Волшебный яд любви. Колючки в брачной постели

– И что?

– На все это нужны деньги, вот что. А ни Юля, ни Вера в последнее время не работали. Не знаю, сколько получал этот мальчик – муж Верочки, но не думаю, чтобы он был богат. Машину ему подарила уже Юля. Кстати, это она же настояла, чтобы зять получил права. И думаю, оплатила ему их получение.

Итак, за последний год в жизни у покойной Юлии Аюповны и ее дочери было множество трат, на которые ушли приличные суммы. Однако ни дочь, ни мать при этом не работали. Единственным добытчиком и кормильцем был Славка. Но сколько же он получал? И подруги подумали, что этот немаловажный вопрос надо будет выяснить поскорее.

Тепло простившись с чудаковатыми стариками, которые проводили их до дверей, подруги тут же с улицы позвонили Славкиному адвокату – милой Вероничке. Был уже вечер. И Вероника вынужденно переквалифицировалась из адвоката в нежную супругу и заботливую мать. Однако, услышав, что ей звонят по работе, не стала возмущаться и тут же сказала:

– Сейчас все запишу. Вот только найду ручку или фломастер или… Эй! Кто из вас увел мой карандаш! Маша! Саша! Тащите сюда карандаши. Любые! Любые, я сказала! Не бесите маму, иначе она вас всех к ночи просто поубивает!

Чувствовалось, что семейное счастье дается адвокату Веронике с большим трудом. Однако вскоре кто-то из детей приволок ей фломастер. И хотя менять его пришлось трижды, сначала попадались никуда не годные, что вызвало новый всплеск гнева у Вероники, в конце концов все утряслось и она записала вопросы подруг к ее подзащитному.

– Размер его зарплаты вполне приличный, – заверила она подруг. – Это я вам могу сказать на основании справки с места его работы. Слава официально получает около сорока тысяч. Он хороший специалист. И после уплаты налогов у него остается еще около тридцати трех – тридцати пяти тысяч.

Тридцать пять тысяч – это совсем неплохо для одного человека. Но если разделить эту сумму на три – это получается чуть больше десяти тысяч – жалкие копейки по нынешним меркам! Шиковать и кататься на курорты всей семьей по два, а то и три раза в год на эти деньги точно невозможно. Разве что жить в отеле с одной звездой где-нибудь в Египте, довольствоваться кашей на завтрак и жидкой похлебкой на обед, а вместо соков получать растворимую таблицу Менделеева, окрашенную по желанию заказчика в любые яркие и привлекательные цвета.

– А какой доход был у убитых женщин?

– Жена моего подзащитного не работала. Его теща тоже. До появления Славы они жили на ту пенсию, которую получали по утрате кормильца – отца военного. Он скончался…

– Да, да, мы это уже знаем.

– Ну а раз вы все знаете, что от меня-то нужно?

– Адрес родителей Славы! И координаты подруг Веры!

– Адрес и координаты… Хм, я попытаюсь их узнать. Кстати, вы в курсе, что случилось с сестрой Славиной тещи? Она попала под красную «Киа».

Значит, марка машины все же «Киа».

– В центре города это случилось, – продолжала рассказывать Вероника. – Новенькая «Киа-Рио» неслась на скорости сто сорок. А там допустимая скорость шестьдесят километров в час. Машина сбила Людмилу Аюповну, старушка нынче борется за жизнь в реанимации.

Подруги с интересом выслушали новости. Значит, менты все же прибыли на место происшествия. И даже сумели объединить оба преступления в одно, наверное, основываясь на родственных отношениях потерпевших.

– Мне следователь об этом наезде сегодня рассказал. Интересовался, что мой подзащитный об этом думает.

– А что он думает?

– Я завтра к нему пойду, тогда и спрошу.

– Слушай, спроси адрес родителей Славы. И координаты подруг его жены.

– Хорошо, спрошу.

– То есть у вас их нету?

– Родители как-то не проявлялись до сих пор.

– Как же так?

– Вот так. Самого клиента мне нашел Витя. Возможно, к нему и следует обратиться?

В голосе Вероники слышалась надежда на то, что подруги сами разберутся со своими проблемами, а ей предоставят улаживать ее собственные, возникающие в процессе домашних дел. Вероника должна была проверить английский перевод у старшего, слепить кленовый листок из пластилина с младшей девочкой, покормить голодного и поэтому сердитого мужа, постирать, погладить, по…

Ну а дальше уже по нарастающей. Ведь ком домашних дел катится все быстрей по мере обрастания новыми слоями. Стоит один день что-то упустить, как потом уже догнать этот ком бывает очень трудно.

Так что подруги пожелали замотавшемуся Славкиному адвокату всего доброго и решили действовать сами.

– Да уж, от адвокатов не так много проку, как это показывают американские сериалы. Там-то адвокаты буквально землю носом роют, чтобы вытащить своего подзащитного из передряги. И расследование собственное проводят, и экспертизу независимую за свой счет заказывают. А наши только чужие носки стирают и домашние задания с детьми лепят.

– Ну и гонорары потом адвокаты в Америке получают соответственно большие, – благоразумно возразила Леся. – А что взять со Славки? Хорошо, если Витька за него заплатит, а если нет? У Вероники семья, она не может рисковать, тратя свое время на не слишком перспективного клиента.

– Тогда нам придется действовать самим.

– А мы, по-твоему, чем занимаемся?

Так как время было уже позднее и подруги здорово вымотались за этот день, они направились к себе домой. И уже по дороге, прикидывая и размышляя, смогли точно сказать, что больше всего сил у них отнял не визит в квартиру убитых женщин, не осмотр ее и не разговор со старым адмиралом и его боевой подругой. Больше всего сил заняло приготовление домашнего задания с маленькими мальчиками – внуками тети Люды.

Пожалуй, ее невесткам в самом ближайшем будущем придется переосмыслить свое отношение к свекрови. Они должны понять, как много делала тетя Люда на благо их семей. Она была настоящим ангелом-хранителем семейного очага. И как теперь будут управляться молодые женщины, совершенно не понятно.

Направляясь домой, подруги думали понемножку обо всем, что с ними произошло сегодня.

– Знаешь, что мне странно? – произнесла наконец Леся.

– Что?

– То, что наездом на тетю Люду заинтересовались так поздно.

– Как это поздно?

– Мы уехали с места происшествия, когда тетю Люду увезли врачи. А никто из представителей полиции там так и не появился.

– Безобразие, что они так задержались, – согласилась с подругой Кира. – Переименовать милицию в полицию получилось, а вот улучшить работу – это уж извините!

– Наверное, они рассчитывают, что когда тетя Люда придет в себя, они возьмут показания у нее.

– Если придет!

Кира была настроена весьма мрачно. Судя по крови, текшей из носа и головы тети Люды, вряд ли стоило ожидать благополучной развязки. Хотя старшее поколение куда крепче, чем может показаться на первый взгляд. Все эти ковыляющие с палочками бабушки и дедушки, в которых едва душа держится, пережили такое, что нынешним и не снилось.

Война, бомбежки, эвакуация. Потом долгая и тяжелая полоса, пока восстанавливали, да так до конца и не восстановили страну и народное хозяйство. Потом начали осваивать целину, поворачивать реки вспять, строить многочисленные и весьма затратные ГЭС, ТЭС и ГРЭС. Бурили и разрабатывали месторождения нефти, алмазов и газа. И что? К чему все эти труды предыдущего поколения привели?

Да, безусловно, электричество, тепло и бензин в стране появились, но почему-то доходы от этой отрасли все равно идут не в карман тех людей, которые все это организовывали и разрабатывали, и не в карман их наследников, а в карман редких счастливчиков, которые и отношения-то никакого к тем разработкам не имеют. Присвоили себе то, что считалось еще совсем недавно общей народной собственностью, и сидят, в ус не дуют! Все у них прекрасно, все в шоколаде. А что старики, которые осваивали все эти запасы столь ценного ныне во всем мире энергетического сырья, живут едва ли не в нищете, никого в стране особенно не заботит.

Правительство регулярно индексирует пенсии и пособия, но все эти индексы буквально тонут во все растущих и растущих ценах на жилье, коммунальные услуги, лечение и прочие необходимые для жизни вещи. Страна успешно торгует энергетическими ресурсами, которые добыли нынешние пенсионеры. Но никто не задумывается, что все потомки этих первопроходцев, и если уж на то пошло, то вообще все жители нашей страны имеют равные права на это сырье. Старики и дети имеют право жить куда лучше, чем им это позволяют делать.

Да что там старики и дети, все эти деньги, которые оседают в карманах владельцев частных энергетических компаний, принадлежат абсолютно всем гражданам России в равных объемах. И если они этих доходов не получают, то происходящее просто грабеж среди бела дня, который начался еще в 90-х, да так до сих пор и продолжается, с каждым годом все крепчая, наглея и узаконивая свое положение многочисленными нормативными актами. И уже нетрудно предположить, чем все это в скором по меркам истории времени должно закончиться.

О нет, не новой кровавой реконструкцией, упаси бог. Все можно решить мирным повышением налогов для одних – богатых и преуспевающих и снижением всех выплат для других – бедных и нуждающихся. Только таким образом мы наконец сможем обрести прочный средний класс, который во все времена был надежным оплотом существующей власти. Когда человек живет хорошо и ничем не обижен, бунтовать ему смысла просто нет.

Подруги принадлежали именно к такому среднему классу. И очень бы хотели, чтобы он был крепким и не подверженным никаким коллизиям. Но пока этого не происходило.

– Ты помнишь, что завтра у нас в кооперативе собрание жильцов? – спросила Леся у подруги.

– Помню, – буркнула Кира, чье настроение упало еще ниже. – Отстань!

Но несмотря на Кирину реплику, об этом самом собрании подруги не могли не думать. Потому что оно было назначено на завтрашний день и представлялось немаловажным лично для них. Потому что расследование чужих проблем – это одно, а собственная крыша над головой – это совсем другое. И хотя у подруг был свой собственный домик в коттеджном поселке «Чудный уголок», всего в нескольких километрах от границы с городом, но с другой стороны, у девушек оставались в собственности и их городские квартиры.

У Киры квартира была в ее полной собственности, у Леси в равных долях с ее мамой. И вот с этими самыми квартирами и возникли проблемы жилищно-коммунального плана. Крыша на доме, где жили подруги, прогнила. И управляющая компания – тот самый пресловутый «жилкомсервис» – установила новую, красиво блестящую серебристую кровлю.

Как все в прошлом году радовались, когда старые, покрытые ржавчиной листы снимали и скидывали на землю, а взамен них клали новенькие блестящие. И мало кому пришло в голову взглянуть поближе, а что же там падает на землю и что же кладут на крышу вместо них. А если бы пришло, то тот человек, который взглянул на это, был бы немало поражен и озадачен.

Ведь старые листы, положенные еще в годы советской власти и ныне безжалостно скидываемые на землю и сдаваемые в утиль, были покрыты ржавым слоем лишь снаружи. Железо внутри под тонким порохом ржавчины было целым и крепким. Зато те новенькие листы, которые укладывали вместо них, не выдерживали никакой критики. Они были тонкими. Они были подверженными коррозии. И их замена была делом самого ближайшего будущего.

То же самое касалось и водостоков, которые заменили вместе с крышей. Они оказались никуда не годными. Старые водостоки простояли больше пяти десятков лет без видимого ущерба. А новые лед распер в первую же весеннюю оттепель.

Лед с фасадов домов валился на головы прохожих вместе с кусками металла, который, не говоря о том, что был негодным, тонким и даже на взгляд никудышным, не был даже заклепан или как-то иначе закреплен! Так что огромные ледяные глыбы падали на землю вместе с металлическими листами, еще недавно изображавшими из себя трубы для стока талой воды с крыш.

Конечно, весной на ремонт кровли и водостоков были выделены новые деньги. Ремонт был проведен. И коммунальщики отчитались о его успешном окончании и хищно замерли в ожидании новой зимы, а за ней и новой весны. А пока у них были и другие способы подзаработать. Какие? Газоны, дорожки, детские и спортивные площадки.

– Детскую площадку я им не прощу! Пусть даже и не надеются! Самому президенту, если понадобится, напишу! А что тут такого? Он, президент, обязан вникать во все проблемы своих граждан. Для кого-то эта площадка – ерунда, а для меня нет. К тому же ничего случайного не бывает, если что-то происходит, то это вполне закономерно!

Пыл Леси растревожила детская спортивная площадка перед окнами их городских квартир. Подруги росли настоящими спортивными болельщицами. Почти каждый вечер перед их окнами разыгрывались товарищеские матчи между командами футболистов, а зимой и хоккеистов из соседних домов. Играли дети, азартно играли подростки, и даже взрослые не брезговали этим развлечением.

Но недавно прочное деревянное ограждение сняли, а вместо него поставили некую шаткую и на первый взгляд не выдерживающую никакой критики конструкцию. Кто-то отмыл денежки, положил себе в загашник приличную сумму, но отчитался наверх о проделанной работе и весело потер ручки.

Не на тех напали! На новой площадке не было проведено освещение. Там невозможно было играть, потому что не имелось ни ворот, ни баскетбольных щитов. Да и сами спортивные или хоккейные соревнования были невозможны, потому что сумерки в осенне-зимний период наступают прежде, чем дети или их родители вернутся с учебы или работы и, покончив со своими делами, выйдут с клюшками или мячом на улицу.

– Мы должны вернуть себе свою площадку! – разбушевалась Кира, узнав про творимый коммунальщиками беспредел. – Это наша площадка! И крыша тоже наша. И водостоки! Ладно, черт с ними, с водостоками, просто не будем ходить под домом, чтобы кого-нибудь не поубивало. Но площадка! Она нужна детям!

Сами подруги давно не жили в своих городских квартирах, но все же случившееся больно поразило их. На этой площадке они сами гоняли мяч с соседскими мальчишками и девчонками. И тогда им было куда его загонять! Железные ворота, пусть и с драной сеткой, покореженные и ржавые, все же исполняли свою роль. А что делать нынешним подросткам, если им даже в футбол погонять негде? И мяч забить некуда!

– Такое впечатление, словно чиновники сами подталкивают молодежь ко всяким нехорошим вещам. Действительно, футбольная площадка вне досягаемости большую часть суток, зато пиво и другие спиртные напитки бери не хочу!

– А еще наркотики, – подсказала Леся. – На наркоту многие молодые ребята подсаживаются из-за безделья и незнания, чем еще заполнить свой досуг.

В общем, подруги решили, что расследование само по себе, а спортивная площадка сама по себе. О ней забывать никак нельзя. Именно с этой мыслью они приехали сегодня к себе домой, в свой «Чудный уголок», где все и всегда было в порядке, и заботились об этом и сами жильцы, и глава их поселка.

Но если хорошо было в «Чудном уголке», то и в старом доме подруг, к которому они питали ностальгическую грусть, тоже должно быть все в порядке! И поэтому подруги твердо решили, что им нужно хорошо выспаться и подготовиться морально к завтрашней схватке с коммунальщиками. Обе подруги, и сами поднаторевшие в крючкотворной борьбе юристов и чиновников, отлично знали все доводы, которые могут им привести в ответ на их справедливые аргументы.

Освещение над спортивной площадкой, наверняка скажут, было снято как не соответствующее пожарным нормам. Небось и протокол по данному вопросу, согласованный с пожарной инспекцией, имелся. Ворота и баскетбольные щиты вообще будут признаны несуществующими. В самом деле, кто их видел? Ах, многие! А кто тогда может подтвердить их существование документально? Ах, никто! Ну тогда извините. Суд пустопорожние свидетельствования в учет не принимает. Мало ли кому и что могло показаться.

Вот и не получится ли со спортивной площадкой и воротами, как с люстрой в самом большом и шикарном Елисеевском магазине Москвы? Вроде бы и была там сохранившаяся еще со времени прежнего хозяина купца Елисеева люстра. Висела вплоть до перестройки в самом центре зала. И все покупатели ее прекрасно помнили.

А вот в документах она не проходила! Не было ее, господа! Нет, не было в магазине никогда никакой люстры! А вот акты, которые свидетельствовали о том, что балки перекрытия потолка не могли выдержать люстру подобного веса и конструкции, наоборот, имелись в достаточном, чтобы заткнуть всем рты, количестве.

И куда же она делась? А? Да и была ли вообще? Не было, все вам, уважаемые граждане, померещилось. Вот и успокоилась общественность, заткнутая многочисленными бумажками. А люстра та до сих пор висит во дворце у какого-нибудь наворовавшего миллионы за время перестройки и передела в стране нувориша.

В общем, завтра подругам предстояло самое настоящее сражение за пропавшие ворота детской площадки. И не за себя они бились, а за тех соседских детишек, которые росли в их домах и ходили в ту же школу, что и сами подруги когда-то.

– Единственное, что утешает, – это наш с тобой «Чудный уголок». Тут все тихо, мирно и по-домашнему.

У шлагбаума машину подруг остановили, привычно осведомились, все ли у них в порядке, а потом пропустили дальше, бдительно проводив глазами. Охрана, постоянно «вздрючиваемая» главой поселка, пребывала в состоянии боевой готовности.

Коттедж встретил подруг уютным теплом и заранее загоревшимися светильниками. Девушки еще в прошлом году расщедрились и поставили себе, любимым, некий аналог «умного дома», крайне примитивный, но в то же время весьма разумный.

Теперь температура в доме никогда не падала ниже пятнадцати градусов Цельсия, сохраняя разумный баланс между экономией и комфортом. А о приближении хозяев все системы дома были оповещены заранее. Так что свет включался в прихожей сам по себе. И все прочие приборы просыпались и были также готовы к услугам своих хозяек.

Помимо загоревшихся торшеров, у дверей подруг встретили их кошки – Фантик и Фатима. Исполнив ритуальный танец гостеприимства и радости, кошки унеслись на кухню, всем своим видом показывая, как они проголодались и как непозволительно жестоко обращаются с ними хозяйки. Такой концерт кошки исполняли каждый вечер. С годами они стали очень ревниво воспринимать отлучки девушек из дома, но при этом сами вместе с хозяйками покидать дом отказывались наотрез.

«Мы сидим дома, и вы сидите вместе с нами!»

Такова была позиция кошек, и они придерживались ее с удивительным для таких маленьких зверьков упрямством.

На все домашние дела, еду и примирение с кошками у подруг ушло около полутора часов. А затем они, отдохнувшие и посвежевшие, перезвонили нетерпеливо ожидающему их звонка Витьке.

Глава 7

Но снявший трубку человек был совсем не Витей. Это была женщина. И она говорила густым грудным голосом, очень сочным и сексуальным. Услышав, что Вите звонят женщины, она устроила целый допрос:

– Кто спрашивает Виктора? Как вас представить? По какому вы делу?

Кира отвечала, прикидывая про себя, кто это может быть. Жена? Любовница? Невеста? Что-то Леся ни словом не обмолвилась, что ее двоюродный брат с кем-то постоянно живет или собирается жить. Но незнакомка, удовлетворив свое любопытство, наконец оттаяла.

– Витька сейчас в душе, – произнесла она. – Но раз у вас дело срочное, я его вытащу!

– Нет, нет! Не надо! Мы только хотели у него спросить адрес Славиных родителей или их телефон. И адрес подруг Веры.

– Веры? Подруг! Так вы же попали куда вам нужно! Я ее лучшая подруга и есть!

И, видимо, вспомнив, что о Вере теперь следует говорить только в прошедшем времени, незнакомка всхлипнула.

– А меня Тасей зовут, будем знакомы, – буркнула она в трубку, громко и трубно высморкавшись. – Спрашивайте чего хотели. Я отвечу.

Кира ненадолго замерла в растерянности. Она как-то не ожидала, что Верина подруга найдется вот так легко и просто, и не подготовила необходимые вопросы.

– Да чего там говорить, из-за бабок их убили! – неожиданно сама начала диалог Тася.

– Из-за каких бабок?

– Из-за денег, которые Верина мамашка, как полоумная, всю свою жизнь копила! А что вы хотели? У них целый миллион накоплен был! Вера мне постоянно докладывала, насколько увеличилось их сокровище. Ну и прочее с ним связанное.

– Прочее?

– Вера с матерью постоянно только тем и занимались, что деньги с одного счета на другой перебрасывали. Все искали, где и в чем выгодней деньги хранить. Сначала у них все в рублях лежало, потом они часть в доллары перевели. Потом еще какую-то часть в евро. А что уж там потом было, я и не знаю. Заколебалась я за их бабками следить!

– А в каком банке женщины держали свои накопления?

– Да в обычном Сбербанке, в отделении, которое рядом с их домом.

– Но в квартире они деньги не держали?

– Конечно, нет! Еще не хватало! Тетя Юля за эти деньги удавиться была готова. И чтобы она их дома просто так оставила? Ни за что! Она в Сбербанке регулярно процент получала и была этим очень довольна.

Значит, версию с грабежом все же придется отбросить. Деньги лежали на книжке, и грабитель до них просто не мог добраться. А жаль, она была такая простая и понятная, эта версия с ограблением.

– А на что они копили, вы не знаете?

– На что копили… Да они как-то с конечной целью еще не определились. Она у них все время менялась. То домик на Кипре, то коттедж в Ленинградской области. Но только тогда уж такой, чтобы обязательно на взморье и с хорошим участком.

– Ну, миллиона рублей на такой коттедж маловато будет.

– А кто вам сказал, что они одним миллионом бы ограничились? Да Веркина мать, сколько я ее помню, все время копит. И дочь к тому же приучила. Они на отцову пенсию всегда жили, пусть и скромно, но жили. А что сверх того подрабатывали, то обязательно на книжку несли. А в последнее время так и вовсе у них хорошо доход попер.

– Это с чего же?

– Славка зарабатывал, – уклончиво отозвалась Тася. – Он очень ловко делишки проворачивал, их Слава.

– Слава?

Но у Киры была совсем другая информация о доходах Славы. Он получал прилично, но совсем не жирно.

– Тридцатку он официально, говорите, получал? Ну, а он еще и левые, наверно, имел, – не смутилась Тася. – Конечно, я не знаю, как там точно было, но Верочка мне рассказывала, что Славка бешеные миллионы гребет. Чуть ли не по сто тысяч у него в месяц с левыми набегает. Вот они с мамулей эти деньги и откладывали.

– Откладывали, себе на книжку? И Слава не возражал?

– А они его и не спрашивали особо. У них ведь как заведено было со Славой… Пришел, деньги принес – гуляй! Сейчас будет тебе обед, а потом и супружеская ласка. А коли без денег явился, прогулял там частично или с друзьями пропил, то тут уж извини. Ни ласки тебе, ни тарелки с борщом. За каждую копеечку должен был Славка перед Верой отчитываться. Вера с самого начала так себя поставила, Слава и не спорил. Ну, и тетя Юля тоже не промах. Пока Славка деньги в дом нес, она его обстирывала, кормила на убой и всяческие реверансы перед ним делала. А если не принес деньги, тут уж извини, дорогой друг! Ничего тебе за былые заслуги не обломится! Так и жили.

Интересные сведения. И то, что Слава у себя на работе как-то мухлевал и имел дополнительный доход, который превышал его основной в два раза, не мешало бы проверить. Но если деньги в семье убитой Юлии Аюповны и ее дочери имелись, но были они не от Славки, то откуда же тогда?

– Тася, а вы не знаете, была у кого-нибудь из Вериных знакомых красная машина? – вступила в разговор и Леся.

– Красная?

– Да, новенькая красная «Киа-Рио».

– Что-то не припомню такой.

– А у Славиных друзей?

– Тем более не знаю. А у самой тети Юли и у ее родственников такой машины точно нет! Я была у Веры со Славой на свадьбе, вся родня прикатила на солидных таких машинах – серые, черные или темно-синие. Белым был лишь лимузин новобрачных с кольцами на крыше и свадебным букетом на капоте. И все.

– А свадьба была шикарная?

– Да. Слава ее оплачивал, чем его собственные родители были не очень-то довольны. Но подарок все-таки хороший подарили молодым – тридцать тысяч рублей и еще какие-то подарки от родни. Слава эти деньги себе оставить хотел, так у них такой скандал получился, только держись. Юлия Аюповна сказала, что они с Верой тоже в свадьбе участвовали. Значит, свою долю в подарках должны забрать, чтобы самим в минус не выйти и злополучный миллион на книжке не тронуть. Ну, они свое забрали, а Славке шиш с маслом остался. Он тогда очень недоволен был. Все кричал, что они его ограбили. Что свадьба – это дело обоюдное. И значит, расходы тоже должны быть пополам. Только кто бы его слушать стал. Тетя Юля как денежки себе взяла, так и не отдала потом Славке ни копейки. Правда, в свадебное путешествие молодых отправила. Славке на это грех жаловаться. Пусть деньгами он сам и не распоряжался, но и притеснять его тетя Юля не притесняла.