скачать книгу бесплатно
Я научился произносить отдельные звуки! Это первый шаг к осмысленной речи!
Но почему-то именно после этого мама перестает показывать мне погремушку. Ее место в руках мамы занимают уродливые чучела монстрообразных существ, раскрашенные в самые невероятные цвета. Быть может, таким образом мама старается познакомить меня с земной фауной?.. Поверить невозможно, что столь ужасные существа могли быть созданы природой!.. Или это какой-то новый тест?..
Но где же погремушка? Почему мне больше ее не показывают? Я ведь так и не успел понять, что она собой представляет и что находится у нее внутри. А без этого выполнение моей Миссии становится невозможным.
* * *
Я подсмотрел за мамой и заметил, что он положил погремушку на одну из горизонтальных плоскостей, установленных на тонких ножках. Подобных ей плоскостей вокруг меня несколько, но, в отличие от других, та, на которой лежит погремушка, расположена довольно-таки низко. Я бы, наверное, смог дотянуться до нее, если бы мне удалось подняться на ноги.
Я берусь руками за края своего ложа, сажусь и оглядываюсь по сторонам. Никого из землян поблизости от меня нет. Я ложусь грудью на край ложа и, перевесившись через него, падаю на пол.
Я падаю на спину. Высота небольшая, и падение не причиняет мне никакого вреда. Я тут же переворачиваюсь на живот и быстро ползу в направлении горизонтальной плоскости, на которой лежит необходимая мне погремушка.
Расстояние до нее я преодолеваю довольно-таки быстро. Но теперь мне предстоит самое сложное.
Я берусь обеими руками за ножку, на которую опирается горизонтальная плоскость, и медленно поднимаюсь на колени. Затем я поднимаю вверх голову. Горизонтальная плоскость находится прямо над моей головой. Осторожно отпустив одну руку, я протягиваю ее вверх и цепляюсь пальцами за край плоскости. Опора кажется мне слишком ненадежной, поэтому я быстро перемещаю на край плоскости и вторую руку.
Я даю себе немного передохнуть, после чего, подтянувшись на руках, поднимаюсь на ноги. У меня кружится голова, а в коленках я ощущаю предательскую слабость. Для того чтобы не упасть, я упираюсь в край горизонтальной плоскости подбородком.
Головокружение быстро проходит.
Так. Теперь я могу освободить одну руку и протянуть ее за погремушкой.
Мне не хватает совсем немного для того, чтобы подцепить ее ручку кончиками пальцев. Чтобы достичь цели, мне нужно сделать всего один крошечный шаг.
Но я ведь не умею ходить!
Я приказываю себе не паниковать. Снова ухватившись обеими руками за край горизонтальной плоскости, я делаю глубокий вдох и отрываю ногу от земли. Меня заносит в сторону, и я снова опускаю ее на место. Но теперь я знаю, что могу это сделать!
После короткого отдыха я повторяю попытку. На этот раз, чуть приподняв ногу, я быстро выдвигаю ее вперед и переношу на нее весь вес своего тела. Сохранить равновесие в таком положении невероятно трудно. Поэтому я быстро выбрасываю руку вперед и хватаюсь за погремушку. Равновесие потеряно окончательно, и я падаю на ягодицы.
Погремушка, издав свойственный ей странный шуршащий звук, падает рядом. Я быстро хватаю ее за ручку и подношу к лицу.
Что теперь?
Мне необходимо узнать, что находится в полом желто-красном шарике, но как это сделать?
Я засовываю погремушку в рот и пытаюсь разгрызть ее.
Если бы у меня только были зубы! А так, голыми деснами, сделать это мне не удается. Но зато трение погремушки по воспаленным ноющим деснам приносит облегчение.
Поводив какое-то время погремушкой по деснам, я вынимаю ее изо рта и пристально смотрю на желто-красный шар. Чтобы убедиться, что погремушка не утратила своих свойств, я слегка встряхиваю ее. То, что находится внутри шара, отвечает мне негромким шуршанием.
Итак…
Приняв решение, я размахиваюсь и изо всех сил ударяю погремушкой об пол.
Никакого результата.
Я снова поднимаю погремушку и бью ею об пол.
Затем я повторяю это снова.
Снова и снова.
Я полностью отдаюсь этому занятию, в котором сейчас для меня заключен весь смысл моего существования.
Откуда-то из глубин сознания до меня доносится слабый, едва различимый голос, который не очень уверенно пытается напомнить мне о Миссии.
Конечно, я помню о своей Миссии!
Я ДОЛЖЕН ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО РАСКОЛОТЬ ЭТУ ПОГРЕМУШКУ!
А после этого я, возможно, займусь чем-нибудь другим. Например, разноцветными монстрами, которых так любит показывать мне мама.
СЕЮЩИЕ ВЕТЕР
Солнце, похожее на большой переспелый апельсин, не прошло и трети своего пути по небосклону, а воздух был уже горячим и влажным. Все тело Закладина, облаченное в строгий темно-синий костюм с академическим значком на лацкане, едва он ступил на трап, мгновенно покрылось испариной. К тому же и сила тяжести на Штраке несколько превышала привычную ему земную. Закладин, потянув вниз, ослабил узел галстука.
К трапу подкатил легкий открытый джип.
– Вы Семен Закладин, эколог? – спросил, приподнявшись со своего сиденья, водитель.
На нем была просторная полуспортивная одежда зеленовато-бурого цвета и выгоревшая широкополая шляпа.
– Да, – кивнул Закладин.
Посмотрев по сторонам, он лишний раз удостоверился, что, кроме него, из корабля больше никто не вышел.
– А я – Мат Хансен, врач из поселка Пиллой, – представился водитель. – Как долетели?
Легко взбежав по трапу, он взял из рук Закладина одну из его сумок.
– Наверное, неплохо, – ответил, спускаясь вслед за ним, Закладин. – Мне не с чем сравнивать, я первый раз летел грузовым кораблем.
– А к нам другие и не летают, – рассмеялся Хансен. – Да и этот бывает только два раза в стандартный год. Так что вы застряли тут минимум на полгода.
– Жарко здесь у вас, – пожаловался Закладин, снимая пиджак и галстук. Аккуратно уложив их на заднее сиденье джипа, он расстегнул воротник рубашки и закатал рукава.
– Это только в космопорте, – сказал, садясь за руль, Хансен. – Бетонное покрытие раскаляется на солнце, как сковорода. К тому же влажность тут высокая.
У грузового люка быстро и ловко орудовали автопогрузчики, выбрасывая что-то из чрева корабля и загружая в крытые брезентом грузовики.
Обогнув их, Хансен развернул джип в сторону зеленой полоски за краем бетонного поля.
– А вы сами давно на Штраке? – спросил Закладин.
– Я коренной штракианин. Мои предки поселились здесь без малого сто лет назад. Слышали про экологическую катастрофу на Дагоне-2, когда кто-то занес туда фиолетовую слизь, истребившую всю растительность? Эвакуированных колонистов с Дагоны переселили на Штрак.
Съехав с бетонного покрытия, машина миновала небольшую рощицу невысоких, развесистых деревьев, одаривших на короткое время благословенной тенью, и выехала на накатанную грунтовую дорогу. По обе стороны тянулись необъятные зеленые поля, плотно засаженные какими-то высокими, прямыми палкообразными растениями.
– Штрак был открыт давно, – продолжал Хансен. – Но долгое время он оставался необитаемым по причине удаленности от всех основных центров Галактической Лиги. Вспомнили о нем только после того, как произошла трагедия на Дагоне-2 и нужно было в спешном порядке переселять куда-то людей. На планете – три континента, но два из них практически непригодны для жизни: Ледяной лежит на полюсе под коркой льда, а Трясущийся, находящийся в стадии формирования, подвержен частым и мощным тектоническим движениям. Специалисты говорят, что в конце концов он развалится на целую кучу островов. Наш материк самый маленький, зато это настоящий рай.
– Он настолько хорош, что вас устраивает жизнь на периферии, куда даже грузовой корабль залетает раз в полгода?
– Это наша родина, – спокойно и естественно, без какого-либо пафоса ответил Хансен. – На Штраке мы имеем все необходимое для жизни, а чего не хватает – покупаем.
– Но доставка грузов в такую даль стоит, должно быть, немалых денег?
– Мы экспортируем штраковое масло. Растение, из которого его получают, называется метелкой. Согласитесь, «Метелочное масло» – не слишком благозвучное название. Поэтому решили: пусть лучше будет «Штраковое», поскольку растут метелки только на Штраке.
– А пробовали?
– Что?
– Выращивать метелки на других планетах?
– Нет. Предложения были, но мы отказались продать культуру.
– И тем самым сохранили монополию и стабильно высокие цены на штраковое масло.
– А почему бы нет? Сегодня без штракового масла не производится ни одно парфюмерное изделие.
– Иначе его просто не станут покупать.
– Конечно. Штраковое масло обладает фантастической способностью длительное время удерживать запахи.
– Но цены?
– А что «цены»? Желаете хорошо пахнуть – платите деньги. Мы ведь тоже должны на что-то жить. Штраковое масло – роскошь, а не лекарство от неизлечимой болезни. Продавая его, мы никого не грабим и не обрекаем на смерть.
Возделанные поля вдоль дороги сменились невысокими изгородями, за которыми паслись стада сельскохозяйственных животных обычных земных пород. На горизонте появились небольшие дома.
– Подъезжаем, – сообщил Хансен.
– Так что у вас за проблемы с пластунами? – перевел разговор на интересующую его тему Закладин. – В Экологическом центре мне ничего толком не объяснили, только сказали, что все материалы будут предоставлены на месте.
– Если коротко, то безобидные прежде животные стали представлять опасность для людей. Началось это лет тридцать назад, и с тех пор агрессивность пластунов идет по нарастающей.
Они въехали на улицу довольно большого поселка. Дома в нем были главным образом двух– и трехэтажные, похожие друг на друга, как и стандартные строительные панели, из которых они были собраны. Аккуратные неогороженные палисадники возле фасадов удивляли и восхищали многообразием ярких цветов и необычностью причудливых форм декоративной растительности.
– Гостиницы у нас нет, – сказал Хансен. – Если вы не против, можете остановиться у меня, я живу один.
Хансен занимал половину двухэтажного дома. Весь второй этаж он предоставил в распоряжение Закладина.
Закладин едва успел принять душ и переодеться в одежду, более соответствующую местному климату, когда Хансен позвал его к столу.
– После обеда вас ждет губернатор, – сообщил он.
Губернатор, сурового вида мужчина лет шестидесяти, худой, высокий, с зачесанными назад седыми вьющимися волосами, встретил их в своем доме в небольшом холле на первом этаже.
– Это Семен Закладин, – представил Закладина Хансен. – Прибыл сегодня из Экологического центра.
Большие серые глаза губернатора мрачно выглядывали из-под густых нависающих бровей. Губернатор внимательно осмотрел Закладина, и, похоже, доверия он у него не вызвал.
– Вейч Дилон, – глухим, негромким голосом представился губернатор и вперил взгляд Закладину в переносицу. – Вы уверены, что справитесь с задачей?
– Я еще не знаю, в чем она заключается, – натянуто улыбнулся Закладин.
Дилон недовольно шевельнул бровями.
– Мы подали заявку в Экоцентр по полной развернутой форме.
– Мне сообщили только то, что возникли какие-то проблемы с пластунами.
Жестом руки губернатор пригласил всех к столу, на котором стояли высокие шестигранные стаканы и кувшины с прохладительными напитками.
– Вы должны помочь нам уничтожить пластунов, – пристально глядя Закладину в глаза, произнес Дилон. – Они стали угрозой для дальнейшего существования всей колонии на Штраке.
Взгляд стальных глаз был настолько пронзительным и неподвижным, что у Закладина мелькнула глупая мысль: не пытается ли губернатор гипнотизировать его?
– Так категорично? – растерянно спросил он.
– Да, – едва заметно наклонил голову Дилон.
– Они нападают на людей?
– Случается. Но главный вред – они уничтожают метелочные плантации. Получаемое из метелок масло составляет основу нашей экономики, поэтому вопрос стоит именно так: либо мы, либо пластуны – вместе нам на Штраке не выжить.
– В информатории Экоцентра я нашел всего лишь одну монографию о пластунах почти столетней давности. Я хотел бы встретиться с вашими специалистами, ознакомиться с их материалами…
– Да нет у нас никаких специалистов по пластунам, – резко оборвал Закладина Дилон. – У нас есть специалисты по метелкам, а пластунами никто никогда серьезно не занимался: пока они не представляли собой угрозы, они были нам неинтересны. Поэтому мы и обратились за помощью в Экоцентр.
– Но браться одному за столь объемную задачу, как изучение экосистемы целого континента…
– А мы и просили прислать не одного, а группу специалистов. И готовы были оплатить их работу. Да только ваши титулованные академики, похоже, просто поленились оторвать свои натруженные зады от кожаных подушек кресел.
– Если учитывать месторасположение вашей планеты, то действительно отыщется немного желающих лететь сюда, – усмехнулся Закладин.
– Ну, раз уж вы все равно сюда прибыли, принимайтесь за дело. Тем более что покинуть Штрак вы сможете не раньше чем через полгода, когда прилетит рейсовый звездолет. Доктор Хансен, насколько я знаю, по собственной инициативе занимался изучением пластунов. Он и введет вас в курс дела.
– С вашим губернатором не очень-то поспоришь, – сказал Закладин, когда они с Хансеном вышли на улицу.
– Да, – согласился Хансен. – Особенно когда дело касается пластунов. Они для него почти что личные враги.
Они обогнули дом губернатора. Задние дворы в поселке отсутствовали, почти от самых стен начиналось метелочное поле.
Знаменитые масляничные растения были чуть ниже человеческого роста. Они напоминали молодые побеги бамбука, заканчивающиеся широкими круглыми соцветиями, похожими на пучки тонких проволочек с небольшими конусообразными расширениями на концах. Примерно в тридцати сантиметрах от земли в каждый ствол был вставлен наклонный металлический желобок, по которому в сосуд, подвешенный на другом его конце, стекали густые, тяжелые капли сока, служившего сырьем для получения штракового масла.
