скачать книгу бесплатно
– А она?
– Ржать начала. Зачем, говорит, ты мне в новой и счастливой жизни нужен, Каблук ты ломаный. У меня там такие кавалеры будут, что не чета тебе.
– Это куда же она собиралась?
– Хрен ее знает. Про дивный город какой-то упоминала.
– Может быть, Дивногорск?
– Может, и Дивногорск. Мне не по барабану? Все равно она туда без меня намылилась.
– В Дивногорск должны были уехать ее родители, Анна оставалась тут.
– Чтобы ее родаки ей бы хату оставили? – снова заржал Дима. – Да ни в жизнь такого бы не случилось! Ее отец с матерью спали и видели, как бы им Аньку выжить, а хату сдать! Они даже мне ее сватали, только зачем мне жена, которая каждому встречному и поперечному дать готова? Рогатым ходить я не согласен. Может, Анька из себя и хороша, только по мне лучше, пусть баба будет страшная, вот вроде нее, но зато верная.
Девушка, к которой относился этот сомнительный комплимент, похлопала глазами. Была она и впрямь страшненькая, но исключительно по причине личной неухоженности. Если ее помыть, причесать, умело накрасить, то получилась бы конфетка не хуже иной модели. Но для этого девушка должна была сама поверить в себя, поверить в то, что ей под силу быть красивой. А иначе она обречена терпеть рядом с собой типов вроде Каблукова или еще кого похуже.
Между тем Арсений начал закипать:
– Что ты мне тут чешешь? Аньку он не видел! Откуда машина тогда ее под твоими окнами взялась?
Каблуков подошел к окну, выглянул и долго смотрел, словно не веря. Он даже глаза протер. Но машина никуда не делась.
И он был вынужден признать:
– Да, машина ее. Но еще вечером ее тут не было!
– Значит, ночью машина появилась? – вкрадчиво поинтересовался у него участковый.
– Ночью.
– А поставил ее кто? Ты? Или Птаха с Парашютом?
– Не знаю, кто ставил. Вообще-то Анька за руль своей «лимонки» абы кого сажать бы не стала. Она и меня-то за руль не пускала, сама рулить любит.
– Что она носится как угорелая, я знаю. Количество неоплаченных штрафов только за этот год равняется ста двадцати трем. Но при чем тут это? Машина у тебя под окнами откуда взялась?
– Не знаю я! Мы с Викой выпили, а потом задрыхли. Как машина Аньки у меня под окнами нарисовалась, я не в курсе.
– Собирайся, отправляешься в отделение.
– За что?
– За отказ сотрудничать со следствием.
– Да что случилось-то?
– Этой ночью ты с дружками, вступив в сговор с Анной Крючковой, обчистили квартиру ее родителей. Вынесли множество ценных вещей, включая антиквариат, букинистическое собрание и коллекцию филателии.
– Чего-чего? – выпучил глаза Каблуков. – Я столько умных слов за один раз и не слышал никогда. Ну, антиквариат – это понятно, старье всякое, мебель там, пуфики. Хотя бывал я у Аньки дома, не замечал я там что-то антиквариата вашего.
– Он в комнате у ее родителей спрятан был.
– Ага, понятно. Вполне в их духе. А что такое букани…
– Букинистическое собрание – это книги.
– Тоже старинные?
– Да. А филателия – это марки.
– Почему по-русски было не сказать? К чему эти буки… филате… Язык сломаешь. Дорогие хоть?
– Марки? Очень. И все прочее тоже.
– Так вы что думаете, эти все вещи мы с Птахой и Парашютом у родителей Аньки подрезали? – осенило Каблукова.
– И сама Анна вам в этом тоже помогала.
Какое-то время Каблуков стоял молча, о чем-то сосредоточенно размышляя.
– Что Анька могла обчистить своих родителей, я вполне допускаю, – сказал он затем. – И почему ей в голову пришло именно меня подставить, тоже понимаю. Мы с ней в контрах расстались, столько друг другу напоследок наговорили, что не удивлен ее подставой. Но как ей удалось родителей уговорить, чтобы те на меня показали, этого я в толк не возьму. Тут какая-то загадка.
– Значит, чистосердечного не получится, – вздохнул Арсений. – Ну, что же, в принципе, я на это и не рассчитывал. Вставай, пошли за твоими дружками. Может, они окажутся сговорчивей.
– Вам надо, сами к ним и идите, а мне это зачем?
– Как хочешь.
Арсений с Фимой сопроводили Каблукова до отделения. Тощенькая девчонка, которую звали Викой, тоже вызвалась пойти с ними. Ни наручников, ни машины с мигалками, внешне это выглядело, как если бы компания решила немножко прогуляться, пользуясь той ночной свежестью, которая наступила в городе после недавней грозы.
Дышалось легко, но наслаждалась прогулкой одна Фима. Остальные были озабочены, и больше всех переживала Вика.
Она выбрала себе в наперсницы Фиму и теперь горячо шептала ей на ухо:
– Дима правда весь вечер со мной был. Он никуда не отлучался. Его мама подтвердить тоже сможет. Дима – он добрый, если бы у него после удачного дела деньги были, он бы меня хорошо угостил. А вы с участковым сами видели, какое угощение он выставил. Водка и селедка с огурцами, да и те пришлось у его мамы просить, у Димы еле денег на водку хватило.
– Просто они с дружками украденное из квартиры Крючковых еще не успели реализовать. Припрятали до утра в каком-нибудь укромном местечке, поэтому у твоего кавалера денег и не было.
– Да что ему, открытия скупок, что ли, ждать нужно? – отмахнулась девчонка. – У ребят телефоны своих скупщиков имеются. Те в любое время дня и ночи готовы товар у ребят взять. Зачем что-то им прятать? Куда проще, легче и безопасней сразу же товар скинуть и дальше отдыхать красиво. Они всегда так делают. Взял товар, обменял на деньги и залег на дно, пока шум не утихнет. Там на большую сумму украдено?
– Очень. На много миллионов.
– Тогда и подавно! Дима уже давно должен был из города ноги сделать. Зачем он дома остался? Ждать, пока за ним придут? Глупо это. Значит, что? Значит, не участвовал Димка в этой краже.
– Их видели! По крайней мере, Сергея и Мишу точно видели.
– Может быть, Птаха с Парашютом и были на квартире, которую обнесли, а Дима сегодня не при делах.
И хотя слова Вики казались вполне разумными, участковый все равно определил задержанного Каблукова в КПЗ. И лишь затем, прихватив пару помощников, отправился в гости к Птахе и Парашюту. Но если Каблукова удалось задержать легко и просто, то Птахи попросту не оказалось дома. А у Парашюта вообще никто не отозвался.
Правда, после того как полиция пошумела на лестничной площадке, из соседней квартиры выглянула молодая женщина.
– Вы за Мишкой? – с надеждой спросила она. – Арестуете его?
– А вам бы хотелось?
– Сил нету, как хотелось бы, – не стала кривить душой женщина. – Заколебал он нас! Каждую ночь у него пьянки-гулянки, шум, вонь, музыка орет, девицы визжат, парни гогочут. А у меня дети маленькие! Мне их не уложить при таком шуме! И потом, грязь от них! Мусор они свой не убирают. Прямо из окна выбрасывают. И банки, и коробки, и использованные, пардон, презервативы! На траву! Это же противно! У меня под окнами газончик и клумбочки, и вдруг на моих ромашках изделие номер два вырастает. Красиво, по-вашему?
– Отвратительно. А сегодня вечером тоже шумно было?
– Нет, сегодня нет. Сдается мне, что их и не было никого. На дело отправились.
– Откуда знаете, что на дело?
– Так я же говорю, стены у нас картонные. Мне каждый звук из Мишкиной квартиры слышен. Сегодня около десяти часов к нему этот Птаха пришел. Я уже напряглась, думаю, сейчас девки табуном набегут, опять шум-гам и пьяная катавасия до утра. Смотрю, нет, тихо у них. Мне интересно стало. Чего это, думаю, все шумели-шумели, а тут тихо сидят, словно мыши. Задумали чего недоброе? От них ведь ничего доброго ждать не приходится. Интересно мне стало, прислушалась я. Стою и слышу, как Мишка своему приятелю говорит, что хоть на улице и непогода, а у них все по плану остается. А этот Птаха и говорит таким недовольным голосом: «Что же мы, вещи под дождем в машину таскать должны? Подождать нельзя?» А Мишка ему и отвечает: «Лучше один раз промокнуть, чем год на базе пахать».
– На базе?
– Они на овощебазе подрабатывают грузчиками. Их там без оформления берут, не смотрят, что там у них в прошлом.
– Понятно. Значит, они за одну ночь надеялись получить как за год работы грузчиком?
Соседка кивнула и прибавила:
– А потом они собрались и ушли.
– До дождя или после?
– Во время грозы. Как в первый раз молния ударила, так я к окну подбежала и увидела, что Миша с этим его приятелем – Птахой выходят из подъезда и садятся в машину.
– Какую?
– Ну марку или модель я не признаю, а цвет приметный. Лимонно-желтая была машина. На высоких колесах и с большим багажником сзади.
– Машина их уже ждала?
– Они вышли, и она подъехала.
– Значит, за рулем кто-то был?
– Кто-то был.
– А кто?
– Я не разглядела.
– Ну хотя бы мужчина или женщина? Или девушка? Молодая? Красивая?
Но соседка сказала, что было темно, да еще молния снова ударила, и она стала смотреть на небо, а не на то, что происходит у нее под ногами. В общем, как свидетельница она поступила безответственно, но как человек – вполне ожидаемо.
– А потом ваш сосед появлялся?
– Я не слышала.
– И где он может быть, тоже не представляете?
– Наверное, у Птахи этого своего.
– Там его нет.
– Тогда я не знаю. Вы – полиция, вы и ищите.
И закрыла дверь с очень разочарованным лицом. Не оправдала полиция ее надежд. Надо было срочно исправляться.
– Та-а-ак, – произнес Арсений тоном, который не предвещал ничего хорошего подозреваемым. – Нужно объявлять Парашюта с Птахой в розыск. По всей видимости, это они подняли антиквариат из квартиры родителей Анны. Добро забрали, а сами на дно залегли. Их излюбленная тактика.
– А подставить они решили Каблукова. Уверена, что это Анна из мстительных побуждений настояла на этом. Хотела, чтобы ее бывший любовник под удар попал. Расстались-то они не очень хорошо.
– Может, Каблуков нам и скажет, где его бывшие дружки-товарищи могут заныкаться вместе с украденным добром? Скажем ему, что Птаха с Парашютом всем говорили, что это Каблук ночью на дело идет.
Но у Каблукова, оказывается, было свое понятие о чести. Он хоть и сидел уже в камере, и выслушал предположения полиции о том, что виновные в краже Птаха и Парашют решили подставить его, Каблукова, но ответных мер принимать не спешил.
– Это их дело, что они там против меня намутили. А я не такой. Я не крыса, чтобы своих сдавать.
– Да какие же они тебе свои, если они тебя фактически на скамью подсудимых сажают? А ты ни сном ни духом, а отвечать по статье за них будешь. Оно тебе надо?
– Все равно, – упрямо сказал Каблуков. – Я их не сдам. Пусть так и знают, что сел я по их вине, а их не сдал. Когда выйду, я с ними по-своему разберусь.
Обещание это прозвучало очень торжественно и пугающе, но, увы, оно ровным счетом ни на шаг не приближало сыщиков к расследованию этого вроде бы пустяшного дела. Рассчитывать на помощь благородного уголовника Каблукова им не приходилось, нужно было срочно придумывать что-то другое.
Глава 4
Домой Серафима вернулась лишь под утро. Дверь ей открыла тетушка Римма. Любимый братец преспокойно храпел в своей комнате, тревожиться о сестре ему и в голову не приходило. А вот на тетушке лица не было.
– Деточка! – чуть не расплакалась она, увидев Фиму. – Я так за тебя боялась! Спать не могла!
– Да что вы так переживаете. Я уже не ребенок.
– То-то что не ребенок. А шаровые молнии по улице так и шныряют! Я из-за них столько таблеток наглоталась, что теперь живот болит! В туалет побегу, проверю, все ли там в порядке, а ты спать ложись!
Но заснуть Серафима не могла. И поэтому, дождавшись, когда тетушка переместится в свою комнату, направилась на кухню и включила там чайник. Хотелось привести свои мысли в порядок, а что для этого может быть лучше, чем чашечка хорошего крепкого чая?
Серафима заварила себе пуэр и задумалась. Над дымящейся чашкой поднимался приятный аромат, а мысли девушки витали где-то в облаках. Нужно было думать о расследовании, а ей думалось о бездонных синих очах Арсения.
Наверное, Серафима так ничего бы толком и не придумала, но тут в дверь раздался звонок.
– Кто бы это мог быть?