скачать книгу бесплатно
Ради денег на всё пойду
Владимир Семенович Калинин
Ранним утром в кабинете генерального директора крупного НИИ Петра Ильича Коршунова, учёного с мировым именем, раздался пистолетный выстрел. Вот оно, начало детективной истории? А вот и нет! И расследовать предстоит другое происшествие, и не одно, и вообще – книга эта больше, чем просто детектив. Это окружающая нас жизнь, где всё должно быть сделано по закону.
Владимир Калинин
Ради денег на всё пойду
© В.С. Калинин, текст, 2022
© Издательство «Четыре», 2022
Глава 1
Летним утром в городе Энске красота неописуемая: ветра нет, кругом буйная зелень садов. Яблони и груши в ярких лучах солнца склонились под тяжестью созревающих плодов. На траве газонов, на листьях и лепестках цветов, растущих на многочисленных клумбах и в пышных цветниках, сверкают капельки ночного дождя. Воздух свежий, чистый, наполненный ароматами фруктов, цветов и душистых трав. Середина недели. До выходных ещё два дня. В здание «НИИЗарубежМедицины» резво вбежала секретарь генерального директора Наташа, поздоровалась с полусонным охранником, сидящим за столом у входа. Он только кивнул в ответ и проворчал:
– Твой шеф уже пришёл. Не спится старику.
Она сняла с доски для ключей от служебных кабинетов ключ от приёмной генерального, по лестнице поднялась на второй этаж, где находилось её рабочее место. Открыв входную массивную дверь, подошла к своему столу у окна, справа от двери в кабинет начальника. Не успела сесть за свой стол, как услышала хлопок, как ей показалось, похожий на звук при открытии бутылки шампанского.
«Чего это среди недели решили пить шампанское?» – мелькнула у неё мысль.
Увидев на столе папку с надписью «На подпись», решила положить её в сейф. Наверно, директор подписал документы и бросил ей на стол. Открыв папку, обнаружила, что подписей начальника на бумагах нет. Такого не было никогда. Почему он ничего не подписал? Забыл? Тогда почему папка с бумагами лежит у неё?
Наташа решила позвонить директору и спросить разрешения войти. Может быть, он с кем-то занят. Позвонила. Никто не снял трубку. У девушки появилась тревога за здоровье шефа. Что это был за хлопок? Вероятно, в кабинете кто-то есть. Почему никто не берёт трубку телефона? Наталья подошла к двери и прислушалась. Ни звука. Тогда, набравшись смелости, открыла дверь…
И тут на всё здание НИИ раздался её невероятно громкий визг, переходящий в истерический, нечеловеческий вопль.
Первым её необычно громкое и долгое «Ааааааа!..» услышал заместитель директора по экономической безопасности Дмитрий Иванович Чекулаев. Он рано приходил на работу. Не успев открыть дверь своего кабинета, расположенного по соседству с кабинетом директора, даже не вынув ключ из замка, бросился на крик молодой женщины. Ворвавшись в приёмную, увидел истерически рыдающую Наталью.
– В чём дело? Наталья Ивановна, успокойтесь и скажите, почему вы так рыдаете? Вас кто-то обидел или напугал? – обратился он к секретарю генерального.
Но Наталья не могла перестать плакать и сказать что-либо в ответ, только показывала рукой на открытую дверь кабинета своего начальника.
Чекулаев вошёл в хорошо знакомое ему помещение. То, что он увидел там, потом будет детально описано в протоколе осмотра места происшествия. На чёрном кожаном диване полулежало тело генерального директора Петра Ильича Коршунова. Чекулаев обратил внимание на неестественно вытаращенные глаза начальника, почти выкатившиеся из орбит. На правом виске зияла круглая пулевая рана, окружённая ожогом от пороховых газов. Из неё ещё слабо сочилась кровь. Струйка, стекавшая по бледной щеке на промокшую от крови белую рубашку и далее на паркет, образовала средних размеров лужу. Рядом с диваном на полу лежал наградной пистолет ТТ, принадлежавший Коршунову. Чекулаев взял руку своего начальника и проверил наличие пульса. Сердце уже не билось. Рука погибшего начинала холодеть под струёй прохладного воздуха из кондиционера. Чекулаев посмотрел на директорский стол и заметил лист бумаги, придавленный тяжёлой авторучкой. Он не стал ничего трогать и вышел из кабинета. Плотно закрыв дверь, обнял дрожащую, всхлипывающую Наталью Ивановну и сказал:
– Пётр Ильич ушёл от нас. Вызывай полицию и скорую медицинскую помощь. Он застрелился. Закрой дверь в кабинет на замок и никого до приезда полиции не впускай. Полиция тоже пусть входит только в присутствии понятых.
– Дмитрий Иванович, до приезда полицейских и врачей, пожалуйста, не уходите. Я боюсь.
– Глупенькая, мёртвых не надо бояться. Живые бывают гораздо опасней. Ты вызывай полицию и медиков, а я схожу на минутку к себе в кабинет. Там ключи остались в дверном замке. Вызову начальника службы безопасности НИИ и сразу вернусь к тебе. Никому больше не сообщай и, ещё раз тебя прошу, никого в кабинет не впускай.
– Дмитрий Иванович, возвращайтесь поскорей, – уже более спокойно попросила Наталья, закрывая на замок дверь в кабинет директора.
Первой приехала опергруппа полиции во главе со старшим следователем. Место происшествия пошли осматривать с понятыми из числа работников службы безопасности института. Чекулаев сопровождал их. Все присутствующие сосредоточили внимание на теле Петра Ильича, стараясь близко не подходить. Старший опергруппы приблизился к столу и взял в руки лист бумаги, вытащив его из-под авторучки. Дмитрий Иванович стоял с ним рядом, и они вместе про себя прочитали единственную фразу: «Всё сделайте по закону». Чекулаев прошептал следователю:
– Давай выйдем на минутку.
Следователь оказался сообразительным и молча вышел из кабинета, предварительно дав указание оперативному работнику составлять протокол осмотра места происшествия. Чеку-лаев подхватил его под руку и проводил в свой кабинет.
– Слушай, майор. Ты – опытный сотрудник, видел на свете много и знаешь, что православных самоубийц не хоронят так, как православных, умерших при других обстоятельствах. Пётр Ильич православный, и семья его тоже православная. Надо сделать заключение, что погиб он от неосторожного обращения с оружием.
– Ну ты даёшь! А куда я дену предсмертную записку? Её же надо внести в протокол осмотра места происшествия.
– Ты её оперу не показывал. Никто, кроме тебя и меня, её не видел. Они все смотрели на тело погибшего. Ну, если тебе потом потребуется её внести в дело, напишешь ещё один протокол дополнительного осмотра места происшествия. Такое практикуется.
Чекулаев при этом засунул в карман форменной куртки офицера несколько денежных купюр.
– Ладно. Уголовного следа здесь не предвидится. Сделаем вывод, что погиб от неосторожного обращения с пистолетом. Человек он был хороший. Институт практически организовал и тащил его на себе, не жалея своих сил.
Тут открылась дверь кабинета, и вошла секретарь первого заместителя директора НИИ Людмила Громова:
– Дмитрий Иванович, вас вызывает Константин Фёдорович. Срочно.
– Хорошо. Сейчас приду, – недовольным тоном ответил Чекулаев. Он не любил, когда к нему без разрешения кто-нибудь входил.
Перед тем как пройти по переходу в лабораторный корпус, где находился кабинет заместителя директора по науке Константина Фёдоровича Ерохина, Чекулаев заглянул в приёмную директора НИИ. Наталья Ивановна успела привести себя в порядок – смыла с лица пятна от туши, возникшие от слёз, ручьём бежавших с её накрашенных пушистых ресниц. Глаза оставались слегка припухшими, но щёки были уже припудрены.
– Как обстановка?
– Всё нормально. Ваши указания выполнила. Никого не впускала.
– Молодец. Пусть работают профессионалы. Я имею в виду полицию и врачей.
– Дмитрий Иванович, Петра Ильича врачи увезут в морг?
Кто сообщит его жене и родственникам?
– Конечно, увезут с разрешения следователя, после окончания осмотра места происшествия. Я сейчас иду к Ерохину, с ним решим, как и кто сообщит родственникам о том, что Петр Ильич ушёл от нас.
– Поняла.
– Умница. Действуй по обстановке.
В кабинете Константина Фёдоровича за длинным приставным столом сидели завхоз, председатель профкома, заведующие лабораториями и главные специалисты.
Дмитрий Иванович энергично открыл дверь и громко поздоровался, пожав руки каждому, соблюдая при этом субординацию.
Ерохин, оглядев всех присутствующих и убедившись, что практически весь служебно-хозяйственный актив в сборе, за исключением главного бухгалтера, который уже несколько месяцев как уволился по собственному желанию, начал без вступлений:
– Вы все понимаете, что нас постигло большое горе. Однако, как говорят в народе, все будем там, только в разное время. Сейчас надо сделать всё на высоком уровне, как подобает в таких случаях. Вопросами с кладбищем, гробом, крестом и венками займётся наш опытный завхоз Пётр Сергеевич. С церковью вы тоже сможете договориться.
– Нет, с попами я не умею разговаривать. Лучше пусть кто-нибудь другой, кто подипломатичней.
– Я со священником решу вопросы отпевания и проведения панихиды, – вмешался Чекулаев.
– Вот и отлично. Теперь надо решить, кто сообщит жене о трагедии, произошедшей с Петром Ильичом. Думаю, что председатель профкома справится с этой задачей. Надо тактично подготовить жену и довести до неё эту горькую весть.
– В таком случае я поеду в ЗАГС за свидетельством о смерти. Без него ничего не сделаешь, – поднявшись со стула, сказал завхоз.
– Надо ехать к жене покойного. Пусть она возьмёт необходимые документы – паспорта свой и мужа, свидетельство о браке. После чего вместе с ней и с документами надо вернуться в институт. К тому времени осмотр места происшествия закончится. Старший опергруппы вызовет из морга машину для перевозки тела умершего. В морге надо взять справку или иной документ, подтверждающий смерть Коршунова, и с этой бумагой можно ехать в ЗАГС за свидетельством о смерти тоже вместе со вдовой. Так что без Людмилы Петровны не обойтись, – уточнил Чекулаев.
– Для поминок надо найти приличное заведение, чтобы всё было вкусно, дёшево и сердито. У нас большой специалист по предприятиям общественного питания Юрий Никитич, наш бессменный завлаб. Я думаю, вы сможете решить этот вопрос. Прошлый Новый год мы отмечали в кафе рядом с магазином «Айсберг». Там прекрасные повара и официанты. Мебель крепкая, из толстых досок и брусьев. Думаю, что там мы сможем помянуть Петра Ильича, – выразил своё безапелляционное мнение зам. по науке.
– Я договорюсь. Только назначьте точное время и дату. Вероятно, для похорон понадобится оркестр. Могу договориться с музыкантами из ресторана «Приют пилигрима», – согласился Юрий.
– Пожалуй, оркестр потребуется. Это мы решим с родственниками, что и когда играть. Остальным быть готовыми для оказания помощи главным исполнителям. Всем задачи ясны. За работу.
Чекулаев поехал к священнику в церковь при городском кладбище, которое сохранилось с дореволюционных времён. Ещё в хорошем состоянии остались могилы местных знатных людей – купцов, чиновников и военных. Старая часть, если смотреть издалека, похожа на солидный парк с выросшими у могил могучими дубами и вязами. Мощные стволы в основном лиственных деревьев как бы подчёркивают основательность и крепость нравов лежащих под ними лиц, главным образом старообрядцев. В городе несколько действующих старинных церквей. Около кладбища на месте когда-то стоявшей церкви построили новый красивый храм. Надо отметить, что в настоящее время по всей России строится ежедневно не менее двух больших и малых церквей. Только вот количество школ и медицинских заведений сокращается, так же как сокращается коренное население. Церковных руководителей такая обстановка в стране не тревожит. Активно исповедуют умирающих и отпевают умерших.
Чекулаев приехал на своём автомобиле. Время было послеобеденное. Навстречу ему из кладбищенских ворот шла группа людей разного возраста, одетых в тёмную и чёрную одежду. Несколько женщин среднего возраста были в чёрных шляпах с чёрной вуалью. Их поджидал автобус и несколько легковых автомашин. При входе в церковь он встретил священника с кадилом в руке, возвращавшегося с похорон. Священник был худеньким мужчиной в чёрной рясе, с крестом на груди. Он был не похож на попа, которых изображают на картинах и карикатурах – толстых, с солидными животами и окладистыми бородами. У встреченного Чекулаевым священника была не борода, а жиденькая бородёнка рыжего цвета. Однако бас, которым обладал священник, вызывал уважение. Ему бы на театральной сцене петь народные песни и оперные арии! Может быть, поёт где-нибудь в хорошей компании. Чекулаев обратился к священнику, как положено в православной церкви: сложил руки перед собой ладонями вверх и поклонился, сказав: «Благослови, батюшка». Священник перекрестил его. Благословил. После взаимного приветствия на вопрос батюшки, что привело горожанина к нему, Чекулаев без всякого вступления сказал:
– Я пришёл к вам узнать, можно ли отпеть хорошего человека, усопшего сегодня утром.
– Кто же этот раб Божий?
– Пётр Ильич Коршунов, сегодня утром скончался.
– О, какое горе! Я его на днях встречал в мэрии. Здоров и крепок был на вид.
– Да, неосторожно обращался с оружием.
– Самоубийство?
– Нет. Неосторожность.
– Вы уже сталкивались с отпеванием по церковному уставу?
– Нет, не приходилось.
– Атеист?
– В детстве был крещён.
– Дело в том, что тело умершего положено переносить из дома в храм в сопровождении священника со свечами в руках и с церковным пением.
– Вероятно, гроб с телом покойного в его доме устанавливать не будем. Сразу из морга привезём сюда. Хотел бы узнать, каков порядок. Надо ли заносить его в церковь.
– Если не будете обращаться за услугами в ритуальную контору, которая поддерживает контакт с кафедральным собором, то привозите сюда. Поставите гроб с телом в середине храма, напротив Царских врат, лицом к алтарю и иконам. То есть ногами к алтарю. Это для того, если вдруг он откроет глаза, чтобы увидел иконы. После литургии родственники покойного раздадут присутствующим заранее приобретённые свечи, которые они сами зажгут от горящих в церкви свечей. Затем начнётся обряд отпевания. Заканчивается он прощанием с умершим. Все, кто пришёл проститься, кланяются перед гробом и целуют усопшего в бумажный венчик, расположенный на лбу. Вот такой чин отпевания, то есть порядок.
– Спасибо, батюшка. Каковы расценки за отпевание? Простите меня, что так спрашиваю.
– Бог простит. Обычно за отпевание делают взнос в размере тысячи пятисот – двух тысяч рублей.
– Можно, чтобы вы проводили гроб с телом до могилы?
– Конечно, сын мой, такое тоже возможно, – пробасил поп.
– Ещё один, может быть, несколько нескромный вопрос с вашего разрешения?
– Спрашивайте.
– Часто случаются похороны в настоящее время?
– Да. Похороны стали проходить чаще. Примерно восемь-десять похорон в день. В обычные дни меньше, после праздников почему-то больше.
«Интересно, а сколько рождается детей хотя бы в среднем каждый день?» – подумал Дмитрий Иванович. На память пришла информация о деятельности экономиста на должности министра здравоохранения. При этом в государстве правоохранительные органы нередко выявляют липовых врачей с фальшивыми дипломами, привлекают их к ответственности. Это она, не будучи медиком, проявила кипучую активность, по разрушению фельдшерско-акушерских пунктов в сёлах, посёлках и т. д. Люди тогда возмущались: почему назначили министром экономиста, бездетную Таню Арбидол? Зачем ей бешеные деньги, если она не имеет своих детей и возможности забрать деньги с собой в мир иной? Как могут работать в правительстве, на высоких должностях, непрофессионалы, которые наделали столько ошибок? Спросить об этом священника? Бесполезно. Скажет – любая власть от Бога. Бог терпел и нам велел. Получив интересующие сведения, Дмитрий Иванович поспешил связаться с завхозом и обговорить вопрос об отпевании: где лучше и как хотят родственники. Он позвонил Петру Сергеевичу:
– Пётр Сергеевич, я со священником из церкви, что перед кладбищем, вопросы отпевания обговорил. Он не против. Ты у жены покойного не уточнил, где собираются родственники его отпевать?
– Этот вопрос мы с Людмилой Петровной не обсуждали. Ты же должен был с попом это обсудить.
– Правильно. Повторяю, я уже говорил с батюшкой из церкви, что около кладбища. Думаю, из морга, куда увезли тело Коршунова, ближе везти на кладбище. Ты постарайся место для могилы найти поближе, чтобы гроб из церкви на руках можно было донести. Как обстоит дело с гробом и венками?
– Гроб и венки от сотрудников и жены заказали. Профсоюз раскошелился. Однако надо деньжонок собрать.
– Ты профорга нацель. Пусть собирает. Он активный общественник. Вы с Людмилой Петровной что-то обсуждали? Например, кто и сколько приготовит подушечек для орденов и медалей? Их надо народу показать. Он не только отечественные награды имел, но и зарубежных немало.
– Нет. Этот вопрос мы не смогли обсудить с его женой. Она в полубессознательном состоянии. Ничего не соображает.
– Вот поэтому вас двоих к ней и направили. Давайте принимайте меры к её успокоению и решайте.
– Ладно, разберёмся.
На третий день после кончины Петра Ильича состоялись похороны. Похоронная процессия выдвинулась из морга к церкви, что рядом с кладбищем. Впереди на катафалке медленно везли гроб с прахом покойного, около него на специальных скамьях сидели близкие родственники. Впереди процессии шли медленным шагом несколько сотрудников НИИ, они несли перед собой красные подушечки с орденами и медалями усопшего. Наталья Ивановна, секретарь, несла подушечку с большой звездой, похожей на золотую и украшенной камнями, искрящимися на солнце. Таким орденом Петра Ильича наградил король одной из африканских стран за героическую помощь в ликвидации страшной эпидемии, грозившей смертью большому количеству населения страны. Практически одна группа врачей под руководством Коршунова справилась с локализацией и последующим лечением пострадавших крестьян.
На Вишнёвой улице из открытых окон большого трёхэтажного коттеджа донеслась песня на слова Николая Некрасова «Меж высоких хлебов». Прозвучавший куплет в исполнении Лидии Руслановой особенно чётко был услышан всеми в похоронной процессии:
Ой, беда приключилася страшная!
Мы такой не знавали вовек:
Как у нас, голова бесшабашная, —
Застрелился чужой человек!
Среди некоторых людей, идущих за гробом, эта песня вызвала оживление, послышался шёпот:
– Говорят, Коршунов застрелился. А вот везут отпевать. Неправильно это по православному порядку. Ещё бы не застрелиться! Его главбух сорок миллионов долларов положил в банк миллионера Брянского. Банк обанкротился. Денежки пропали. Главбух уволился вовремя, видно, знал, что банк обанкротится. В народе говорят, что оставшиеся четыре миллиона «зелёных» потратили на покупку облигаций внутреннего займа. Так и эти ценные бумаги спёрли.
Чекулаев услышал и песню, и разговорчики. Отреагировал немедленно, подошёл к переговаривающимся:
– Неправда, что застрелился. Установлено, что он погиб от неосторожного обращения с оружием. Чистил пистолет перед проверкой о порядке хранения. Давно не пользовался. Вот и произошёл несчастный случай. Деньги никуда не денутся. Не надо распространять необоснованные слухи. – Он пресёк на корню ненужные разговоры.
Резко подошёл к руководителю оркестра:
– А вы чего не играете?
– Так ведь только что закончили.
– Играйте громче.
