Осторожно: карантин!

Ждать! Как же ненавидел Барон это слово!

В продуктовом магазине скопилась небольшая очередь. Саша скромненько пристроился в ее конце, встав за спинами двух местных мужичков. В том, что мужички местные, а не какие-нибудь приехавшие на выходные дачники, говорил общий замызганный вид обывателей.

Городского жителя, даже если он страстный садовод-огородник и привык проводить все свое свободное время, копаясь в земле, все равно можно легко отличить от деревенского жителя некоторой претензией на шик. Штаны у такого гражданина могут быть драными, но это будут штаны известного бренда. Куртка у него пусть и окажется перемазанной землей и глиной, но при этом она будет выглядеть так, словно знавала и лучшие времена. Штаны и куртки местных жителей о таких временах и не слыхивали, это были честные рабочие одежки без всяких наворотов.

Эти двое покупателей были, кроме всего прочего, еще и закадычными дружбанами. Хватив за сегодняшний день уже несколько раз по пивку, они достаточно разогрелись и встали в очередь за более серьезным питьем, за бутылочкой «беленькой». Очередь в магазине была длинной и, коротая время, эти двое вели непринужденный разговор или, попросту говоря, перетирали кости всем своим знакомым и соседям.

Сначала Саша не прислушивался к болтовне сельских пьянчужек. Какое ему дело, что у Петьки жена ушла к армянину или что Ванька – скотина такая – умотал к отцу куда-то на Урал. Правда, обещал через неделю вернуться, да обманул, сам там застрял уже почти как на месяц, а свою Тигру оставил на попечение одному из друзей, который собаку сначала взял, но теперь был этим сильно недоволен.

Претензии свои он обосновывал вполне логично:

– А собака эта, чтоб ты знал, жрет больше меня!

– Тигра она и есть тигра! Не зря хозяин собаку так назвал.

– Утром ей варю тазик каши, и вечером снова та же история. И все ей мало!

Вдоволь обсудив и осудив непорядочно поступившего Ваньку, оставившего денег на прокорм своей собаки строго в обрез, не учтя форс-мажора, друзья пришли к выводу, что хозяин Тигры будет наказан штрафом.

– Пусть только вернется. Пенсия у меня не резиновая. Я и так на эту Тигру все свои заначки распотрошил. Для жены, с которой душа в душу почти полвека прожили, ни разу такого не сделал, а для Тигры, псины шелудивой, пришлось.

– Так ты бы ее не кормил.

– Да я бы не кормил, но не могу ей в глаза смотреть, когда она голодная ко мне приходит.

Эти слова неожиданно заставили второго приятеля удалиться в воспоминания:

– А помнишь, какая у нас Аргентина жила в санатории?

– Жуть страшенная! Любого рвала! Психи под ее защитой могли никого не бояться.

– Кроме Риммы Ивановны. Той никакая Аргентина была не указ. Как она этих гавриков раскидывала. Они у нее пикнуть боялись.

– Да, знойная женщина была. Помнишь, когда в девяностых психов кого куда разогнали, а сам дурдом прикрыли, она его пыталась выкупить.

– Не пыталась, а выкупила. Ремонт в нем даже кое-какой сделала. Хотела под пансионат приспособить, да только мужа ее грохнули, а сама она с годами тоже куда-то затерялась. Говорят, где-то на Кипре сейчас живет, носа сюда и не кажет.

– Несчастливое это место было. Как ни крути, а больные много обид и побоев от Риммы и ее помощников приняли. Кого-то она и совсем насмерть уморила.

– Никому в том доме счастья не видать. Вот и у Риммы дела плохо пошли, когда она захотела там одна хозяйничать. И после нее, кто ни заезжал, быстренько исчезал. Дом-то большой, такой лишь для гостиницы или санатория. Римма таких арендаторов и подыскивала. Да не везло ей. Кто-то заболевал, кто-то умирал, кто-то вовсе разорялся, платить ей не мог. Никому еще, включая саму Римму, этот дом счастья не принес.

– Хотя само здание хорошее. Крепкое. Кирпич такой теперь и не делают. Нынешний кирпич положишь, так он лет десять полежит, а потом крошиться начинает. А тот кирпич уже пятьдесят лет пролежал, и еще в пять раз дольше спокойно прослужит. И в самом доме три этажа. На каждом этаже по двенадцать комнат. Если все комнаты заняты, шикарный доход у хозяина будет.

Саша услышал и машинально отметил, что и у дяди Вити в доме три этажа, и на каждом этаже по двенадцать комнат.

– И место хорошее, – продолжил первый мужичок. – Кругом лес. Неподалеку лечебные грязи. Помню, психов этой грязью мазали, им это на пользу шло. Принесут целую бадейку холодной грязи, намажут ею больных, те сразу тихие делаются, задумчивые.

– Что было, то было. Только Римма, сколько ни пыталась, а толковых арендаторов так и не нашла. Теперь ее дом на продажу выставлен. Может, уже даже продан.

– Ну?!

– Недавно мимо проходил, видел, мужик какой-то из ворот на своей машине выезжал. Сам пузатый да важный. Рядом баба его в огромных очках сидит. И машина красивая, сама белая, а все фары да фонари красные. «Мерседес».

Саша вздрогнул. Белый «Мерседес» был у дяди Вити. А сам дядя Витя был мужчиной в теле. Важный пузан – это было как раз про него. Что же выходит, что раньше в доме, который купил дядя Витя, располагался сумасшедший дом?

– Не, – усомнился первый мужичонка. – Вряд ли уже продали. Вон у входа до сих пор объявление о продаже висит. Как его с осени у магазина повесили, так оно до сих пор и висит. Кабы дом был продан, так и объявление бы уже сняли.

– Тоже верно. И зачем это объявление вообще тут повесили? Где у нас богачей найдешь, чтобы такой огромный дом купить?

– А мне так заплати, я бы не стал его брать. Коли место несчастливое и нехорошее, так кто бы там ни поселился, добра не жди. Вот вспомнить хотя бы бабу Клаву – пожарницу, сколько раз у нее дом горел?

– Раз пять.

– Если не больше. Ей знающие люди говорили, нельзя на пепелище строиться. Постройся чуть в сторонке. Да попа позови, пусть освятит землю. Нет, упертая баба. Фундамент ей жалко. Раз за разом на одном и том же месте строилась и горела. Дура!

Саша оставил в очереди двух друзей обсуждать неведомую ему бабу Клаву и выскользнул на улицу. Барон при виде хозяина вскочил на ноги, потом затанцевал вокруг него, стоя на задних лапках и размахивая передними. Радовался, что вновь видит хозяина. Потом пес припал грудью к земле и облаял Сашу. Где ты был так долго? Почему оставил меня тут одного? Не смей так никогда больше делать! И вообще, где вкусняшки, за которыми ты ходил? Съел уже? Без меня?

– Тихо! – шикнул на него Саша. – Молчи! Сиди и жди!

Обиженный и совершенно обломавшийся в своих надеждах, Барон тем не менее послушно плюхнулся на попу. А Саша повернулся к доске, на которой все желающие продать песок или кусты смородины, а также выстроить баню или почистить колодец оставляли свои координаты.

Странно, машинально отметил он, но никакого упоминания о карантине и предупреждения о свирепствующей в районе эпидемии на доске объявлений не наблюдалось. Не было также тут ни малейшего предупреждения, что жителям следует вести себя осторожней, соблюдать дистанцию и поменьше высовываться в общественные места. Сколько ни высматривал Саша, ничего похожего тут не наблюдалось вовсе.

Глава 6

Зато нужное ему объявление о продаже дома Саша увидел сразу же. Оно и впрямь выглядело изрядно потрепанным, словно провисело тут целую зиму. Но фотография все еще была узнаваема. И это точно был тот самый дом дяди Вити, в котором все они теперь должны были жить целую неделю.

Но не это было самое интересное. В объявлении указывалось, что продажей дома занимается агентство недвижимости «Юпитер», но телефон, который был указан в объявлении, был собственным телефоном дяди Вити. Это было до того странно, что Саша даже сверил номер с тем, что был записан у него в записной книжке смартфона. Номер был тот самый, совпадал до самой последней циферки.

– Это что же, дядя Витя сам занимается продажей собственного дома? Как он успевает? С его-то занятостью!

И Саша буквально впился глазами в объявление, за этим занятием его и застукала Аня.

– Ты что тут стоишь? – удивилась девочка. – Уже все купил?

И взглянув на его пустые руки, Аня удивилась еще больше:

– А где же сигареты? А пиво? Ты про них забыл?

– Забыл!

И Саша поспешно вернулся в магазин и успел вовремя, к явному неудовольствию тех, кто стоял за ним и уже рассчитывал влезть не в свою очередь. Но Саша извинился, ловко втиснулся и начал разговор с продавцом.

– Как идет торговля? – любезно улыбаясь, осведомился он. – Карантин покупателям не мешает?

Продавец был здоровущий дядька, который с неудовольствием взглянул на Сашу и буркнул:

– Какой еще карантин?

– По вирусной скарлатине. Очень опасная болезнь, особенно для пожилых людей. У нас бабушка уже в вашу больницу угодила. Врачи говорят, в районе эпидемия.

Саша услышал, как позади него в очереди кто-то ахнул. Голос был женский, женщины к таким вещам всегда относятся более чутко.

Но продавец и глазом ни моргнул, лишь пробурчал еще свирепей:

– Вроде не первое апреля сегодня. Что брать-то будете?

Саша перечислил, что ему нужно, и задумался. Что же взять еще? Хотелось чего-нибудь вкусненького себе и окружающим. Уже успевшие отовариться двое приятелей как раз прятали купленные бутылки. Опытные выпивохи, они приобрели не только водку, но и пиво, чтобы, значит, круче забирало. А закуску не стали брать вовсе, закуска градус крадет. Зато для Тигры были взяты кости. Это заставило Сашу устыдиться за самого себя и взять Барону сливочное мороженое.

Это было любимое лакомство собаки. И когда Барон увидел в руках у Саши заветный стаканчик пломбира, то мигом забыл все свои обиды, и Саша вновь стал для него самым лучшим, самым желанным хозяином на свете. Лучшим хозяином лучшей собаки в мире, которая сейчас будет лакомиться вкуснейшим мороженым. Теперь Барон уже не скакал и не прыгал. Вид у него сделался сосредоточенным и внимательным. Он напряженно вышагивал рядом с Сашей, бдительно поглядывая то на него, то на мороженое. Главное, и это было кнупными буквами написано на морде у Барона, теперь не пропустить заветный момент. И как только зашуршит обертка… О, как только это случится, сразу же можно будет приступать к заветной дегустации.

Но Саша не спешил. И не потому, что испытывал терпение Барона. Во-первых, кормить собаку на ходу было не очень-то удобно. Во-вторых, мороженому нужно было немного подтаять, чтобы Барону было его сподручней слизывать. Они дошли до леса, нашли симпатичную залитую солнечным светом полянку, на которой все втроем и устроились на бревнышке.

И пока Барон усердно работал языком, облизывая мороженое, которое Саша держал в руках, сам Саша рассказал Ане про тот случайно подслушанный им в магазине разговор, свидетелем которого он стал. И про объявление на магазине, из которого следовало, что дядя Витя продает свой недавно купленный дом.

– Дядя Витя работает агентом по продаже собственного дома? – не поверила Аня. – Нет, такого быть не может, это какой-то анекдот! Дядечка даже лампочку вкрутить зовет специального мастера. Уверена, ты ошибся.

Саша и сам сомневался, но все же были моменты, которые вызывали у него тревогу.

– Номер телефона в объявлении был указан дядин.

– Давай ты позвонишь по этому номеру и все уточнишь? – предложила Аня.

– Дядя Витя сразу поймет, кто ему звонит.

– Позвоним с моего телефона. Моего номера у дяди Вити точно нету.

Саша отдал обалдевшему от счастья Барону почти еще целое мороженое, а сам набрал указанные в объявлении цифры.

После чего зажал нос пальцами и страшно гнусавым голосом произнес:

– Алло! Я насчет дома в Павлове, выставленного на продажу.

Саша ожидал, что дядя Витя сейчас пошлет его далеко и надолго, скажет, что дом давно продан, и он его новый хозяин, но дядя Витя произнес вполне спокойно и даже любезно:

– Я вас слушаю.

Саша слегка растерялся, но продолжил диалог:

– Меня интересует тот большой дом, который годится под гостиницу или пансионат. Он еще продается?

– Да, конечно. Он выставлен на продажу.

– Вы его хозяин?

– Нет. Я выступаю в качестве доверенного лица.

– Значит, вы – агент? А кто хозяин?

– Физическое лицо.

– Мне бы хотелось узнать его имя.

– Довольно странное требование, – удивился дядя Витя. – Впрочем, имя владелицы есть в бумагах, которые вам покажут вместе с домом.

– Случайно, хозяйку не Риммой зовут?

– Да. Вы с ней знакомы?

– Слышал. Значит, дом можно посмотреть? Когда?

– Вот тут имеется небольшая загвоздка.

Саша ожидал, что услышит про карантин, но услышал совсем другое:

– Владелец сейчас отдыхает, вернется не раньше чем через две недели. Возможно, через месяц. Вам придется подождать.

– Я подожду, – пообещал Саша. – Я очень терпеливый. Главное, вы с хозяйкой свяжитесь, уточните, точно ли она дом продает. Если да, то я подожду.

Дядя Витя пообещал, что все выполнит. Разговаривал он очень вежливо. И Саша решительно не понимал, что заставляет его, обычно грубоватого дядечку, распинаться перед неизвестным ему человеком. Неужели дядя Витя и впрямь занимается продажей дома некоей Риммы? И ради того, чтобы продать дом, готов даже на непривычную для себя вежливую манеру разговора?

Трубка давно замолчала, а Саша все еще не мог собраться с мыслями. Что же происходит? Кому принадлежит дом, в котором они все оказались? Дяде Вите или некоей Римме, которая завладела бывшим пансионатом для умалишенных еще в мутных девяностых, потом пыталась его переоборудовать под гостиницу, претерпела неудачу с этим бизнесом, а теперь пытается продать здание? Но если хозяйка некая Римма, то почему дядя Витя всем вокруг говорит, что дом принадлежит ему? Врет? Или дядя Витя действует так по договоренности с самой Риммой, которая давно передала собственность на дом дяде Вите?

– Что-то я совсем уж ничего не понимаю, – произнес Саша.

– Может, спросим у самого дяди Вити? Припрем его к стенке.

– Нет, немного подождем.

И чтобы сменить тему разговора, Саша спросил у сестренки:

– А в чьей комнате ты побывала, когда мы с тобой в коридоре столкнулись?

Вопрос Ане не понравился.

– Ни в чьей!

– Но я видел, как ты выходила из комнаты. Чья она? Я все равно узнаю.

– Ну, Риткина! И что?

– Могу узнать, что ты там делала?

– По ошибке зашла. И не вздумай всем разболтать! Про меня и так уже говорят всякое, не хватало, чтобы еще и это мне припомнили. Ты лучше скажи, как мы дядю Витю прижмем?

– Пока не знаю. Я должен все хорошенечко обдумать.

– По дороге обдумай, а придем и сразу спросим.

Но пока они добирались до дома, случилось новое событие, которое начисто выбило из головы у Ани все прочие мысли. А все по вине Барона, которому жирный сладкий десерт ударил в голову. Пес решил, что сегодня его день и сегодня ему позволено вообще все. А потому, увидев какую-то упорхнувшую в лес птичку, погнался за ней. Напрасно Саша свистел и кричал, требуя, чтобы пес вернулся назад, Барон то ли не слышал, то ли делал вид, что не слышит. А скорей всего, свист ветра в ушах мешал собаке услышать вопли своего оставшегося далеко позади хозяина.

– Хорош! Ну погоди у меня!

Пришлось Саше мчаться за собакой. Аня побежала следом. В лесу они долго гонялись за Бароном, который упорно не желал замечать, что его зовут. Саша уже охрип и плюнул, все равно пес не обращал внимания на его крики. Теперь погоня продолжалась в тишине, что было даже удобней, потому что хруст веток выдавал направление, в котором резвится Барон.

– Я устала, – хныкала Аня. – Может, оставим его! Не заблудится же, прибежит.

Саша и сам утомился. Но тут Барон неожиданно вылетел прямо перед ним. Он гнался за какой-то очередной добычей, но, увидев хозяина, очумел от счастья и кинулся к нему, метя хвостом и всем своим видом показывая, как он счастлив, что вновь обрел смысл своей собачьей жизни.

– Скотина! – с чувством сказал ему Саша. – Какая же ты скотина, Барон! И идиот вдобавок! Ты почему от меня удрал?

Разумеется, Барону здорово влетело. Те самые уши, которые сослужили ему такую плохую службу, сейчас были безжалостно отодраны. И дальше Барон уже понуро плелся рядом с Сашей, совсем не обращая внимания на снующую тут и там в кустах добычу. Пес то и дело поглядывал на хозяина – сердится тот или уже отошел?

«Все ради тебя, – было написано на его укоризненной морде. – Хотел тебя порадовать в обмен на мороженое. А ты не оценил!»

Но Саша не собирался так легко прощать псу его самоволку.

И на каждый свой вопросительный взгляд Барон получал один и тот же короткий ответ:

– Сукин ты сын!

Впрочем, громко ругаться Саша все равно не мог, охрип. Так что голос его звучал совсем не страшно, Барон заметно приободрялся и под конец пути совсем оправился, даже начал повиливать хвостом и посматривать по сторонам. Именно он и обратил внимание на мужской голос и женский смех. Гавкнул и вопросительно взглянул на хозяина: что с этим делать? Саша не знал, кажется, какая-то парочка уединилась в лесу, чтобы предаться амурным утехам. Смех вскоре стих, и почти сразу за этим раздались томные стоны.

– Ах! Ох!

Они становились все громче и громче. И было ясно, что тем, кто их издает, в этот момент очень даже распрекрасно. Саша покосился на Аню. Не рановато ли девушке слушать такое? Но Аня выглядела не столько смущенной, сколько задумчивой.

– Тебе не кажется, что оба этих голоса они… какие-то знакомые?

Саша пожал в ответ плечами. Если Аню ничего не смущало, то ему почему-то было стыдно. Он бы с удовольствием ушел, но стонущая парочка находилась как раз между ними и домом. Если их огибать, это получится новый крюк. А они благодаря выходке Барона и так уже нарезали сегодня по лесу довольно кругов. Аню мучили примерно те же чувства.

– Давай потихоньку пойдем дальше? – предложила она. – Прямо мимо них! Эти двое так увлечены друг другом, что нас они попросту не заметят.

Но оказалось, что в планах у Ани было не только пройти мимо. Она хотела еще и подсмотреть, кто там развлекается в лесу. И, прежде чем Саша успел ее остановить, выглянула из-за дерева и тихо ахнула. Впрочем, парочка ее не заметила. Стоны сделались лишь еще громче. Кажется, там приближался кульминационный момент. И Саше совсем не улыбалось при этом присутствовать да еще в обществе несовершеннолетней кузины.

– Аня! – одернул ее Саша злым шепотом. – Быстро отсюда! Шагом марш! Мала ты еще за людьми подглядывать!

– Ты хоть знаешь, кто там обжимается?

– Мне нет до этого никакого дела!

Но Аня даже внимания не обратила на его категоричность:

– Там Вероничка! И с ней Толик!

Саша опешил. Вот этого он никак не ожидал.

– Какой Толик? Наш Толик? С невестой Мишеля?

– Да! Представляешь? Вероника изменяет Мишелю!

– Кошмар, – пробормотал Саша. – Ужас.

Но тут он заметил, что в кустах на противоположной стороне поляны мелькнуло какое-то яркое пятно. Словно бы апельсин путешествовал один среди деревьев. Определенно там кто-то был.

– Этого еще не хватало, – встревожился Саша.

Аня тоже заметила пятно и схватила брата за руку:

– Там кто-то есть.

– Пусть! А мы уходим!

И он двинулся прочь, стараясь не оглядываться. В душе у Саши все бурлило. Его честная натура не выносила ничего похожего на ложь. И больше всего на свете Саша терпеть не мог предательств. А поведение Толика и Вероники он никак иначе обозначить не мог. Но худшее ждало их еще впереди. Когда они выбрались из леса на ровную дорогу, почти сразу за ними из леса вышел еще один человек. Это была сестра Толика – Алена. Вид у нее был угрюмый.

Тем не менее, Аня задержалась, подождала Алену и поприветствовала ее:

– Привет, Аленка! А вот и мы!

Алена кивнула, но не произнесла в ответ ни слова. Лицо у нее по-прежнему было хмурым.

– А как это ты решилась выйти из дома? У тебя же браслет на ноге. И… и у остальных тоже.

– Звонили из полиции, – буркнула Алена, – сказали, что мы все-таки можем выходить из дома.

– Ура!

– Но нам нельзя удаляться от дома дальше чем на сто метров.

– И ты пошла погулять?

– Все пошли.

– А Толик где?

В этом вопросе девочки не было ничего необычного. Алена с Толиком всегда ходили парой, они были неразлучны с самого детства. Но сейчас от этого вопроса лицо Алены передернула судорога. Можно было даже не сомневаться, что она знает, где находится Толик, и знает, чем он сейчас занимается. Но признаваться в этом Алена не спешила.

– Пойдемте уже, – произнесла она сдавленным голосом, – ужинать пора.