banner banner banner
Полное собрание впечатлений
Полное собрание впечатлений
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Полное собрание впечатлений

скачать книгу бесплатно


Можете не ходить по улицам, не знакомиться с архитектурой – в каждом городе продаются прекрасно изданные книги-проспекты с великолепными иллюстрациями. Можете ничего не фотографировать – везде и всюду вам предложат готовые цветные слайды. Можете не посещать музеев – в любом киоске продаются любые репродукции любых картин и фресок. Приобретя всё это, вы будете по возвращении домой поражать своих друзей объёмом увиденного, даже если вы все дни провалялись на морском пляже. А чтобы вам простилась эта невинная ложь, купите индульгенцию – она же явится ещё одним оригинальным сувениром.

В Италии много гостиниц и ресторанов, ещё больше магазинов. Каждый магазин старается всевозможными способами привлечь покупателя. Одни это делают с помощью рекламы: горящей, пульсирующей, двигающейся, крутящейся… В других действуют психологически: когда вы, расплачиваясь, отсчитываете деньги, продавец вдруг благородным жестом останавливает вашу руку с последней купюрой в пятьсот или даже в тысячу лир, отказываясь от них. Расчёт точен: каждый покупатель будет приятно удивлён и обязательно расскажет об этом своим друзьям, которые тоже захотят что-либо купить в этом магазине, чтобы получить от продавца «на чай».

Большое значение уделяется упаковке проданного товара. Магазины имеют фирменные кулёчки, пакеты с адресом магазина, красивые коробочки, цветные шпагаты… Я наблюдал, как один ювелир упаковывал проданные бусы. Он положил их в симпатичную коробочку. Потом завернул её в зелёную бархатную бумагу и заклеил липкой целлофановой лентой. Затем перетянул золотистым шпагатом и завязал бантик. Это выглядело очень красиво, но кончики бантика торчали, и продавец был недоволен. Он взял нож, протащил лезвие снизу вдоль кончиков, и они закрутились. Только после этого товар был вручен покупателю. Получив такую коробочку, вы обязательно покажете её друзьям, знакомым и тем самым сделаете рекламу магазину.

Есть десятки способов рекламы своего хозяйства.

Например, в Милане у нас был прощальный ужин в таверне «Старая гавань». Там всё удивляло с самого начала. Когда вы только спускались по деревянному трапу в декорированный сетями полуподвал, вас встречал вой корабельной сирены. Каждого посетителя… В центре зала стояла будка со штурвалом. Крутанув штурвал, вы заводили шарманку. Мы все были парадно одеты, мужчины при галстуках, женщины – в вечерних платьях: всё-таки прощальный ужин с руководителями принимающей нас фирмы. Но только мы расселись, выбежали официанты и на всех гостей надели детские фартучки и завязали их сзади. И это сразу создавало домашнюю обстановку.

Пепельницы на столах имели надпись: «Я украл эту пепельницу в таверне «Старая гавань»». Хозяин решил: раз уж туристы всё равно воруют на память сувениры, так пусть лучше сувенир станет рекламой. Такую «уворованную» пепельницу каждому из нас выдали на прощание.

В другом ресторане хозяин вручил всем женщинам на память по морской раковине.

В третьем – весь вечер играли три бродячих музыканта-неаполитанца, удивительно знакомых по неореалистическим фильмам и как будто выскочивших оттуда. Они обходили столики и в зависимости от национальности туристов исполняли соответствующие песни. Пели, мягко говоря, не очень, но старательно, что не выпевалось, то дотанцовывалось. За это им давали деньги, сигареты, конфеты… Очевидно, наши сигареты особенно понравились, потому что они лихо, чуть не вприсядку, исполнили три варианта «Катюши», пять вариантов «Калинки» и почему-то очень грустно, со слезами на глазах, пропели «Подмосковные вечера». По этому обширному репертуару можно было судить, что в Италии уже побывало немало советских туристов.

Рекламой является и качество обслуживания. Поэтому в гостиницах и ресторанах чисто, уютно, приветливо. Вам улыбаются, вам рады, вы – именно тот, кого здесь ждали всю жизнь. Есть рестораны, в которых вы проходите через кухню, и тогда повара приветствуют вас, выбивая ножами и ложками дробь по кастрюлям, подкидывая на сковородках шипящие бифштексы. Готовят вкусно. Мы по два раза в день ели спагетти, и они нам не надоедали – страдали только наши фигуры. Фрукты в корзинах, поданные на десерт, напоминали натюрморты, сошедшие с картин. В номерах стояли холодильнички, забитые вином, водкой, виски, пивом… Рядом лежала ручка и счёт: сам выписал, сам оплачиваешь.

Гостиниц и ресторанов много, магазинов ещё больше. Гостиницы и рестораны полупусты, в магазинах считанные посетители. Все продают – кто же покупает?

Спящая красавица

Нам повезло: рождество мы провели в Венеции; видели предпраздничные базары, слушали ночную мессу, наблюдали за гуляющими венецианцами и венецианками.

На площади Святого Марка, у Дворца дожей, молодые художники за двадцать минут могут нарисовать ваш портрет. Рисуют лихо, все удивительно похожи. Но не это главное – следите, чтобы автограф художника был разборчив: может, со временем автор станет знаменитым и ваш портрет резко подскочит в цене.

Венеция богата. Это богатство ощущаешь сразу, войдя в гостиницу: мебель, стоящая в нашей комнате, в любой другой стране считалась бы антикварной, а здесь это обычная обстановка обычного номера. На улицах дамы в норковых шубах, которые стоят здесь, как дорогие автомобили. Богатые соборы, магазины, рестораны. В соборе святого Марка я видел иконостас, в который вмонтировано 2600 (!) драгоценных камней: бриллианты, рубин, жемчуг… Не говоря уже о расписной эмали, которая может поспорить по стоимости с бриллиантами. Оценить этот иконостас практически невозможно.

В прошлом году Италию посетило 36 миллионов туристов[2 - Двадцать лет спустя уже более шестидесяти миллионов.] и, конечно, каждый из них побывал в Венеции. Город всегда пользовался популярностью, но теперь, когда всюду стали писать, что он погружается в воду и, быть может, годы его сочтены, интерес к нему особенно возрос.

И рядом с откровенным богатством – откровенная запущенность. Двери домов прогнили после периодических наводнений, сверху – тяжёлые засовы и замки, а внизу – дыры в почерневшем дереве. Отсыревшие стены, отвалившаяся штукатурка. Дома не ремонтируют – видно, не решили, стоит ли… Как квартиру, в которой не знают, будут ли жить дальше. В воздухе сырость и ожидание. Чего?.. В узеньких каналах неподвижная вода застыла чёрным холодцом. Почти все окна закрыты жалюзи и ставнями, и ночью и днём. Кажется, что там никто не живёт. За окнами постоянно сушится бельё, наверное, оно здесь никогда не просыхает. Гондолы – на привязи у подъездов, как собаки на цепи. Зато собаки бегают по городу без поводков – машин-то нет.

Улицы встречаются настолько узкие, что идёшь по ним, расталкивая дома, хочется повернуться боком. «В бедрах жмёт», – пожаловалась одна моя упитанная спутница. Много поворотов – легко заблудиться. Безлюдно даже днём. На таких улицах удобно было сводить счёты с недругами.

На площади Святого Марка, напротив Дворца дожей, два бронзовых молотобойца отбивают каждый час. Это необходимо, чтобы город знал о движении времени… Потому что, кажется – здесь оно остановилось. Покой, сытость, благополучие.

У итальянцев есть пословица: «Милан работает, Рим ест, Неаполь поёт, Венеция спит». Миллионы заморских принцев приезжают посмотреть на эту спящую красавицу, оставляя здесь доллары, фунты, иены… А она спит в своей водной оболочке, как в хрустальном гробу, подвешенная на четырехстах мостах, и медленно погружается в воду.

Побывав в Венеции, я побывал в сказке. В старинной сказке с грустным финалом, которого ещё нет, но который надвигается, и от этого становится особенно печально. Очень, очень хочется, чтоб сказка никогда не кончалась.

С грустью о чувстве юмора

Хозяин квартиры – человек лет сорока, симпатичный, гостеприимный, простой в общении. Он меня называет Саша, я его – Тони. Тони богат, он глава преуспевающей фирмы, совладелец ещё какого-то предприятия. Хорошая квартира в центре Рима, загородный дом, две машины. Ведем диалог с помощью его жены, которая прекрасно владеет русским языком.

Если в компании находится врач, говорят о болезнях и медицине, если в компании юморист, говорят о юморе и сатире. Тони любит и то и другое, интересуется. Я рассказываю о том, что у нас в каждой республике есть свой сатирический журнал и почти во всех газетах и журналах – постоянные отделы юмора. Рассказываю и о киножурнале «Фитиль». Тони завистливо вздыхает.

– А у нас перестали смеяться, – говорит он. – Исчез юмор.

Я протестую:

– Это у вас-то?.. И вы говорите это после таких фильмов, как «Полицейские и воры», «Журналист из Рима», «Чудовище», «Бум»?.. Мы считаем их эталонами настоящих комедий, смешных и умных!..

– Это было, было…

И Тони, жестикулируя, как один из персонажей перечисленных фильмов, убеждает меня, что в Италии уже нет весёлых комедий, нет смешных рассказов, повестей, карикатур. На газетных и журнальных страницах улыбка мелькает всё реже и реже.

– Но почему?

– Нам сейчас не до смеха.

И объясняет: политическая неустойчивость, забастовки, митинги, взрывы бомб…

– Молодёжь бунтует. По-старому жить не хотят, по-новому ещё не умеют. Да и не знают как, вот и мечутся…

Я вспоминаю свои первые впечатления от Италии: бельё за окнами и лозунги на стенах. Лозунги написаны краской, мелом, чернилами… Все-с восклицательными знаками. Большинство заканчиваются серпом и молотом, меньшинство – свастикой. И те и другие – рядом, на одной стене, иногда вперемежку. Уже по этому можно понять, как бурлят страсти. В аэропортах карабинеры с автоматами, овчарки, магнитные пропускники. Опасаясь провокаций экстремистов, досматривают, прощупывают. Я был в широкополой шляпе и, очевидно, напоминал мафиози, поэтому меня проверили миноискателем.

Бунт молодёжи проявляется не только в политических акциях, но и в уголовных. И в Риме, и в Неаполе было модное развлечение: вырывали у женщин сумки на ходу, проносясь мимо на мотоциклах.[3 - И спустя двадцать лет охота за сумками продолжается.]

Работают парами: один ведёт мотоцикл, второй хватает добычу. У Тониной жены в этом году уже похитили сумку. А за день до моего визита угнали новую полугоночную машину. Ещё не нашли.

– В крайнем случае, получите страховку, – успокаиваю его я.

– Только часть стоимости, – отвечает он. – У нас автомобили полностью не страхуют.

Оказывается, в этом году, только в Риме, похищают 300–400 машин в сутки. Если их страховать на полную стоимость, страховые компании разорятся.

Недавно моих хозяев ограбили – проникли в квартиру через веранду. Сейчас все окна зарешёчены, а входная дверь сверху донизу обшита полосами стали. Перпендикулярно им – три стальных бруса-замка, которые с глухим звяканьем на четверть метра входят в стену. Захлопнув эту бронированную дверь, чувствуешь себя запертым в сейфе. Но, несмотря на эти запоры, хозяева всё равно не спокойны.

– Почему бы вам не провести сигнализацию в полицию? – спрашиваю я.

– Во-первых, это стоит целого состояния. А во-вторых, если мы это сделаем, то подтвердим, что у нас есть что воровать. Тогда точно ограбят! – отвечает Тони и смеётся.

Несмотря ни на что, чувство юмора у него сохранилось.

Кафе для одиноких

Маленькие столики – больших здесь не надо, сюда не приходят компаниями: это кафе, в котором собираются одинокие люди, в основном мужчины.

В углу – телевизор, у которого они проводят время. Наверное, у каждого дома есть свой голубой экран, но они приходят сюда, чтобы в этом совместном глазении почувствовать себя в коллективе, ощутить видимость общения.

Приходят сюда в основном те, кого жизнь хорошенько потрепала.

За соседний столик сел пожилой мужчина в когда-то, видимо, дорогом пальто, ныне уже немного лоснящемся. Потёртые брюки, стоптанные туфли – и то и другое хорошего качества. Шея обмотана стареньким шарфом, которого он так и не размотал, очевидно, под ним была ещё более старая рубашка.

Хозяин здесь знает всех своих клиентов, их ежедневно повторяющиеся заказы, поэтому он сразу поставил перед ним на стол чашечку кофе и стакан воды… Мужчина обаятельно улыбнулся, поблагодарил, перекинулся с хозяином несколькими словами, а когда тот отошёл, вытащил из кармана какой-то пакетик и стал его разворачивать, незаметно, под столом, точно так, как наши «умельцы» разливают в закусочных поллитра на троих. Оказавшись невольным свидетелем этого, я подумал, что передо мной наркоман, который сейчас бросит в воду что-то одурманивающее. Но когда пакетик был развернут, я увидел обыкновенный бутерброд. Мужчина разломил его, первую половину впихнул в рот, разжевал её, проглотил, запил глотком кофе и снова обаятельно улыбнулся хозяину. Я понял, что этот человек сейчас на мели, а брать бутерброд в кафе – дороговато. Поэтому он и принёс его с собой, но съел украдкой, сохраняя престиж и не теряя достоинства.

Было семь часов вечера. Кафе заполнялось посетителями. Хозяин здоровался с каждым и приносил на стол заказанное, в основном кофе и воду.

Потрясение шедеврами

Вся Италия показалась мне одним огромным музеем, разделённым на залы-города. Такое количество великих произведений искусства, что они невольно обесцениваются: пробегаешь мимо колоннады Бернини, потому что впереди – фрески Джотто, но и их смотришь на ходу – хочется ещё успеть к скульптуре Микеланджело. О многом читал, многое знакомо ещё по иллюстрациям в учебниках истории, видел много репродукций… Но всё равно, когда выходишь один на один с шедевром, он потрясает. У меня таких потрясений было много. О некоторых расскажу.

Возрожденная Помпея (итальянцы говорят – Помпей). Три пятых города раскопано и очищено от лавы и пепла. Мы ходили по древним воскресшим улицам часа три, но не обошли и половины. Я никогда не думал, что Помпея так велика. Только сейчас смог смутно представить себе тот объём работ, который потребовался для раскопок города. Это титанический труд и огромная любовь к своей истории плюс, конечно, и финансовый стимул: миллионы туристов, миллионы лир, миллионы прибылей.

В городе был высокий уровень цивилизации. Монолитная узорная мозаика мостовых, виллы патрициев с большими залами для пиршеств и маленькими уютными комнатами любви с эротическими картинками на стенах, для стимулирования… Просторные бани с мраморными бассейнами и системой парового отопления, только пар проходил не по трубам, а в стенах… Капитальные публичные дома – лупанарии, к которым вели многочисленные указатели в виде пенисов.

В городе больше всего бань и лупанариев, так что можно чётко представить, чем в основном занимались патриции. Всё восстановлено очень тщательно и бережно сохраняется: фрески, лепка, статуэтки и даже мумии людей, застигнутых извержением…

…Римский Пантеон, огромный, неуютный, холодный, и в нём Рафаэль, тёплый гений. От этого страшно и грустно. А тут ещё надпись на его могиле: «Пока он жил, прародительница природа боялась быть побеждённой. Когда он умер, она поняла, что ничто не вечно»…

…Ватиканский музей – это уникальное хранилище уникальной коллекции шедевров живописи и скульптуры. Анфилада залов, по-моему, бесконечна – мы так и не дошли до конца. Чтобы обойти весь музей и хотя бы кинуть взгляд на каждое произведение, потребуется не меньше недели, причём трудовой, напряжённой, без перерывов на обед. Гордость музея – Сикстинская капелла и «Страшный суд» Микеланджело. Это подавляет. Таблички призывают к тишине, но никто бы и так не разговаривал. Хочется посидеть, помолчать, раствориться. Здесь чувствуешь себя очень маленьким и очень великим. Маленьким – рядом с созданием гения, великим – из-за принадлежности к роду человеческому, представитель которого создал этот шедевр…

…Собор Санта Мария дель Фьоре напоминает изделие из слоновой кости. Хочется погладить, потрогать кружевную керамику и резьбу его стен. Мы приехали во Флоренцию вечером, по дороге в гостиницу остановились у собора, вышли и, зачарованные, смотрели на этот сказочный замок, подсвеченный прожекторами. Казалось, сейчас оттуда выйдет фея и скажет: «Добро пожаловать!» Но подошла гид и сказала: «Пора ужинать». Мы уехали, но назавтра ещё много раз крутились вокруг собора и любовались, любовались…

…В Академии изящных искусств, там же, во Флоренции, стоит мраморная скульптура Давида. Её высек Микеланджело, когда ему было 24 года. По ней можно изучать анатомию человека. Видна каждая мышца, каждая жилка, каждый сосудик просвечивает сквозь кожу. Обычно мраморные скульптуры – холодные. Эта – тёплая, живая. Итальянцы говорят, что скульптор вложил в неё свою душу и она до сих пор там…

…Театр Олимпико в городе Веченца – творение фантазии великого итальянского архитектора Андреа Палладио. Построен в 80-е годы XVI столетия. Уникальная архитектура – ничего похожего я никогда не видел.

Зрительный зал расположен амфитеатром. Его оформление – ниши, колонны, пилястры и скульптуры великих деятелей искусства и культуры. Всего восемьдесят фигур. Мы пришли, когда театр ремонтировался. Зал был пуст, но фигуры создавали ощущение заполненности. На сцене – постоянная декорация: улицы древнегреческого городка. Под эти декорации подбирается репертуар. Акустика превосходная: наш гид ходил по сцене и, не повышая голоса, рассказывал о театре – в любом уголке его было слышно одинаково хорошо. Искусственное небо и в зале, и на сцене создает воздушность и прозрачность, не верится, что это нарисовано. Удивительный театр! Посещение его, наверное, всегда праздник… Впрочем, в идеале так и должно быть, иначе зачем ходить в театр?..

О религии

Ватикан умён. И очень гибок в своих методах привлечения паствы в храмы. Ещё в Польше я наблюдал, как под Новый год в костёлах устанавливали нарядные ёлки и устраивали праздники для детей: пусть с малых лет привыкают к посещению храмов. Католическая церковь приглашала знаменитых гастролёров, очевидно, платила им немалые деньги, но это «стоило мессы», потому что тоже заманивало в обитель божию даже неверующих.

В Италию мы прилетели под Рождество. В это время во всех костёлах сооружают композиции, изображающие рождение Христа. Причём, это делается не самодеятельно, а профессионально: участвуют художники, декораторы, механики… Как сообщила нам наш гид, за лучшую работу премируют.

Я видел такую композицию в одном из венецианских костёлов. Честное слово, это было интересно: плыли облака, передвигались фигурки людей, выбегали куры, клевали корм, вылетали искры из-под молота кузнеца… А в центре, в хлеву, Дева Мария качала люльку с новорожденным Христом. У композиции все время толпился народ – и дети, и взрослые. Объясняли друг другу, где что, кто изображён – шёл своеобразный урок повторения Библии.

Началась месса. Хором дирижировал современный парень с патлами и бородкой. Казалось, он сейчас сбросит сутану и выдаст рок. Хор, конечно, пел что-то церковное, но несколько иной ритм, сегодняшняя оркестровка – и это уже современная мелодия и исполнение. Пастор произнес молитву, и к нему стали по очереди подниматься прихожане. Парень в джинсах, дама в вечернем, старушка в теплом платке… Каждый из них по очереди читал абзац из Библии и возвращался обратно. На их место выходили новые, продолжали чтение. При таком новшестве каждый становился не только слушателем, но и соучастником действа, тем самым стимулировалось особое отношение к происходящему.

Яркое освещение, богатые фрески, красивый ритуал, хоровое пение – всё это напоминало спектакль в красочных декорациях, с хорошей режиссурой, по выверенному веками сценарию. Спектакль пользовался успехом, и в этом немалая заслуга мудрых режиссёров, которые его постоянно осовременивают.

Впечатления, не вместившиеся в предыдущие главы

Итальянцы приветливы, общительны, темпераментны. Напоминают одесситов, смешанных с грузинами.

Мы гуляли по вечерним и ночным городам с картами в руках и визитками отелей в карманах. Не все умели ориентироваться по картам, приходилось обращаться за помощью к прохожим. Не было случая, чтобы нам не объяснили, не показали или даже не проводили. Незнание русского языка компенсировалось энергичной жестикуляцией. Я уверен, что, если с итальянцем случится беда, и ему ампутируют руки, он сразу онемеет.

Как я уже говорил, мы проехали полстраны. Дорога не показалась утомительной, потому что мы катили по ковровым дорожкам автострад, расстеленным от мотеля к мотелю, мимо баров и ресторанов, заправочных станций, автомастерских, магазинов запчастей. Я завистливо вздыхал: при таких автострадах машины могут быть долгожителями. Все путешествие нас сопровождала шестиногая собака, дышащая огнём, – эмблема компании «Аджип», снабжающая автострады бензином. Ей же принадлежат придорожные мотели, рестораны, магазины…

Заправок много и на автострадах, и в городах. В городах – через каждые три-четыре квартала краснеют, желтеют и белеют маленькие бензиновые колонки, как шампиньоны, пробившиеся сквозь асфальт.

В Риме бесконечный поток машин вьётся по узким улицам. Улицы без деревьев, потому что проезжая часть борется с тротуаром за каждый квадратный сантиметр. Днём машины ведут себя как пай-мальчики, вежливо пропуская пешеходов на всех перекрёстках. А по ночам выползают на тротуары, как тюлени на лед, но в отличие от тюленей не греются на солнце, а остывают в ночной прохладе. А утром – снова с рычанием прыгают на мостовую и бросаются догонять друг друга.

Как я уже говорил, итальянские водители очень вежливы – они всюду и всегда пропускают пешеходов. Стоит вам ступить на проезжую часть, даже не на перекрёстке, машины тормозят и ждут, пока вы перейдёте улицу. Я, наверное, минуты три вёл мимический диалог с миловидной сеньорой, которая, остановив «Фиат», уступала мне дорогу. Я жестами предлагал ей проехать, она улыбалась и отрицательно мотала головой: мол, только после вас. Я настаивал, она упиралась. Позади неё выстроилось стадо машин, водители которых терпеливо ждали, чем закончится наше состязание в галантности. Поняв, что ещё через две минуты я стану виновником грандиозной «пробки», прижав ладонь к сердцу, я поблагодарил сеньору и перебежал улицу. Она рванула с места, затем вдруг остановилась, высунулась из окна, послала мне воздушный поцелуй и помчалась вперёд, увлекая за собой застоявшееся стадо.

Запомнилось мне посещение кинотеатра в Риме. Билет на сеанс стоил две тысячи пятьсот лир. За эти деньги можно было купить приличную газовую зажигалку (справка для мужчин), пять пар колготок (справка для женщин), килограмм мяса (справка для гурманов). Кинотеатр богатый: прямо от входа – роскошное ковровое покрытие, на которое страшно ступать мокрыми ботинками; кресла, обитые бархатом; напитки на подносе, поданные официантом… И несмотря на всё это, зал был заполнен на одну треть. А шёл нашумевший, скандальный фильм «Мадам Клаудиа»!.. Сколько же зрителей бывает на обычном, рядовом фильме?.. Даже при таких дорогих билетах может не хватить на чистку ковра…

Во Флоренции один из мостов через реку Арно называется Понте Веккио. Здесь – центр ювелирной торговли, два сплошных ряда магазинов и магазинчиков. Изящнейшие изделия из серебра, золота, эмали, драгоценных камней. Не случайно этот мост называют «ад для мужчин, рай для женщин»…

Ну что ещё понравилось, запомнилось или вызвало удивление?..

Шумные базары на центральных улицах и площадях, которые к вечеру разъезжаются, разбираются, подметаются – и бесследно исчезают…

Много древних развалин, которые итальянцы бережно сохраняют. На мой взгляд, их слишком много: можно подумать, что гунны ещё не покинули Рим. А может, просто они нам чуток поднадоели, потому что нам их выдавали в большом количестве, по две-три развалины на трудодень…

Очень красиво оформлены витрины, особенно овощных магазинов: оранжевые апельсины, красные помидоры, жёлтые бананы… И вокруг море всевозможной зелени, свежей, помытой, аппетитной. Мы покупали, пробовали – вкусно!..

В Венеции катались на гондолах. Было весело и холодно…

Ездили по древней Аппиевой дороге. Трясло…

Бросали монеты в фонтаны Треви, чтобы опять когда-нибудь приехать в Италию. Бросали по всем правилам: повернувшись спиной к воде, левой рукой через правое плечо. Говорят, тогда обязательно сбудется. Ну что ж, подождем, проверим!..[4 - Примета сбылась: я опять побывал в Италии, и не единожды.]

Итак, за одиннадцать дней мы проехали восемь городов. Я стремительно заглатывал впечатления, не имея возможности остановиться и оглянуться. Сейчас, перечитывая написанное, хочется поразмыслить и подвести итог.

Италия богата красотой. Она напоминает квартиру, где это богатство наживалось не одним, а многими поколениями: отцами, дедами, прадедами… Богато, красиво, нарядно, но почему-то возникает тревога, что эта квартира непрочна, что она может развалиться и развалят ее изнутри, её же собственные обитатели. За окнами – солнце, море, прекрасная природа, но там же, за окнами заливаются полицейские свистки. И вдруг вспоминаешь, что Италия, давшая миру Данте и Микеланджело, породила и Муссолини, стала родиной фашизма и первая приняла дозу смертоносных коричневых бактерий…

Но я гоню грустные мысли: ведь в этой солнечной стране много разумных и честных людей, энергичных и предприимчивых. Они сейчас всерьёз заняты спасением Венеции и уже много сделали для этого: укрепили фундаменты, забетонировали морское дно, построили плотины… Так если столько сил и энергии тратится для спасения одного города, то неужели итальянцы бросят в беде целую страну, свою родину?.. Я был там, я видел этих людей, и я убеждён: никогда!..

Двадцать лет спустя

Тогда, двадцать лет назад, я видел страну «снаружи», как обычный турист, естественно, восхищался её красотой, которой нельзя не восхищаться. Спустя двадцать лет я несколько раз не просто побывал в Италии, а пожил там в гостях у моих близких и это уже впечатления «изнутри».

* * *

В Италии две Италии: северная и южная. Северяне считают южан неотёсанными, малообразованными примитивами, породившими мафию и коррупцию, живущими на деньги, заработанные Севером. Южане взирают на северян как на полуавстрийцев, полуфранцузов, которым по счастливой случайности довелось родиться в такой благословенной стране, мол, эти бездельники купаются в деньгах, в поте лица заработанных южанами, которые вкалывают на их фабриках и заводах.

Различий между Севером и Югом много: и в климате, и в привычках, и в кухне, и даже в языке. Но есть и то, что сближает их и роднит:

Во-первых, ни там, ни там не признают никаких других языков, кроме итальянского. Такой «вездеход», как английский, тоже не в чести – даже не все адвокаты владеют им…

Во-вторых, отношение к семье. Итальянская семья обычно очень многочисленна. На крещеньях, свадьбах и похоронах собирается весь род, от мала до велика. Особенно, это колоритно на юге, который напомнил мне Кавказ, только с более ухоженными общественными туалетами. Итальянцы-южане, как я уже писал, похожи нагрузинов «с одесским наполнением», шумные, весёлые, темпераментные. За длинным столом – вся семья, независимо от занимаемого положения и финансового благополучия: и мэр, и шериф, и сборщик маслин и главный мафиозник – похоже на фрагмент из какого-нибудь прославленного итальянского фильма времён неореализма…

В Италию нужно посылать своих детей на стажировку, пусть видят, как здесь относятся к старшим, к папе, маме, дедушке, бабушке… Причём, это не «обязаловка» и не «показуха», а искренняя любовь, забота, внимание, почтительность, которые впитаны с раннего детства на примере поведения родителей и окружающих родственников…

Я наблюдал, как к бабушке, на кресле въехавшей в гостиную, сразу бросились все внуки, от пяти лет до шестнадцати, чтобы поприветствовать и спросить, как её здоровье и чего бы ей хотелось вкусненького.

* * *

Но, что более всего роднит и юг, и север – это прославленная сиеста, взлелеянная предыдущими поколениями, переданная по наследству, возведённая в культ, охраняемая от любых посягательств: ежедневно, от двенадцати до четырёх, все учреждения закрыты, и частные и государственные, и мастерские, и агентства, и магазины, и киоски… Только рестораны закрываются в полтретьего, но зато до половины восьмого…

Однажды я заехал в небольшой красавец-городок Тодди, и встретил там приятеля-москвича. Мы вместе бродили по холмистым улицам старого города, восхищались изысканностью старинных зданий. Устали, проголодались, решили перекусить, но… Два ближайших ресторана уже были закрыты, добрались до третьего, вошли. Хозяин приветливо улыбнулся и развёл руками:

– Я закрываю. Приходите в полвосьмого.

Мой приятель очень хотел есть. Это был банкир, богатый человек, опыт Московской жизни приучил его, что деньги сметают любые преграды.

– Я вам заплачу вдвойне.