скачать книгу бесплатно
Все решилось просто. Однажды Макс ушел наверх и не вернулся.
Нюта поплакала украдкой, но в глубине души даже почувствовала что-то вроде злорадства: не мне, так никому.
«Странно, – думала она сейчас, – мы были уверены, что я умру раньше него. И вот теперь Макса давно уже нет, а я до сих пор жива…»
Потом мысли сами собой перескочили на Игоря. С сыном Верховного она все-таки поцеловалась как-то раз, спустя некоторое время после смерти Макса. Просто ей вдруг отчаянно жалко стало себя, а тот как раз подвернулся. Нюта тогда не почувствовала ничего, ни удовольствия, ни отвращения, но повторять этот эксперимент ей почему-то не хотелось. Да и сам Игорь, с тех пор провожавший ее каким-то выжидающим собачьим взглядом и пытавшийся прикоснуться при каждом удобном случае, стал раздражать. Ей скоро предстояло умереть, а тот думал только о своем удовольствии. Если бы сын Верховного хотя бы попытался ее спасти, например, предложил вместе убежать, она могла бы быть с ним – из благодарности. Но он не делал ничего, только, в очередной раз напившись, ходил за ней тенью и ныл, дескать, если бы не отец, то женился бы на ней немедленно, вот сию же секунду, а так ему очень плохо… В итоге раздражение Нюты очень скоро сменилось презрением – можно подумать, из них двоих больше нуждался в утешении этот здоровый лоб…
«Вот странно, – подумала она, – ведь Макс мне тоже ничего такого не предлагал и не пытался меня спасти. Но его я охотно любила бы все то время, какое оставалось, не ожидая ничего взамен, кроме обычной ласки и человеческого тепла». Когда же Макс погиб, Нюта совсем было смирилась со своей участью, впала в апатию и безропотно, с тупой покорностью ждала смерти. Лишь гибель бабы Зои слегка отрезвила ее, вернув к реальности, и ей вновь захотелось жить, назло Верховному и вообще всем. А еще Нюта пришла к выводу, что любовь вовсе не всегда равна желанию сделать добро другому. Иначе разве она могла бы втайне злорадствовать по поводу гибели Макса? Или вот взять Верховного и бабу Зою. Когда-то их явно связывали близкие отношения, но ведь именно он ее убил или довел до смерти, что одно и то же. Одним словом, жизнь оказалась совсем не такой, как в сказках бабы Зои. Ни рыцари, ни дураки не торопились спасать принцесс. Впрочем, принцессы сегодня тоже изменились. Они живут в метро, едят крыс, не падают по любому поводу в обморок и умеют обращаться с ножом, да и вообще способны, случись что, сами постоять за себя.
А что же Кирилл? Наверное, он скорее нравился Нюте, хотя и не так сильно, как в свое время Макс. При этом она видела его недостатки – парень с Тушинской был не слишком храбр и любил хвалиться впустую. Вот разве что, зная ее историю, Кирилл единственный относился к ней совершенно спокойно, как к любой другой девчонке. За это она была ему благодарна. А может, оно и к лучшему, что Нюта не испытывает к спутнику бурных чувств? В душе она боялась самой себя, боялась потерять над собой контроль. Ведь как она стиснула тогда Макса… И хотела сама разжать руки, но не получалось. Может, давали о себе знать темные инстинкты, которые все подозревали в ней? А если бы она так же сильно обняла сталкера за шею? Могла бы, наверное, задушить? Макс-то, понятное дело, не испугался, но он вообще ни в каких обстоятельствах не трусил и был уверен, что сумеет справиться с любой опасностью. Как сказал кто-то на Спартаке: «Слишком храбрым был, вот и погиб молодым. По нынешним временам осторожность полезнее…»
Как бы там ни было, а Нюта решила, что теперь к своим романам надо подходить серьезнее. Одно дело, когда ты скоро умрешь и хочешь напоследок испытать что-нибудь новое, и совсем другое – если надеешься еще пожить. Впрочем, у них все шансы не дойти до цели и навеки остаться на поверхности, так что по поводу отношений с Кириллом пока можно сильно не заморачиваться…
Девушка сама не заметила, как потихоньку задремала. Во сне она опять была маленькой девочкой, пробирающейся по туннелю. Что-то теплое и смрадное надвигалось на нее. Вот шершавый язык коснулся спины, помассировал больную ногу, вот зубы сжали плечо, сперва чуть-чуть, потом сильнее, сильнее… Нюта закричала и проснулась.
Поморгав, она увидела, что сидит все там же, в палатке, а Крыся обнимает ее за плечи и шепчет, пытаясь успокоить:
– Нюта, Нюточка, не надо.
В палатку заглянул встревоженный Кирилл.
– Что тут у вас?
– Страшный сон. У нее иногда бывает, – пояснила Крыся.
Кирилл с сомнением посмотрел на них, а потом философски пожал плечами:
– Ну ладно, все равно уже пора подниматься – вечер наступает. Если вы не передумали, конечно.
На станции все непостижимым образом уже знали об их планах и спорили между собой, как далеко сумеют уйти две девчонки и парень с одним жалким автоматом на троих. Послушав, убийца подумал, что сможет с чистой совестью возвращаться обратно: трое несмышленышей наверняка погибнут, не проведя на поверхности и часа.
Комендант лично проводил путешественников до ворот.
– Ну, ребята, – прочувствованно сказал он, – если вдруг дойдете, передайте там… Сам знаю – помощи просить бесполезно, но хотя бы скажите, что мы будем держаться до последнего патрона и сумеем умереть достойно!
Все трое закивали, и Захар Петрович, видимо решив, что торжественная часть закончена, уже спокойным тоном добавил:
– Вы, как окажетесь наверху, поглядывайте по сторонам: вдруг увидите поблизости желтую такую машину, прямоугольную, на высоких колесах, чем-то она мне жужелицу напоминала… – Он запнулся, словно понял, что объяснять еще и про жужелицу будет слишком долго, но Кирилл понимающе кивнул. – В общем, на хищное насекомое похожа. Это «хаммер» Мишки Арканова по кличке Аркан. Эх, что за сталкер был! Неделю назад ушел и не вернулся. Хоть что-нибудь узнать бы про него. А машину эту он наверху для своих нужд приспособил. В Америке они, говорят, военными автомобилями считались, а наши, кто покруче, и по городу на них рассекали. Вот Мишка и нашел себе где-то наверху эту тачку… любил… любит он того, пыль в глаза пустить… Может, где-нибудь поблизости застрял, и еще можно помочь…
Он махнул рукой – то ли напутствие, то ли жест отчаяния, и путешественники, натянув противогазы, шагнули вперед. Комендант лично закрыл за ними массивные ворота, сделанные жителями станции вместо входных дверей, шепча что-то и стискивая свой метрополитеновский жетон-амулет.
Глава 4
Наверху
Кирилл, Нюта и Крыся вышли в длинный коридор. Вдоль стены находилось несколько полуразрушенных киосков, откуда уже давным-давно вынесли все полезное. Под ногами хрустели осколки посуды, валялось какое-то тряпье. Посветив фонариком, Нюта увидела на полу маленькую белую фарфоровую кошечку, разрисованную синими цветочками. Она нагнулась, подобрала ее и спрятала в карман. «Пусть это будет мой амулет», – подумала она. Повернув налево и пройдя коридор до конца, они поднялись по ступенькам. Здесь пришлось остановиться.
Город лежал перед ними – огромный, темный, безмолвный. Молодой месяц еле освещал полуразрушенные дома с выбитыми окнами и какие-то заросли. Слева виднелась приземистая темная громада кинотеатра «Балтика». К счастью, света в окнах не было. Нюта совсем потеряла голову от этого неожиданно открывшегося простора. Больше всего ей хотелось забиться в какой-нибудь уголок и оттуда наблюдать, как делают кошки, попав в незнакомое место. Но тут Кирилл взял ее за локоть, и она опомнилась, подтолкнула так же замершую подругу, и они тихонько двинулись по широкой улице.
Нюта растерянно озиралась – она и не думала, что на поверхности когда-то жило так много людей. Казалось, ближайший многоэтажный дом вполне мог вместить все нынешнее население станции Сходненская. Постепенно девушка начала осознавать масштабы происшедшей когда-то катастрофы, которая загнала немногих выживших под землю.
Кирилл дернул Нюту за руку, показывая что-то перед собой. Увидев стоявший среди заржавевших остовов машин вагон, она каким-то шестым чувством угадала, что это, наверное, и есть тот самый трамвай. Девушка шагнула ближе, но тут из окна на нее блеснули чьи-то красные глаза, и она попятилась. К тому же, вокруг были вещи куда более интересные. Например, рядом росли кусты, покрытые белыми цветами размером с тарелку. Нюта, забывшись, попыталась снять противогаз – ей захотелось их понюхать. Толчок Кирилла опять вернул ее к действительности.
Сначала улица казалась пустой и безмолвной, но скоро Нюта поняла, что здесь идет какая-то своя жизнь. То, что казалось ей очередным автомобилем, вдруг тихонько сдвинулось с места и поползло, оставляя за собой полосу слизи. Из-под ног то и дело порскали небольшие зверьки чуть покрупнее крыс.
Слева стоял длинный дом, на первом этаже которого было окно почти во всю стену, теперь разбитое. Внутри виднелась какая-то неподвижная фигура. Сначала девушка испугалась, но фигура не шевелилась, и Нюте страшно захотелось подойти поближе. Подруга двинулась за ней, а Кирилл чуть-чуть отстал и беспокойно оглядывался, стискивая автомат, – ему все это не нравилось.
Нюта осторожно вошла внутрь, хрустя осколками стекла под ногами. Фигура не двигалась. Если это мертвец, то почему он стоит, а не лежит? Девушка, пересилив себя, протянула руку и осторожно прикоснулась к фигуре кончиками пальцев. Что-то твердое и, кажется, неживое. «Кукла, – догадалась Нюта. – Большая кукла в рост человека, одетая в коротенькую кофточку и такие же коротенькие штанишки». Такой нарядной одежды девушка никогда не видела, но от прикосновения чудом сохранившиеся тряпки рассыпались в прах. Нюта зашла в соседнее помещение – там стояли столы, когда-то накрытые сверху стеклами. Теперь стекла были разбиты, на столах валялись в беспорядке какие-то цепочки, кольца, браслеты из серого и желтого металла. В них как будто кто-то покопался, отбрасывая за ненадобностью. Нюта знала, что раньше эти вещи считались украшениями и дорого стоили. Куда дороже еды. Повариха Галка на Спартаке до сих пор носила в ушах серьги с блестящими стеклышками, хотя этот блеск только подчеркивал одутловатую бледность ее лица и плохо вымытые волосы. Кое-кто из женщин постарше тоже носил по привычке эти украшения, но большинство предпочитало ничего лишнего на себя не навешивать. Браслет или цепочка могут зацепиться за одежду в самый неподходящий момент, а секундное промедление в некоторых ситуациях грозило гибелью. Кольца же мешали при стирке и мытье посуды, а при рыхлении почвы на плантациях шампиньонов под них вечно забивалась грязь, и в условиях вечной нехватки воды это грозило язвами. Пожав плечами, Нюта все же потянула одну из цепочек, но та перепуталась с другими и вытаскиваться не хотела. В итоге девушка взяла весь ком и зачем-то сунула в карман комбинезона. Кирилл сделал недовольный жест, напоминая, что надо идти.
Следующее такое же длинное окно было, как ни странно, целым. В свете фонарика они обнаружили, что за стеклом валяется какая-то обувь. Явно слишком легкая, не похожая ни на ботинки, ни на сапоги и, скорее всего, ни на что не годная. Но Нюта упрямо толкнула дверь и вошла внутрь, остальные – за ней. Как ни странно, из этого магазина вынесли не все. На полу кучей валялись вперемешку коробки и какие-то разрозненные сандалии и туфли. Нюта увлеченно принялась в них копаться, подруга тоже. Кирилл сначала светил им, потом не выдержал и сам начал перебирать коробки. Нюте удалось найти коробку с красными туфлями без каблука. В жизни она ничего красивее не видела! Кирилл тоже откопал себе какие-то ботинки. Увлеченно роясь в обуви, они чуть не забыли обо всем на свете. Вдруг Нюте попался в руки странный предмет. Она наклонилась рассмотреть его поближе – это был человеческий череп. Кто-то уже побывал здесь до них. Она нервно огляделась. В конце магазина находилась небольшая дверь – возможно, в подсобное помещение. Кирилл посветил фонариком – за полуоткрытой дверью виднелись еще какие-то составленные вместе коробки.
Вдруг там кто-то завозился, коробки со стуком посыпались на пол и мелькнуло что-то темное, заросшее шерстью. Троица в панике кинулась к выходу. Едва Кирилл захлопнул за собой дверь, как изнутри в нее с силой ударилось что-то тяжелое. Парень изо всех сил налег на дверь плечом, девушки тоже, но обитатель магазина оказался очень силен и постепенно стал брать верх. Больше всего Нюту поразило, что неведомое существо, судя по всему, ходило на задних лапах, как медведь. Поняв, что удержать противника не удастся, Кирилл перехватил поудобнее автомат и, как только дверь наполовину открылась, дал очередь почти в упор. Раздался тоскливый рев, и зверь рухнул, наполовину вывалившись наружу. Глазам людей предстала голова, похожая на собачью, и толстые лапы, покрытые бурой шерстью. Глаза твари вдруг открылись и уставились на них, а лапы задергались в конвульсиях, скребя по полу здоровенными загнутыми когтями. Это было так страшно, что все трое, не сговариваясь, кинулись бежать.
Добежав до следующего дома, Нюта оглянулась. Темная туша на пороге магазина лежала неподвижно, поэтому она сделала друзьям знак, что можно остановиться и передохнуть. Кирилл, который не забыл-таки прихватить коробку с приглянувшимися ботинками, теперь перекладывал свою добычу в рюкзак, и Нюта решила последовать его примеру. Крыся же, заметив еще какую-то вывеску, решила было подойти поближе, но Кирилл отрицательно замотал головой: мало того, что магазин находился в торце дома, да еще и в подвале. Оттуда, если что, быстро не выскочишь. К тому же сама вывеска была какая-то непонятная: вроде бы обычные русские буквы складывались в незнакомое слово «Секонд». Ни один из путешественников не знал, что оно означает и чем мог торговать магазин с таким названием. Вдруг это что-то совершенно ненужное и не стоящее риска? А если и не так, если там одежда, лекарства или еда, то где гарантия, что магазин не облюбовала какая-нибудь тварь, а то и не одна? Кто знает, вдруг обувной не был разграблен до конца именно потому, что в нем поселился монстр? Ведь в относительной близости от Сходненской сталкеры должны были давным-давно вынести все ценное, и если где что и осталось, значит, туда лучше вообще не соваться. После краткого отдыха решено было идти дальше.
По пути им попались еще несколько застывших на рельсах трамваев и множество застрявших навеки ржавых автомобилей. Обходя один из них, Нюта нечаянно скользнула взглядом по лобовому стеклу. Уронив голову на руль, в машине сидел мумифицированный труп… Мужчина. Еще один попался им возле магазина с постельными принадлежностями, причем этот был в защитном комбинезоне и противогазе. Вполне возможно, что погиб он не так давно. Кирилл заметил рядом с телом автомат и нагнулся, но почти сразу разочарованно выпрямился – видимо, оружие было слишком сильно повреждено. «Интересно, – подумала Нюта, – отчего он умер? Польстился на какие-нибудь одеяла или подушки и не заметил опасности? Но с виду костюм и противогаз без повреждений…» Что бы то ни было, а в магазин они заходить не стали.
Скоро Нюте стало казаться, что они движутся по гигантскому кладбищу. Девушка еле передвигала ноги, стараясь не отставать от Кирилла, ее подруга шла сбоку и нервно оглядывалась. Наконец Кирилл остановился на перекрестке, вглядываясь вперед. Проследив за его взглядом, Нюта различила вдали клубы темно-розового дыма. Обернувшись к девушкам, Кирилл покачал головой, но они и сами вспомнили предостережение коменданта Сходненской. Хуже было другое – у Нюты совершенно вылетело из головы, куда им следует свернуть. Судя по всему, друзья тоже пребывали в сомнениях. Наконец Кирилл, неподвижно стоящий приставив палец ко лбу и чуть опустив голову, решительно повернул направо. Девушкам не оставалось ничего другого, как присоединиться.
Они шли вдоль широкой улицы, стараясь держаться подальше от домов, за которыми вглубь дворов уходили буйные заросли, в которых то и дело раздавались разнообразные звуки, а однажды совсем рядом вдруг сорвалась с места какая-то зверюга с упыря размером и шарахнулась в кусты, с шумом ломая ветки. Нюте казалось, что они идут уже довольно долго, и когда направо ответвилась еще одна улица, она жестами попыталась привлечь внимание Кирилла. Но тот покачал головой и потащил их дальше. Тут уж девушка всерьез забеспокоилась: там улицы уже не было, только небольшая дорожка, да еще и месяц, как назло, скрылся за тучей. Наверняка путешественники заблудились, и идти дальше, не поняв, где они находятся, не стоит. Нюта опустилась прямо на землю возле небольшого кирпичного строения без окон, уставшая Крыся тут же села рядом. Кирилл было потянул ее за рукав, но потом безнадежно махнул рукой и присоединился. Так они и сидели несколько минут, и вдруг снова показался месяц. Все трое тут же вскочили на ноги, разглядывая местность, и Нюта непроизвольно ахнула: глядя в ту сторону, откуда они пришли, она увидела довольно далеко по правую руку три высоких дома, стоящих особняком. Отсюда они и вправду казались тремя неподвижными великанами – прямоугольные туловища с квадратными головами, увенчанными какими-то нашлепками. Дома-великаны словно караулили всю эту темную, безмолвную местность. Еще правее виднелась странная ажурная конструкция вроде гигантского колеса.
«Стражи», – с ужасом поняла Нюта. Но самым страшным было не это. Справа, совсем рядом с ними, находился огромный провал, по дну которого петляла между деревьями небольшая черная речка. Вокруг нее разливалось зеленоватое свечение. Они находились на самом краю того самого гигантского оврага, о котором предупреждал комендант!
Краем глаза Нюта заметила какое-то движение. То, что путешественники все это время принимали за кучу мусора, вдруг зашевелилось и стало подниматься, распрямляя членистые конечности. Два желтых глаза с лютой ненавистью уставились на людей…
Крыся, как испуганный заяц, не разбирая дороги, кинулась в сторону и, сделав несколько шагов, сорвалась в овраг. Нюта кинулась за ней, следом – Кирилл. Они покатились по крутому склону, заросшему травой, пока не врезались в какой-то куст, по счастью – мягкий. Опомнившись и переведя дух, Нюта огляделась.
Они сидели на склоне, а укрывший их куст странно раскачивался, хотя ветра не было. Поднявшись на ноги, Нюта увидела, что к его веткам прикреплена редкая серебристая сеть из толстых, как канат, жил. Судя по тому, как она дрожала, ее хозяин спешил к ним. А сверху к ним уже спускался еще один, тот, что их спугнул.
Путешественники кинулись по склону туда, где заросли были особенно густыми. Под ногами что-то то и дело хрустело, и, один-единственный раз взглянув вниз, Нюта чуть было не заорала от ужаса: склон оврага был буквально усеян побелевшими костями. В основном они, судя по всему, принадлежали небольшим животным, но девушка явно разглядела два человеческих черепа. По дороге Крыся чуть не провалилась в огромную нору, оттуда немедленно высунулась клешня и попыталась схватить ее за ботинок. Бежавший вторым Кирилл остановился и коротко двинул по ней прикладом автомата. Что-то хрустнуло, и клешня проворно убралась обратно, а друзья побежали дальше. Но силы были уже на исходе, и все трое, не сговариваясь, рухнули под кустами, надеясь, что преследователи не заметят их в темноте.
Они не помнили, сколько пролежали так. Потом Кирилл, приподнявшись, огляделся. Пауков поблизости видно не было, зато его внимание привлекло кое-что интересное в нескольких метрах ниже. Это была колючая проволока, которая шла в несколько рядов вдоль изгороди из кольев. А за изгородью виднелись аккуратные грядки, на которых торчали зеленые кустики. И выглядели они так, словно их только вчера пропололи.
Кирилл, которому явно хотелось добраться до посадок, попытался найти просвет в изгороди. «Что-то тут не так, – хотела сказать ему Нюта. – Этот огород не похож на заброшенный. Не животные же его вскопали?» Но тут сбоку затрещали ветки и заболоченная почва захлюпала под чьими-то тяжелыми шагами. Кирилл схватился за автомат.
«Вот и все, – подумала Нюта. – Правы были жители Сходненской, недалеко мы ушли…»
Не в состоянии двигаться, она смотрела и гадала, какой монстр сейчас появится из кустов. Ветви раздвинулись, и перед троицей выросла фигура в плаще защитного цвета с капюшоном, нижнюю часть лица которой закрывало что-то вроде намордника. В свете фонарика блеснули человеческие глаза под кустистыми бровями, казалось заглянувшие прямо в душу Нюты. У нее даже не получилось вскрикнуть – лишь попытаться судорожно втянуть воздух и потерять сознание.
* * *
Очнувшись, Нюта увидела над собой серый потолок. На секунду показалось, что она на своей станции, а все происшедшее – только сон, но потом девушка поняла, что потолок значительно ниже. Она находилась в небольшом помещении с бетонными стенами, на которых было укреплено несколько свечей. Пахло сыростью. Противогаза на Нюте уже не было, и она лежала на чем-то мягком. Приподнявшись на локте, она увидела грубо сколоченный стол, вокруг которого на таких же неказистых, но крепких табуретах сидели Кирилл, Крыся и какой-то старик. Тот дружески ей усмехнулся:
– Очухалась, никак? На-ка, попей водички.
Нюта взяла протянутую кружку, попутно отметив, что у старика не хватает двух пальцев. Жадно выпила воду, хотя та отдавала ржавчиной.
– Познакомься, это Павел Иванович, – сказал Кирилл.
– Нюта. Это вас пауки так? – Девушка кивнула на изувеченную руку. На языке вертелось еще множество вопросов, которые она пока не решалась задать, надеясь, что все само разъяснится. Так и получилось.
– Нет, это еще до Катастрофы случилось, – неторопливо произнес старик. – Я тогда на Тушинском машиностроительном работал. Потом жена моя заболела и умерла, я и начал пить от тоски. Иной раз и на завод приходил пьяный… Вот раз так, зазевавшись, и лишился пальцев. Дали мне инвалидность и турнули с работы – окончательно спился. Дочь уже и домой перестала пускать, так квасил по подвалам с дружками-алкашами. И вот однажды, слегка протрезвев, вылезаю из подвала, а вокруг-то – мама родная! – ни одной живой души. Соседний дом рухнул, в нашем – громадная дыра. И трупы, трупы кругом. Я думаю, ну все, белая горячка, и поплелся обратно в подвал – помирать. Потом очнулся – вроде, живой еще. Начал сомневаться: а не приснилось ли мне все это? Осторожненько так вылезаю – снаружи то же самое: люди мертвые валяются, а ран на них не видно. Понял я, что неспроста все это, – отчего-то ведь они все умерли? Стал вспоминать, чему нас на занятиях по гражданской обороне учили. Несколько покойников было в комбинезонах и противогазах, я их у одного позаимствовал, потому как ему все одно уже без надобности, и окрестности обходить. Еще двоих нашел живых, но выходить не удалось, на моих руках оба померли. А мне – ничего. Говорят, водка от радиации помогает, ну, видно, я так проспиртовался, что меня уже и не брало. Сперва в том же подвале жил, потом вот этот бункер нашел – он поглубже и надежнее. Понятное дело, в магазины за едой выбирался, да и в квартиры заходил – там полно всего еще оставалось, иногда даже выпивку можно было найти. Только к себе домой не решился зайти ни разу.
– И что, все эти годы – один? – поднесла ладошку ко рту Крыся.
Старик пожал плечами:
– Так уж получилось. Да я и раньше, прямо скажем, душой компании не был, а уж как пить начал… Конечно, иногда одиночество накатывало, так я крысу приручил. Она хоть и не говорит, а вроде слушает. Все веселее. Только ведь долго они не живут. Одна у меня померла, вторая, третья. Хорошо, что несколько лет назад на Маруську набрел. В овраге она валялась, раненая. Видно, подыхать сюда приползла. Так я ее выходил, вот с тех пор и кукуем вместе. Столярничаю вот потихоньку – одному ведь мебель из города не притащить, так, если что по мелочи. Да и не выбирался я уже давно из оврага, вроде как без надобности оно мне. Огород, опять же, завел, картошечку ращу, вино из черноплодки делаю.
– А Маруська – это кто? – спросила Нюта.
– А хрен ее знает, – безмятежно отозвался старик. – Но картошку уважает. Марусенька, не бойся! Покажись, красавица!
Из норы в углу неторопливо выползло шестиногое создание, заросшее короткой черной шерстью, больше всего похожее на помесь бульдога с осьминогом. На его круглой морде не было видно ни ушей, ни носа, и выделялись только умные карие глаза. Переваливаясь, Маруська приблизилась к старику, тот что-то ей сунул. Открылся щелевидный рот, и тварь с удовольствием принялась жевать.
– Так значит, в метро еще люди живут, – задумчиво произнес старик. – А я ведь несколько раз видел вдалеке какие-то фигуры, только подойти или окликнуть не решался. Вы не подумайте чего такого, я в покойников ходячих не верю. Покойники – вон они, лежат себе, разлагаются потихонечку, и ни один еще на моей памяти не встал. А все же осторожность не повредит. Правда, не так давно наткнулись с Маруськой на мужика прямо у себя на огороде. Но не успел я и слова сказать, а он как дернет от нас! Тоже, видно, пуганый, а может, и головой тронувшийся.
– Так это были вы? – неизвестно чему обрадовался Кирилл. – Нам про эту встречу на Сходненской рассказывали. Тамошний сталкер вас с… э… вашим любимцем за оборотня принял.
– Скажи пожалуйста! – покачал головой отшельник. – Марусь, ты слыхала?
Тварь что-то проурчала и ткнулась ему в ладонь, требуя еще угощения.
– Ну, теперь-то вы можете тоже пойти в метро жить, к людям, – после некоторой паузы предложил Кирилл. Потом вспомнил, что там творится, и замолчал на полуслове.
– Нет уж, лучше вы к нам, – покачал головой старик. – Сначала, честно сказать, горевал, что не с кем словом перемолвиться, а теперь так привык, что уж не знаю, смогу ли с другими людьми ужиться. Да и не уверен я, что Маруська там ко двору придется. У меня тут приволье. Хозяйство, опять же.
– Ну хорошо, а пауки как же? – не унимался Кирилл. – Неужели не страшно с такими соседями? Вон сколько в овраге костей валяется.
– Да уж, просто кладбище домашних животных, – усмехнулся Павел Иванович. – А пауков я не боюсь. Да и они ко мне привыкли уже, наверное, за своего считают. Я-то ведь раньше них здесь появился. Конечно, было у нас с ними по-первости несколько недоразумений, так я такой арсенал собрал, что они живо уяснили, что лучше ко мне не лезть. Да и я сам их лишний раз в искус не ввожу и во владениях паучьих без нужды не показываюсь – они ведь на открытых склонах живут, в густые заросли не суются. Так что у нас с ними, считай, двусторонний пакт о ненападении. – И старик неизвестно чему рассмеялся, да так заразительно, что даже не уловившие соль шутки ребята улыбнулись.
– Знаете что, а оставайтесь-ка вы жить у меня? – неожиданно предложил отшельник, отсмеявшись. – Места хватит, еды полно, да и вообще… – И он внимательно посмотрел на путешественников.
Что-то в его голосе насторожило Нюту. «Сам же только что говорил, что ему одному лучше…»
– Нет, спасибо, нам надо идти, – замотала головой она. – Мы и так уже столько времени потеряли, когда не в ту сторону свернули.
– Нет так нет, – до странного легко согласился старик. – Неволить не стану. Кстати, сынок, – обратился он к Кириллу, – а покажи-ка мне карту вашу.
Несколько минут поизучав листок, он покачал головой:
– Эка он заковыристо все написал! Намудрил, накрутил, ровно план генерального наступления! Дорожка-то – проще не придумаешь. Пойдете отсюда все прямо и прямо, до самой улицы Свободы, а там уже направо свернете, делов-то!
– Комендант говорил, там какой-то парк рядом и водохранилище, – припомнила Крыся.
– И совсем не рядом. Да и зачем вам вдоль канала идти? Опять заплутаете, да и места там нехорошие. Как говорил один гениальный сыщик, держитесь подальше от торфяных болот. – Отшельник как-то странно захихикал. – Там возле старой одноколейки, которая на завод вела, целые заросли венерина башмачка. Орхидея раньше такая была дикорастущая, вполне безобидная, а теперь вот, как и все, к новым условиям приспособилась. Тут, в овраге, она тоже кое-где растет, потому я и знаю. Цветочки эти лучше стороной обходить, потому как пыльцу они какую-то выделяют, от нее никакой противогаз не спасет. Кто близко подойдет, беспокоиться начинает без причины, тоска нападает. А в таком настроении недолго и глупостей натворить.
– Так вы там бывали, возле завода? Знаете, как и что там теперь? – обрадовался Кирилл, но старик как-то быстро отвел взгляд и буркнул:
– Нет, не бывал. А что мне там делать? Я вообще дальше соседней улицы не захожу…
В голосе его что-то было странное, и Кирилл с Нютой, переглянувшись, подумали: похоже, Павел Иванович зачем-то им соврал.
– Только, ребята, пешком вы до утра не дойдете, – протянул старик, продолжая разглядывать карту. – Знаете что, – он неожиданно хлопнул себя ладонями по коленям, напугав резким движением Маруську, – пожалуй, я вам мотоцикл дам.
– Ну что вы, – удивилась Нюта, – вам он, наверное, самому нужен?
– Да у меня тут наверху в гараже целый автопарк! Приводил в порядок от нечего делать. Ведь полно всякой техники на улицах оставалось, иногда вполне исправной. Раз все равно уже не нужно никому, чего ж не взять?
«Что-то тут не то. Если старик уверяет, что даже на соседней улице давно не бывал, зачем ему транспорт?»
– Ну, пошли, надевайте противогазы, – отчего-то заторопился Павел Иванович. Сам он, однако, свой респиратор держал в руке и натягивать не спешил.
– А вы что же, радиации не боитесь? – спросил Кирилл.
– Эх, малый! Я тебе так скажу: не в радиации дело. Она вся давно улетела, лет-то сколько уже прошло! Не может она столько держаться. Вон когда-то давно в Чернобыле атомный реактор рванул, так там поблизости все равно люди продолжали жить, и ничего. Но воздух у нас наверху и впрямь для жизни непригодный, а знаете, почему? Души мертвых там обитают, которых взрывом убило, и никуда им отсюда не деться. Не отпевал их никто, покойничков-то, даже помолиться за них уже некому, вот и болтаются неприкаянные, ни в рай, ни в ад. Оттого-то дышать наверху нельзя, и сколько еще так будет – никому не известно. А иначе, я вам скажу, воздух в городе был бы лучше, чем до Катастрофы. Представляете, как раньше чадили заводы, а главное – те же автомобили? Теперь все творения остановились, природа отдохнуть смогла.
Кирилл засомневался. Не мертвые же души заставляли счетчик Гейгера верещать каждый раз, как его подносили к предметам, принесенным с поверхности? Но парень счел за благо не спорить со стариком, а Нюта, уже в противогазе и с мешком за плечами, нетерпеливо топталась у порога. Они с Крысей последовали ее примеру, а вот старик защитой по-прежнему пренебрегал, бормоча: «Ничего, мы быстренько управимся».
Какими-то запутанными проходами они вышли наверх, к тому самому помещению без окон. Подойдя к воротам в торце, Павел Иванович поковырялся ключом в огромном навесном замке. Кирилла это снова озадачило: зачем старику такой замок, если людей, кроме него, тут, как он уверяет, нет? А пауки вряд ли умеют отворять тяжелые железные створки, достаточно их просто прикрыть.
Они вошли внутрь, хозяин зажег фитилек висящей на стене керосиновой лампы, и путники восторженно ахнули. Тут и в самом деле стояло несколько машин – хотя и не новых, но ухоженных – хоть сейчас садись и поезжай! Одною, миниатюрною, красного цвета, Нюта прямо залюбовалась. Почему-то она решила, что машина обязательно женская, и даже представила себя в красивом платье, мчащейся за рулем этой красавицы по залитым солнцем улицам. Впрочем, уродливая вмятина на бампере и полопавшаяся вокруг нее блестящая краска, похожая на воспалившуюся рану, вернула девушку из грез в действительность.
– И это еще не все, – похвастался старик, видимо довольный произведенным эффектом. – У меня еще в гараже через два дома отсюда кое-что припасено. А мотоцикл – вон он, у стены. Нравится?
Кирилл не отвечал. Он смотрел на следующую, после красной, машину – прямоугольную, на высоких колесах, с выдающимся вперед, точно хищная морда, капотом. Покрытую ярко-желтой, местами облупившейся краской.
Обойдя машину, он обнаружил сзади на бампере надпись «Ниммер», причем у последней «р» был лишний хвостик. Кирилл, как большинство выросших в метро детей, иностранными языками не владел, хотя и считалось, что он из хорошей семьи. За эти годы даже обиходный язык значительно обеднел, неактуальными стали многие понятия. Но парень и без этого был уверен, что перед ним автомобиль пропавшего сталкера Аркана.
– Давно у вас эта машина? – спросил он старика, дублируя слова жестами.
– Не очень, – уклончиво отозвался тот. – А что?
Кирилл предпочел на всякий случай не отвечать.
– Машина – зверь! – похвастался отшельник. – Но на нее губы не раскатывайте, не дам. Все равно не справитесь с управлением, и ее зря угробите, и сами разобьетесь. Вам лучше чего-нибудь попроще. А то оставались бы, в самом деле?
Нюта за всех покачала головой.
– Нет? Ну, как знаете. Но если по дороге чего-нибудь испугаетесь, возвращайтесь… коли сумеете.
И опять путешественникам показалось, что старик знает больше, чем говорит.
Павел Иванович вывел мотоцикл и показал Кириллу, как его заводить. Отреагировав на звуки взревевшего мотора, из оврага тут же показалась туша на членистых ногах. Павел Иванович сделал успокаивающий жест, мол, не обращайте внимания, размещайтесь, и швырнул в сторону паука какой-то предмет. Повалил дым, тварь развернулась и поспешно исчезла в овраге. Павел Иванович крикнул что-то странное, навроде «Таможня дает добро!», и махнул им рукой. Нюта уселась позади Кирилла, Крыся – в коляску, парень крутанул ручку, и мотоцикл понесся вперед, лавируя между ржавыми машинами и распугивая мелких тварей.
* * *
К счастью, машин здесь было немного, и они могли ехать, не снижая скорости. Снова проскочили перекресток, причем Нюта заметила, что дым с правой стороны клубится как будто уже ближе. Проехали вдоль высокого длинного дома, за которым в сторону канала шла небольшая улочка. Правда, выглядела она такой заросшей и подозрительной, что Кирилл решительно направил мотоцикл прямо. Справа потянулась бирюзового цвета стена, за которой, видимо, находился завод, слева мелькнуло неказистое приземистое здание, затем несколько высотных домов. Наконец они выехали на широкий перекресток, и тут Кирилл вдруг свернул налево. На этот раз Нюта точно помнила – старик велел ехать направо, и она толкнула Кирилла в бок. Тот на мгновение повернулся к ней и мотнул головой назад. Крыся тоже, выворачивая шею, таращилась на что-то сзади, приглушенно мыча под плотной резиной противогаза. Обернувшись, Нюта сама с трудом сдержала рвущийся из груди испуганный вопль: за ними стремительно неслась стая каких-то длинноногих животных. Возможно, те самые ламы, о которых говорил Викинг. К тому же на этой улице машин было больше, и Кириллу приходилось выписывать немыслимые виражи, объезжая их. Хорошо еще, что коляска с дополнительным колесом делала мотоцикл устойчивым, иначе он давно бы уже перевернулся.
