скачать книгу бесплатно
– В пятнадцать. А отцу было уже больше двадцати, он копил на лодку, и накопил, а дом он купил уже после смерти деда, тот немного денег оставил. Это мне было лет пять, а братьям – и того больше. Скажите, а что было нужно от вас его преосвященству?
– Он хотел знать, какой я веры. А я – никакой.
– И вы ему сказали? – удивилась девочка.
– Именно. Он долго не мог поверить, а потом велел прийти завтра на полуденную службу. Это в шесть часов, так?
– Точно, – кивнула Аттилия. – Я провожу вас, не беспокойтесь. Вы должны туда успеть после встречи с госпожой Агнессой.
– Значит, буду успевать. Скажи, ты знаешь, куда мы положили баночки от госпожи Клары?
– Конечно, – девочка с готовностью вскочила и открыла одну из дверец комодика.
Там стояли банки с пробниками и шкатулка с декоративкой.
– Замечательно. Сейчас мы пробуем покрасить мне голову, а потом я иду мыться, нет, мы идём мыться, а потом – намажусь, почитаю немного, и спать.
Косметика госпожи Клары замечательно снялась её же лосьоном. Аттилия очень боялась подступаться к краске, но тут у Лизаветы был немалый опыт – она красила волосы лет с двадцати, сначала просто в разные цвета, посмотреть, что будет, а потом уже нужда заставила. Краска была приятной кремовой структуры, легко нанеслась кистью, а по истечении времени – легко отмылась.
И после уже знакомой процедуры нагревания воды и мытья Лизавета намазала кремом лицо, стопы и руки, почитала немного книгу и уснула.
А утром был тот самый подъём. Быстрое умывание, завтрак на скорую руку, одеться и пойти к Крыске-Агнессе.
Её кабинет находился на первом этаже, недалеко от кабинета Лиса-Астальдо. Она уже была там, что-то отмеряла из большой бутыли в склянку.
– Доброе утро, госпожа Агнесса, – кивнула Лизавета.
– Доброе утро, – буркнула та. – Раздевайтесь, сорочку тоже снять, и ложитесь, – и кивнула на деревянную лавку, застеленную простынёй.
Лизавета разделась – до трусов и лифчика. Подошла и села на лавку.
– Я непонятно сказала, что следует раздеться? – Крыска повернулась и нахмурилась. – Эти вещи вам никак не помогут, а мне только помешают.
Лизавета молча сделала, что просили. Потом до неё дошло – Крыска понятия не имела о том, что человек может носить что-то под сорочкой. Ничего, пусть привыкает.
А дальше Крыска подошла, коснулась её лба холодными пальцами, и более Лизавета не помнила ничего.
Проснулась она от Крыскиного раздраженного голоса:
– Просыпайтесь! Да просыпайтесь уже! Я не сделала с вами ничего такого, чтобы вы не могли прийти в себя, встать и уйти отсюда!
Лизавета честно попыталась встать, но у неё закружилась голова.
– Извините, – тихо сказала она и легла обратно.
Крыска подошла, потрогала лоб, уши, правую кисть. Что-то потёрла в районе висков, потом взяла обе руки и надавила, да так, что Лизавета даже пискнула.
Но голова перестала кружиться, и стало можно сесть, а потом встать. Одеться, сказать «угу» на слова о том, что завтра ей надлежит явиться в то же самое время, и выйти наружу.
Тело разбила слабость, голова снова закружилась, нестерпимо хотелось пить. И спать. И на воздух. Было похоже на упавшее давление, наверное, нужно выпить кофе.
Аттилия скатилась по лестнице со второго этажа.
– Ой, госпожа Элизабетта, да на вас лица нет!
– Наверное, пройдёт. Ты можешь принести мне воды? И немного кофе? Черного и сладкого? А я пока выйду на улицу.
– Ой, могу, конечно, но давайте, я вам помогу.
Аттилия взяла её под руку и вывела во двор. Ближайшая лавочка оказалась в спасительной тени, и Лизавета рухнула на неё. Девочка заверила, что она мигом, и убежала.
Во дворе происходило занятное: господин Сокол, её дражайший телохранитель, гонял пятерых парней. Они нападали на него, он легко расшвыривал их по кустам олеандров. Лизавета так увлеклась, что даже немного забыла о слабости и головокружении.
Впрочем, господин Сокол собрал учеников вокруг себя, что-то им сказал, и они радостно убежали ещё в одну дверь. А сам он подобрал с края колодца плащ и подошёл к ней.
– Госпожа Элизабетта, с вами всё в порядке?
– Не слишком, но я надеюсь, что это ненадолго.
– Что случилось? Чем вы были заняты с утра?
– Лечебными процедурами.
– Кто вас лечит? Астальдо? Террано?
– Госпожа Крыска, – она сказала быстрее, чем подумала. – Простите, госпожа Агнесса.
Он усмехнулся.
– Похожа, похожа. И что она с вами делала? – а сам сел рядом и взял её правую руку, принялся нажимать на подушечки пальцев.
– Не знаю. Я спала.
Дверь хлопнула, оттуда вынесло Аттилию.
– Госпожа Элизабетта, вот! Ой, здравствуйте, господин Фалько, – девочка улыбнулась и благовоспитанно опустила взгляд.
В руках у неё был поднос, там стоял большой стакан воды, две чашечки кофе, сахарница и пара пирожных на тарелочке.
– Благодарю, – Лизавета взяла свободной рукой стакан и мгновенно выпила воду.
Сокол отпустил её вторую руку. Кажется, от его манипуляций был толк – головокружение прошло.
– Господин Фалько, вы ведь тоже любите арро? Возьмите, пожалуйста, – Аттилия кивнула на чашечку.
– Спасибо, дитя, – кивнул тот с улыбкой.
Лизавета же взяла чашку, нюхала, потом размешала сахар – он здесь более крупный, чем дома, и коричневый. Пила маленькими глоточками, не глядя, что там вокруг. Потом взяла пирожное и съела.
– Вы не знаете, сколько сейчас времени? – до Лизаветы дошло, что в полдень ей снова надо где-то быть.
– Почти полдень, – Фалько поставил на поднос пустую чашку и улыбнулся девочке.
– Ой, мне нужно идти, – Лизавета встала, опираясь на лавку.
– Вам нужно, судя по всему, пойти и поспать, – заметил Фалько.
– Верно, но Магнус велел мне прийти на службу.
– Ох. Ну пойдёмте тогда, что ли, – он подал Лизавете руку, та схватилась за неё.
Потом подумала, что мужчины не любят, когда в них вцепляются, и ослабила хватку.
В храмине он подвёл её к лавке в самом последнем ряду, усадил, и сам сел рядом. Лизавета не слишком хорошо запомнила, что именно было – ну, пели, красиво пели, потом что-то говорили, а внутри всё было в золоте, и много фресок с непонятными сюжетами. Ладно, это потом.
И когда Фалько после службы довёл её до комнаты, то она разве что позволила Аттилии помочь снять платье, а потом сразу же провалилась в сон, едва донесла голову до подушки.
15. Лизавета подслушивает и вспоминает
Лизавета проснулась от голосов. Громких голосов прямо над своей головой. И она даже узнала эти голоса – Лис-Астальдо и Крыска-Агнесса. И прямо ссорятся.
– Так я откуда знала, что так получится? Она очень хорошо выглядит для своего возраста! Вы бы дали ей её сорок пять лет? Вот, и я нет! Она выглядит упитанной и здоровой, посмотрите, какие волосы мягкие! А что у неё там внутри – да кто ж это знает! Может быть, у них там все такие, с бородавками не только снаружи! Я и предположить не могла, что процедура так отразится на её сосудах! Может быть, у них там вообще всё не как у людей, на их затрапезной окраине! Вы ведь не сказали, откуда её выкопали такую! – ого, Крыска как будто оправдывается, но разом с тем ещё и нападает!
А о том, что организм человека есть целостная система, здесь, похоже, не знают.
– Агнесса, дорогая, не забывай, пожалуйста, что ты сама родилась отнюдь не в Фаро. И кем тебя считали в родной деревне? Правильно, ведьмой. Злобной ведьмой, которая вылечила соседа только для того, чтобы досадить другому соседу, потому что на самом деле служит Предвечной Тьме. Вспомнила? – надо же, как Лис-то умеет, он не только сладенький и с улыбочками, а ещё и грозный, и суровый тоже!
– Я всё помню, – бросила Агнесса. – И спасибо Великому Солнцу за то, что привело вас туда в нужное время.
– Вот, то-то. И я знаю, что ты потом с этой деревней сделала, – продолжает Лис. – Только пока молчу.
– И что, сможете отдать меня палачу? Ничего нигде не защемит? – ох, Крыска, бедовая ты, интересно, а смотришь ты сейчас куда – неужели тоже в пол?
– Ты не единственный маг-целитель в моём распоряжении. Но ты, помнится, говорила, что тебе интересно не просто повторять одно и то же, от учителей затверженное, но и самой открывать что-то новое. И я дал тебе для этого прекрасную возможность! Это тело нужно мне здоровым, вместе с душой, сердцем и всем, что там ещё есть. Если бы так можно было – её бы сразу убили, а потом мы тихонько призвали бы некроманта, подняли её и заставили бы сделать, что нужно. Но так не работает, увы. Она должна делать всё сама, по своему желанию. И её здоровья должно хватить на опасное путешествие, которое продлится неизвестно сколько. Вечером я пришлю за тобой. Отработаешь. Ясно?
– Ясно, – пробурчала Агнесса. – Она, между прочим, проснулась. И слушает нас.
У-у-у-у, зараза. Определила. Лучше бы утром определила, что пора бы уже остановиться, думала Лизавета.
Её лба коснулись тёплые пальцы – аккуратным жестом.
– Госпожа Элизабетта, вы проснулись? Вы в порядке?
– Проснулась, господин Астальдо, – глаза пришлось открыть. – А в порядке или нет – сейчас узнаю.
Говорить с ними лучше сидя, но никак не лёжа. Лизавета села, потёрла глаза и оглядела спорщиков.
Окна закрыты, на улице, видимо, уже темно. А над головой Лиса Астальдо висит неяркий огонёк, такой же, как вчера освещал дорогу им с Соколом. Или это было не вчера?
– Сейчас ещё сегодня или уже завтра? – пробормотала Лизавета.
– Тот же самый день, утром которого Агнесса вас лечила. Она завтра продолжит, но осторожнее и аккуратнее. Вы уже условились о времени?
– Да, на девять утра, то есть – на три часа.
– О, вы сопоставили время своей родины и наше? – заинтересовался Астальдо.
– Только предположила. Мои часы стоят, мой телефон не включается.
– Вы уже упоминали эти загадочные предметы, что были при вас. Миниатюрные часы встречаются и у нас, правда, они не слишком точны. А вот второй предмет мне непонятен.
– Это средство связи на расстоянии.
– И как оно работает?
Лизавета подумала, что понятия не имеет, как организована сотовая связь. То есть знает про спутники и вышки, и ей этого достаточно.
– Знаете, это технология, о которой я никогда не задумывалась. Просто пользовалась, и всё.
– Понимаю, бывает. Госпожа Элизабетта, я жду вас на ужин. Агнесса, ступай. И если увидишь Аттилию, пригласи её, пусть поможет одеться госпоже Элизабетте.
Аттилия появилась сразу же. Зажгла свечи в подсвечнике, встряхнула платье, предложила расчесать волосы. Лизавета расчесалась сама, волосы замотала в дульку, а потом глянула на разлохмаченную Аттилию.
– А ты чего ходишь растрёпой? Тебя госпожа Агнесса не ругает?
– Ой, ругает! Да мне некогда перед зеркалом стоять, я ж занята всё время!
– Садись, – Лизавета кивнула на лавку и взяла гребень.
– Ой, да вы что? Я сама могу, а вам не положено, – замотала головой девчонка.
– Кем не положено? – усмехнулась Лизавета. – Садись, кому говорю!
Аттилия тихо пискнула и села. Лизавета развязала её верёвочку, расплела косу, хорошенько расчесала волосы. Хорошие, густые, расчёсывать – одно удовольствие! У Настасьи тоже такие были, ибо волосами она – к счастью – пошла не в Лизавету, а в свекровь, пока детка в четырнадцать лет не отстригла косу, а что осталось – выкрасила во все цвета радуги. Вадим матерился, мама плевалась, свекровь напустилась на Лизавету – как она могла такое разрешить. А Лизавета превратилась в соляной столп и делала вид, что не видит и не слышит. Ну увы, такой вот путь выбрала её маленькая девочка для самоутверждения. И если ей так проще и лучше – то пусть так и ходит. Волосы – не зубы, отрастут.
Так и получилось – волосы отросли, краска отмылась, и хотя Настя их больше не отращивала, но красилась, по крайней мере, в один цвет. Да-да, если подсказать Аттилии, что волосы можно покрасить в розовый… с её исходным каштановым будет непросто, да и можно ли здесь? Только если магией!
Пока Лизавета предавалась раздумьям и воспоминаниям, руки всё равно что сами плели «дракончика», подбирая от лица более короткие пряди. Саму косу она заплела обычным образом по-быстрому, если что – потом можно будет попробовать что-нибудь ещё. Если девочке понравится.
А девочке понравилось! Она с восторгом крутилась вокруг зеркала, потом подошла, взяла Лизаветину руку и поцеловала.
– Вот ещё глупости, – заявила Лизавета. – Агнеске своей будешь руку целовать, и Астальдо.
– Госпожа Элизабетта, у вас есть дети?
Этот простой вопрос её добил. Вдох, выдох. Не реветь.
– Да, есть. Дочка. Постарше тебя, ей восемнадцать.
