скачать книгу бесплатно
А вот в милиции на меня посмотрели очень внимательно. Молодой лейтенант выслушал мою историю, как мне сначала показалось, вполне благосклонно и подытожил:
– Судя по вашим словам, вашу квартиру вчера между 8 и 11 вечера, когда вас не было дома, обыскали и похитили просроченный студенческий билет. Больше ничего не взяли. Сегодня с утра вас пасут двое типов, которые ездят за вами на серой машине «Жигули-семерка». Вчера вечером, когда вы были с друзьями в кафе, вас искали еще двое мужчин, которых вы не знаете, никогда не видели, но тем не менее они были вами настолько заинтересованы, что расспрашивали о вас всех в кафе. Так?
– Да, примерно так. Только сегодняшние и вчерашние типы – это одни и те же типы. Мне так показалось.
– Ага, – протянул лейтенант, – показалось.
– Одного я точно узнала.
– Но ведь никаких особенных неудобств они вам не доставили? Угроз, побоев не было?
Почуяв, к чему он клонит, я неуверенно протянула:
– Н-е-ет, но ведь…
Договорить мне не удалось. В дверь вбежали трое молодых и здоровых ребят в форме. Одновременно с этим заговорили дырочки на столе. Из дырочек донесся женский голос:
– Попытка ограбления на пятом объекте.
Мой лейтенант быстро засобирался. На мои попытки обратить на себя его внимание он ответил:
– Изложите все свои жалобы в письменном виде в двух экземплярах. Я разберусь. Читайте поменьше детективов на ночь и найдите себе какое-нибудь увлечение. А сейчас, извините, тороплюсь.
С этими словами он выпроводил меня из комнаты. Я толком не успела опомниться и объяснить ему, что детективы здесь ни при чем, что я их не люблю и не читаю, как уже стояла на улице и могла изложить свои соображения только самой себе. И что мне теперь делать? Положение аховое. Возле дома, а может быть, уже и в доме меня поджидала парочка, с которой я еще не готова была встретиться. Милиция плохо разобралась в моей проблеме, и помощи от нее мне сейчас ждать не приходилось. Они меня просто отфутболили.
«Вот так и становятся бомжами, – грустно подумала я, – и это еще если мне повезет и я останусь в живых».
Могу сказать без прикрас, что мне стало очень жалко своей молодой жизни, и поэтому я немного ударилась в панику. Мне уже виделись застенки, в который четверо бандюг пытаются добиться от девушки того, чего она дать им не может. Хрупкая девушка закована с ног до головы в тяжелые цепи, чьи концы припаяны к каменным стенам. Остатки одежды находятся в страшном беспорядке. Волосы спутаны. Она страшно истощена, так что кости просвечивают сквозь лохмотья. По стенам подвала сочатся капли воды, сливаются друг с другом и превращаются в ручейки, которые впитываются в земляной пол, превратившийся в хлюпающее болото.
Я так живо представила все это себе, что ужаснулась по-настоящему. Плохо соображая, что делаю, я кинулась к телефонной будке, стоящей поблизости, и начала набирать номер. На четвертой цифре я поняла, что набираю номер Саши. Я сразу повесила трубку. С Сашей разговаривать мне не хотелось. И не потому, что испытывала конкретно к нему неприязнь, но как-то не хотела доверяться еще одному мужчине. К тому же автомат не работал. Мои простые действия, связанные с переходом к другому автомату и набором номера, смогли отрезвить меня настолько, что следующий номер я набирала уже вполне осмысленно. Я позвонила Юльке.
– Привет! – сонным голосом сказала моя подруга. – Хочешь зайти ко мне? Буду очень рада тебя видеть. Только приходи скорее, а не через несколько часов, как ты обычно делаешь.
Юлька была моей ближайшей подругой в прямом и переносном смыслах. Кроме душевной близости нас связывало и близкое расположение наших домов. По меркам мегаполиса расстояние между ними было просто смешное. Оно преодолевалось максимум за 40 минут. Простота в общении, мягкий и незлобивый характер, а также счастливая способность смеяться по всякому поводу, а порой и без повода делали Юльку незаменимой в моих глазах. Сегодня меня интересовало еще одно ее достоинство. Данное достоинство заключалось скорее в Антоне, но ведь Антон ее мальчик, а поэтому это достоинство может считаться и ее тоже.
Антон имел некоторое отношение к правоохранительным органам. Попросту говоря, он работал охранником в различных частных фирмах. Понятно, что не в одно и то же время. Работал он в больших организациях и в маленьких, но результат неизменно поражал своей предсказуемостью. Все эти фирмы обанкротились и закрылись. Налицо была связь банкротств, подстерегших эти фирмы, с самим Антоном. По моим наблюдениям, которые я производила над Антоном уже не первый год и втайне от него, крах фирмы наступал не позднее чем на третий месяц работы Антона в ней. С того момента, когда Антон официально зачислялся в штат, ничто не могло спасти бедную фирму от банкротства. Судьба была неумолима. Займы, закладные, взятки, уклонение от налогов, двойная бухгалтерия, сокращения штатов – все эти меры были использованы работодателями Антона, но ни одно из них не принесло желаемого эффекта. Я, конечно, знала, в чем дело, и от всей души сочувствовала несчастным, которые тщетно боролись против рокового влияния Антона на их судьбы.
Единственная возможность спасти фирму от бесславного конца заключалась в том, чтобы изгнать зловредного беса, сидящего в Антоне. Вместе с самим Антоном, разумеется. Такая мера могла помочь персоналу фирмы хоть как-то продержаться на плаву. Потому что выплыть из той бездны, в которую они погружались по милости Антона, они не смогли бы даже на атомной торпеде. На моей памяти только один банк продержался больше трех месяцев. Он считался одним из самых надежных банков страны. Я с трудом упросила свою маму закрыть свой счет в этом банке, чем спасла нашу семью от разорения, но никто этого так и не оценил. Моя заслуга осталась без вознаграждения и признания. Я до сих пор считаю себя незаслуженно обиженной моими родственниками.
Сам Антон работает сейчас на мясокомбинате. Узнав, на каком именно, я отказалась от их продукции. Я убедила родных и близких поступить так же. Скольких трудов мне это стоило! Но теперь, когда я обезопасила самых дорогих мне людей, я могу относительно спокойно следить за развитием событий и ждать развязки. Когда дело касается Антона, надо быть предельно осторожной. Со дня на день я жду трагических известий из его сосисочного цеха. Помните массовые отравления кисломолочными продуктами? Я не сомневаюсь, что это дело рук Антона. Я знаю, что подло знать об опасности и ничего не предпринять, но что я могу сделать? У меня нет доказательств. Сам Антон не задумывается о таком странном стечении обстоятельств. Он всячески клеймит бездарных руководителей. По их вине, как он считает, ему приходится каждый квартал менять работу.
В моем положении его разрушающая особенность не могла мне повредить. Во-первых, я не собиралась нанимать его на работу, достаточно было просто пообщаться с ним часик, чтобы планы моих преследователей были нарушены. Таков был железный закон ауры Антона. Во-вторых, до появления первых трагических признаков должно было пройти не меньше двух месяцев. Я же хотела только слегка нарушить планы преследователей, а не вступать с ними в длительные отношения. А еще я просто хотела поплакаться своим друзьям на то, что со мной случилось, и посмотреть, что скажут они в ответ.
Когда ты обнаруживаешь за собой слежку, когда твою квартиру обыскивают на предмет неизвестно чего, когда приходится облачаться в безумный прикид и ходить, оглядываясь и подозревая в каждом человеке бандита, все это никак не способствует укреплению нервной системы, ясное дело. И очень хочется найти теплое пристанище, где тебя поймут, обогреют и накормят. Поэтому я с удовольствием предвкушала радостный прием, который ожидал меня в доме у Юльки.
Я позволила себе немного помечтать о жареной курочке, которая, возможно, хранится у Юли в плите. Курочка обычно украшала Юлины воскресные обеды, а сегодня было воскресенье. Курочка подавалась с домашними маринадами и соленьями. В приготовлении их Юльке не было равных среди всех моих подруг. Ее огурчики, замаринованные с красной смородиной и перчиком, были настоящим шедевром кулинарного искусства. Даже супы, которые готовила Юля, неизменно были вкусны и проходили на ура.
Но коронным блюдом, так сказать, венцом ее мастерства был «Наполеон». Торт готовился раз в году. Всегда на день рождения. Люди, которые попробовали этот торт хоть раз в жизни, проводили остаток ее в воспоминаниях о его вкусе и попытках попробовать его снова. Я тоже не избежала всеобщей участи и мечтала о новом дне рождения и новом сладком чуде, которым будет потчевать нас Юля. Но сейчас была зима и до знаменательного дня оставалось еще целых пять месяцев.
Иногда я встречала бывших Юлиных мальчиков, с которыми она почему-либо больше не поддерживала отношения, и голодный блеск их глаз навел меня на некоторые размышления. Наконец один из них проговорился, что его преследуют соблазнительные видения Юлькиной шарлотки, а ночами во сне он видит салат с горошком.
Несчастный попытался спать днем, и ему стали сниться запеченная рыба и рулеты с маком. Вот и все, чего он добился, перейдя на ночной образ жизни. Еда, подаваемая в ресторанах, казалась ему пресной. А пирожки его мамы, которые прежде он безумно любил, утратили теперь всю свою былую прелесть. Они казались ему едва ли привлекательнее резиновых набоек на ботинках.
Я погрузилась в размышления о сильных чувствах, пробуждаемых в людях Юлиной кулинарией. Я перебирала в памяти различные блюда, когда-либо приготовленные ею, и не обратила внимания на двух цыганок, которые были живописно одеты, как это и свойственно их народу. Цыганки на всех парах направлялись в мою сторону. Заметила я их лишь тогда, когда столкновения уже было не избежать. Одна из них схватила меня за рукав и громко прошептала мне в ухо:
– Большая перемена тебе будет.
Они, не задержавшись ни на минутку, пошли дальше, а я опомнилась и закричала им вслед:
– Спасибо вам!
Меня с детства приучали, что нужно быть вежливой, и с годами я стала замечать, что, приказывая своей собаке убраться на место, я добавляю «пожалуйста». Моя вежливость не производит того впечатления, на которое рассчитывали мои воспитатели. Очень часто я слышу вместо «Какая вежливая девочка» что-нибудь вроде: «Перестань без конца извиняться».
Я вышла из автобуса и, все еще размышляя о странностях отдельных людей, гордо прошествовала к Юлькиному дому. Вся дорога заняла три четверти часа.
Я трезвонила в Юлькину дверь уже две минуты, но никто не открывал. Сегодня я решительно не обращала внимания на кошек. Все, что могли, они для меня уже сделали. Дверь открыл Антон и выжидательно уставился на меня. Я совсем забыла о своем новом облике. Не будучи расположена прикалываться, я сердито буркнула:
– Может быть, ты меня все-таки пустишь? Я, между прочим, в гости пришла и шутить не расположена.
– Ты это к кому в гости?
Услышав такое явное издевательство, я вконец рассвирепела и попыталась отпихнуть его с дороги, но он стоял намертво, так что отступить пришлось мне.
– Кто тебе нужен? – очень строго спросил меня Антон.
– Хватит издеваться. Если не перестанешь, то, когда придете ко мне в гости, я вас вообще не пущу.
– Да я тебя первый раз в жизни вижу, а к незнакомым людям, тем более девушкам, я в гости не хожу.
Услышав такую откровенную ложь, я рассмеялась. Я наконец-то вспомнила про свой маскарад и мысленно поздравила себя. Антон знает меня не первый год и видел в разных состояниях, а не узнал. Молодец я! Я облегченно вздохнула и воскликнула вслух:
– Это же я, Даша! Я, так скажем, изменила имидж. Теперь ты пустишь меня?
– Даша? – ошеломленно бормотал Антон. – Прости, не узнал. Богатой будешь.
– С кем ты разговариваешь? – спросила Юлька, вылезая из душа. Она настороженно оглядела меня и удивленно сказала, протягивая руку к пальто:
– Откуда?..
– Ага, стало быть, пальто ты узнала, а меня нет?
– Даша? – тоже, как и Антон, удивилась Юля. – Зачем ты напялила этот прикид с париком? И цвет лица у тебя необычный. Ты хорошо себя чувствуешь?
– Если б ты знала, что со мной приключилось, то так бы не веселилась, – сказала я ей. – Все началось вчера. То есть вчера я заметила первые признаки. Может быть, все началось еще раньше, но про это я ничего не знаю. Подождите, пожалуйста, секундочку. Мне надо разобраться с одеждой.
Не дождавшись от потрясенных хозяев приглашения, я сама вошла в дом. Избавившись от своего наряда, вздохнула с облегчением:
– За мной следят трое типов. С пяти часов вчерашнего вечера. Они были вместе со мной в кафе, обыскали мою квартиру и сейчас ждут меня возле дома. Можете пойти и посмотреть, если не верите.
Юля и я знакомы уже восемь лет. Мы вместе поступали в институт и вместе потом ушли оттуда. После этого наши пути немного разошлись, потому что ушли мы в разные институты, но дружим по-прежнему. Исправно ходим друг к другу в гости, пересказываем свои приключения, делимся мальчиками и ценными сведениями. Юля знала о том, что происходит в моей жизни, лишь немногим хуже меня. И сейчас, когда от меня отвернулась организация, которая призвана защищать меня по долгу службы, Юля тут же кинулась мне на выручку. Она ни на йоту не усомнилась в правдивости моего фантастического рассказа и сразу перешла к делу, не тратя времени на ахи и охи.
– Нельзя ли узнать поподробнее и уточнить детали?
Я послушно и детально изложила события вчерашних дня, ночи, сегодняшнего утра и дня. Лица у них по мере рассказа вытягивались.
– Вы мне тоже не верите? – взвилась я.
– Верим, верим, – заверили они хором.
Но было видно: они считают, что я все придумала для того, чтобы развлечь их в воскресный день. Я была тронута тем, что они считают меня способной на это, что они такого хорошего мнения обо мне, что они думают, будто бы я могу наворотить такого лишь для того, чтоб немного развлечь их. Сначала я обиделась, а потом подумала, что, возможно, они правы и ничего не случилось. Все плод моей нездоровой фантазии. Глядя на них, я и сама постепенно склонялась к мысли, что мне все почудилось. Думать о прошлом дне, как о галлюцинации, которая тебе не может повредить, было очень приятно. Я позволила себе успокоиться, расслабиться, выпила кофе и съела что-то необычайно вкусное. Мило поболтала с ними о разных пустяках и, уходя, не особенно старалась с маскировкой. На улице был дивный вечер, я наконец-то успокоилась. Все случившееся со мной – просто недоразумение. Все образуется.
Тремя часами раньше Наташа сидела пригорюнившись в своей кухне и мечтала о захватывающих душу приключениях, кровавых перестрелках, в которых участвовала бы и ее персона. С 12 лет, когда она прочла первый свой детектив, ее душа была сразу и навечно покорена этим чудесным жанром литературы. Она проглатывала книжки в буквальном смысле этого выражения: за обедом, завтраком, ужином. Она погружалась в мрачный мир преступного Лондона, где вместе с великим Шерлоком и его верным другом Ватсоном преследовала в густом тумане банду мистера Мориарти. С Эркюлем Пуаро она дружила меньше, но не обошла своим вниманием и его. Выслеживая воображаемых преступников, она постоянно попадала в реальные и неприятные истории. Последствия у этих историй бывали самые печальные.
Для задержания одного очень мрачного типа в кондитерском магазине ею был использован огнетушитель. Когда мрачного типа немного отскребли от пышной пены, покрывавшей его от носа и до шнурков на кроссовках, оказалось, что в тот день его оставила горячо любимая жена, вместе с их двухлетней дочуркой переехавшая к общему, но теперь бывшему их другу. А в оттопыривавшемся кармане куртки предполагаемого преступника находилось, вопреки заверениям Наташи, не огнестрельное оружие типа «наган», а пухлое портмоне, набитое многочисленными фотографиями утерянной семьи. Мужчина был так подавлен свалившимся на него несчастьем, что жалкая выходка судьбы, которая в лице юной девушки облила его пеной, не могла расстроить его еще больше. Поэтому он не стал предъявлять претензий к этой девушке, заведующий отделом магазина не был столь любезным, и Наташе пришлось уплатить штраф и выслушать несколько суровых сентенций относительно своего умственного развития. И даже ее объяснения, что содеянное было вызвано исключительно заботой об этой кондитерской вообще и самом заведующем в частности, не смогли смягчить кару. Заведующий наотрез отказывался верить, что Наташей двигало только благородное побуждение спасти его магазин от налета.
Случившееся не отучило Наташу видеть в любом незнакомом человеке потенциального преступника. Она стала осторожнее и научилась после очередного благородного поступка быстро уносить ноги, тем самым избегая мести спасаемого. Сам инспектор Аллен был бы удивлен, увидев, с какой страстью его почитательница впутывается в дела, не касающиеся ее, и портит жизнь безобидным людям, которых она заподозрила в свершении противозаконных дел.
Собственное сыскное агентство. Вот мечта, которая неотступно преследовала Наташу. Увы. Ее мечта оставалась мечтой. Вокруг не случалось убийств, ограблений, загадочных пропаж, при раскрытии которых Наташа могла бы продемонстрировать всему миру свои незаурядные способности криминалиста. А если и случалось нечто, на место разыгравшейся драмы Наташа успевала уже после милиции. И в лучшем случае на ее долю оставались пересказы случившегося соседями. Милиция почему-то упорно отказывалась от помощи юной любительницы. И получить от органов какие-либо сведения не представлялось никакой возможности.
Наташа даже пыталась использовать свою женскую привлекательность, когда эта привлекательность проявилась у нее, и ей удалось пару раз назначить свидания наименее стойким работникам уголовного розыска. Но результаты свиданий были неудовлетворительными. Милиционеры в свободное время были готовы говорить с обольстительницей о чем угодно, но только не о своей работе. Или говорили о делах настолько старых, что это не представляло никакой практической ценности. Вытрясти из них подробности свежих дел не получалось.
Потом появился муж, и общение с милицией пришлось окончательно прекратить, но Наташка была человеком оптимистичным и надежды распутать преступление не теряла.
Итак, Наташа – оптимист в квадрате – сидела дома. И именно сегодня ей было особенно грустно, так как давно уже ничего не случалось. Был только страшный грохот у нее над головой. А прямо над ее квартирой располагалась моя квартира.
– Интересно, какую перестановку она затеяла, – размышляла вслух Наташа, – вчера вся мебель у нее была сдвинута в прихожую. Может, ремонт?
В этот момент течение ее мысли было прервано жутким скрежетом, донесшимся сверху.
– Она так надорваться может, – решила Наташа. – Не пойти ли помочь?
Это Наташа советовалась с мужем, имея в виду, что помогать пойдет именно он, а она будет осуществлять общее руководство. Муж проигнорировал ее намек и продолжал слушать президента, который вещал что-то с голубого экрана. Раздосадованная таким наплевательским отношением супруга к ее словам, Наташа толкнула Руслана в бок и сказала уже погромче:
– Слышишь, Дашка мебель двигает. Она так до вечера грохотать будет. Давай сходим к ней и поможем. Сил нет терпеть, как этот скрип по нервам бьет.
– Я сейчас занят, а ты иди. Я дослушаю и тоже поднимусь, – ответил муж.
Наташа промучилась минут 15 и предприняла еще одну попытку поднять мужа с дивана. Попытка закончилась полным фиаско. Наташа приняла решение идти одной. Она поднялась на один этаж вверх и изобразила на лице горячую готовность помочь соседке. Потом она позвонила в мою дверь и стала ждать. Никто ей не отворил и не ответил. Она позвонила второй раз, и с тем же успехом. Донельзя удивленная и раздосадованная странным поведением соседки, она спустилась к себе и занялась хлопотами по хозяйству. Следующие 20 минут были относительно тихими. Только наверху раздавались тяжелые шаги, от которых дрожали тонкие стеклянные подвески на люстре и вздрагивала сама Наташа.
– Она там у себя явно не одна. Потому что так грохотать Дашка не сможет при всем желании. Если она поправится килограммов на 50, то и тогда так тяжело шагать не будет. Странно они там развлекаются, двигать мебель – удовольствие небольшое. Но кому что нравится.
Наверху с полок посыпались на пол кастрюли. Шум, который они производили при этом, болезненно задел любопытство Наташи и подстегнул ее к новой вылазке. Внимательно осмотрев дверь, она не заметила ничего нового или необычного. Звонить в дверь она не стала. Оказавшись дома, Наташа кинулась к телефону и позвонила мне. К телефону никто не подошел. Было слышно, как он надрывался в промежутках между громыханием кастрюль и звуком бьющейся посуды. Наташа окончательно перестала понимать, в чем дело.
– Она либо сдурела окончательно и не подходит к телефону, либо не подходит просто потому, что ее нет в квартире. Если ее нет в квартире, то шумит кто-то другой, и этот другой не церемонится и его не волнует сохранность чашек и прочего стекла. Я же отчетливо слышу, как он ходит по черепкам. Скрип разбитого стекла невозможно спутать с чем-то другим. Там ВОРЫ!!!
Внезапность и точность, с какими Наташу осенила эта мысль, поразили ее саму. Дыхание замедлилось, а сердце, наоборот, застучало быстрее, стремясь совсем выскочить из груди. И самое главное – Наташа ни на долю секунды не усомнилась в правильности своей догадки о причинах загадочного шума наверху. О, великий момент! Единственный в жизни, незабываемый и неповторимый. Возьмите «Полароиды» и увековечьте его для потомков.
– Как поступить? – лихорадочно соображала Наташа, меряя шагами кухню. – Милиция? Ни в коем случае!
Делиться с милицией приключением, так неожиданно свалившимся ей на голову, Наташа не собиралась. Это был ее шанс добыть для себя славу проницательного детектива, утвердиться в самомнении, выяснив все самолично. Такой шанс выпадает раз в жизни, и упускать его Наташа не собиралась ни за что. Она не должна была посрамить своих любимых книжных героев. Они бы не простили ей трусости и слабости. Позвони она сейчас в милицию, и уже никогда не сможет взять в руки рассказы про Шерлока Холмса, опасаясь горького раскаяния.
Пока никакой милиции. Вдвоем с Русланом они отлично справятся. Кинувшись в комнату, она с удивлением увидела пустой диван. Муж исчез. Испарился в самый ответственный момент. Выбрал время пойти прогуляться. Почему мужчин никогда нет рядом, когда они нужны больше всего? Но отвечать на риторические вопросы не было времени. Надо было приступать к осуществлению своей добровольной миссии, не перекладывая ее на других.
Решительно направившись к входной двери, Наташа машинально надела на себя свою шубу. Шуба была роскошная и почти до пят. Она была сшита из какого-то на редкость лохматого зверя, чью породу затруднялся определить и сам продавец. Под зеркалом висела маска, купленная Наташей для любимого племянника к Новому году. Маска была из легкого материала, поражавшего своей удивительной пластичностью, изображала обезьяну и была розовато-кирпичного цвета. Изо рта чудовищного зверя вылезали огромные окровавленные клыки. По всей поверхности змеились уродливые морщины и складки. Жуткое впечатление смягчал кокетливый синий бант, приделанный сбоку на лбу маски.
«Неплохо было бы вооружиться чем-нибудь», – такой была первая здравая мысль, пришедшая в Наташину голову. Но чем? Нож отпадал сразу же. Рукопашная схватка с кровавым исходом не входила в планы Наташи. Дубина была значительно лучше. Подкараулить и оглушить из-за угла. Это было бы здорово.
К огромному разочарованию Наташи, в доме не нашлось ни одной дубины. Единственным, что хоть как-то могло заменить ее, был чугунный бабушкин утюг. Утюг был невелик собой, но увесист. Сохранился он еще с поры, когда электрический утюг был предметом газетных сенсаций.
Вооружившись таким образом, Наташа отважилась выйти на лестницу. На улице к тому времени еще не смеркалось, но так как в стенах, которые выходили на улицу, архитектором окна не были предусмотрены, а электрическая лампочка выкручивалась после двух часов своей работы предприимчивыми жильцами, то на лестничной клетке был полумрак. Светлей на площадке уже не станет до завтрашнего утра. Это вполне устраивало Наташу. Дело, на которое она отважилась, света не терпело.
Спрятав утюг в складках шубы, она заняла удобный наблюдательный пост и приготовилась ждать неприятеля, который рано или поздно должен был появиться сверху. Через несколько минут ее ожидание уже принесло плоды, но не совсем те, на которые она рассчитывала. Заскрипела дверь, расположенная напротив той, за которой бушевал грабитель, и из нее вышел Руслан собственной персоной. Не догадываясь о присутствии своей жены, притаившейся внизу, как на охоте, он произнес в открытую дверь:
– Целую ручки. Зайду еще, позднее.
Руслан встал на верхнюю ступеньку, намереваясь спускаться, и вдруг его взгляд упал на окаменевшую от возмущения жену.
– Почему ты здесь торчишь? Что случилось? Ты шпионишь за мной? – предположил он.
– Не ори ты, олух. Иди сюда, быстро. А кому ты там ручки целуешь, мы дома разберемся. Шевелись побыстрее.
– Как мне надоели твои фокусы, – печально простонал Руслан, но к жене подошел.
– Некогда жаловаться. У Даши в квартире воры, я должна их обезвредить с помощью этого, – сообщила мужу Наташа на одном дыхании. Одновременно она продемонстрировала ему свое оружие.
Услышав, что его жена собирается в одиночку с помощью утюга бороться с противником, превосходящим ее числом и массой, Руслан слегка оторопел. И полувопросительно прошептал:
– Ты ведь вызвала милицию, она скоро приедет.
– С чего ты взял, что я ее вызвала? Мы и вдвоем справимся. Ты ведь не оставишь меня здесь одну? Хоть ты и ходишь в гости и целуешь ручки, но муж-то ты только мне. Поэтому иди быстро домой и прихвати какое-нибудь оружие.
Руслан побледнел:
– Наташа, я умоляю тебя, не шути так. И почему ты решила сидеть здесь? Это же глупо. Пойми, если в квартире действительно воры, то они увидят тебя сразу, как только выйдут.
– Я не шучу, а ты хочешь испортить мне весь триумф. Никакой милиции. Запомнил? И я отсюда не уйду. Самое большее, что я могу для тебя сделать, – спрятаться вот за этот угол.
Убедившись, что она не шутит, Руслан пришел в ужас. Он решил, что жена неожиданно сошла с ума. Сомнений не было. Как поступают в подобных ситуациях, он не знал. Утащить ее силой? Не удастся без борьбы. А драться с женщиной он не мог. Как же заманить ее домой?
Такие мысли мельтешили в голове Руслана. И пока он мчался домой за оружием, пока вызывал милицию, давая чудовищно сумбурные показания в трубку, путая в спешке номер своей квартиры с номерами домов, где когда-либо раньше жил, на лестнице разворачивались следующие события.
Дверь моей квартиры распахнулась, как от удара ноги. Из нее вывалился высоченный детина. Шапка съехала на затылок, и лицо его можно было разглядеть прекрасно, несмотря на полумрак. Этим Наташа и занялась в первую очередь. Она прекрасно знала, как важен словесный портрет преступника. Она внимательно изучила карие, слегка навыкате глаза, породистый нос, светлые брови и, скажите на милость, чисто выбритые щеки. Затем она перешла к осмотру всей его тощей, но длинной фигуры. Фигура была вполне ничего. Это взбесило Наташу в преступнике больше всего. Какого черта этот негодяй такой симпатичный! Ворам полагается ходить в грязной одежде и быть уродами или иметь на лице печать внутреннего криминального мира. В руках у негодяя ничего не было, кроме маленького кожаного портмоне. Но Наташа уже привыкла считать его вором, поэтому отсутствие похищенных вещей в его руках не могло ее заставить передумать. В охватившем ее боевом задоре Наташа не могла думать ни о чем, кроме того, как она его обезвредит.
Между тем негодяй, и не подозревающий о том, что стал предметом пристального наблюдения, не торопясь, подходил к месту, где укрылась в засаде Наташа, опасная сейчас, как гремучая змея. Вжавшись в стену, Наташа мужественно сдерживала дрожь в руках, ногах и всех прочих частях тела. Она старательно шарила глазами по лестнице, пытаясь понять, в каком месте ей удобнее напасть на ворюгу. И вот их разделяет всего четыре метра, три метра, два метра. Пора!!! Наташа распрямилась как пружина и бросилась вперед, размахивая утюгом из стороны в сторону, с волосами, встопорщенными от волнения, и лицом, прикрытым ужасной маской. Она покрыла расстояние до неприятеля огромными прыжками. При каждом прыжке она ухала как сова, полы шубы хлопали ее по ногам и создавали дополнительный эффект. Порой для большего устрашения врага Наташа издавала хриплые вопли, похожие на карканье тяжело заболевшей ангиной вороны.
Парень обалдело уставился на несущееся на него чудовище. Главный свой козырь – фактор внезапности – Наталья использовала как нельзя лучше. Бандюга явно не рассчитывал на встречу на самой обычной лестнице, в самом заурядном блочном доме (находящемся в редкой близости от метро, то есть в месте цивилизованном) с существом из фильмов ужасов. А существо было настроено, судя по всему, агрессивно и к тому же заслоняло собой единственный путь к отступлению. Парень оказался не робкого десятка и решился вступить в схватку с неведомым созданием и подороже продать свою жизнь.
С криком: «Ну, тварь, убью!» – он попытался нанести удар, но был сам оглушен чем-то тяжелым. На его счастье, на голове была меховая шапка, и удар утюга оказался не смертельным. Странная тварь оказалась на ощупь довольно мягкой, пушистой, и мех ее отвращения не вызывал. Но вдруг она перешла на нестерпимо оглушительный визг:
