у тебя дела? – привычным безразличным тоном спросил Генрих, не отрывая своего уставшего взгляда от представленной горы документов.
– Насчет Габриэля… папа, я хочу знать, где сейчас Габриэль! – взяв себя в руки, попросила Розалина, все время смотря в пол.
Король поднял свои заспанные глаза прямо на свою дочь и, заметив ее нервозность, отложил стопку бумаг на край стола, полностью сосредотачивая свой взгляд на принцессе.
– Тебе не о чем переживать. Он скоро вернется, и ты с ним поженишься.
– Я бы охотнее поверила в твои слова, если бы до этого ты не заставил бы меня обмануть его! – злобно подметила Розалина, на секунду потеряв над собой контроль, однако поняв, что она натворила, поспешно добавила: – Я не имею ввиду, что сомневаюсь в тебе, однако меня просто расстраивает вся эта ситуация. Так что не пойми неправильно…
– Розалина, – спокойно позвал Генрих, чем напугал девушку еще больше, настолько, что та вся задрожала.
– Папа, я же говорю правду. Ты использовал меня, чтобы одурачить Габриэля и теперь он уже как четыре дня не возвращается с того места, куда ты его отправил. Пожалуйста, я прошу тебя, направь ему помощь, отряд рыцарей, например…
Чем больше Розалина говорила, тем тише становился ее голос, пока он не стал еле различимым шепотом. В этой наставшей гробовой тишине, в которой лишь тиканье часов облегчало бушующие эмоции принцессы, король, не отрываясь смотрел на дочь, вновь убеждаясь в ее малой схожести со своей родной матерью, отчего испытывал небывалое облегчение.
– Прекрати, Розалина. Я прекрасно знаю, что с ним все в порядке, а вот ты, насколько мне стало известно, прогуляла несколько уроков по этикету, из-за чего я получил довольно длинное жалобное письмо от мадам Лагунье. Иди и извинись перед ней. Сейчас же.
В подтверждении своих слов, Генрих бросил конверт, в котором со всеми деталями была расписана жалоба учительницы, при том, что она писала достаточно мелким подчерком.
– Папа, она унижает меня. Говорит, что из меня не получится достойная принцесса из-за… моего тела, – последние пару слов Розалина буквально выдавила из себя, так как тема ее пышных объемов являлась довольно болезненной, из-за чего у нее развился страх заводить друзей и уж тем более женихов, за исключением Габриэля.
– Тебя везде так или иначе будут обсуждать, так как ты дочь короля! Лучше привыкни к этому сейчас, чтобы потом не чувствовать еще большую сильную боль.
– Вечно ты говоришь терпеть! Но у меня уже просто не хватает сил на это! Почему все люди замечают во мне только плохие стороны, что я толстая или прогуливаю уроки этикета?! Почему никто не похвалит меня за то, что мои знания истории сравнялись уровнем профессора?! Почему все люди, а особенно ты, папа, так любите выделять только зло? Если все время выделять в человеке только плохие качества, на вас потом будут смотреть в похожем ключе. Так что, пожалуйста, хотя бы в этот раз, удовлетворите мою просьбу и отправьте рыцарей к Габриэлю! – под конец Розалина заплакала и, сказав все что хотела, выбежала из королевского кабинета на всех парах, чуть ли не сбивая по пути работающих слуг.
Джуд в шоке осталась стоять в дверях у кабинета, неловко посматривая на редкое обескураженное выражение лица Генриха, явно не ожидавшего такого внезапного взрыва эмоций у своей дочери.
– Кажется я слегка переборщил, – король нервно засмеялся, убирая со лба мешающие светлые локоны.
– Ваше Величество, не принимайте близко к сердцу. Ее Высочество просто очень переживает за безопасность сэра Габриэля, так как она не смогла его увидеть несколько дней назад, а до этого его путешествие заняло полгода. Она очень волнуется, – Джуд спокойно попыталась разрядить ситуацию, понимая, что позже ей еще предстоит разговорить принцессу по поводу вышесказанного.
– Ничего. Я понимаю. Я тоже был когда-то таким, когда влюбился в Клаудию, доставлял много неприятностей своим родителям и в итоге смог сыграть свадьбу, – на последнем слове лицо Генриха стало суровым, словно от какого-то неприятного воспоминания, – Господи, я действительно самый худший отец. Мне всегда казалось, что я могу ей дать все, что она захочет…
– Сейчас Ее Высочество желает лишь благополучного возвращения сэра Габриэля.
– Конечно я и сам желаю его возвращения, учитывая, что он попросил руки моей дочери. С ним Розалина будет счастлива, я в этом уверен, в отличии от меня, человека, пропавшего во тьме прошлого, ее спасти может лишь тот, кто смотрит в будущее, и я надеюсь, что все в итоге останется таким, каким я ожидаю видеть.
