Закулисная история

– В смысле? – Никита посмотрел на Новикова, как на сумасшедшего.

– Я понимаю: Евгения Шпатова – это имя, которое знает молодежь. Но Евгения не смотрится в роли Катерины.

– Раньше я думал, что Ксения Лаврова не смотрится в роли Кабанихи, но теперь не представляю на ее месте другого человека. Женя – дипломированная актриса, а у Даши нет образования и опыта.

– Образования и опыта нет, а талант есть! В отличие от Жени, Даша прислушивается к замечаниям и не повторяет ошиб… – Новиков краем глаза заметил, что Лаврова скрылась за кулисами, и засуетился. – Никита, извините, я спешу.

– Вас проводить?

– Нет-нет, я помню дорогу.

Новиков быстро прошел за кулисы. Артисты разошлись по своим гримёркам, только Ксения стояла в кухне и ждала, пока закипит чайник. Михаил подошел к ней и сходу спросил:

– Ксения, что вы делаете после репетиции?

– Играю в спектакле.

Михаил Казимирович хлопнул себя рукой по лбу.

– Совсем забыл! Сегодня же спектакль! И как вы все успеваете? Спектакли, репетиции, съемки! Наверное, устаете?

– Устаю, но это приятная усталость.

Ксения выглядела спокойной и, что с макияжем, что без, была очаровательна. Ее глаза лучились добром, движения были легки, растрепавшиеся волосы и морщинки у глаз не старили, а подчеркивали естественность.

– Я наблюдал за вами во время спектакля в детском доме, а сегодня на репетиции вовсе не мог отвести глаз, – признался Михаил. – Ваши эмоции настолько живые, что складывается впечатление, будто игра вас не утомляет. Будто вы – это не вы, и на сцене все происходит с вами по-настоящему. Я видел много постановок «Грозы» как в знаменитых театрах, так и в любительских, и могу сказать точно: ваша Кабаниха – лучшая. Вы потрясающая актриса.

– Вы мне льстите.

– Ничуть. Я сказал то, что думаю. И вы, конечно, знаете, что люди восхищаются вами!

– Знаю, но не радуюсь этому.

– Почему?

– Я не считаю свою игру идеальной. После каждого спектакля я мысленно разбираю ошибки.

Внешне Михаил казался спокойным, но его сердце бешено стучало, пальцы дрожали. Когда он смотрел в магнетические глаза этой женщины, через него словно пропускали разряд тока. Он больше не мог вести непринужденную беседу и решил сразу показать свои намерения.

– Ксения, я подумал, – Михаил отер со лба пот, – если до спектакля вы заняты, может, у вас найдётся время после? За углом отличный ресторан. Я приглашаю вас на ужин.

– Михаил Казимирович…

– Просто Михаил. Или Миша.

– Михаил Казимирович, – подчеркнуто произнесла Ксения, – после спектакля я занята.

– Жаль. Тогда увидимся завтра?

– Нет.

– Почему?

– У меня двое детей.

– Двое детей, – растерянно повторил Михаил.

– И муж.

– Я думал, вы не замужем.

Ксения подняла брови.

– Почему вы так думали?

– В газете прочитал.

– Значит, вы собираете сплетни, которые смакует «желтая» пресса?

– Почему сразу «желтая»? Эта газета вполне…

– Потому, – перебила Ксения, – что я не разговариваю с прессой о личной жизни. Все, что журналисты пишут на эту тему – грязная ложь. Я не из тех, кто спекулирует детьми, мужем и родителями, чтобы привлечь внимание. Я актриса, а не медийная личность.

– Разве это не одно и то же?

– В моем случае – нет. Я не ищу популярности, а просто занимаюсь любимым делом. – Ксения до того рассердилась, что забыла про чайник. Она схватила реквизит и бросилась в свою гримерку.

– Ксения, подождите, я не хотел…

– Мне надо готовиться к спектаклю.

– Конечно, – пробормотал Михаил. Он расстроился и попытался загладить свою бестактность. – Приятно было пообщаться.

– Не могу ответить вам тем же.

Мужчина чувствовал себя очень глупо. Но не успел он осмыслить произошедшее, как со сцены вернулась Евгения Шпатова.

– Михаил Казимирович, вы останетесь на спектакль?

– Нет, Евгения, не останусь. Мне здесь больше нечего делать.

– Почему?

– Я видел этот спектакль два раза.

– Некоторые зрители приходят и три раза.

– Некоторые и десять раз, что же теперь, жить в театре? – Михаил осмотрелся по сторонам и, убедившись, что они с Женей одни, спросил: – Ты не знаешь, Ксения Лаврова замужем?

– Нет. Вернее, она разводится с мужем. А почему вас это интересует? – девушка подозрительно поглядела на Новикова и вдруг рассмеялась. – Что, понравилась?

– Женечка, у вас бурная фантазия. Просто я услышал, как Ксения с кем-то ругалась по телефону, мнестало интересно, с мужем она ругалась или нет. – выкрутился Михаил.

Это объяснение удовлетворило Шпатову.

– У них сложный развод, там какие-то споры из-за дочери.

Михаил опустился на стул.

– А поподробнее?

– Я не знаю подробностей, Лаврова же ничего никому не рассказывает. Только, может, подруге своей, Любе Румянцевой. Но Люба – кремень, слова из нее не вытянешь! – пожаловалась Женя. Очевидно, семейная драма Лавровой интересовала её не меньше, чем журналистов.

– Значит, Люба – хорошая подруга и умеет хранить секреты, – учтиво заметил Михаил.

– Умеет, но слухи-то ходят.

– Слухи слухами, а какова официальная информация? Почему они разводятся?

– Я же говорю: Лаврова прячет личную жизнь за семью замками. Кстати, ее дети иногда приходят в театр на один и тот же спектакль, – выразительно произнесла Женя. Видимо, хотела насолить Новикову за то, что не пожелал в третий раз смотреть «Усадьбу Крыловых».

Новиков этого не заметил. Его интересовало другое.

– И что дети из себя представляют?

– Потрясающую семейную идиллию. Девочка ни на шаг не отходит от брата, а он с нее пылинки сдувает. Брат ей, фактически, заменяет отца: забирает из школы, водит на аттракционы, помогает с уроками.

– Интересно, – задумчиво протянул Михаил.

– Еще бы, – кивнула Женя, – и, между прочим, Андрей – ну, сын Ксении – оказывал мне знаки внимания.

Михаил забарабанил пальцами по столу. Он понимал, что это лишь слухи, которыми пропитано закулисье, и домыслы молоденькой актрисы. Сын Лавровой оказывал ей знаки внимания! Естественно, Жене приятно думать, что все вокруг оказывают ей знаки внимания! Пожалуй, он бы не удивился, если бы завтра закулисье загудело о том, что Жене оказывал внимание он сам.

А что касается Лавровой, то, видимо, не судьба. У женщины личная драма, и влезть в чужую семью – самое ужасное, что можно сделать. Новиков не из тех, кто пользуется ситуацией.

***

Даша почувствовала, что еще немного, и упадет от усталости посреди кухни. Девушка решила отложить мытье посуды до завтра, а сейчас выпить чаю и пойти спать. Все-таки тяжело утром учиться, днём репетировать, а вечером играть в спектакле. Но, несмотря на усталость, Даша ликовала: она получила роль Варвары. Она получила почти главную роль! Единственное, что огорчало, это благосклонность Никиты к Жене Шпатовой, которая возомнила себя королевой. Женя умела из ничего создать суету и привлечь к себе внимание поклонников. Наверное, это тоже своего рода талант. И, увы, этот талант высоко ценится в шоу-бизнесе.

Даша сделала глоток смородинового чая и ощутила приятное умиротворение. И кто придумал запивать проблемы алкоголем? Чай – лучшее решение! Кстати, о проблемах. Дарья открыла кошелек, пересчитала деньги и снова схватилась за чашку.

«У меня семьсот рублей и неделя до зарплаты. Всю зарплату я отдам хозяйке квартиры, чтобы рассчитаться за прошлый месяц. Рассчитаться за текущий месяц – октябрь – не получится. Будет чудом, если останутся деньги на проезд и еду, – Дарья снова пересчитала содержимое кошелька, будто от этого оно моглоувеличиться. – Может, попросить денег у родителей? Но они и так каждый месяц переводят на карточку десять тысяч и с ехидством говорят: Вот, мол, твоя самостоятельность!» Нет уж, к родителям я не обращусь. Что-нибудь придумаю. Мне не впервой».

Тут раздался звонок. Даша удивилась: кто мог прийти к ней в одиннадцать вечера? Она подбежала к двери и посмотрела в глазок. На площадке никого не было. Даша уже решила, что ей это послышалось, но звонок повторился. Она присмотрелась внимательнее и увидела, что к звонку тянется палка. Похоже, человек был маленького роста и не мог дотянуться до кнопки. Или человек не хотел, чтобы его увидели.

Эта мысль обдала Дашу ледяным ужасом. За секунду в голове возникли фантазии, которые могли бы стать достойным сценарием для криминальных сериалов. Но Даша взяла себя в руки и спросила как можно уверенней:

– Кто там?

– Катя, – послышался тоненький голосок.

– Какая еще Катя?

– Катя Никифорова. Из детского дома.

Даша ахнула и отворила дверь. На пороге, вправду, стояла Катюша. Она улыбалась и боязливо глядела на Дашу из-под опущенных ресниц. Ее щеки раскраснелись от холода, волосы растрепались и выбились из-под вязаной шапки, куртка была расстегнута.

Даша удивлённо воскликнула:

– Как ты здесь оказалась?

– Я приехала на метро. Добрая тетенька купила мне билет и угостила булочкой. Я и не знала, что метро такое огромное! – глаза девочки светились восторгом. – Я раньше на нем не ездила.

Даша подняла брови.

– Ты жила в Москве и никогда не ездила на метро? Как ты передвигалась по городу?

– Воспитатели не разрешают ездить в город. Мы выходим из детского дома только в школу и поликлинику, а это близко.

– Катя, у тебя руки, как ледышки! – испугалась Даша, обнимая девочку. – Сама тоже замерзла? Бегом в ванную и хорошенько прогрейся, я сейчас принесу тебе полотенце и теплые вещи.

Глава 9

Через полчаса Катя уже сидела на кухне, переодетая в Дашину пижаму и махровый халат. Халат был великоват, и Катя в нем утопала, зато ей было тепло и спокойно впервые за долгое время.

Даша, забыв об усталости, хлопотала у плиты.

– Мне нечем тебя угостить. Осталась только гречка. Могу сделать бутерброды с маслом. Будешь?

Катя кивнула. Она проголодалась.

– Не понимаю, как воспитатели отпустили тебя одну так далеко? Да еще вечером! Они на часы смотрели?

– Только не ругайся, – Катя боязливо поежилась, – я убежала.

Даша выронила нож, и он со стуком упал на кафельный пол. Девушка грозно поглядела на Катю, но та не спешила с объяснениями. Она виновато опускала глаза и подергивала плечами, будто у нее был нервный тик.

– Дашенька, миленькая, не ругайся! Ты не знаешь, какие они злые!

– Кто – они? – ледяным тоном осведомилась Даша.

– Мальчики. Они побили меня, я пожаловалась воспитательнице, а воспитательница сказала, что я сама виновата. Обычно я терплю, но сегодня было очень больно.

Девочка закатала рукава, и у Дарьи на голове волосы зашевелились от ужаса. На руках Кати не осталось живого места, синяки сплошь покрывали ее кожу. Местами они были желтого цвета, но были и свежие следы.

– Кто тебя бил? –воскликнула Дарья. – Назови имена!

– Витя, Леша и Дима. Другие дети смеялись. У них такая игра.

– И тебя никто не защитил?

– Я пожаловалась воспитательнице, а Витя пообещал за это вырвать мне волосы. Витя толстый и сильный, его даже воспитательница боится! Он стащил садовые ножницы и полдня ходил за мной – дергал за косу, один раз провел ножницами по шее. Я испугалась и во время прогулки сбежала.

Даша могла бы подумать, что Витя шутил, если бы сама не спасла девочку от побоев неделю назад. Да и синяки на руках Кати подтверждали, что с чувством юмора у сирот плохо.

– Ты кому-нибудь сказала, что поехала ко мне?

– Нет.

– Ты понимаешь, что воспитатели волнуются? Они наверняка заявили в полицию. Тебе надо вернуться.

– Можно я останусь с тобой?

– Нет, это не положено по закону.

– А мне плевать на закон!

– Так нельзя, – мягко произнесла Дарья. – Прости, но я отвезу тебя обратно.

– Ну и отвози! Я снова сбегу! – заупрямилась девочка.

Отчаяние и страх достигли в ее душе такого предела, что это уже граничило с безрассудством. Катя не жаловалась на боль, похоже, она привыкла к ней и перестала обращать внимание на синяки. И это пугало Дашу не меньше, чем сами синяки. Да окажись она на Катином месте, она бы из дома не смогла выйти, не то что через всю Москву проехать!

– Катюша, как тебе удалось сбежать?

– Я перелезла через забор и дошла до метро.

– Не испугалась? Там же идти мимо гаражей и заводов!

– Я их прошла и спустилась в метро. После метро опять долго ходила, потому что заблудилась. Люди смотрели на меня с удивлением, некоторые предлагали помощь.

– И что ты отвечала?

– Что иду к маме.

«Иду к маме. К маме». Эти слова попали прямо в самое сердце.

– Разве я похожа на маму? – прошептала Дарья.

– Нет. Но ты лучше мамы.

Катя глядела на Дашу без страха и робости. Ее щеки разрумянились, глаза блестели. Катя напоминала брошенного котенка, который неожиданно оказался в уюте, выпил теплого молока и теперь хотел мурлыкать и ластиться.

– Я должна позвонить в детский дом. Так будет правильно.

К ужасу Даши, Катя упала перед ней на колени и завопила дурным голосом:

– Пожалуйста, не отдавай меня! Я буду послушной! Я буду мыть посуду, стирать, убирать, и никаких игрушек не надо!

Даша насильно подняла ее с пола и посадила в кресло.

– Катюша, это сложнее, чем ты думаешь. Если бы все зависело от моего желания, честно, я бы тебя не отдала, – пылко произнесла Дарья. – Но скрывать чужого ребенка – преступление. Ты же не хочешь, чтобы меня забрали в полицию?

– Нет, – испугалась Катя.

Конечно, предоставить Кате ночлег – не преступление, и на Дашином месте так поступил бы каждый, но спрятать ее от воспитателей – уже серьезный проступок.

– Я не могу приютить тебя без разрешения. И, как бы ни обижали тебя воспитатели и мальчики, я уверена, сейчас они волнуются и гадают, куда ты пропала, жива ли ты! Я должна позвонить.

Катя согласилась, что Даша права. К тому же она всерьез испугалась, что Дашу заберут в полицию, и со страху продиктовала ей номер.

В трубке заскрежетал сонный голос сторожа.

– Алло.

– Это детский дом номер восемь?

– Да.

– Я могу поговорить с директором или воспитателем?

– Девушка, вы на часы смотрели? Сами-то как думаете? Перезвоните завтра.

– Это срочно! – воскликнула Даша. – У вас девочка сегодня не пропадала? Катей зовут.

Сторож заинтересовался.

– Вы знаете, где она?

– Катя у меня дома.

– Римма Павловна! – закричал мужчина так громко, что Даша отдернула трубку от уха. – Звонит какая-то девушка! Говорит, Катя у неё дома!

Мгновение – и в телефоне зазвучал приятный женский голос.

– Здравствуйте, меня зовут Римма Павловна Берестова, я директор детского дома. С кем я говорю?

– С Дарьей Арсентьевой из театра «Калейдоскоп». Помните, мы были у вас со спектаклем? Только что Катя приехала ко мне домой, я подумала, что вы волнуетесь, и позвонила.

– Вы правильно сделали! Спасибо! – в голосе женщины слышалось облегчение. – Мы эту негодницу обыскались, уже и в полицию заявили! Диктуйте адрес, я приеду за ней на такси.

– Катя спит, – соврала Даша, – не надо ее беспокоить. Завтра я сама её привезу. Вы знаете, почему она сбежала?

– Приключений захотела! И нервы людям помотать!

– Ее побили мальчишки, а воспитательница не стала разбираться, кто виноват. Катя напугана и не хочет возвращаться.

– Правда? – директриса замешкалась. – Что ж, я поговорю с воспитательницей и нянечками, которые сегодня дежурили. Наверное, девочка доставила вам много хлопот?

– Пустяки, Катя мне нравится. И мне ее жаль. Надеюсь, вы разберетесь и этого больше не повторится.

– Конечно, – пообещала директриса.

– До свидания, – Даша повесила трубку и поглядела на притихшую Катю. – Вот и все, зря ты боялась. Очень приятная женщина.

Катя покачала головой.

– Директриса хуже воспитательницы.Она кричит так громко, что хочется зажать уши.

– Но кричит-то за дело?

– Нет. Она просто любит кричать. Она кричит на поварих, воспитателей, детей. Когда директриса приезжает, я стараюсь не выходить из комнаты.

Даша вспомнила, что Кристина говорила о директрисе, сопоставила это с мнением Кати и своим впечатлением, но пока не могла сделать выводы.

– Уже поздно. Пойдем-ка спать.

Пока Дарья искала в шкафу второе одеяло, Катя осматривала спальню. Тут все казалось родным, даже пахло по-домашнему – цветущей черемухой. Почему на ум пришел этот запах и почему он кажется родным, Катя не могла объяснить. Может, он ассоциировался у нее с ранним детством. Может быть, так пахло от ее матери.

Катя заметила на тумбочке фотографию в золотой рамке. На ней Даша сидела рядом с мальчиком, на вид ему было лет пятнадцать. Со спины детей обнимали мужчина и женщина.

– Это твои родители?

– Да. И младший брат, – Дарья мельком взглянула на фото. – Они живут в Нижнем Новгороде. Мы редко видимся.

– Ты давно переехала в Москву?

– Полтора года назад.

– Скучаешь по семье?

– Немного.

– Я тоже скучаю по своим родителям. Моя мама была похожа на тебя, а папа… папа был капитаном, – быстро нашлась девочка.

Даша понимала, что Катя ничего не знает о родителях и говорит так, как ей хотелось бы, чтобы было на самом деле.

– Почему капитан? – поинтересовалась Дарья.

– Капитаны – сильные и смелые, они ничего не боятся! Так говорит Анна Андреевна, наша нянечка. Она хорошая и часто рассказывает истории о моряках. Даш, а расскажи о своей семье.

Даше показалось неуместным говорить о родителях с ребенком, у которого их нет.

– Может, в другой раз?

– Пожалуйста, – взмолилась девочка, – вместо сказки.

– Ладно, попробую. Но сначала ты умоешься и ляжешь в кровать.

Даша не знала, с чего начать рассказ, поэтому начала со знакомства.

– Мою маму зовут Светлана, она гастроэнтеролог в госпитале. Мой папа, Семён, – директор небольшого издательства. А брат Паша – школьник. Мы с братом жили в одной комнате и часто ссорились.

– Вы жили вдвоем в комнате? – переспросила девочка. – И больше никого не было?

Даша рассмеялась.

– А кто еще должен быть? Мы с братом – в одной комнате, родители – в другой.

– Здорово, – мечтательно протянула Катюша. – Вот бы у меня был брат… И комната.

У Даши перехватило дыхание. Эта девочка умеет одной фразой разбередить душу. Вроде ничего особенного она не сказала, но для Даши семья – больная тема. Для нее было сущим адом делить комнату с братом! Они дрались и получали от этого мстительное удовольствие. Они не смотрели вместе фильмы и не играли в игры, как положено братьям и сестрам. У них не было общих занятий, кроме скандалов. Пока мы жалуемся на жизнь, ссоримся с братьями и мечтаем о личном пространстве, кто-то мечтает о том, чтобы рядом была хоть одна родная душа. Почему мы не ценим то, что имеем?

– Ты хорошая, – вдруг сказала Катя. – Наверное, в школе все хотели дружить с тобой.

Даша невесело рассмеялась.

– В школе я была гадким утенком. Я хорошо училась и была застенчивой. Я боялась лишний раз о чем-то спросить, одевалась не по моде, и одноклассники надо мной смеялись. Я притворялась, будто мне наплевать, что они говорят, но потом приходила домой и плакала. Впрочем, за меня было, кому заступиться, – Даша умолкла на полуслове. Она поняла, что у Кати похожая ситуация, но за нее заступиться некому. Катя не может пожаловаться маме или папе, потому что у нее их нет.

– А почему ты не ездишь домой?

– В Москве держат дела – учеба, работа, спектакли. И не всегда есть деньги на билет до Нижнего Новгорода.

Даша не любила говорить о семье и деньгах, а говорить об этом с Катей казалось вовсе недопустимым. У них разное представление о семейной жизни. Для Кати семья – это восторг, идиллия, недостижимая мечта. А Дашины отношения с родными сложно назвать образцовыми.

Дарья прекратила разговор, сославшись на усталость, и вскоре обе заснули.

В это время на другом конце Москвы Ксения Лаврова бесшумно вошла в свою квартиру и замерла на пороге. В кресле, которое обычно было занято Андреем, сидел ее муж и, покачивая носком лакированного ботинка, что-то смотрел в телефоне. Игорь был в брендовом костюме, на его руке блестел новый «ролликс». Встретившись взглядом с женой, он недобро сощурился. Его и без того острый подбородок вытянулся.

– Привет, – удивилась Ксения, – что ты здесь делаешь?

– Тебя жду.

– Зачем?

– Хотел убедиться, что ты по-прежнему уходишь ни свет ни заря и возвращаешься в полночь.

Ксения подняла брови.

– С каких пор тебя волнует распорядок моего дня?

Колючий взгляд Игоря скользнул по лицу женщины, задержался на губах.

– Милая, твой распорядок меня не волнует, хоть живи на работе. Мне не нравится, что у тебя нет времени почитать Наде сказку. Да что сказку, ты Надю даже не видишь! Утром ты на съемках, днем на репетиции, вечером на спектакле, а ночью, когда, наконец, соизволишь прийти домой, Надя видит десятый сон! Я расскажу об этом в суде. Ты помнишь, что завтра очередное слушание?

– Помню, – чопорно ответила Ксения. – А теперь покинь мою квартиру.

– Твою квартиру? – переспросил Игорь. – Ты забыла, что до того как стала знаменитой актрисой я один копил деньги на жилье?

– Пошел вон, – с отвращением произнесла Ксения.

– Надо же, как бывает! Прожили двадцать лет вместе, а потом слышу: пошел вон.

Ксения пожала плечами.

– Бывает. А бывает и так: сутками пропадаешь на съемках, мечтаешь реализоваться в профессии, чтобы муж тобою гордился, а муж в это время развлекается с топ-моделями.

– Хочешь перемолоть это в тысячный раз? Давай! – Игорь повысил голос. – Я знаю, что провинился, но и ты была виновата, когда на месяц уехала на съемки в Анапу! Что я должен был делать?

– Смотреть за детьми, а не зажиматься с девками в ночных клубах. Уходи. Ты мне противен.

– Поверь, я тоже не испытываю удовольствия от этой встречи. Но нельзя всегда все делать в удовольствие, да?

– К чему ты клонишь? Говори прямо или убирайся.

– Ксюша, я выиграю суд и право жить с Надей. Тогда мне не придется платить алименты, а ты съедешь с квартиры. Всего хорошего.

Игорь застегнул куртку и вихрем пронесся мимо жены. Напоследок он хлопнул дверью так сильно, что зазвенело зеркало.

Ксения вздохнула.

– Надо сменить замки. Ведь пока это моя квартира.

– Согласен, – из кухни вышел Андрей.

– Давно ты там стоишь?

– Я случайно услышал ваш разговор.

Ксения строго посмотрела на сына.

– А дослушал до конца тоже случайно?

– Я переживаю за вас и хочу знать, что происходит. Как еще узнать, если вы не рассказываете?

– Андрей, я не хочу грузить тебя взрослыми проблемами.

– А ничего, что мне двадцать лет?! – возмутился Андрей. – Я взрослый и должен знать правду.

Парень подошел к матери и обнял ее за плечи.

– Я люблю отца, но всегда буду на твоей стороне. Помни об этом.

– Твой отец прав.

– В чем?

– Я почти не вижу вас с Надей. У меня давно не было выходных, и с этим пора что-то делать.

– Мам?

– Я приняла решение.

– Какое решение? – Андрей заволновался.

Женщина устало вздохнула.

– Пойдем спать. Завтра узнаешь.

Глава 10

Даша подскочила ни свет ни заря, чтобы приготовить Кате завтрак. Продуктов было мало, но девушка не отчаялась: сделала бутерброды, сварила овсянку и украсила ее замороженными ягодами. Потом Даша вспомнила о Юле – надо предупредить ее, что не приедет на занятия.

– Привет, – голос подруги звучал бодро. – Дашка, ты где? Я жду у банкомата.

– Юль, меня сегодня не будет.

– Почему?

– Ночью приехала Катя из детского дома, сейчас я должна отвезти ее обратно. Я не успею вернуться даже к последней паре.

– Я что-то ничего не понимаю, – затараторила удивленная Юлька.

Тут хлопнула дверь в комнату – это проснулась Катя. Вести разговор при ней было бы неудобно.

– Я позвоню вечером и все расскажу. Придумай уважительную причину моего пропуска. Спасибо, ты лучшая подруга на свете!

– С добрым утром! – в кухню вошла Катя.

Даша спрятала телефон.

– С добрым утром, солнышко. Надеюсь, ты любишь овсянку?

Катя скривилась, но попробовала одну ложечку.

– Если честно, я ее ненавижу. Но у тебя она совсем не противная. Даже вкусная. Наверное, в приюте овсянка противная, потому что в нее не добавляют ягоды.

Даша достала из морозилки пакет с жимолостью и поставила перед Катей. Пусть кушает, пока есть возможность.

Через час девочки вышли из дома и направились в ближайшее кафе.

– Зачем мы идем сюда?

– Сейчас узнаешь. Привет, Маринка! – Даша поздоровалась с официанткой, стоявшей у гардероба. – Наталья Павловна у себя?

– Да, – девушка с любопытством поглядела на Катю, потом на Дашу.

Но Даша не стала ей ничего объяснять, лишь улыбнулась и потянула Катю в зал.