скачать книгу бесплатно
Но самое страшное для Елены Фёдоровны было то, что он не был влюблён в Розу.
Он её любил. Просто любил. Она уже была частью его жизни. А при его постоянном и несуетливом характере – это могло продолжаться всю жизнь, и это угнетало Елену Фёдоровну.
Влиять на Сашу она не могла. Во-первых, это было бесполезно, а во-вторых, в их семье это не было принято. Оставалось только уповать на чудо.
И как это может случиться только в жизни, такое чудо произошло.
Саша впервые привёл Розу на обед. Так сказать, на смотрины. И хотя Роза ещё не совсем оправилась после простуды, смотрелась она восхитительно.
А когда она села за рояль и спела что-то из репертуара Майи Кристалинской, все были просто в восторге. А её чуть простуженный голос и заложенный нос придавали какой-то особый шарм её пению.
За столом было тоже весело.
Саша с братом бесконечно шутили и все смеялись. Все, кроме Розы. Она только одобрительно улыбалась. И только после рассказанного Сашиным дядей анекдота, она не сдержалась и прыснула, а потом вдруг закашляла и, как бы, задохнулась.
И тут, к её ужасу, из её носа вылетела большая и зелёная клякса и шлёпнулась на белоснежную скатерть.
Может быть, надо было накрыть эту огромную зелёную кляксу салфеткой или тарелкой, но Сашина мама всех отстранила от каких-либо действий, а позвала домработницу Зою, которая произвела необходимую уборку, сопровождая её попутными комментариями.
Все сидели онемевшие.
Роза, закрыв лицо салфеткой, вышла из комнаты. Все посчитали, что она ушла в ванную, но она ушла совсем.
Навсегда.
Она уехала к родственникам в Одессу и вычеркнула из памяти всю свою прошлую жизнь.
Только так она могла продолжать жить дальше и не покончить с собой.
Саша в течение полугода добивался от родителей нового адреса Розы, но она запретила его давать.
И хотя Сашина мама была довольна тем, что всё так просто разрешилось, последующие события её не радовали.
Сначала Саша не прошёл медицинскую комиссию в лётное училище, потом учителя стали жаловаться на его равнодушие к учёбе, а потом Елена Фёдоровна заметила, что Саша стал выпивать. Молча и регулярно.
Она пристроила Сашу в кораблестроительный институт. Учился он, лишь бы не отчислили, имел непонятных и сомнительных друзей, но главное, он не обращал внимания на девушек.
Необходимо было его женить. Саша не возражал. К жене он относился хорошо, но как к чужому человеку, и она через три года ушла от него.
Тогда мама подыскала ему новую жену. Женщину с ребёнком и характером, чтобы она не давала Саше особо выпивать и держала его в руках.
Работал он на заводе инженером и ничего особенного в их жизни не происходило.
А Роза закончила финансовый факультет и работала на оптовой базе главным бухгалтером. Дважды она выходила замуж.
Оба мужа были хорошие. Она даже родила дочку. Но личная жизнь, как-то, не складывалась.
Не помогали счастью даже любовники, которыми она себя иногда утешала.
Она любила Сашу. Всегда. Всё время. Каждую секунду. Роза всё знала о его жизни и продолжала через общих знакомых следить за ним. Она понимала, что им необходимо быть вместе, но сама мысль о том, что он будет смотреть или обнимать её, и думать в этот миг о сопле, которая распласталась зелёным пятном на скатерти, отнимала у Розы все желания что-то предпринимать в этом направлении.
Так прошло много лет.
Роза знала, что после перестройки Сашин завод не работает и его семья почти голодала. Знала и о том, что жена всё время упрекает Сашу за безденежье и водку. И это огорчало Розу до слёз. Однажды подруга из Николаева рассказала Розе, что Саша перенёс инсульт, ходит с палочкой и тянет левую ногу.
И Роза решилась.
Её второй муж давно уехал в Германию, поэтому Роза решила забрать Сашу к себе и уехать с ним к родственникам в Израиль, где, говорят, медицина делает чудеса.
Увидев её, Саша, вдруг, превратился в того прежнего юношу, которого она знала сорок лет назад. Не мешал ему ни возраст, ни лысина, ни морщины.
Это был её Саша совсем такой же, как и много лет тому назад.
Сашина жена, на удивление, была не против того, чтобы он уехал на лечение,
потому что сама собиралась переехать к дочери в Харьков.
После развода, нового брака и разных формальностей, Саша с Розой переехали в Израиль в город Бат-Ям, где жили её многочисленные родственники.
Оба были счастливы. Они всё время были вместе. Много путешествовали и купались почти ежедневно в море. Вернулась их юность и молодость.
Врачи серьёзно занимались Сашиными болезнями и он практически выздоровел.
Всё было прекрасно. Так прошло года четыре. И вдруг у Саши обнаружили рак лимфосистемы. Он исправно лечился, но перенесённые раньше болезни осложняли лечение
И через два года новый инсульт убил Сашу.
Роза поседела за одну ночь.
Ко всем её бедам добавилось то, что не евреев нужно хоронить на особых кладбищах, а ближайшее такое кладбище было за 200 километров от её дома.
И хотя все заботы и расходы брало на себя государство, Роза не могла себе представить, что её Саша будет от неё так далеко.
Выяснилось, что некоторые кибуцы продают землю под частные кладбища за пять тысяч долларов одно место.
Конечно, Саша будет лежать рядом. Чего бы это ни стоило.
На Сашиной могиле Роза установила памятник с железным самолётиком наверху и большой Сашиной школьной фотографией.
О месте, для себя, рядом с Сашей она тоже договорилась и собирала деньги.
Многие жители кибуца Ревадим почти каждую субботу видели седую полубезумную пожилую женщину, которая часами разговаривает с фотографией молодого человека, на необычном для Израиля памятнике.
Потом рядом появился ещё один памятник с фотографией молодой девушки, чем-то очень напоминающей эту странную пожилую даму, которая теперь стала разговаривать с обоими.
А ещё, она посадила вокруг могилы живые цветы, что вообще не принято в Израиле, но никто ей не мешал, и цветы всегда были свежими.
Евангелие от Аннушки
Моему другу Татьяне Никульниковой
Жила она одиноко в маленькой секции финского домика, почти ни с кем не общаясь. Ходили слухи, что она ходит к баптистам. Это было таинственно и страшно.
Но мы, молодые оболтусы, вооружившись мудростью нашего кумира Остапа Бендера, проходя мимо дома Аннушки, орали во всё горло:
– Почём опиум для народа?
Никак на это женщина не реагировала.
Звали её Аннушка, родом она была откуда-то из Прибалтики, но откуда прибыла к нам – никто не знал. Работать она устроилась в цех, где работал мой отец, фрезеровщицей.
Однажды я пошёл гулять, надев новые туфли. Они были красивые, но на ноге сидели очень плотно. Мама убедила меня, что кожа через пару часов растянется. Однако часа через три мои ноги были сдавлены, как в колодках, и кривясь от боли, я направился домой, несмотря на уговоры друзей.
Во двор я зашёл не со стороны ворот, а через узкий проход, который был вымощен неровным камнем, что сделало мои мучения ещё большими.
Напротив калитки Аннушки я поскользнулся на камне и, грохнулся на спину, больно ударившись головой о камень. Наверное, я ненадолго потерял сознание, потому что, открыв глаза, увидел перед собой Аннушку. Она помогла мне подняться и отвела в свой дом.
Без привычной белой косынки Аннушка выглядела довольно привлекательной светловолосой женщиной лет сорока пяти.
Она перевязала мне голову куском простыни и пошла за моими родителями.
Но вскоре вернулась, потому что квартира была закрыта. Поэтому о происшедшем она сообщила соседям. Я уже немного оклемался и, пытаясь скрыть свою беспомощность и неловкость, довольно развязно начал что-то молоть про отсутствие Бога и стал высказывать своё удивление, что она не понимает такого очевидного факта.
– В чём же такая очевидность? – посмотрев на меня с интересом, спросила Аннушка.
– Ну, как же! – привёл я убийственный, на мой взгляд, довод – вот Гагарин летал и говорит, что никакого Бога он там не видел.
– Ну, Бог не управдом, чтобы его каждый мог увидеть. Сначала его нужно найти в своей душе. А во-вторых Гагарин видит и говорит только то, что позволяет партия. Простой глупенький мальчик.
– Умнее некоторых, раз в космос первым полетел – парировал я.
– Собака раньше него там побывала, так по вашей логике она умней Гагарина?
– Ну что Вы можете знать про Гагарина? – я всё сильнее распалялся – Где Гагарин и где вы со своим фрезерным станком и семилеткой.
– Вообще-то я по образованию врач-хирург.
– А чего же тогда работаете фрезеровщицей?
– Вам этого не понять, потому что, как и все ваши, вы думать не умеете. Живёте без царя в голове и без Бога в сердце.
– Удивляюсь, как Вас ещё не посадили? – я уже кипел от возмущения.
– Можешь отличиться – сказала она, перейдя на «ты» – глядишь, прославишься, как Павлик Морозов.
Она говорила совершенно спокойно, глядя мне прямо в глаза.
– А зачем же Вы мне тогда помогали?
– Это я себе помогала, а не тебе?
– Как это?
– Тебе не понять. А объяснять бесполезно. Когда найдёшь Бога в своей душе, тогда и поймёшь. А пока у тебя вместо сердца пламенный мотор, понять это невозможно. Можно только ненавидеть весь мир и своих соседей.
– Ну да! Советский народ самый отзывчивый и дружный. Это все знают.
– Это ваши пропагандисты сочинили про коллективизм и дружбу народов. А подумать, почему из колхозов бегут, а на своём огороде сутками работают, ума не хватает. Почему в коммуналках дерутся, если такие дружные. Почему в уборных гадят на пол? Дай только волю, все разбегутся, как тараканы. Придумали сами о себе сказочки и радуетесь. Советским людям вообще чужд коллективизм. Он живёт стадом. А прикажут – так стаей.
– Ну, да! Стадом до Берлина не дошли бы? – этот довод я считал стопроцентным.
– Погнал бы Сталин заградотрядами, мы бы и до Антарктиды дошли.
Потом помолчала и уже задумчиво добавила:
– Или до Колымы.
Не знаю, до чего бы она договорилась, если бы меня не увёл домой подошедший отец.
Разговаривал с Аннушкой он почтительно и вежливо.
Когда мы немного отошли, я сказал отцу:
– Она там такое молола, что её бы при Сталине расстреляли без суда. Она же враг народа!
Отец остановился и спокойно сказал:
– У неё два боевых ордена.
Потом помолчав, добавил:
– А у меня за три года ни одного.
От изумления я даже рот открыл.
Многие годы после я старался не думать о том, что услышал от Аннушки, потому что это мешало нормально жить и строить карьеру. Но понемногу сознание, вопреки моему желанию, заставляло всё больше смотреть на окружающий мир критически, без идеологических и атеистических штампов.
Через много лет, прочитав роман Булгакова «Мастер и Маргарита», я подумал, что происшедшее со мной тогда, возможно, было не случайным.
А, может быть, Аннушка, встреченная мной в самом начале жизни, и разлила то масло, на котором я столько раз поскальзывался… Только я этого в праздной суете не заметил.
Евангелие от Романа
Полковника Пустовойтова заедала тоска. Она проникла в каждую клетку его тела и не давала силы жить. Днём ещё как-то с помощью спиртного и загруженности на работе он держался.
Но ложась спать, он ощущал непреодолимое желание проглотить разом таблетки, припасенные в прикроватной тумбочке. Останавливали только мысли о семье и коллегах. Будут ли в случае самоубийства выплачивать пенсию семье? Удержится ли сын в военном училище? Что будет с женой, работающей в той же системе?
Он уже продумывал возможность устроить себе самому автомобильную аварию, но боялся выжить и остаться беспомощным инвалидом.
