Время светлячков. Дверь в лето. Проект Таши Калининой

скачать книгу бесплатно


Конечно, невозможно за короткое время посмотреть всё, что предлагают экскурсионные маршруты. Но будет следующее лето, и обязательно будет новая поездка в город, где навсегда осталось моё детство.

Мой славный и родной Котлас, желаю тебе хорошеть и развиваться с каждым годом. Я приеду обязательно ещё. Фото: архив Милены Стилл

Байкальская валюта

Марина Успенская

У многих воспоминания о Советском Союзе связаны отнюдь не со вкусом пломбира, а с многочасовыми очередями. А какие очереди были самыми длинными? Конечно, за водкой. В иных местах они превращались в настоящие кровавые побоища. В битву за водку включались не только заурядные алкаши, но и совершеннейшие трезвенники – водка становилась крепчайшей национальной валютой, ею можно было расплатиться с сантехником, грузчиком, обменять на продукты. Особенно нуждался в зелёном змие народ из удалённых от Москвы мест: туда её доставляли нечасто.

Мы с моим другом Васей как раз и собирались в один из таких далёких прекрасных уголков нашей Родины – на Байкал. Потому готовились самым тщательнейшим образом – отстояли несколько километровых очередей и стали обладателями восьми литров «Столичной». Сколько это было в переводе на рубли, нам ещё предстояло узнать.

Путь был задуман из Свердловска (Екатеринбург) самолётом до Иркутска, а дальше до Баргузина на каком-нибудь кораблике через Байкал.

Июльский день в Иркутске был холодным и дождливым, а горизонт в направлении Усть-Баргузина сиял ярко-синим небосводом. Нам туда! Порт изумил нагромождением лодок и судов разного калибра. Моё богатое от природы воображение уже рисовало картину, как я в голубом, развевающемся от лёгкого бриза сарафане стою на палубе белоснежного лайнера и плыву к заветной мечте. «Славное море, священный Байкал…»

После утомительных расспросов и поисков нам, наконец, указали на судно, единственное из всех способное доставить нас по требованию.

Капитан «Жозефины» – облезлого, видавшего виды грузового баркаса, совершенно не оправдывающего своего романтического имени – с видом непревзойдённого достоинства взирал на нас сверху. Хотя капитан выглядел несколько комично – коротышка-толстяк чисто бурятской внешности со словно приклеенной дымящейся трубкой в углу рта – мы оробели и, заикаясь, жестами, словно глухонемые, изложили свою просьбу. Повелитель «Жозефины» молча пыхтел люлькой, сощурив и без того узкие глаза, произнёс одно слово: «Валюта?». «Есть, есть», – радостно закивали мы. Величавый наклон головы с трубкой означал одобрение. Матрос с баркаса предупредил, что отплытие через два часа, принял наши рюкзаки, а мы, довольные, отправились в кафешку и заказали бурятские «позы» – большие пельмени. Но через два часа на судне был штиль – тишина, никакого движения. Сонный матрос пробубнил, что погрузки ещё не было, только в три. Не было и в три. Сказали прийти в шесть. Мы отправились погулять и вернулись даже раньше – в пять. И увидели, как «Жозефина» с нашими рюкзаками шлёпает уже метрах в трёхстах от берега. Кричать, махать руками было бесполезно. Мы кинулись к ближайшей моторной лодке, нервно стали объяснять хозяину, что нужно догнать вон ту посудину. Мужик хладнокровно выслушал нашу сбивчивую тираду и только начал произносить «валю…», как мы хором заорали: «Есть! Есть!» и нахально запрыгнули в лодку. Лодочник не торопясь, с важным видом дёргал верёвку, чтобы завести мотор. Получилось с сотого раза, лодка вздыбилась, желая, видимо, скинуть нас в воду, и ринулась в погоню за баркасом. Когда оставалось метров сто, и мы уже широко заулыбались, мотор вдруг заглох, выпустив вонючее грязное облако. «Жозефина» кокетливо удалялась. Но потом, неожиданно для нас, плавно и красиво развернувшись, поплыла в нашу сторону.

Неуклюже забравшись на борт по раскачивающейся верёвочной лестнице, мы подверглись насмешкам и наказанию: за то, что про нас просто-напросто забыли, мы должны были заплатить двойной тариф. Мы были не против, хотя ещё не понимали – сколько это.

Голубой сарафан не пригодился. И без него вершилось волшебство. Две субстанции – вода и небо, слившись в симфонию, пленили, проникали в мозг и в душу и заставляли быть покорной и ничтожной перед своим великолепием. Гипноз, совершаемый природой, был настолько силён, что перед глазами заплясали видения: причудливые старинные замки, затяжно скачущие кони. Разыгравшаяся феерия кровавого заката совсем меня лишила сознания, и когда «Жозефина» слегка накренилась, я безвольно грохнулась на палубу.

«Всё, довольно, – сказал мой друг, поднимая меня и посмеиваясь над моей чувствительностью, – ты устала, идём спать». В кубрике, где уже давно спал весь состав команды, нам отвели две койки. Вася забрался на второй ярус и тотчас же захрапел в унисон с матросами. Я прослушала эту джазовую композицию спящих не больше десяти минут, задохнулась от стойкого запаха пота и нечистых носков и вылетела снова на палубу.

Быстро стемнело, почувствовался ветер. «Шелонник» – послышалось рядом. Капитан, с неизменно пыхтящей трубкой, повторил: «Шелонник. Дует с запада, хороший будет день». Голос капитана был ещё смешнее, чем он сам – писклявый, как у мультипликационного персонажа. «Давай-ка, неси свою валюту. Надо». «Вы же на работе», – попыталась возразить я, но всё же порылась в рюкзаке и достала алюминиевую фляжку. У капитана во внутреннем кармане его белого кителя оказалась маленькая рюмашка. «Петрович», – опрокинув зелье и крякнув от наслаждения, представился он. Ну надо же – Петрович! Как слесарь какой. Пятьдесят грамм развязали Петровичу язык, и всю ночь я просидела, слушая и не слушая одну за другой байки морского волка, вглядываясь в тёмную загадочную глубину озера.

День и вправду оказался солнечным и жарким. Плыли до ночи, созерцая прозрачную, нежно-бирюзового цвета воду, прибрежные камни фантастических форм, поросшие зелёным лесом утёсы или, словно на экваторе, золотопесчаные отмели.

Глубокой ночью «Жозефина» выгрузила нас в чёрную дыру, задребезжала рындой на прощание и исчезла. Мы с Васей в полной темноте и неизвестности, спотыкаясь на каждом шагу, добрались до непонятно чего, на ощупь похожего на лес. Вспомнили, наконец, что у нас есть фонарик. При свете огляделись – действительно лесок. Собрали веточек, зажгли костёр. Хорошо. Было уж задремали, но услышали хруст веток. Вася предположил, что это байкальский медведь. «Возьми головёшку», – сказал он, вооружаясь котелком. Напугавший нас гость оказался тоненьким юношей, почти мальчишкой, в форме милиционера. «Кто такие, однако? – строго прозвенел он. – Здесь, однако, запрещено разжигать костёр!» Мы стали оправдываться, что не знали, только что приехали, что костёр окопали траншеей. «Утром зайдёте в отделение, оформим штраф, однако», – упорствовал служитель закона. Но сделав паузу, несколько смущённо добавил: «Но можно и здесь. Валюта есть?» Мы уже знали, что 50—100 грамм валюты решают все проблемы и делают людей братьями. «Алтан», – дружелюбно протягивая ладонь назвался юноша и достал из кармана рюмашечку.

На рассвете – картина маслом: все трое спим в братских объятиях, а обнаглевшие бурундуки растаскивают остатки трапезы. Однако!

Усть-Баргузин – большой посёлок, но нам он был интересен только наличием бани. Общей бани, однако, не оказалось, нам предложили частную и не за валюту даже, а так, по доброте душевной. В итоге мы провели в гостеприимном бурятском доме два дня: испробовали стряпни с местным колоритом, наслушались шаманской мистики, выспались на воздушной перине. Душевные люди буряты, щедрые. Нам рассказали, как добраться до райского местечка на берегу Байкала и как себя вести, чтобы не рассердить бурятских духов.

Поставили палатку в лесу, в травах, но очень скоро я почувствовала слабость и недомогание, сильно разболелась голова. Оказалось, что вокруг заросли багульника – тяжёлая штука для дыхания. Перенесли палатку на песок, к самой воде, обустроили костровище. Благодать земная! Гармония воды, неба, солнца и нас – счастливых маугли! Присоединились к нашей компании два добрых духа в собачьем обличье, оба откликались на кличку Байкал.

Хотя мы не занимались никакими значимыми делами, дни пролетали быстро. Вася ловил мелкую рыбёшку для собак, писал акварелью пейзажи, сочинял стихи. Я лазила по окрестностям, собирала и сушила чабрец, плавала в хрустальной воде, готовила еду. Еда наша не была разнообразной – рыба. Зато какая! Попросили местного рыбака по имени Димит («Можно просто Дима», – разрешил он) привезти омуля за 100 грамм валюты, так он вывалил перед нами чуть ли не полную лодку только что выловленной рыбы. Дима посвятил меня в таинство приготовления трёх блюд из омуля. Омуль на рожнах: непотрошеного омуля насаживают на длинный прут, обязательно головой вниз и выставляют прутья вокруг костра. Это просто поэма! Можно есть, пока не лопнешь. Сагудай – пикантное блюдо из сырого филе свежайшего омуля, приправленного только перцем и солью. И третий – уха с кучей маленьких секретов. Хотя я и без секретов варила – всё равно вкусно.

Как-то, чистя рыбу на коленях, я порезала ногу. Рана воспалилась. Пошли лечиться на волшебные термальные источники за десять километров. Путешествие оказалось нелёгким. Лесная тропа терялась. Решили идти вдоль берега, чтобы не сбиться. В одном месте я угодила в зыбучие пески. Вася сначала потешался надо мной, наблюдая, как я медленно ухожу вглубь, а потом не на шутку испугался и при помощи брошенной палки пытался меня вытащить. Ничего не получалось, и он только в панике бегал туда-сюда и орал: «Только не шевелись! Не делай лишних движений!» Я и без движений погрузилась уже по колено. Было страшно. И вдруг, услышав стрекот мотора, я радостно встрепенулась: добрые духи послали помощь! Добрый дух в образе старого бурята подложил под себя какую-то плоскую штуку, подполз ко мне и с неимоверной силой выдернул из плена. Всё произошло мгновенно, на адреналине, и встав уже на твёрдую почву, я не сразу заметила, что оказалась без штанов и кроссовок. Ещё одни штаны нашлись в рюкзаке, а вот обуви запасной не было. Мой спаситель подарил мне старые сапоги на пять размеров больше моего и великодушно предложил нас подбросить на своей моторке. Мы, конечно же, отблагодарили его валютой. Вообще резервы нашей признательности заметно таяли. А у меня росло чувство вины: получалось, что мы банально спаивали и без того редко трезвую нацию. В небольшом посёлке Лопатки, куда я бегала два километра за хлебом, проживало сильно пьющее население. Накачивались самопальным алкогольным напитком из молочной сыворотки «тарсун», но любили водку. Когда я появлялась в посёлке, дети окружали меня и кричали: «Архи! Архи!» (водка по-бурятски). Да, пили даже дети.

За весь месяц нашей релаксации не выпало ни единого дождика. И вот в последнюю ночь духи решили нас позабавить пышным феерическим шоу из небесного шторма. Собаки с визгом рванули в палатку при же первых оглушительных раскатах. Тяжёлый ливень заколотил по брезенту – обнаружилось, что наше убежище дырявое. Вчетвером, до нитки вымокшие, мы с восторгом и страхом наблюдали за грозой. И вдруг из ниоткуда образовался светящийся шар, с шелестом проскользил мимо нас метрах в пяти и растаял. Собаки завыли дуэтом, а мы просто очумели и не могли оторвать взгляда от того места, где только что увидели природное чудо. Незабываемый прощальный перфоманс!

А утром нас ждал ещё сюрприз – танцующие нерпы прямо у нашего берега. Как жаль было расставаться со всеми этими чудесами, прелестным пейзажем, с нашими собаками. Но отпуск заканчивался, а мы ещё собирались посетить самый известный в России Иволгинский дацан. В те годы мы с другом увлекались буддизмом, поэтому очень хотелось. Решили, что самолётом комфортнее будет. Спрашиваем у местных:

– Аэропорт в Усть-Баргузине есть?

– Есть, однако.

– До Улан-Уде летают?

– Хм… – и непонятная усмешка.

Добрались всё же до полянки с покосившимся сарайчиком, увенчанным табличкой «Аэропорт».

– Нам два билета до Улан-Уде, – прокричали мы в тусклое стекло окошечка очень симпатичной молодой бурятке.

– Людей не возим, – ответила девушка. – У нас грузовой транспорт, однако.

Мы горячо принялись уговаривать королеву аэропорта взять нас хотя бы и в грузовой самолёт.

– Валюта есть, – выложил последний довод Вася, боясь, что такое предложение оскорбит красавицу. Но попал в точку! Девушка оживилась и без тени смущения конкретно озвучила цену: «Пол-литра!» Ого! И вот нас сажают уже в небольшой грязный самолёт с боковыми лавками в салоне. «Пассажиры ещё будут?» – спросили мы у мужчины, влезающего в кабину пилота. «Сейчас будут» – и снова загадочная улыбка. Спустя несколько минут мы поняли, что их всех так веселило.

По заднему трапу гнали в самолёт стадо овец голов в тридцать. Полёт был ну очень экзотическим! Всякий раз, как самолёт кренило в ту или другую сторону, милые животные с криком «Беее!» валились то на нас, то напротив, испуганно при этом какая. Мы хохотали всю дорогу.

В посёлке Верхняя Иволга мы поселились в ветхом сарайчике во дворе такого же ветхого дома. Нас приняла пожилая женщина – очень высокая, очень худая, с серым усталым лицом. Долго изучала наши паспорта и взяла за проживание деньги, а не водку. Вскоре мы поняли, что кроме хозяйки здесь обитает ещё куча народа: её дочь – запойная распутница и её внуки – восемь неумытых и вечно голодных сорванцов. Восемь! Каждый раз, когда мы садились поесть, они как по команде собирались вокруг стола и жадно смотрели на еду. Куда бы мы не следовали, дети гуськом семенили за нами. Так вот на пять дней мы стали им няньками и кормильцами. Вообще бедность в посёлке была ужасная. Грязь, нищета и пьянство. И это в двух шагах от светлого и одухотворённого храма. Сама хозяйка была очень верующей. Она показала свой дом – он был весь буквально наводнён буддийской атрибутикой: обереги, статуэтки, чётки, свечи, флажки – в глазах рябило. В отдельной маленькой комнатке был устроен алтарь. Но больше всего нас сразил рояль – настоящий большой чёрный рояль, занимавший всю комнату. Как только его затащили туда – непонятно. И зачем?! Оказалось, что это подарок детям одного из мужей матери-вертихвостки. Он никогда не платил алименты и рассчитался, стало быть, таким вот презентом. Однако.

Говорят, сейчас байкальская зона изменилась: много туристов, построены гостиницы, корабли ходят комфортабельные. Вместе с тем нещадно вырубаются леса, чистота воды уже под сомнением. Мы застали ещё первозданную красоту этого края, за что безгранично благодарны судьбе.

Путь Сантьяго: жизнь в миниатюре

Наталья Мясникова

«Я пилигрим, я все могу!» – пыхтел себе под нос Марко, бодро орудуя скандинавскими палками. Лил дождь, но ему, похоже, было всё равно, несмотря на то, что сандалии промокли насквозь.

Я плелась позади, тихонько плакала от усталости и ненавидела его. Ближайший альберге был в десяти километрах пути, и в тот момент я проклинала свою безумную идею. Но отступать было уже некуда.

Уже потом я узнаю, что Марко идёт Путь Сантьяго уже в четвёртый раз. Я узнаю о том, что тяжело только первые три дня, а на четвёртый буду так же бодро шагать, несмотря на дождь и 15—20 км за спиной. Но это будет потом. А сейчас я плетусь, тихонько плачу и проклинаю свою затею.

Я, если честно, до сих пор не знаю, почему я решила туда отправиться.

Путь Сантьяго – это старинная дорога пилигримов, известная со средневековья. Она ведет через Европу в испанский город Сантьяго де Компостела*, где в главном соборе хранятся мощи апостола Иакова.

*Сантьяго-де-Компостела является третьим по значению (после Иерусалима и Рима) городом христианского мира.

Маршрутов – огромное количество, они проходят почти через все города Европы, так что стартовать можно из разных точек. Отличительная особенность Пути – это жёлтые стрелки, которые указывают направление.

Сейчас на этот Путь отправляются не только из религиозных соображений. Одни идут, чтобы побыть наедине с собой и найти ответы. Другие – посмотреть чудесные виды. Третьи – с экскурсиями, чтобы изучить историю.

Идея захватила меня, когда сначала одна знакомая сделала это, а потом и ещё одна.

Но так часто бывает – мы видим, как кто-то делает что-то крутое, и в голове сразу вспыхивает: «О, я тоже так хочу!» Поэтому я не стала торопиться, наклеила картинку на свой коллаж желаний и занялась обычной жизнью.

Желание пройти Путь не витало постоянно в воздухе, но нет-нет да и напоминало о себе. А у меня – как у всех: работа, ребёнок, кредиты, куча дел и всё как-то «руки не доходят»

В какой-то момент, когда в голове в очередной раз всплыло смутное «Хочу туда!», я поняла, что ждать подходящего момента – бессмысленно. А мне туда надо. Не знаю почему и зачем, но надо. И я решила – иду!

Выбрала Португальский маршрут за его близость к океану и относительно небольшую продолжительность: всего 240 км и примерно 12 дней. Пристроила сына в детский лагерь, купила билеты и собрала рюкзак.

Несмотря на то, что я решила не строить ожиданий и открыться тому опыту, который меня ждёт, Путь Сантьяго всё-таки представлялся мне чем-то очень романтичным: природа, шум океана и я, наедине с собой и своей душой. Почему-то казалось, что я буду много думать о смыслах, о жизни и других высоких материях.

На деле всё вышло гораздо прозаичнее.

Всё, о чём я мечтала в первый день – добраться до альберге, скинуть рюкзак, мокрую одежду и засунуть себя в горячий душ. Да, и поесть чего-нибудь. И бокал вина. А лучше два.

На второй день я молила всех известных мне богов о том, чтобы кончился дождь.

На третий – снова мечтала о еде и горячем душе.

И так постоянно.

Большую часть дня занимает дорога. В самый первый день я совершила ошибку, наивно предположив, что при средней скорости пять километров в час я пройду тридцать километров за шесть часов. Здесь, на Пути, математика не работает. Времени, по сути, вообще не существует.

Иногда застреваешь в чудесном месте. Как можно торопиться, когда рядом шумит океан? Или когда попадаешь в сказочный лес с невообразимыми ароматами, высокими эвкалиптами и такой желанной прохладой?

Иногда идёшь быстро, напевая себе под нос. Иногда – плетёшься еле-еле, потому что за спиной уже двадцать километров, а ты уже давно больше двух в день не ходила. Некоторые участки пути пролетают на одном дыхании, а в некоторых проклинаешь всё на свете, потому что приходится топать в гору по ужасной жаре.