
Полная версия:
Сила крови
В голове у него творился сумбур. До него никак не могло дойти, что происходит, какого черта вчерашний кроткий и застенчивый мальчик в одночасье превратился в злобное чудовище, с легкостью причиняющее другим боль.
– Будешь дергаться или попытаешься что-нибудь выкинуть – подыхать будешь долго и крайне мучительно, – напоследок пообещал я и, хлопнув по плечу, резко подтолкнул сломленного мордоворота к металлической двери.
Мы вошли, как и в палатке, попав в небольшой тамбур. Вторая раздвижная дверь, ведущая внутрь, оказалась заперта.
– В чем дело? – я оглянулся, опасаясь увидеть, как дверь на улицу захлопывается, запирая нас в небольшом помещении. Пустить внутрь газ, и можно будет брать голыми руками.
– Сейчас, – Йохан суетливо облизал пересохшие губы. Пальцы-сардельки ткнулись в небольшую панель справа. Где-то далеко прозвучал сигнал вызова.
Понятно, мог и раньше догадаться, зайти можно только после того, как доктор даст добро. В санчасти полно лекарств, с многих можно забалдеть, и понимая это, рядовых наемников сюда так просто не пускали, иначе торчки разворуют все запасы медикаментов.
Не лишено логики, я бы тоже местным воякам не доверял, если судить по Кристофу и встретившемуся на дороге солдату. Закидываться всякой дрянью здесь любят и делают это часто и с удовольствием. Наверное, и воюют так же, под веществами. Неудивительно, что у данного отряда весьма скромные успехи в деле наемных контрактов, иначе лагерь выглядел бы более презентабельно.
Впрочем, мне на это плевать. Пусть хоть все здесь упарываются, главное сейчас решить вопрос с чертовыми органами.
– Открывай, медведь пришел! – рявкнул я, взбешенный, что дверь все еще оставалась закрытой.
Йохан удивленно покосился на меня, должно быть решив, что я окончательно спятил. Я же в свою очередь отметил, что произнес фразу машинально, использовав слова из разных языков, умудрившись выстроить вполне органичный оборот. Причем сделал это так легко и естественно, словно всегда говорил на этой несуразной мешанине наречий.
Забавный выверт сознания, даже не пришлось напрягаться, все получилось само. Делаю успехи, с чудовищной скоростью адаптируясь к местным реалиям и вливаясь в местное общество. А куда деваться? Когда над тобой завис меч, хочешь не хочешь начнешь торопиться. Если, конечно, ты не безвольный слабак, склонный к суицидальным наклонностям.
– Чего надо? – недовольный голос раздался из динамика откуда-то с потолка.
Миниатюрная камера в углу чуть шевельнулась. Доктор все это время наблюдал за посетителями. Йохан послушно повернул лицо наверх, чтобы торчащий нож было хорошо видно.
Последовала небольшая пауза, затем замок щелкнул. Дверь плавно отъехала в сторону, пропуская нас внутрь. Амбал сразу зашагал быстро и уверенно, явно зная дорогу, я же чуть тормознул, потому что внезапно наткнулся на висящее на стене квадратное зеркало.
Я еще не видел своего лица, поэтому прикипел к зеркальной поверхности. Через несколько секунд тщательного изучения устало выдохнул. Меня и правда занесло в тело едва достигшего совершеннолетия юноши.
Что сказать, могло оказаться гораздо хуже. Правильные черты лица, чересчур правильные, на мой взгляд, словно четко выверенные. Интересный типаж, хотя, к сожалению, подобная «правильность», как правило, бросалась в глаза. Я бы предпочел более неброскую внешность.
Короткая стрижка, кожа мягкая, нежная, еще не пропеченная под местным жарким светилом. Но вроде нормальная. Симпатичный, но в меру, не урод, уже повезло.
Я всегда относился к собственной внешности как к еще одному инструменту. Проскользнуть через границу, таможню, меняя личину, как перчатки – это в моем вкусе.
Сегодня играть роль жизнерадостного блондина, выходца из солнечной Калифорнии – «Да, сэр, у нас отличный серфинг», а завтра превратиться в хмурого делового брюнета с Лондонской биржи – «Несомненно, котировки достаточно опустились, советую входить в рынок сейчас» – вот это по мне. Игра и притворство, что приближает тебя к назначенной цели.
Но самое лучшее – усредненность. Невыразительные черты, без четко запоминающихся деталей, чтобы чужой взгляд не смог ни за что зацепиться. Превратиться в одного из тех, кто легко растворяется в толпе.
Или, наоборот, выделить какую-нибудь примету особо, чтобы скрыть остальные детали внешности. Выглядывающий из-за края ворота рубашки кончик татуировки – и человек ни за что не вспомнит цвет ваших глаз или форму подбородка. Запомнит только татуировку, о которой машинально задумается, гадая, что из себя представляет в целом рисунок. Простой и легкий прием, но весьма эффективный.
Тут такое уже не сработает. У пацана слишком выразительное лицо. Аристократичная порода прямо выпирает. Видимо, и правда относился к древнему роду, где поколение за поколением через селекцию улучшали генетику путем тщательного отбора партнеров для брака.
– Ну что там у вас случилось? – доктор ждал нас в белой обстановке. Просторная комната была заставлена оборудованием, самое большое место занимали пять капсул с крышкой из прозрачного пластика.
Автодок? Киберхирург? Что там говорил на этот счет Кристоф?
– Бытовой несчастный случай, – быстро проговорил я, не давая Йохану раскрыть рот. Угрозы угрозами, но вдруг здоровяк так обрадуется близости медицинских приборов, что ляпнет правду о стычке. Порядки здесь, может, и аховые, но за драки в подобных коллективах, таких как наемные отряды, обычно наказывали. Или хотя бы делали вид. А мне сейчас даже формальное наказание никуда не уперлось.
– Его на починку, – я толкнул Йохана в спину. – А мне что-нибудь укрепляющее. И ответить на пару вопросов.
Уверенный и напористый тон с моей стороны вызвал у доктора удивление. Проклятая репутация тихого мальчика Тимофея Мещерского преследовала меня с самого пробуждения. Голову, что ли, кому-нибудь оторвать? Чтоб в мясо и кровь. И чтоб потом никто не пялился на меня, как на восьмое чудо света.
Помедлив и оглядев нас внимательным взглядом, доктор неспешно кивнул и сказал:
– Ну проходите.
7
Все то время, пока Йохана укладывали в капсулу киберхирурга, он опасливо косился на меня, словно ожидая какой-нибудь пакости. Я же удивлялся крепости мужика. У него из глазницы нож торчит, а он не вопит от боли, ведя себя почти что нормально. Что это, высокий болевой порог? Результат сильного шока?
– Мозг не задет, лезвие застряло в лицевой кости, глазное яблоко не подлежит восстановлению, требуется замена, – прокомментировал док результаты обследования.
Когда лысый амбал лег, вдоль его тела проскользил луч сканера, изучая организм. Через секунду основное внимание умное оборудование сосредоточило на поврежденном участке, создав трехмерную модель головы.
Красиво. И очень доступно, даже далекий от медицины человек может понять, как сильно предмет вошел в тело, где навредил и что осталось целым.
– Может, стоило его сначала вытащить? – деловито спросил я, кивком указав на нож в глазнице.
Йохан дернулся, я обидно заржал, док вытаращился на меня с изумлением, слишком поведение Тимофея отличалось от прежнего. Домашний и робкий мальчик, склонный к компромиссам, превратился в злобного и циничного зверя, легко идущего на жестокость.
– Чего вылупился? Ты мне еще семь штук должен, не забыл? – я с ненавистью уставился в глубь капсулы.
Бритый вздрогнул и отвел взгляд. Пока шло сканирование, он продолжал слышать происходящее снаружи и находился в сознании. Наверное, чтобы пациент имел возможность обсудить варианты лечения с доктором.
Меня бесило отсутствие контроля и невозможность повлиять на события. Бесил слабовольный Тимофей Мещерский, бесили местные правила с медицинской помощью, бесила сама ситуация с дурацким попаданием в другой мир. Это, конечно, лучше, чем сдохнуть, сгорев заживо на том перекрестке, но место переноса могло оказаться получше.
– Сколько стоит полная замена всех напечатанных органов? – спросил я, глядя в пустоту.
Док, похоже, ожидал подобного вопроса, потому что ответил без промедления:
– Двести тысяч.
Я скрипнул зубами, сумма на данный момент выглядела неподъемной.
– А подешевле варианта нет?
Доктор пожал плечами.
– Только напечатанные копии чуть улучшенного качества, они дадут больше времени, но потом все равно откажут.
– Через сколько откажут? – уточнил я, задумавшись. В принципе мне сейчас надо выиграть время, освоиться, потом можно разобраться со здоровьем, найти деньги.
– Около полугода. Может, чуть больше, при каждодневном приеме специальных препаратов.
Полгода лучше, чем одна неделя, а шесть месяцев не семь дней.
– И сколько будет стоить такая замена?
– Двадцать тысяч, – доктор подошел к интерактивной панели капсулы и начал что-то нажимать, говорил он не поворачивая головы, полностью сосредоточившись на экране. – Но имей в виду, дубликаты на основе твоей собственной ДНК все равно рано или поздно ставить придется. Эти подделки из биопринтера не заменят клонированные образцы, выращенные в биореакторе. Это будет всего лишь некачественный суррогат.
Я качнулся с пятки на носок и обратно, окинул рассеянным взглядом приборы в медблоке. Предназначение многих осталось для меня неизвестным, хотя успел за свою жизнь многое повидать.
Суррогат… м-да, суррогаты нам не нужны. Суррогат – значит, подделка, фальшивка, лишь похожая на оригинал. Дерьмо, проще говоря, которое впаривают, когда нет иного выбора.
– Слышь, док, а если эту тушу разобрать на запчасти? – я не стесняясь пнул по капсуле, где лежал наш общий приятель.
На этот раз Йохан не стал дергаться, просто вытаращился на меня с изумлением. Но вот когда док окинул его задумчивым взглядом, амбал мелко затрясся.
Помедлив и явно насладившись моментом, доктор с сожалением покачал головой:
– Не получится. Извлечь органы из тела можно, но все операции остаются в памяти машины. Несанкционированные процедуры автоматически запустят протокол дистанционного медицинского освидетельствования для оценки необходимости проводимой операции.
Я хмыкнул. В принципе верно, что все операции фиксируются, мало ли что придет в голову местному эскулапу из медблока. Может просто спятить, а может захотеть заработать лишних деньжат, пуская раненых под нож. А тут хоть какая-то защита, что после боя тебя не порежут на органы. Даже прожженным наемникам нужна гарантия, что их не разберут на «запчасти» для продажи на черном рынке.
Плюс ЧВК присматривает за своим имуществом, не делая послаблений для кого-то вроде меня без полной медицинской страховки. Судя по всему, таким агрегатам требуются расходники, картриджи, препараты, лекарства, биоматериалы и другие ресурсы. А они вряд ли стоят дешево.
Доктор может пожалеть и пришить кому-нибудь руку, а платить за это компании. Которая, как и любая другая коммерческая структура, не любит незапланированных расходов, тем более таких, которые потом вряд ли сможет возместить.
– Вижу, ты понял, что к чему, – док нажал последнюю кнопку, и киберхирург начал работу.
Под прозрачной пластиковой крышкой замелькали тонкие щупальца и манипуляторы. Из боковой стенки выехал шприц, вонзился в шею Йохана, вводя его в состояние наркоза. Лицо бритого бугая мгновенно обмякло, он быстро и ровно задышал.
Шустро работает техника. Раз и вырубился, дальше дело за суставчатыми лапками, уже принявшимися за дело.
Показательный момент – сам доктор ничего не делает, только контролирует процесс, глядя в дисплей, все остальное выполняют заложенные программы лечения. Крутая технология, такой у нас точно нет. Что еще раз подтверждает, что это совершенно чужой мир.
– Этого утырка, значит, лечат, а мне дешевую имитацию в брюхо, – хмуро обронил я, глядя, как ловко и быстро тонкие манипуляторы извлекают нож из поврежденной глазницы. Лысый амбал к этому моменту был в полной отключке и уже ничего не чувствовал.
– У него полная страховка, – равнодушно пожал плечами док.
– И что, ему заменят глаз на новый?
– Уже выращивается замена, – старикан кивнул в сторону металлического бака, стоящего у изголовья капсулы. – Это биореактор, в зависимости от сложности и объема может производить до двух кубических единиц биологических объектов в сутки.
– Что, и руки и ноги? – не поверил я.
Док коротко кивнул.
Проклятье, вот это уровень. Такую бы технологию к нам, можно было бы обогатиться.
Хотя, что толку мечтать, что-то подсказывало, что вернуться обратно уже не выйдет. И куда возвращаться, если уж на то пошло, мое старое тело благополучно сгорело дотла в той идиотской аварии.
– Кстати, док, когда я проснулся, я ничего не помнил, ни из своей прошлой жизни, ни вообще о чем-либо, – словно невзначай произнес я. Следовало подготовить легенду своих провалов в памяти и изменения личности.
Как ни странно, доктор остался равнодушен к сказанному, качнул головой, будто ожидал услышать нечто подобное, и небрежно обронил:
– Это многое объясняет. Перейдя грань, некоторые люди забывают прошлое, начиная жить с чистого листа. С точки зрения физиологии данное явление считается необратимыми повреждениями мозговых клеток участка мозга, отвечающего за память. С точки зрения метафизического значения… – он замолк, повернул голову и впервые посмотрел мне прямо в глаза. – Думаю, ты и сам додумаешь нужное.
Это что, какой-то намек? Зря, я ни хрена не понял. Метафизика – это точно не про меня. Мне бы что попроще. Кому голову открутить, в ком-нибудь наделать дырок из хорошего пистолета или винтовки. Философские рассуждения лучше оставить более увлекающимся натурам.
– Так какое еще укрепляющее тебе нужно? Я вроде дал тебе уже нужные таблетки, – подал голос док, так и не дождавшись ответа. Он снова уставился в дисплей, следя, как киберхирург проводит операцию на глазном яблоке. Сейчас его как раз извлекали. Мерзкое зрелище. У меня мелькнула мысль, что, наверное, данный агрегат легко можно использовать для пыток. Как там говорится: что лечит – то и калечит. А сам доктор выступает в роли палача. И это не потребует от него особых усилий, для врачей привычно причинять боль другим.
– Мне бы что-нибудь более действенное. Чтобы в следующие двадцать четыре часа оставаться бодрым и на ногах.
Док на секунду задумался, кивнул сам себе и отошел к столу с выдвижными ящиками. Вернулся, держа в руке одноразовый шприц-инъектор, извлеченный из пластиковой упаковки.
– Вот то, что тебе нужно.
Я протянул руку, но доктор отвел шприц обратно.
– Если у тебя есть чем заплатить.
Алчный ублюдок.
– Сколько? – я хмуро уставился в переносицу старика.
– Пятьдесят монет.
Ожидал худшего. На это у меня деньги есть, благодаря щедрости Йохана. Я вытащил из кармана чип-кэш.
– Давай.
Доктор нисколько не удивился наличию у меня черной пластинки, молча сунул запястье с каким-то браслетом вперед.
– Проведи здесь, сумма автоматически спишется.
Спорю на что угодно, это не официальная процедура, а левый заработок самого дока, но платить все равно придется. Я провел чипом по краю браслета, мигнула лиловая полоса, на темной грани высветились списанные средства, затем показался остаток.
Двести семьдесят. С учетом стоимости операции сумма ни о чем, но с чего-то все же надо начинать.
– Что здесь? – вкалывать незнакомый препарат я не спешил, несмотря на то что вроде как уже заплатил за него.
– Коктейль: витамины, аминокислоты, немного психотропных веществ для бодрости, чуть-чуть активных добавок для общего восстановления. В общем, всего понемножку, – объяснил док.
– М-да? – с сомнением протянул я. – А мне от твоего этого «всего понемножку» башню потом не снесет, и я не превращусь в пускающего слюни идиота?
Боевая химия – приходилось мне как-то использовать нечто похожее. Не скажу, что опыт оказался особо удачным. Такое дерьмо любят армейцы из спецподразделений при выполнении длительных миссий вроде глубинной разведки. Позволяет оставаться в состоянии боеготовности долгое время. Нет лишних мыслей, голова работает четко и ясно. Все для реализации поставленной задачи и выполнения приказа.
Одно плохо – после этого дерьма откат такой, что превращаешься в развалину. Злоупотреблять подобными стимуляторами чрезвычайно опасно. Легко можно подсесть и следом угробить здоровье. Но иногда обстоятельства требовали. Главное соблюдать предельную осторожность при дозировке, как при работе с нестабильной взрывчаткой.
Почему-то в памяти всплыл один контракт в Южной Америке, тогда направленный взрыв снес центр кортежа, уничтожив всех находящихся в лимузине. Глава картеля Хуарес погиб, ничего не успев толком понять.
Забавно, что его заказали не какие-то спецслужбы, а один из ближайших помощников, метивший на место самого главного. Тогда удалось сработать быстро и аккуратно и уйти незамеченным. Чистая работа, без лишних жертв, без непредвиденных сложностей. Всегда бы так.
– Что вы, дорогой сэр, товар качественный, неоднократно проверенный, – отвечая на вопрос о качестве препарата, пропел доктор.
Судя по тому, как слегка блестели глаза доктора, он и сам нередко прикладывался к своей дури.
Возвращаясь к химии, выбора особого нет. Приходить в себя естественным путем нет времени. Осталась неделя, прежде чем потроха окончательно перестанут работать, каждая минута на счету.
– Куда колоть? Прямо в шею? – я поудобнее перехватил шприц.
– Да, но я бы на твоем месте погодил, – доктор вдруг уставился на экран на столе, оставив в покое дисплей капсулы.
– Что там? – я сделал шаг к столу.
Плоский невесомый монитор белого цвета показывал кадры с камеры наблюдения на внешнем корпусе медблока. К нему приближалась группа в пять человек во главе с уже известным Мареком.
Вот оно как, значит, трус не сбежал, а отправился за подмогой. Надо отдать ему должное, в отличие от лысого приятеля, соображал он быстрее.
– Нарушение статута кодекса, беспорядки на территории лагеря – полковнику это не понравится, – протянул док, но как-то без особой суеты. Кажется, он не верил в наказание от командира. Учитывая уровень здешней дисциплины – ничего удивительного.
А еще док ни на секунду не поверил в версию с несчастным случаем, поэтому не выглядел удивленным, увидев приближающихся гостей.
– Я заблокировал первую дверь, – сообщил он, нажав несколько кнопок на клавиатуре, и повернулся ко мне. – Но долго здесь оставаться ты не сможешь. Я не могу втягивать в конфликт медицинскую часть.
Логично, санчасть нейтральная зона, где помощь оказывают всем. Даже полные отморозки не начнут крушить место, где их в дальнейшем будут лечить.
– Могу предложить боевой коктейль, на время он сделает тебя сильнее и быстрее. Обычному человеку это мало что даст, без подготовки при приеме подобных препаратов происходит рассинхронизация координации тела. Удар выйдет быстрым, но неуклюжим, плюс скорее всего порвутся связки, – он внимательно поглядел на меня. – Но это ведь не наш случай, так?
Я коротко кивнул, несмотря на нахождение в другом теле, базис навыков у меня остался, от обычного гражданского офисного клерка я отличался так же, как осел от гепарда.
– Что мне это будет стоит? – я быстро соображал, прикидывая варианты.
– Три сотни монет.
– У меня только двести семьдесят, – я зажег грань кэш-чипа.
Старичок подумал, кивнул.
– Сойдет, – и достал из другого ящика еще один шприц с автоинъектором, на этот раз в оранжевой упаковке. Предыдущая с укрепляющим была обычного прозрачного цвета.
– Откуда такая щедрость? – насторожился я. – Коктейль не качественный?
– С коктейлем все в порядке, юноша. Просто у меня тоже есть свои небольшие слабости. И одна из них – скука, – док развел руками. – Полагаю, тридцать монет неплохая цена за развлечение, что вы устроите под моими окнами. Фигурально выражаясь, конечно.
Охренеть, старичок захотел посмотреть на гладиаторские бои между мной и теми обалдуями снаружи. Понимая, что без внешней поддержки шансов у меня мало, он уравнял возможности, чтобы зрелище было веселей и быстро не закончилось.
Я про себя хмыкнул. У каждого свой интерес, за все приходится платить, в том числе за помощь. Хоть мне и не слишком охота выступать в роли гладиатора для этого корыстолюбивого сморчка, но похоже, другого выхода нет.
– Сколько пройдет времени до активации и как долго эта штука будет действовать? – я взвесил в ладони ядовито-оранжевый шприц. Переданный чип с остатками денег уже исчез в карманах комбеза доброго доктора.
– Воздействие начнется через три-пять секунд, в зависимости от особенностей организма. Главное колоть в шею, справа, вот здесь, – дотрагиваться до меня он не стал, показал на себе. – Время действия примерно около часа. Может, чуть подольше, опять же, все зависит от индивидуальных особенностей организма.
Час – это долго. Но опять же, не вставать же послушной овцой под чужие кулаки.
Жизнь штука жесткая. Если тебя ударили – обязательно ударь в ответ, иначе в следующий раз тебя просто угробят. Я давно познал эту истину и с тех пор старался ее придерживаться.
Дашь слабину, и не успеешь опомниться, как непременно найдется ублюдок, что сядет на шею и свесит весело ножки вниз. Этого нельзя допускать. Тимофей не знал этого и послушно платил, когда стоило сразу послать наглецов на три веселые буквы.
– Если я их убью, можно мне будет забрать их органы? – неожиданно спросил я.
Вопрос застал дока врасплох. Его брови скакнули вверх, он явно не ожидал столь циничного подхода к исходу будущей драки.
– А-а… ээ-мм… думаю, да, – с трудом справившись с удивлением, сказал он и пояснил: – Надо посмотреть их контракты. Некоторые соглашаются с положением о посмертном донорстве в пользу отряда, получая за это ежемесячные выплаты.
Он склонил голову набок, разглядывая меня как неведомую зверушку. Мое нынешнее поведение все сильнее выбивалось из образа тихого Тимофея Мещерского, нашедшего смелость отправиться в далекие края, но не сумевшего ее сохранить для отпора местным ублюдкам.
Так часто бывает, человек решается на сиюминутный порыв, а потом понимает, что это ему не по плечу, и ломается, послушно плывя по течению.
– Небольшой совет: дайте им ударить вас первыми. Камеры это зафиксируют и отправят в массив метаданных регистра отряда.
Как ни странно, я интуитивно угадал, о чем идет речь, запись пойдет на сервер, закрепленный за наемниками полковника Холта. Вроде официальной странички с ограниченным доступом для контролирующих лиц. При официальном разбирательстве это сыграет в мою пользу.
– И что потом? После того, как они ударят первыми? В каких пределах можно проявлять самооборону? – уточнил на всякий случай я, вспомнив, что мы как-никак находимся не в диких джунглях, какой-то закон здесь все же есть.
Но вопрос, кажется, удивил. Доктор пожал плечами.
– В каких угодно. Для защиты своей жизни разрешается предпринимать любые действия.
Я ухмыльнулся. Информация обрадовала. Придурки сами напросились. Злоба, незаметно душившая меня с самого начала пробуждения, из-за идиотской аварии после едва не проваленного контракта, из-за дурацкого попадания в тело непонятного подростка, давно уже остро требовала выхода. И это был подходящий случай, чтобы выплеснуть ее наружу.
Старичок пошамкал губами, что-то напряженно обдумывая, и сказал:
– Но есть другой выход.
– Какой?
– Круг Равных.
– А поподробнее?
Док помедлил и рассказал.
8
Круг Равных – силовой способ выяснения отношений, принятый в среде наемников в южном полушарии и не только. По сути, обычный поединок, устроенный по заранее оговоренным правилам. Некий аналог дуэли, но только со своими особенностями.
Название предполагает, что входящие в круг поединка на время становятся равными, вне зависимости от прежнего статуса, роли и должности. То есть теоретически предполагалось, что даже рядовой может вызвать на бой любого члена отряда, вплоть до самого командира.
Лично я не верил, что это реально возможно. Если дать возможность рядовым вызывать на бой офицеров или ценных специалистов, на чью подготовку были затрачены деньги и ресурсы, то ничем хорошим в конечном итоге это не кончится. Какие-то исключения из правил должны быть, иначе вся структура командной цепочки посыплется, как карточный домик, и от отряда, как цельной единицы, ничего не останется.
Но все это не про меня и мою ситуацию. Несмотря на то, что Тимофей имел лицензию пилота шагохода, свою машину он потерял и вообще никогда не считался особо ценным активом. Так что никаких запретов для поединка с моей стороны нет.
Обо всем этом мне быстро поведал док, параллельно успев проверить подробности контрактов всей пятерки, столпившейся перед дверями медблока.
– Кажется, все в порядке, они оказались столь неосторожными, что подписали согласие на передачу собственных тел в собственность отряда после окончательной смерти, – сообщил он, закончив проверку.