скачать книгу бесплатно
Руководитель оркестра повернулся к музыкантам и взмахнул рукой. Но они уже и так из разговора своего шефа с Чекула-евым поняли, что надо играть, и были готовы. Над процессией поплыли всем знакомые звуки музыки Шопена.
У дверей храма процессию встретил священник Кирилл. Гроб с телом усопшего занесли и по церковным правилам установили. Храм был наполнен народом, собравшимся проститься с покойным. Гроб окружали родственники и лица, хорошо знавшие Коршунова, сотрудники НИИ и почти все наиболее известные люди в городе. В числе присутствовавших были: мэр города Павел Григорьевич Засядько, руководитель Департамента здравоохранения Николай Павлович Комаров, недавно назначенный главный врач городской больницы – его фамилии ещё никто не знал, директора школ, в том числе Оксана Романовна Сухина, начальник отдела МВД Николай Иванович Лежепёков и другие. Дорогой гроб был завален цветами, возложенными присутствующими в церкви. После отпевания гроб с покойным перенесли на руках сотрудники НИИ. Установили около могилы. Мэр города произнёс краткую речь:
– Мы потеряли дорогого нам человека. Пётр Ильич являлся практически основателем крупного научного института. Каждому зрелому и молодому ученому, а также специалисту-медику в нашем городе известно его имя. Ни времени, ни бессонного труда не жалел он для развития медицинской науки, её самой сложной отрасли – эпидемиологии. Его труды имеют мировое значение. Пусть земля будет ему пухом.
С необходимым в таких случаях словом выступил заместитель генерального директора НИИ Ерохин, в прошлом аспирант, а до последнего времени являвшийся докторантом, писавшим свои научные труды под руководством Коршунова. Он отметил, что безвременно ушедший Пётр Ильич, доктор медицинских наук, создал свою научную школу и для её развития не щадил ни сил, ни здоровья. Его монографии переведены на многие иностранные языки. Это знают все сотрудники НИИ, и не только НИИ, а значительная часть научной общественности в нашей стране и за рубежом.
– Мы уверены, что его дело и его идеи получат дальнейшее углубление и расширение, – сказал Ерохин. – Внезапно настигла его смерть, но память о Петре Ильиче останется в наших сердцах.
Завхоз «НИИЗарубежМедицины» нашёл место для могилы в старой части кладбища, среди могил известных в прошлом жителей города, там, где росли вековые деревья. Кто-то из числа возвращавшихся с кладбища пропел себе под нос:
– Под большими плакучими ивами
Упокоился бедный стрелок.
Глава 2
Летом Оксана Романовна жила в доме с садом и огородом. Надо было ухаживать за плодовыми деревьями, за теплицами с огурцами и томатами. Большие грядки с клубникой нуждались в особом внимании. Клубника в Энске славилась тем, что была необычайно вкусная. Вся эта работа требовала больших физических усилий. На удивление, у неё на всё хватало сил. Энергией эту женщину Бог не обидел. Всё у неё спорилось в руках. Как-то за ужином она завела разговор со своим сыном. Михаил так и не ушёл жить к отцу. Он рассказал ей об обстановке в «НИИЗа-рубежМедицине». Он там работал старшим специалистом в финансовой службе. Квартиру в Москве пока не купил.
– Миша, я на похоронах Петра Ильича Коршунова мельком слышала, что у вас в институте большие деньги пропали. Ты чего молчишь? Матери ничего не сообщаешь. Весь город об этом говорит.
– Что ещё говорят? Поди, сплетни всякие.
– Ты там работаешь, тем более в финансовой службе. У тебя, наверно, более точные сведения есть о произошедшем.
– Мам, во-первых, нам заместитель генерального директора по экономической безопасности запретил с кем-либо на эту тему разговаривать.
– Ну, я же тебе не «кто-либо», а твоя мама. Я должна знать, как у моего сына обстоят дела на работе.
– Мама, это обычное женское любопытство. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Вот когда женишься, заведёшь своих детей, будешь им давать такие советы. А мне выкладывай всё как есть. – тоном, не терпящим возражений, заявила Оксана Романовна. Она привыкла, чтобы на работе и в семье ей все и обо всём рассказывали правду. Иначе греха не оберёшься. Тем более материнское сердце волновалось, как бы с её сыном не произошло несчастье. Там, где исчезают большие деньги, всегда находят стрелочника.
– Мама, я старший специалист по маркетингу финансовой службы и тонкостей пока никаких не знаю.
– Рассказывай, что знаешь. – Она присела на стул, выжидая, готовясь слушать сына. Даже стакан с чаем отставила.
– Мам, действительно чуть больше сорока миллионов долларов наш главный бухгалтер Евгений Львович Жушман уговорил Петра Ильича положить на хранение в сберегательный банк миллионера Брянского. Это было лет десять назад. Я ещё в НИИ не работал. Недавно банк обанкротился. Этим делом занимается наш заместитель по экономической безопасности. Он обещал, что какие-то немалые деньги наша фирма получит. Он активно участвует в заседаниях арбитражного суда. По его словам, дело движется в нашу пользу. Вот что я могу сказать о сорока миллионах. Больше ничего не знаю.
– Представляю, о ком ты говоришь. Это тот Женя Жушман, что живёт на Советской в трёхэтажном особняке с балконом? Домик огорожен высоченным кирпичным забором. Разъезжает он на дорогой машине, по-моему, на «бентли».
– Мам, у него не было «бентли». Он ездил на BMW представительского класса. Он ее называл «бээмвэшкой». Сейчас на ней ездит его дочь. Она живёт в его особняке. Сам он уже месяца два как уехал, кажется, в Бельгию, где у него живут родственники.
– Пусть будет так. Зато я сама видела его загулы в ресторане. Как богатенький купчишка, деньгами швырялся.
– Ты, наверно, в ресторане видела его прощание с друзьями перед отъездом за границу. Меня тоже приглашали, но я не пошёл. Вот самой не надо ходить в рестораны.
– Мал ещё матери указывать, куда ходить. Лучше расскажи, что с облигациями на сумму более четырёх миллионов долларов.
– Мам, об этом я бы не хотел тебе рассказывать.
– Это ещё что за новость?! Нука, сейчас же всё выкладывай, – оживилась Оксана, почувствовав, что сын знает подробности и, возможно, имеет к этому какое-то отношение.
– Мама, ты не волнуйся. Это всё было давно, и я уже забыл, как там всё происходило. Но хорошо помню, что я действовал в соответствии с соглашением о приёме меня на работу в «НИИЗарубежМедицину». Я ничего не нарушал и выполнял возложенные на меня обязанности. Мне так сказали Дмитрий Иванович и Елизавета Борисовна. Это всё, что я могу сказать.
– Нет. Это не всё. Говори, когда и что ты там не нарушил. И почему тебя не считают виноватым заместитель директора и заместитель главного бухгалтера? Значит, ты каким-то образом связан с исчезновением четырёх миллионов долларов?
– Мама, это было лет пять назад, я только начал работать и учиться.
– У тебя как у финансиста память на операции с деньгами должна быть очень хорошей, и ты никогда на память не жаловался.
– Хорошо. Попробую вспомнить. Ну, во-первых, не долларов, а облигаций. Во-вторых, на основании указания ныне покойного Петра Ильича получил их в одном банке и передал их же по акту в наш институт. Через несколько дней я же передал эти облигации в ООО, по-моему, «Малахит», а затем на основании поручения нашего директора продал их в другой банк. Вот и всё.
– Нет, дорогой, это не всё. Я тоже имею отношения с банками, но никогда не поручаю проведение валютных или крупных денежных операций в рублях молодым сотрудникам бухгалтерии. Для этого есть главный бухгалтер и опытный кассир. Я специально окончила бухгалтерские курсы и кое в чём разбираюсь.
– Мама, я тоже кое в чём разбираюсь. Ты, наверно, забыла, что у меня есть диплом об окончании Финансовой академии. Я слушал лекции опытных учёных и практиков. Я уже не один год работаю в финансовой службе крупного научного заведения.
– Вся беда в том, почему тебе, студенту-заочнику в то время, поручили проведение финансовых операций с крупной суммой, а не заместителю главного бухгалтера или заместителю директора по экономической безопасности?
– Мама, потому, что Елизавета Борисовна в тот период была больна, а Дмитрий Иванович никогда в проведении финансовых операций не участвовал. Главный бухгалтер был в отпуске. Отдыхал в Турции. Пётр Ильич мне специально выписывал доверенность на проведение всех действий с облигациями. Кроме того, я тогда получил премию. Ты помнишь.
– Помню, я ещё удивилась. Только начал работать – и вдруг премия. Теперь как бы тебе за эти сребреники не пришлось расплачиваться. Ты скажи, следователь из полиции тебя на эту тему допрашивал?
Михаил немного задержался с ответом, потом твёрдо сказал:
– Нет. Я думаю, никто меня виноватым в продаже облигаций займа не считает. При чём здесь следователь? Хотя вчера мне Наталья Ивановна, секретарь генерального директора, намекала, что операцией с облигациями будет заниматься следствие.
– Вот, миленький, почему выбор при проведении действий с получением и передачей облигаций пал именно на тебя – молодого финансиста.
– Мама, я сегодня устал на работе. Давай закончим этот пустой разговор. Завтра снова на работу. Я хочу спать.
– Ладно. Иди спи. Перед сном попытайся всё вспомнить в деталях. Может, утром у тебя вся картина действий с облигациями восстановится. На всякий случай. Эти воспоминания тебе могут пригодиться. Я вряд ли сегодня усну.
– Мама, не волнуйся, твой сын честный парень и в грязных делах не замешан. Спокойной ночи тебе.
– Будем надеяться, что это так.
Ночью Оксана Романовна долго не могла уснуть. Её тревожили мысли о судьбе сына. Двадцать семь лет оболтусу. Ещё не женат. Рвался в Москву. Хорошо, что не получилось с покупкой квартиры там. Связался с мошенницей. Слава богу, что всё закончилось благополучно. Деньги остались целыми. Повезло, что Владислав тогда оказался рядом. А сейчас он далеко. Связи с ним нет. Да если бы и была, она звонить ему не будет. Старое не вернёшь. Что прошло, то прошло. Вот снова возникла очень подозрительная ситуация. Хоть и давно операция с облигациями произошла, но нервы можно попортить сильно. Не дай Бог, чтобы чего-нибудь хуже не случилось. Об этом и думать даже не хочется. А если начнутся допросы?.. Знает она нынешние порядки, на сына, ещё, по её мнению, молокососа, могут всё свалить. Так, ворочаясь с боку на бок, она смогла уснуть только под утро.
Михаил тоже долго не спал. Не потому, что выполнял мамино поручение – вспомнить детали операции с облигациями внутреннего валютного займа. Его взволновал допрос следователя по делу с облигациями. Он об этом не сказал матери, так как не хотел её ещё сильнее беспокоить. Она и без того тревожится, по его мнению, напрасно. Тем не менее некоторая озабоченность у Михаила возникла. Видимо, Дмитрий Иванович серьёзно взялся за возвращение денег и ценных бумаг в бюджет института. Зашевелился следственный отдел полиции. При Петре Ильиче никто и говорить о потерянных деньгах не думал. Однако следователь ничего, что могло бы его насторожить, не сказал. Это маме всё кажется серьёзным.
Успокоившись, Михаил уснул здоровым сном. Утром свежий, бодрый, полный сил и энергии он пошёл на работу в НИИ.
Глава 3
Не прошло и двух недель после разговора с матерью, Михаила арестовали. Материнское сердце не обманешь, оно заранее чувствует надвигающуюся на детей беду. Арестовали его сразу после обеда на выходе из кафе, предложили прокатиться в ОВД на несколько минут. Только вечером разрешили воспользоваться правом на один звонок родственникам. Позвонил отцу. Он всё-таки бывший работник полиции и больше разбирается в полицейских делах. Маме сможет сказать и сразу успокоить. Арест явно лишний. Он не чувствует за собой вины, и его должны освободить. Скрываться от следствия он не намерен.
– Папа, меня арестовали, – так, без вступлений, начал своё сообщение Миша. В его голосе чувствовались тревога, беспомощность и желание найти поддержку.
– С обвинительным заключением тебе дали ознакомиться? – Да, дали.
– В чём тебя обвиняют?
– Меня обвиняют в совершении мошенничества в группе лиц и в крупном размере.
– Ты мошенник?! Не поверю.
– Я тоже ничего понять не могу.
– Ну, какой ущерб и кому ты причинил?
– Мне вменяют в вину хищение четырёх миллионов сто двадцати трёх тысяч долларов США.
– Ну и где эта куча валюты находится?
– Папа, ты чего, издеваешься надо мной?! Никакой валюты я не похищал. Речь идёт об облигациях внутреннего валютного займа.
– Хорошо. Где находятся похищенные облигации?
– Папа, у меня кончается время на разговор. Привези мне что-нибудь поесть и туалетные принадлежности. Сейчас повезли в суд задержанных за массовые беспорядки. С ними разберутся и всех повезут в следственный изолятор.
– Ладно, привезу всё, что надо. Держись. Это необоснованное обвинение. Ты не мог такое совершить. Это я тебе говорю как бывший мент.
Никита Михайлович Сухин собрал передачу из продуктов, что нашлись в доме. В ванной комнате завернул в свежее полотенце туалетные принадлежности. Всё сложил в пластиковый пакет и на своей «мазде» приехал в городское ОВД. Поздоровался с оперативным дежурным по отделу:
– Здорово, Егорыч! Ты ещё на пенсию не ушёл?
– Привет, Михалыч. Так нам продлили молодость. Работаю. Чего это пенсионеры-ветераны пожаловали? – с грустью в голосе сказал бывший коллега.
– Слушай, Михаил Сухин у тебя в КПЗ ещё сидит?
– О, так это твой орёл?! Я думал, однофамилец.
– Мой. Я ему передачу притащил.
– Так их уже увезли в СИЗО.
– Быстро сработали. Кто у него следователем?
– Да наш новенький. Ибрагимом зовём.
– Почему Ибрагимом?
– Он чем-то похож на одного артиста из кинофильма. Тоже здоровый, усатый, спортивный парень.
– Он здесь?
– Нет. Вот перед твоим приходом ушёл. В прокуратуру на своей машине дела повёз. Как вы не столкнулись с ним?
– Что за мужик?
– Ну как тебе сказать. Сразу не поймёшь. Вроде бы так общительный. Всем предлагает побороться. В спортзал приглашает. Дела быстро расследует. Его даже начальник хвалил.
– Быстро – это нехорошо. Так как его зовут?
– Квацебая Эдуард.
– С Кавказа, что ли?
– Ну да. Ты вот что. Завтра поутру поезжай в СИЗО. Там тебя ещё знают. Проси свиданку. Не откажут. Узнаешь у сына, кто у него были адвокат и прокурор. Хотя прокурором была Вер-ка Крынкина, в настоящее время Козлодоева. Ты её помнишь. Она к нам любила приходить, содержание задержанных в КПЗ всё проверяла. Растолстела. А то была такая стрекоза, так и летала по отделу. Всё мужиков искала, пока замуж не вышла.
– Ну, прощевай. Поеду в СИЗО, пока рабочий день не закончился. Может, там что-нибудь толковое узнаю.
– Съезди. Только лучше завтра туда наведаться. Сейчас они будут новеньких принимать, им не до тебя. Сам знаешь.
В СИЗО на свидание он разрешения не получил. Однако в порядке исключения продукты и туалетные принадлежности взяли и обещали передать задержанному Михаилу Сухину. На обратном пути Никита Михайлович собрался заехать в школу-интернат к бывшей жене, рассказать ей о беде, которая приключилась с их сыном. Перед этим он, проезжая мимо прокуратуры города, остановился около прокурорского серого здания с колоннами, бывшего купеческого собрания. Козлодоева Вера Ивановна в тот день дежурила и была на месте. Заместитель прокурора сидела в своём кабинете и внимательно изучала уголовное дело о разбойном нападении, поступившее из следственного отдела МВД для утверждения прокурором города, с последующей передачей в суд. Дежуривший на входе пристав раньше работал в милиции в одном подразделении с Никитой Сухиным, пропустил его к прокурору, но записал в журнал посетителей.
– Вера Ивановна, здравствуйте! Можно к вам на минуту зайти?
– О, Никита Сухин! Каким ветром к нам занесло?
– Если можно, расскажу.
– Заходи, мужчина. Вон какой здоровый стал. Говорят, снова холостой?
– Да, холостой и неженатый. Однако дети есть, хоть и взрослые, а заботы остались прежние, только ещё больше.
– Слушай, это не твоего сына я сегодня отправила в СИЗО на два месяца? – быстро сообразила Козлодоева.
– Моего. Расскажи хоть ты, за что его упрятали.
– Дело серьёзное. Обвиняют в хищении ценных бумаг на четыре миллиона долларов. Следователь молодой, но хваткий. Мы у него ещё ни одного дела не завернули. Все идут в суд, и приговоры обвинительные. Я участвовала в судебных заседаниях, поддерживала обвинение. Суд по делам, расследованным Квацебаей, ещё ни разу не выносил оправдательных приговоров.
– Вообще оправдательные приговоры бывают в нашем суде?
– Давно не было. Это раньше случались. Ну, тогда следователи и прокуроры были не настолько грамотные и опытные, как сейчас. К тому же привлекали народных заседателей.
Они участвовали в процессе вместе с судьёй как представители трудящихся, которые часто жалели арестантиков.
– В чём конкретно его обвиняют?
– Знаешь, я к тебе всегда относилась хорошо. Но дело незаконченное. Тайна следствия. Не могу разглашать. Ты к адвокату обратись. На слушание материалов дела в суде при избрании меры пресечения следователь пригласил дежурного адвоката из адвокатской конторы «Мартынов и сыновья». Я бы тебе его не рекомендовала. Есть один хороший защитник – Пётр Васильевич Сундуков. Он приехал недавно из отпуска, и ему нужны клиенты. Берёт он дорого, но работает отлично. Мошенничество – это его конёк.
– Спасибо и на этом. Не буду тебя отвлекать. Смотрю, у тебя дело многотомное. Давай, изучай.
– Не обессудь, Никита. До лучших встреч. Никита Михайлович успел заехать к Оксане Романовне и рассказал ей о случившемся. Она предполагала, что такое может произойти.
– Говоришь, прокурор рекомендовала Петра Васильевича Сундукова? Я знакома с ним. Он защищал моего бывшего ученика. Кстати, добился оправдания по некоторым статьям обвинения. Ну, ты помнишь. Была групповая драка возле кафе.
– О, так это сколько лет прошло. Сейчас времена другие.
