скачать книгу бесплатно
Его голос выдавал страх, плохо скрываемой дрожью. Он старался ступать еле слышно, больше сам боясь своих громких шагов. Судя по звуку, он останавливался, похоже, заглядывал в углы. И вот он уже вплотную приблизился к шкафу. Я чувствовал, как он медленно тянет руку к ручке.
«открывай» – подумал я и ждал, когда он сделает это.
15 июня
– Слушай, я ведь так и не знаю твоего имени. Это какая-то государственная тайна?
Сегодня Дана была в отличном расположении духа. Впервые за все дни, не ощущалось удушающей тревоги, дышалось легко. Не в последнюю очередь, из-за событий ночи, когда они с доктором вместе перемещали фигуры.
Дана, признаться, изменила к нему свое отношение. Чувствуя больше допустимости, больше симпатии. Но не такой, как раньше, когда подпускала к себе харизматичных ухажеров. Эта – совсем другого толка. С увлекающим незнакомым оттенком. Не за показную мужскую удаль, а за его простое желание быть рядом, помочь. Желание мягкое, податливое, но непробиваемое, нерушимое, как стена.
Он так серьезно относится ко всему, что связано с ней и, главное, не требует ничего взамен. Так сложилось, что мы охотнее подпускаем к себе тех, кто готов разделить наши трудности. Мы готовы противостоять агрессии в свой адрес, а против невинного, бескорыстного желании помочь, мы оказываемся беззащитны.
– так как, говоришь, тебя зовут, мистер?
Она спросила своим легким, игривым тоном, держа пальцами тонкую прядь волос, так, что они медленно скользили по ее фалангам. Спросила нейтрально, вроде просто так. Раньше она использовала этот тон, как проверенное оружие. Но тогда она была вооружена до зубов: узкие джинсы, вечерний макияж, ресницы, укладка. Отличный набор диверсанта.
Это всегда безупречно работало. Особенно если включаешь блуждающий взгляд за его спиной, якобы в поисках более приличной кандидатуры. Они на это попадаются. Им начинает казаться, что подруга начинает терять интерес и они бросают в бой резервы. По крайней мере, если за спиной бар, бесплатный алкоголь тебе обеспечен.
– Давай угадаю, – она начала перечислять, сощурившись, словно примеряя к нему разные имена – Джонни, Бред, Джастин… ооо, подожди, может Владимир или Барак? Нее…
Его ответ ее озадачил:
– Это не важно.
Слова были сказаны коротко, вразрез с ее ожиданиями. Мысли сбились в ее голове в куцую кучу, стадом растерянных овец посреди дороги. Повисла пауза, на протяжении которой Дана ощутила себя, человеком, услышавшим от иностранца неуместную фразу и не понимающим, имел ли он это в виду буквально или же здесь, доселе незнакомый, идиоматический оборот. Она тактически улыбнулась, выдерживая паузу.
Он и сам смутился. Было видно, что он не хотел обидеть. Он чуть наклонился, обозначилась вертикальная складка на лбу и кончики его бровей приподнялись вверх. Доктор взял ее за руку и сказал:
– Дана, сейчас очень важно другое. То, что нам нужно сделать сегодня. Вместе.
Его пристальный взгляд задержался на ней. В него было легко смотреть. Простые, открытые глаза. Немного усталые, с легкой рябью капилляров. Без самоуверенной иронии или предвзятости, он смотрел на нее, как смотрит человек, которому незачем тебе врать. Его слова звучали мягко и настойчиво, неуступчивой просьбой.
«Вместе» – отозвалось в ее голове. Она не видела его губ из-за ненавистной медицинской повязки. Но его словах, проникающих через широко открытые зрачки, было что-то изгибающее бытующие представления о принципах.
– Имя! – Дана требовательно выставила вперед свою ладонь, предлагая сделку: «я пойду, но только на моих условиях». В конце концов, не может же она просто так уступить!
– Отлично, пойдем, – он, по-хозяйски, взял ее за выставленную руку и потащил за собой. Она растерянно поплелась следом. Ноги шагали, как ватные.
Дана никогда никому не позволяла так обходиться с собой. Всегда тон в отношениях задавала она. Только так и никак иначе. Выставляла свои требования и, если они не выполнялись, следовало наказание. Она намеренно флиртовала с другим. Наблюдать, как самцы грызут глотки из-за девушки очень занимательно. Кто внушил им, что их тупое петушение привлекает женщин?
Женщина, разбирающаяся в мужчинах, никогда оценит того, кто привык решать проблемы кулаками. Где гарантия, что в один прекрасный день, когда ты в ссоре с ним нечаянно опустишь плечо, он не отправит свой разящий левый хук тебе в подбородок? Так же проще всего решать проблемы, ссылаясь на непреодолимую женскую логику, правда?
Мужчины, ну признайтесь же, что вы примитивны! Неужели вы этого не видите или упрямо не хотите видеть? Все ваше вселенское внимание к женщине, комплименты, увлеченные диалоги об интересах и увлечениях, ваше эпическое воздаяние и пафос – все ради 5-ти минутной банальности на несвежих мятых простынях. Так же скомкано, по-мужски эгоистично и сухо, по отношению к женщине.
Но что с этим доктором не так? Он же такой же обычный мужик, как и остальные. Но мыслит как-то иначе, по-другому устроен что ли? Он холоден. Нет, ну не совсем холоден. Просто отстранен как-то. Может, стесняется? Может гей? Да нет, вроде, не похож. Хотя сейчас уже не разберешь, кто кого.
Дана никогда не пыталась анализировать чувства и поведение мужчин. Зачем пытаться понять, как ведет себя бык? Это как-то способно изменить его поведение? Да без шансов! Вот ты отмой его, одень в костюм от кутюр и что? Все равно первопричина всех его интересов будет топорщится из штанов.
Но, конечно же, будем честны, Дана была мудрее и мыслила не так плоско, скорее это была удобна позиция. Она не ненавидела мужчин, она ненавидела мир, в котором преобладают мужские ценности, и женщине, чтобы успешно существовать в нем, нужно подчиняться интересам даже не мужчины, а его полового члена. Ублажать его, принимая его усилия не иначе как подвиг. А затем тщетно пытаться засыпать под храп, стыдливо удовлетворяя саму себя в темноте, совершать аборты, глотать, прощать его похоть и измены. Разве женщина виновата в том, что ей приходится жить в таком мире, в котором нужно быть сильнее, компенсируя одновременно растущее самомнение и инфантильность мужчин.
Однако, Дана прекрасно устроилась в этой однополярной реальности. Обладая весьма привлекательной внешностью и достаточной жесткостью, она получила своеобразный карт-бланш, определив слабое место своего типажа мужчины: нужно просто своевременно лишать его уверенности в праве быть сверху. Не буквально даже. Нужно сначала ясно продемонстрировать свое своеволие и характер, затем подарить ему иллюзию, что он, доминатор, смог подчинить себе дикую кошку. И когда он ощутил это в полной мере – он попал в хитро выстроенный капкан, из которого можно выбраться, только отгрызая себе лапу или другую, но уже бесхребетную конечность.
Только на Дока пока это не действовало.
Очередные «задания» оказалось еще глупее, чем предыдущие.
Вчера, например, они сидели на песке во дворе здания больницы. Док объяснял ей задание: «Русло реки». Дана не сразу поняла, что от нее хотят, но он так нудно, зараза, стал объяснять, что нужно делать канавки в песке, которые «сообщаются» между собой.
Они возились чуть ли не два часа, пока вся земля, вокруг них не была изрыта такими канавками. Дана проголодалась как волк, и, наконец, они стали наполнять русло водой из помятой алюминиевой канистры. Глубокими хлопками вода хлынула на землю и заструилась по ответвлениям. Земля вокруг будто ожила. Это ее очень ее впечатлило. Дана создала это своими руками и вдохнула в это жизнь. Тронутая, она прижалась к нему, обхватив его руку, с желанием поделится своими впечатлениями. Он сидел рядом и его глаза тоже блестели детским живым трепетом.
– Знаешь, как написано в ДАО? – тихо сказал он – Стань долиной, и река сама понесет к тебе свои воды.
Сегодня же он принес ей квадратную коробку. Она была готова увидеть в ней все что угодно, например, пиццу, которую, не ела тысячу невыносимых лет, но обнаружила внутри, всего лишь, обычный пластилин. Как в детстве, в виде длинных прямоугольных брусочков с закругленной волнистой поверхностью.
Они сидели на полу, сложив ноги «по-турецки» и разогревали его своими ладонями до ломоты в костяшках пальцев, пока он не стал совсем теплым, оставляя, не видные глазу, маслянистые разводы на коже. Дана то и дело промокала ладони о салфетку.
– Док, твою мать, вчера песок, сегодня пластилин. Ты должен мне маникюр, – рассержено сказала она, рассматривая потемневшие полосы под ногтями, – Вот гадость! Буэ!
Она брезгливо затрясла кистями рук и поежилась. Он в ответ только протянул ей еще один брикет синего цвета.
– я уверена, что ты не женат, – злобно сказала она.
– Почему?
– потому что это единственное объяснение тому, что человек с таким характером еще жив.
Он засмеялся и Дана с интересом посмотрела на него, осознав, что впервые услышала его смех. А ведь он не машина, каким выглядел сначала.
– у меня такой плохой характер? – смеясь спросил он
– нет, скорее, несносный, – ответила Дана, пряча взгляд
– Надеюсь, дело именно в этом, – парировал он, – а не в том, что ты раздражаешься от всего, что идет в разрез с твоим мнением.
А вот это было неожиданно! Она хотела что-то возразить, но не нашлась, найдя, что он, скорее, прав, чем нет.
– тебе не нужно злиться на меня, – опередил он ее, – я здесь, потому что нужен тебе, а значит все идет по твоему плану.
Она молча продолжала разминать пластилин. Сказать что-то сейчас – все равно, что оправдываться, а это не в ее правилах. Проще скосить все на мужскую паранойю. Это еще один червовый туз в рукаве, терпеливо ждущий масти.
– готово, – сказала она, – бросая размятый кусок на пол.
– отлично, смотри, – сказал он, – все просто. Берешь и лепишь фигуру.
– Что лепить то, Церетели?
– Не важно. Все, что подсказывает фантазия, главное не отделять куски, понятно?
– В смысле? Совсем-совсем неважно что?
– Да. Любое, что тебе пришло на ум.
– первое, что мне пришло в голову – кубик, – съязвила Дана, и нехотя потянулась к куску пластилина. – Уфф, ну ладно давай его сюда.
Она взяла его двумя руками и сжала в толстую круглую лепешку. Посмотрела на нее, но ничего не пришло в голову, тогда она скатала ее ладонями в своеобразную сосиску.
«Черт, – подумала, она, улыбнувшись, – может слепить ему символ его гендерной принадлежности? Это была бы бомба.»
Она быстро смяла кусок пластилина и попыталась слепить подобие фигурки. В результате нескольких попыток, она забросила это дело – у нее получались какие-то аномальные зайцы или пауки.
Он смотрел за ее руками. Это немного напрягало. Не позволяло думать. Видно, он ждет от нее чего—то особенного, но в голову не лезло ничего.
– перестань смотреть так, – сказал она, – я не могу сосредоточиться.
– Да? – он вздрогнул, очнувшись от глубокой задумчивости. – прости… у тебя очень красивые руки.
– а? – она изумленно застыла, даже перестала лепить, и посмотрела на него.
Он сделал вид, что не расслышал, поднял планшет и принялся в нем что-то увлеченно писать. Дана пожала плечами и снова принялась за дело. Но, понятное дело, его слова не остались незамеченными. Дана улыбнулась себе и дело пошло веселее.
Она вспомнила вчерашнее задание с водой, и ей пришло в голову сделать лодку. Действительно! И не сложно! Она начала делать заготовку обтекаемой ромбообразной формы. Потом, нажимая посредине и выдавливая изнутри излишки пластилина, она принялась вылепливать борта. Затем заострила «нос» и вытянула получившуюся фигуру перед собой. Первое, что ей пришло в голову, что она больше похожа на пустой глаз. На полость, в которой должно быть глазное яблоко.
Дана облокотилась локтями на колени, но в этот момент, один из них соскользнул, и она резко дернула рукой, чуть не разорвав лодку в руках. Она вскрикнула от испуга. Доктор тоже резко поднял глаза:
– Нельзя, разрывать
Дана медленно разжала ладони. Лодка осталась целой, только резко согнулась посредине.
– да знаю я, – процедила она
– посмотрим, что получилось
Они молча смотрели на непонятный слепок:
– Как туфля. Без каблука, – сказала Дана, нахмурившись
Он осторожно взял получившуюся туфлю.
– На сегодня закончим.
Дана не ответила.
Весь остаток этого дня и следующий, она хандрила по непонятной ей причине и не вылезала из-под одеяла.
6 июля. Вечер
Гросс двигался по средней полосе. Релаксирущая музыка шелестела из динамиков. Ветер вторил ей через чуть приоткрытое окно. Город двигался навстречу яркими лентами витрин магазинов.
Зазвонил телефон. Гросс включил вызов на громкую связь, чтобы не отвлекаться от вождения.
– Слушаю.
– Добрый вечер, хер майор, – сказал вкрадчивый мелодичный голос
– добрый.
– Узнал?
– Да.
– Не отвлекаю?
– Нет.
– Отлично! Чем занимаетесь, любезнейший?
– Еду.
– О, вы решили устроить себе расслабляющий вечерний вояж?
– Нет. По делам
– значит по делам. Чтож. А это весьма неплохо, я вам скажу! Именно дела, мой друг, проблемы и неурядицы наполняют нашу жизнь, тем, что мы возвышенно называем Смысл. Мы ведь привыкли искать смысл во всем, не так ли? Но оставь вас в Лагуне, на живописном берегу океана, с мохито в длинном бокале, что тогда? Да вы же взвоете, милейший, через пару месяцев! Я вас уверяю, поверьте моему опыту. Вы начнете тлеть! И терзать себя глубокомысленными размышлениями о своем предназначении. А загрузи вас проблемами и делами, что произойдет? Вы окунетесь с головой в эту суету и будете считать, что ваша жизнь бурлит! Что в ней есть цели, задачи и смысл! Фабула, завязка и развязка! А, фактически, что изменилось? Да, собственно, ничего. Вы, всего то, играете с самим собой в глупую игру с постановкой целей и достижение результатов. Но, я так думаю, достопочтенный полковник, вы сейчас как раз и обнаруживаете следы тления, я не прав?
– Возможно.
– Дорогой мой Гросс, вы нравитесь мне, вы непризнанный герой своего времени. Да, да, я сказал непризнанный. И это очень меня печалит. Вы должны понять, что во всей этой суете, есть особенные дела. Называйте их как хотите. Я называю их – Предназначения. Это дела, которые не закончатся на следующий день, после того, как вы их завершите. Это то, что будет жить долго. Эпохально. Понимаете меня?
– Вполне.
– Великолепно, тогда позволю себе спросить Вас. Вы подумали над моим предложением?
Полковник молчал.
– Гросс?
– я еще думаю
– понимаю Вас, решение весьма непростое, Вы взвешиваете все «за» и «против». Но время нас не щадит, милейший. Оно нещадно врывается в наши дома и отнимает у нас все лучшее, чем мы дорожим. Вы дорожите, чем-то майор Гросс особенно сильно?
– не давите на меня.
– я? Да как мы могли только подумать такое? Отнюдь, вы вольны принимать любое решение, полковник. Для этого нужна спокойная атмосфера. Как, например, в этом парке на обочине!
Неожиданно, слева по его машине пронесся сильный удар. Бух!!! Пшшш!! Какой-то грузовик, с соседней полосы протаранил машину Гросса, его развернуло и машина полковника, жалобно скрипя шинами, пошла юзом в сторону парка. Подушки безопасности выпрыгнули, не давая ему крутить руль.
Грузовик продолжал тащить машину Гросса к обочине и, вдруг, все завертелось, разлетелось по салону и закружилось, как в миксере. Гросс зарычал, его машина кувырком полетела с насыпи. Через минуту все стихло.
