скачать книгу бесплатно
– Тогда ясно.
– Чего тебе ясно? – ощерился илирец.
– Почему с тебя гонор ещё не слез, – объяснил Хриссэ. Просто объяснил, без вызова или угрозы. Просто. Илирец на всякий случай несуществующий вызов принял.
– Хоть двадцать лет старайся, – исподлобья и пафосно начал он, сразу как-то показавшись младше, – ты меня не сломаешь!
Хриссэ не выдержал и рассмеялся этой пышной серьёзности, за что удостоился взбешённого взгляда и странного горлового звука. Успокоился, складывая одеяло, и сел на него на пол, скрестив ноги.
– Знаешь, отчего-то я тебе почти верю, – доверительно сказал он, глядя на мальчишку снизу вверх. – Не буду я тебя ломать, передумал. Умывайся и айда завтракать.
Илирец… послушался. По его лицу не понять было, поверил он или нет. Потому, вероятно, что и сам он этого не понял. В обоих чёрных глазах ночной водой стояло замороченное непонимание. Его пугала нелепость ситуации, этот безумец, который вчера купил себе илирского раба, и ничего этот илирец – не худший в драке! – не смог сделать, когда психу вздумалось разнообразить свою жизнь отработкой ударов по болевым точкам… Мальчишка ополоснул лицо, завязал волосы, неловко поводя плечами – руки ныли, – осторожно сел на край кровати и уронил глаза вслед за руками. Злость хороша, чтобы спрятать ужас: такой, что даже ужас остаться без тьё[10 - тьё, ил. – стержень души, истинное я, бессмертная часть человека. Считается, что тьё умирает от сильной физической или душевной боли, от сильного страха и/или унижений.] почти неважен. Нет, в нашада[11 - нашада – неприкасаемые; вне социальной лестницы, отлучённые от Церкви. Как правило, клятвопреступники.] так не превратишься – ведь не по своей вине терпел боль и не мог ответить, а только по слабости. Значит, касанием проклятие не передашь, но тьё мертво, потому что тьё умирает от бессилия и боли. И значит, Тиарсе не забудет и Кеил не простит, и со смертью умрёшь полностью.
А этот…
Илирец дёрнул ртом, словно чтобы усмехнуться, но только напомнил себе о вчерашнем кулаке в челюсть. Рука приподнялась тронуть – и легла обратно, на залитое жемчужным светом колено.
А этот, пепел ему в душу, и не соображает, что натворил. Память у имперцев избирательная, не помнят, крысиное племя, от чего душа умирает! Кипя от сознания своей правоты, мальчишка поднял бледное от этого сознания лицо, где на скуле расцветал мощный синяк, и чуть не отшатнулся. Этот серый – от волос до одежды и глаз – имперец смотрел и улыбался. Смотрел и улыбался так, что несомненно было: знает он, что творится в голове и лёгких его покупки. Знает, смотрит снизу вверх – и улыбается. И оттого ещё жутче стало, чем от мысли об убитом бессмертии. «Серая тварь!» – подумал он.
– Сын пепла! – это он уже сказал. И сквозь бледность на смуглом лице со всей отчётливостью проступило, что сперва он сказал, а потом уже понял, какое оскорбление.
Хриссэ с удовольствием потянулся, встал, бросил одеяло на кровать и чуть наклонил голову, по-птичьи, искоса глядя на илирца.
– Зря ты лицом просветлился, как Орект перед колесованием. За слова я не убиваю.
– Только просто так? – вскинул «просветлённое» лицо мальчишка.
– Зачем же просто так? – ухмыльнулся Хриссэ. – Или для удовольствия, или для дела. Пойдём уже.
Он повернулся спиной и вышел. Илирец догнал его на ступеньках вниз, где располагался главный зал кабака, в соответствии с его «подземным» названием. По случаю раннего времени зал был пуст, только у самой лестницы сидел перед камином хозяин, а на шкуре между его креслом и огнём – щеголяла толстой золотой косой девчонка лет шестнадцати, в которой илирцу почудилось какое-то неуловимое сходство с «серой тварью».
– …ты взял, что именно игрушка[12 - игрушка – общепринятый эвфемизм для обозначения проституток.]? – беспечно спрашивала девчонка. – Мало ли, кого там Хриссэ вздумал устроить на ночлег?
Лысый хозяин «Лисьей норы» тихо усмехнулся в усы.
– Будто ты Хриссэ не знаешь, дочка. Или я ослеп и отупел под старость. Я сперва подумал, правда, что кто-то из ваших: ухватки самые подходящие. Но больше похоже, что этот умник опять игрушку себе прикупил. К тому же, илирца.
Девчонка рассмеялась, а илирец чуть не кинулся вниз с кулаками. Да и кинулся бы, если б Хриссэ не перехватил его левую руку так, что она чуть не выскочила из плеча.
– Доброго утра, – весело объявил Хриссэ, шагая к ним. – Клойт, завтрака у тебя не найдётся?
– Найдётся, – Клойт кивнул и встал. – Подождите немного.
– В кои-то веки я одобряю твой вкус, – задумчиво сказала Кошка, разглядывая илирца.
– А я не одобряю, – огрызнулся тот. Хриссэ хмыкнул и отпустил его руку.
– Он будет при мне, – серьёзно сказал Хриссэ.
– Да пошёл ты, – почти ровно сказал илирец, поводя злосчастной конечностью.
– Килре-насмешник! – протянула Кошка, разглядывая его. В отличие от илирца, она знала, что слова «при мне» среди кхади означают помощь и защиту, а может, Хриссэ и в кхади его хочет протащить через месяц-другой. – Чем он так отличился? Хотя то, что ещё огрызается, уже редкая доблесть!
Илирец набычился, но девчонка говорила безо всякой насмешки.
– Да я и не зверствовал, – отмахнулся Хриссэ. – Так, пару приёмов повторил… Очень уж удивился, когда он чуть не вырвался. Он об меня табурет сломал, – доверительно сказал Хриссэ вернувшемуся Клойту и расхохотался на пару с Кошкой. Илирец медленно наливался краской, как железо в горне. Клойт молча поставил на стол блюдо с пирожками и кувшин и сел, не вмешиваясь в разговор, но слушая с видимым удовольствием.
– Где ты его нашёл? – спросила Кошка, начиная жевать. Хриссэ последовал её примеру, потом ответил:
– В «Бесенятах», он там был танцор, жонглёр и Тиарсе знает кто ещё для любителей илирских игрушек.
– Прекрати! – мальчишка не выдержал, вскочил, сжимая кулаки и не зная только, на кого кинуться в первую очередь. – Не смей так говорить!
– Скажи спасибо, что я не стал так делать, – посоветовал Хриссэ, не отрываясь от еды. Илирец раскрывал и закрывал рот, но так и не сумел ничего сказал. Постоял ещё немного, чувствуя себя всё более глупо, сел.
Потом они молчали, пока Кошка не поблагодарила за завтрак, Хриссэ заплатил за убитый табурет и все трое вышли. Дорога илирцу не понравилась. Кошка и Хриссэ шли позади, иногда командуя свернуть, и между собой переговаривались тихо. Мальчишка, впрочем, слышал всё отлично: они не очень таились, а слух у илирца всегда был исключительный. Большую часть разговора понять всё равно не получилось, подслушивай или не подслушивай. К чему можно отнести новость о том, что безухие зарвались и надо бы с ними разобраться?
– К углежогам сворачивай! – сказала Кошка.
Или заявление, что коричневые звереют и вчера перед закатом вломились в «Маэтишеной» искать заговорщиков? То есть, тут всё понятно, но какие могут быть заговорщики в «Маэтишеной»? Туда же одни любители элитного чая ходят! И как это всё может быть связано с тем, что Тень уже полностью подготовил план, но Кхад говорит, что ещё не время?
– Увидишь, они ещё ворота повадятся запирать чуть не до заката, – хмыкнул Хриссэ. А Веройге закроют вовсе.
– И как тогда?..
– Как теперь, так и тогда. Кавалер-то будет из благородных. А танец с пьяным героем мы уже репетировали, ты разве не видела?
– Не. Но мне Лорд рассказывал, так что заранее предвкушаю. Надо будет спрятаться где-то неподалёку: посмотреть.
Илирец тряхнул головой. Со своей жизнью непонятно что происходит – самое время заморачиваться о чужих тайнах.
За время, пока они шли в Собачницу, илирец успел услышать ещё массу интересного. Например, что угадал верно: Хриссэ действительно знает о том, как убивать тьё. Очень обнадёживает. Не бог весть какой секрет, конечно, но кто ему рассказал?
Улочка, пропахшая дымом и старой золой, вильнула в последний раз и вынырнула на пустырь из-под арки с серой в мокрых разводах штукатуркой.
– А чего ты от него хочешь-то? – спросила Кошка, вальяжно усаживаясь на старое сухое бревно в мокрой траве.
– Проверить: вдруг пригодится, – Хриссэ пожал плечами, садясь рядом. – Всё-таки, чуть меня не прибил…
Кошка рассмеялась. Илирец в очередной раз вскипел.
– Что ж ты такой нервный? – весело спросил Хриссэ, заметив сжавшиеся кулаки. – Я тебя хвалю, между прочим. Думаешь, меня так легко прибить? Я что думаю, – он повернулся к девчонке, – Кошка, ты попробуй отрезать ему ухо, а я посмотрю. Если у тебя не получится – предъявим Кхад кандидата.
– Псих! – снова рассмеялась Кошка, щурясь на Хриссэ против солнца. – Но идея здравая.
Она встала, вынимая нож и поворачиваясь к солнцу боком. Илирец переводил взгляд с неё на Хриссэ и обратно. Особенного понимания на его лице не рисовалось.
– Держи! – Хриссэ протянул ему свой нож – рукоятью вперёд. Илирец медленно подошёл, взял.
– Это я с ней должен драться?..
Кошка кокетливо подмигнула.
– А если не хочу? – он повернулся лицом к девчонке и пару раз разрезал воздух ножом на пробу.
– Дело твоё. Не хочешь – прирежем по-быстрому и гулять пойдём, – деловито сказала Кошка.
– Зачем – по-быстрому? – не согласился Хриссэ. – У меня времени много…
И улыбнулся илирцу этак доверительно.
Видно было, что мальчишка растерян, что ещё больше он зол и что держит себя в руках, несмотря на это. Кошка ждала, он медлил тоже, но в конечном итоге ударил первым. Кошка легко увернулась, но не расслабилась: рекомендация Хриссэ дорогого стоила. Мальчишка ударил ещё: прямо, без затей, но так быстро, что Кошка едва успела отскочить. И снова не стала атаковать, нервируя илирца. Он явно увидел, что противник не из простых, но не мог понять, насколько. Переступил и чуть-чуть отвёл руку с ножом в сторону, приоткрылся, ровно настолько, чтобы умелый человек получил шанс. Кошка охотно «купилась»: поглядеть, как илирец перетечёт на шаг и попробует перехватить её руку. Не сумел, Кошка отступила, и Хриссэ сказал «хватит».
Встал, повёл плечами.
– Ну как? – спросил Кошку.
– По-моему, молодец, – весело сказала она. – Да я и не сомневалась: ты его так расхваливал…
– Так вот что у имперцев называется похвалой, – буркнул илирец, возвращая нож. В какой-то момент он так сверкнул глазами, что стало ясно, как ему хотелось вернуть этот нож лезвием, а не в ладонь рукоятью.
– Он по-другому не умеет, – пояснила Кошка. – Идём, Хрисс, предъявим твою находку!
– Как тебя звать, находка? – спросил тот. Илирец помедлил.
– Нар Кьё.
«Трепещи, Кошка! Илирский дворянин позволил звать его малым именем!» Фраза была бы очень эффектна, а потому просилась наружу со страшной силой. Но Хриссэ рассудил, что этот козырь лучше пока придержать. Это в самом начале знакомства пыльник ещё сомневался, но то, как илирец обращался с ножом, выдавало дворянина и фехтовальщика, а не уличного бойца. Конечно, чего-то он нахватался в подворотнях чужой столицы, но в основе была классическая илирская школа воды. Мэтр Ошта будет счастлив.
– Куда мы идём, и что вообще происходит? – спросил Нар Кьё, отводя рукой пучок камыша, пробившийся в щель между досок мостика. Хриссэ позади него молчал, и отвечать пришлось идущей впереди Кошке.
– Покажем тебя Кхад, порекомендуем, она присмотрится пару дней, а потом, скорее всего, примет.
– Кто примет? Куда примет?
Кошка переглянулась с Хриссэ и оба расхохотались.
– Мы – кхади, – сказала, наконец, девчонка. – А она – наполовину Вечная.
– Это кто говорит? – удивился Хриссэ.
– Теотта. Не слышал ещё?
– Уже слышал, – усмехнулся он.
– Это что, – неуверенно начал Нар Кьё, – вы, как это называется, подводники?
Хриссэ снова рассмеялся.
– Слово дурацкое, – пояснил он обернувшейся Кошке. – Вроде как да, – это уже илирцу. – Но, я думаю, скоро всплываем.
Мост кончился и остался позади, коридор с деревянным полом, с саманными стенами и пронзительно синим небом вместо крыши уткнулся в гнилой забор.
– А если я не хочу с вами?
Кошка отодвинула доску, чтобы пролезть, но остановилась, придерживая её и ожидая ребят.
– Не хочешь – насильно Кхад никого не держит, – сказала девчонка и нырнула в щель.
Илирец стоял в нерешительности, когда сзади подошёл Хриссэ и сказал над самым ухом:
– А я вот иногда держу покупки насильно, если покупка с секретом.
Нар Кьё резко обернулся при первых же словах, возмущённый, вышло почти лицом к лицу с Хриссэ. «Почти», потому что Хриссэ был лет на пять старше и выше на голову.
– Тебя подначивать – одно удовольствие, – сказал он. – На самом деле тебя никто не держит, Кошка верно сказала. В кхади не тащат силком, ей добровольно продаются умом, душой и всеми потрохами. А иначе она просто не примет. Потому я тебя даже убивать не буду, если откажешься.
Илирец только потом, дней через десять сообразил, почему Хриссэ действительно не стал бы его убивать. Мало того, что идти Нар Кьё было некуда. Это только он, приехавший в столицу недавно и рабом, не знал, кто такая Кхад и кто такие кхади, а в «Бесенятах» Хриссэ узнали сразу. И если бы его покупка стала бродить по городу и искать работу… Не раньше, чем к концу луны, его либо притащили бы обратно к Хриссэ в знак уважения, либо просто так прирезали бы, от греха подальше… Серого психа из кхади в городе отлично знали. Но пока Нар Кьё этого всего не знал, а только слушал, судорожно пытаясь что-то решить…
– Тебе предлагают хорошую работу, потому что ты – хороший боец, Нар Кьё а-Нле-и-Шатта[13 - Нар Кьё а-Нле-и-Шатта – досл. с ил. «Нар Кьё, ученик школы воды», уважительное обращение к ученикам воинских школ. Также допустимо в качестве обращения к благородному, если по какой-то причине нельзя использовать его полное родовое имя.].
На лице мальчишки явственно читалось крайнее удивление. «Узкоглазым» его сейчас не назвал бы даже самый завзятый ненавистник илирцев.
Доска в заборе скрипнула, и из щели выглянула возмущённая Кошкина голова.
– Что вы застряли?! Два шага осталось – нет, надо здесь встать столбами и побеседовать!
– Идём, – отмахнулся Хриссэ. – Считай, что тебя просто нанимают на очень хороших условиях, – сказал он илирцу, – шагая в щель. – Пойдём, приглядишься и на месте решишь.
Тисса
2272 год, 15 день 3 луны Ппд
Глинянка, Эрлони
Лайя рассмеялась и в очередной раз подумала, что день будет замечательный.
– А чего ты? – с довольным видом возмутился Трепло. – Я серьёзно!
– Ага! – заливалась Лайя. – И в тот раз, когда про крылатую собаку рассказывал, тоже серьёзно было!
– И тогда серьёзно! – кивнул Трепло, взбегая между каменными драконами на мост. – Она просто улетела, пока я тебя звал.
Умник, Синий и Тисса несколько их обогнали и теперь остановились на той стороне, напротив кирпичного особняка с двумя клёнами у ворот. Тисса что-то тихо говорила, трогая мешочек для трав на поясе. Эта Тисса куда больше походила на себя, чем то привидение, которое бродило по дому последнее время.
Умник сказал что-то, и они с Синим громко рассмеялись. Тисса бледно улыбнулась.
– Бедная, – сказала Лайя вполголоса. Трое впереди увидели, что Лайя и Трепло нагоняют, и неспешно пошли дальше.
