скачать книгу бесплатно
– Леворукий и все его кошки, что за ужасы вы тут рассказываете? – Марсель оглянулся. Рокэ с адмиралом и горбуном вынырнули из-за лежащей на земле очередной птице-рыбо-девы, которой предстояло украсить нос новой галеры. Наконец-то! Офицер для особых поручений с умудренным видом покачал головой.
– Мы говорим о галеасах, которых у нас нет, но которые есть у бордонов.
– Я понял, – кивнул Рокэ. – Мастер, вы насмерть запугаете моих офицеров. Теперь они ни за что не поднимутся на борт галеры, если рядом будут болтаться эти ваши слоны.
– Слоны? – удивился мастер.
– Морские, – уточнил Ворон. – Если галеры называют морскими конями, то галеасы сойдут за слонов. Кстати, слоны боятся мышей. Интересно, испугаются ли они ызаргов.
– Сударь, – корабельщик был окончательно подавлен, – прошу меня простить, но я ничего не понимаю… Почему ызарги?
– Потому что они имеют обыкновение кишеть. – Алва хлопнул мастера по плечу: – А остальное вам объяснит господин Уголино.
– О да, Джудокки, – горбун сиял не хуже оставшихся в Дуксии сапфиров, – сегодня прекрасный день! Прекраснейший… Создатель подарил мне встречу с величайшим умом Золотых Земель…
– А не выпить ли нам? – величайший ум залихватски подмигнул обоим фельпцам.
– Конечно, Монсеньор! – горбун радостно закивал. – Нельзя закладывать новые корабли с сухим горлом.
– Новые? – Джудокки чуть не задохнулся. Надо полагать, от восторга.
– И много! – рявкнул адмирал Джильди. – Где твое вино, мастер?!
Марсель Валме пивал вина и получше, чем те, что держал горбун, но день закончился веселее, чем начался. Ворон был в ударе, они с Джильди и мастером Уголино то и дело переглядывались с видом заправских заговорщиков, а корабельщики, явившиеся на негаданную пирушку прямо от стапелей, пили стакан за стаканом, не забывая превозносить гостя, заставившего «эту паршивую Дуксию» раскошелиться. Марсель понял, что Алва заказал на верфи два десятка кораблей, но зачем?
Галерам не выдюжить против галеасов, да и когда их еще построят?! Хотя ударить по бордонам, когда те сцепятся с подошедшим Альмейдой, – это мысль!
– Рокэ, – слегка захмелевший виконт тронул Ворона за плечо, и тот с готовностью обернулся, – Рокэ… Мы ударим с двух сторон? Да? Из бухты и с моря…
– Вы – великий стратег, Марсель. – Алва приподнял стакан. – И с ходу разгадали наш план, но, умоляю, молчите. Помните про Андреатти и его уши…
– Обрезать бы их… – мечтательно протянул адмирал Джильди, тоже изрядно выпивший.
– Если этому дуксу что и следует отрезать, то никоим образом не уши, – возразил кэналлиец. – Эти уши – чудо природы. Они единственные в своем роде, а чудеса природы следует беречь.
– Морские боги, – адмирал едва не выронил стакан, – чудо природы…
– Он смеется первый раз после разгрома, – шепнул горбун. – Алва, одно чудо вы уже совершили.
– Рад служить, – Рокэ протянул руку мастеру. – И раз уж вы так любите чудеса, не удивляйтесь тому, что я стану делать дальше.
– Господин Рокэ, – в голосе вышедшего и вернувшегося хозяина послышалось страдание, – за вами прислано. Прибыл генерал Вье… Вей…
– Вейзель? – быстро переспросил Рокэ.
– О да… Такое трудное имя…
– Да, бергерские фамилии ломают любой язык, – согласился маршал. – Благодарю за вино, сударь. Виконт, идемте, вас ждет прелестное знакомство. Вейзель – единственный из известных мне военных, которому уже уготовано местечко в Рассветных Садах. Вы не поверите, но он безгрешней младенца и нравственней надорской Мирабеллы. И при этом его совершенно не тянет пристрелить…
4
Обычно Марсель Валме сторонился бергеров, уж больно серьезными они были. Расхваленный Вороном артиллерийский генерал отнюдь не являлся исключением. Плотный, не слишком молодой, затянутый, несмотря на жару, в ладно скроенный мундир, Курт Вейзель вызывал неодолимое желание встать по стойке смирно и отдать честь.
– Рокэ, вы опять пили, – произнес он вместо приветствия.
– Пришлось, Курт, – мурлыкнул Алва. – Был такой повод…
– Вы всегда находите и повод, и вино.
– Повод без вина – это страдание, вино без повода – пьянство. Вас и ваших людей хорошо устроили? Вы сыты?
– Да, но я попросил бы вынести из моих комнат некоторые картины.
– И я даже знаю какие. Марсель, возьмете к себе парочку морских дев?
– С удовольствием, – Валме все-таки щелкнул каблуками. – Я ничего не имею против найери.
– Это Марсель Валме, – светским тоном объявил Ворон. – Наследник хитреца Бертрама и мой офицер для особых поручений. А в коридоре сидит Герард.
– Рад знакомству, виконт, – Курт Вейзель церемонно наклонил голову. – Но где молодой Окделл?
– Решил посмотреть мир, – зевнул Алва, – и я предоставил ему такую возможность. Что ж, Курт, раз вы сыты и всем довольны, поговорим о деле. А из вашей спальни как раз вынесут красоток.
– Я готов, – немедленно согласился артиллерист. – Надеюсь, на этот раз мой долг не потребует от меня…
– Успокойтесь, – сверкнул глазами Ворон, – на сей раз вашей совести ничего не грозит.
Вейзель набычился, но промолчал. Видимо, у этих двоих были какие-то свои секреты.
– Вы следили за дорогой?
Не знай Марсель, сколько Рокэ выпил, он бы сказал, что маршал трезв, как Эсперадор.
– Нет, – покачал головой Вейзель. – Мы ехали ночью и очень спешили. Я заметил только совершенно чудовищные скалы вдоль дороги. У самого города их сменила стена.
– Речь именно о ней. Стена – единственное по-настоящему уязвимое место, если ее разрушат, кольцо замкнется. Конечно, это не смертельно, и штурмовать Фельп с суши – дело дохлое, но граждане расстроятся и перепугаются. А перепуганные граждане, привыкшие много кушать и спокойно спать, имеют обыкновение делать глупости. Да и гонять курьеров по скалам – лишние хлопоты. Короче, Курт, нужно, чтоб «павлины» с «дельфинами» о Приморском тракте забыли. Вот, глядите, – Рокэ взял карандаш и изобразил нечто вроде помеси тележного колеса с песочными часами, – это холм. На холме славный город Фельп. Лит с Ундом, когда творили это место, явно были в игривом настроении.
– Лит с Ундом? – переспросил бергер. – Эсператистские демоны?
– В древности их считали богами, один ведал скалами, другой – волнами, вот они и пошутили. На Фельпский холм со стороны суши так просто не заберешься, тем более у местных хватило ума понастроить выносных бастионов. Дальше идет то ли долина, то ли Леворукий знает что, где и орудуют наши дорогие гости, а потом начинаются скалы, в которых бакранский козел ногу сломит. Дыру между скалами и холмом защищает стена, которую вы видели. Стена хорошая, но пушки у гайифцев тоже неплохие. Правда, за дело они еще не брались.
– Из чего сложена стена? – глаза артиллериста стали колючими.
– Местный базальт. Строили на совесть. Имеются два бастиона с восемью пушками каждый.
– Вашего «на совесть» хватит в лучшем случае недели на три, – задумчиво сказал Курт. – После будет не стена, а решето. Нужно подготовить несколько батарей и бить картечью сквозь проломы.
– По берегу шляется тридцать тысяч чужеземных солдат, – напомнил Алва. – Полагаю, Капрас готов положить пятую часть в обмен на тракт. После этого высадятся дополнительные силы. Часть засядет под Фельпом, остальные форсированным маршем двинут в Средний Ургот. Насколько я помню, сильных гарнизонов там отродясь не держали…
– Что вы надумали?
– Я? – Алва поднял бровь в притворном удивлении.
– Мы знакомы двадцать лет, но я не помню, чтобы вы хоть раз поступали так, как вам советуют старшие. Я представляю, что будет делать Капрас, я предложил вам то, что можно ему противопоставить с точки зрения воинской науки, вас это не устраивает. Чего вы хотите?
– Довести до ума то, что не доделал Лит. Веньянейра должна примыкать к Фельпскому холму вплотную.
– Ты рехнулся, – выдохнул Курт. Генерал и маршал какое-то время мерили друг друга взглядами и внезапно расхохотались. Единственное пришедшее в голову Марселю объяснение было, что рехнулись оба, но Курт, стерев выступившие слезы, чопорно произнес:
– Господин Валме, герцога Алва часто подозревают в том, что он утратил рассудок, до начала сражения, но никогда – после. Когда с моего языка сорвались слова о сумасшествии, я понял, что дело будет сделано. Итак?
– Нужно взорвать Веньянейру, но так, чтобы, во-первых, придавило побольше нападающих и, во-вторых, получился завал до самого города, да такой, чтоб туда близко никто не сунулся. По высоте проходит, я прикидывал.
– Но тогда, – бергер выглядел ошарашенным, – мы сами сделаем для Капраса осадную лестницу, которую не оттолкнешь.
– Ничего подобного. Сразу видно, что вы ехали ночью. Холм высокий, придорожная стена много ниже городской. Сколько б мы ни нагородили камней, по ним поднимешься разве что на треть холма. И потом, скалы должны упасть так, чтоб там говорить страшно было, не то что лазить.
– Рокэ, – не удержался Валме, – а почему бы нам не завалить камнями бордонские лагеря?
– Потому что в других местах долина гораздо шире, – отмахнулся маршал. – Хотя ваша кровожадность, капитан, делает вам честь. Ну что, Курт?
– Надо смотреть на месте, – глаза артиллериста сияли от азарта, весьма похожего на охотничий. – Главное, чтоб в нужном месте нашлись утесы нужной высоты, а мины мы заложим…
Глава 4
Алат. Алати
Окрестности Фельпа
Черная Алати
399 год К.С. 7-й –18-й день Летних Скал
1
Иэтот старик с лысиной и тяжелым лицом – Альберт?! Вот так и понимают, что хватит касеру хлестать, пора о душе думать. В Агарисе Матильду занимало другое, да и темновато было, зато теперь… Твою кавалерию, полвека назад Альберт был очень даже неплох, а что осталось?! Руины… Да и тебе, милая моя, на живодерню пора, а ты все еще задом взбрыкиваешь. Стыдно!
– Ты совсем не изменилась, – великий герцог Алатский поднялся и раскрыл объятия блудной сестре.
– Ты тоже, – объявила сестра, – как врал, так и врешь.
– Ма?тишка…
Матишка… Так ее звали только здесь. Анэсти сначала звал жену звездой и розой, потом цедил сквозь зубы «Матильда», Адриан дразнил ее паломницей, а шад уверял, что ей подходит имя Шалаи?н, знать бы еще, что это значит, Матишка же осталась в Черной Алати. Она сама позабыла, как звучит это имя, и незачем вспоминать!
– Из меня сейчас такая же Матишка, как из тебя… – Ее высочество задумалась: все же нехорошо начинать разговор с точных сравнений, – неважно кто… За какими кошками я тебе понадобилась? Только не говори, что в тебе заговорила братская любовь.
– Ох, Матишка, – лысая голова укоризненно качнулась, – ты еще не знаешь, что такое старость, а я знаю. Старики хотят удержать хоть что-то из юности, а моя юность – это ты и Розамунда. Я хотел бы, чтоб вы обе были рядом, но это невозможно. Роза в Кадане, мы вряд ли когда-нибудь свидимся.
Врет? Леворукий эту скотину знает – с одиночеством шутки плохи, кому об этом знать, как не ей.
– Я догадывался, что с тобой приедет маркиз Эр-При, но про девушку ничего не знал. Кто она?
– Беглая гоганни. – Ты всегда считал себя хитрецом, братец. И всегда лучшим способом тебя обмануть было выпалить правду.
Тонкие губы Альберта искривила улыбка:
– Нет, ты не изменилась: как не умела врать, так и не умеешь. Могла бы придумать что-то поумнее. Гоганни? Ха! А то я гоганни не видел. Даже ты у них за тощую сойдешь, а твоя Мелания и вовсе – дунешь, и улетит! Кто она?
– Мелания? – Матильда вздохнула: – Может быть, сядем?
– Ох, прости…
– Если нальешь – прощу. Мансайские виноградники еще не засохли?
– Нет. – Альберт снова улыбался. Теперь он сожрет любую брехню, только чтоб была позаковыристей и погадостней. Чем гаже, тем лучше: такие, как богоданный братец, обожают грязь и верят в нее сразу и до конца.
– Я отвыкла от мансайского… Его так трудно достать.
– Что поделать? – Здесь паршивец не врал, он и впрямь был искренне огорчен. Еще бы, терять прибыль из-за каких-то суеверий. – Начни я продавать мансай, меня бы не поняли, в Алате против предрассудков не попрешь, но ты мне зубы не заговаривай. Откуда Мелания?
Матильда внимательно и строго глянула в лицо Альберту. Только б не разоржаться.
– Мелания – моя внучка. Моя и покойного Адриана…
– Я так и думал, – лицо герцога напомнило морду обожравшегося медом медведя, – так и думал. Иначе с чего бы…
Альберт Алати осекся на полуслове, но Матильда и так поняла. Братская любовь и не думала просыпаться, приглашение добыла церковь. Родственничек уверен, что сестра была любовницей покойного Эсперадора, но она-то сама знает, что это не так. Причина, по которой их выставили из Агариса, в другом. Святой Град хотел помириться с Олларией? Но ведь не помирился же!
– Кстати, изволь называть ее Мэллицей. Я сделаю из нее алатку и выдам замуж.
– Ты ее откорми сперва, – хмыкнул братец, – а то на такое несчастье и ложиться-то боязно.
– Ничего, витязи у нас смелые. Ты уже решил, где мы будем жить?
– Разумеется. У вас будет дом, но его еще нужно подготовить, а пока в твоем полном распоряжении Сакаци.
– Вместе с Аполкой?
– Матишка, прекрати. Ты в сказки никогда не верила.
Не верила, пока не прогулялась ночью по кладбищу, только Алат не Агарис. Про Сакаци чего только не болтали, но на памяти Матильды там никто никого не съел. Тетка Шара дожила до девяноста шести, куда уж больше.
– А призрак Шары не спросит, кто пускал к ее борзым сукам кобелей?
– Так это была ты… – с наслажденьем протянул Альберт. – Я всегда подозревал.
– Твою кавалерию! Я еще призракам на старости лет не врала. Это был Ферек.
