скачать книгу бесплатно
– А когда это вы бухнуться уже успели?
Мы не стали открывать ему подробности нашего приземления – отошел от окаменения и на этом спасибо. Я мотнула головой, мол, веди, Сусанин.
И Сусанин повел…
Всё ближе становилась деревня и всё реже полевые травы. Причина уменьшения травы паслась в полукилометре от нас, но запах от неё доносился такой, как будто минизаводы по производству молока испражнялись рядом.
Плетеные заборы возле домов служили скорее не для ограждения участков земли, а для размещения горшков и прочей глинянной тары на вбитых в землю кольях. Сами дома походили на загулявших матросов, которые вернулись после месячного плавания в порт и дорвались до винных погребков в местных трактирчиках. Они стояли кто как, покосившиеся, замшелые, но вместе с тем какие-то уютные и домашние. Такими бывают старые растоптанные тапочки, в которых даже мусор выносить стыдно, но их жалко выбросить, ведь в них так удобно сидеть перед телевизором с кружкой чая и баранками…
– Шмур, расскажи вкратце, кто в деревне главный и у кого мы сможем узнать по поводу летающего замка? – спросила я, когда до первого забора оставалось меньше сотни метров.
– Главным в деревне всегда является староста. Вон, видишь дом повыше остальных? Там он и обитает. А что за летающий замок? Тот самый, в котором живет колдун? – спросил Шмур.
– Да, тот самый. А что нам сказать этому самому старосте, чтобы он нам помог? – спросила я, вспомнив, как выглядывала из окна Похотуна и видела проплывающие под замком горы.
– Ой, об этом не беспокойтесь. У меня, конечно, были проблемы с местным населением, но мы всё решили и теперь я смогу быть вашим провожатым. Мы же договорились, – улыбнулся Шмур.
Почему-то мне не понравилась его улыбка… В тот момент я не понимала почему, но у меня зашевелились волоски на шее, которые были ниже затылка. Это был явный сигнал опасности, но в тот момент я как-то не придала этому значения. А зря! Последующее приключение научило больше доверять своим инстинктам и меньше – человеческим улыбкам.
Высунувшиеся из домиков любопытные женские лица наблюдали за нашей процессией, а мы старались быть не очень красивыми, чтобы не вызывать лишний повод переживать за мужей. Мы опускали головы и пылили по дорожке. В опускании головы был ещё и свой особенный подтекст – коровы не стеснялись облегчаться, где ни попадя, поэтому порой приходилось прыгать, как по минному полю.
Дверь в дом старосты была обита ржавыми железными полосами, которые когда-то претендовали своими завитушками на придание стиля и красоты дубовым доскам. Но это было так давно… Сейчас же они смотрелись как поддерживающие элементы для того, чтобы подгнившие доски не рассыпались прахом.
Шмур постучал в дверь ногой, на громкий стук тут же раздалась не менее грубая брань. Я даже заслушалась, когда мужской голос перечислил, что он думает о родне Шмура, о нем самом и о том, как Шмур появился на свет.
Наконец брань стихла и дверь открылась. На порог высунулось одутловатое лицо в обрамлении седых кудряшек. Впереди несся такой ядреный запах перегара, что у нас с Агапой невольно заслезились глаза.
– Чего надо? Мало прошлый раз показалось? Могу сейчас ещё добавить, – пробурчало лицо.
– Не, меня не за что бить. Лучше порадуйся, я академичек нашел! – радостно завопил Шмур и ловким движением вырвал у нас платки.
6
Вот так и началось наше знакомство с деревней Спятки.
Да, не лучшее знакомство, скажу я вам, поскольку нас тут же обступила огромная толпа. Человек десять и все с вилами. Агапа задрожала и прижалась ко мне, как будто я могла чем-то помочь. А ведь я могла…
Пока Агапа рассматривала оскаленные рожи наших новых знакомцев, я повернула Драконью слезу. Всё кругом замерло. Прямо как в песне: "Снова замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет не вспыхнет огонь. Только слышно – на улице где-то одинокая бродит…"
Маринка одинокая там бродит!
В тишине и полной недвижимости я аккуратно выбралась из-под острых вил и отступила к Шмуру. Поганец сиял злорадной ухмылкой и меня так и подмывало сунуть ему в личико пару коровьих мин. А что? Месть хорошая, он ещё не скоро отмоется, а мы хотя бы улыбнуться успеем.
Но нет, мы должны напугать его. И напугать конкретно, чтобы впредь зарекся нас сдавать. Я вытащила из его руки наши платки. Необходимая предосторожность, чтобы не поранился сдуру. А взамен засунула парочку тряпок, которые висели на плетне. Возможно, они планировались на заплатки, но пока послужат заменой нашим волшебным артефактам.
Я скользнула обратно в веселый кружок и засунула платок Агапы ей в карман. Пусть потом порадуется, подруга. Так, а теперь нужно было вернуться к нашим баранам… То есть к нашим селянам. Убить себя я им не позволю, но вот какую-нибудь информацию разузнать можно.
Поворот камня запустил жизнь по новому кругу.
– Академички! Сами пожаловали! Вот же не вполне адекватные личности, хотя и красивые на внешность, – сказал староста, целиком показавшись на улице. – Я знал, что ненапрасно прервал свой философский диспут с бутылкой божественного кагора. Такой приз выпадает раз… Да шанс его выпадения вообще стремится к отрицательной бесконечности.
Если медведя нарядить в выцветшую рубаху, сальные штаны и за компанию побрить, то получится как раз вид старосты. Его слова резко констатировали с внешним обликом, хотя…
Однажды я была в гостях у Светки Куравлевой в Москве. Она мне устроила экскурсию по музеям и паркам столицы, прокатились на корабле по Москве-реке и приложились к мощам Матронушки. И всё это за три дня – от впечатлений кружилась голова, а глаза сами собой пытались разбежаться в разные стороны и всё увидеть, всё запомнить. Но больше всего мне запомнился один момент: мы были уже около её дома, когда она на английском языке поздоровалась с бомжеватого вида мужчиной, а тот без запинки ответил ей и продолжил разговор.
Сама я дальше "ду ю спик инглиш" и "май нейм из Марина" не продвинулась, поэтому мне было в диковинку слышать такую беглую речь не то что от Светки, а от этого бродяги. Они болтали минут десять, а потом она вытащила пятьсот рублей и протянула мужчине. Надо было видеть, как он взял деньги – достоинство сквозило в каждом движении, а после он отвернулся от нас и, подхватив две стеклянно звякнувшие сумки "мечта оккупанта", бодрой трусцой помчался к ближайшему магазину.
На мой немой вопрос подруга пояснила, что это профессор Килиманджарский. У него все родные умерли, и он на этой почве немного свихнулся. Продал все апартаменты, дачу, машину, перевел деньги в благотворительные фонды, а сам теперь живет жизнью бездомного. А Светка у него берет уроки английского, за что и платит иногда деньгами, а иногда продуктами. Потом я ещё пару раз встречала этого профессора, и он всегда был безукоризненно вежлив и вел умные речи, из которых я половину слов не понимала.
Вот и сейчас я испытала то же самое удивление, как тогда. Ведь во всех фэнтезийных книгах деревенские жители были описаны как туповатые люди со своеобразным языком и простецкими словечками. А староста шпарил как по писаному, словно месяц учил свою короткую речь, произнесенную настолько чистым языком, что многие дикторы выстроились бы в очередь к нему за уроками чистоговорения.
– Добрый день, – приветствовала я его с самой милой из своих улыбок. – Нам нужна ваша помощь…
– Да что с ними дискутировать? Сотворить сотрясение мозгов средней тяжести, связать веревкой местного производства, да и отправить на транспортном средстве, именуемом телегой, в город на продажу! – воскликнул один из держащих нас под прицелом вил.
– Мы можем заплатить больше, чем за нас дадут, – попыталась я поторговаться.
– Назовите вашу сумму, мы произведем экономические подсчеты, сведем баланс, сальдо, дебет-кредит, узнаем, какая прибыль нам останется после уплаты налогов и тогда, вот только тогда, мы сможем решить – помогать вам или нет, – с крокодильей улыбкой сказал староста. – Если маржа покажется нам достаточной, то вам будет предоставлен карт-бланш.
Надо было видеть глаза Агапы, когда она услышала такие речи от помятого мужчины медвежьего вида. Плюшки-ватрушки, да ему надо было срочно похмеляться, надевать деловой костюм и идти выступать на трибуны, либо в офисный кабинет у графиков… Надо же, как порой бывает обманчива внешность.
– Ребят, а вы точно деревенские жители? Так похоже на какой-то розыгрыш, – попыталась я найти хотя бы какое-то оправдание их речам.
Мужчины презрительно хмыкнули.
– Академички… Почему женщины молодого возраста из вашего мира все поголовно уверены, что жители деревень должны быть ущербнее по умственному развитию?
– Ну-у-у, в основном потому, что жителям деревень некогда заниматься учебой. С утра до вечера дела и заботы, – постаралась я сгладить углы.
Мужчины снова презрительно хмыкнули, а в голосе старосты послышались ещё и скептические нотки.
– Так-то оно так, но нашу деревню недаром называют Спятки – остальной мир думает, что мы спятили, раз вместо хозяйства ведем разумные беседы и читаем философские книги. Да, в ущерб хозяйству мы рождаем великие мысли, дома разваливаются, но оно того стоит, а остальной мир рано или поздно придет к пониманию нашей гениальности и сделает соответствующие выводы. А сейчас, ознакомьте нас с цифрой за ваши жизни?
Из-за спин мужчин я видела довольного Шмура. Вот же засранец! Сдал нас и улыбается. В этот момент я поняла, что забыла спросить у него самое главное – какие деньги ходят в Друмирии? Как называются и какова их ценность…
В Академии мы не думали о деньгах, так как нам сразу было сказано, что финансовая часть вопроса всегда лежит на короле и его жена ни в коем случае не должна эту самую часть теребить. Чертов патриархат, вот теперь ломай голову над тем, что пообещать деревенским… Придется импровизировать.
– Ага, мы тоже не пальцем деланные. Скажем одну цену, а она в пять раз больше. Сначала вы называйте! – я опасалась, что мужчинам надоест вести с нами диалог, но отступать было некуда. – А если она покажется нам достаточной, то и за помощь щедро отсыпем. Мы бы осыпали наградами вон того паренька, – я показала на Шмура, и с некоторой злорадностью заметила, что его лицо перекосило, – но он решил, что лучше будет если мы вам всё отдадим.
Староста окинул взглядом нашего провожатого и благодарно кивнул ему.
– Он показал себя разумным человеком, хотя сначала и совершил акт кражи. За это наша деревня прощает его и впредь не будет столь неблагосклонна, если у него снова проявится приступ клептомании. А сейчас… Я думаю, что мы удовлетворимся двумя миллионами часандров, и даже дадим в дорогу несколько хлебов.
– Вот ещё! Да за такую цену можно весь первый курс скупить! – воскликнула я. – Пятьсот тысяч часандров и ни часандром больше!
Я не знала, что это такое и с чем его едят, но привычка ходить на рынок и торговаться с местными гостями с солнечного Закавказья дала о себе знать. Увы, я снова недооценила интеллектуальную мощь деревенских умов.
– Принято! Это всё равно в пять раз больше того, что могли бы заплатить за вас на невольничьем рынке, – радостно потер руки староста. – Платите!
Платить? А чем? Что это такое и где взять такую сумму? Опять надо включать импровизацию, и я уже было открыла рот, но в дело решила вмешаться Агапа.
– Мы не будем ничего платить вымогателям! Мы говорим нет терроризму и этому самому… как его… кинднеппингу. Да и вообще, сейчас не средневековье, чтобы делать такие вещи! Это… Это стыдно! И вообще – у нас нет денег!
Мне захотелось сделать тот самый жест, который был так популярен в моем мире и назывался «рука-лицо». Вся торговля пошла прахом, когда староста улыбнулся ещё шире, кивнул своим соседям и сказал:
– Академички… Что с них взять? Заприте их в бане, а завтра отвезем в Кардамош.
Я бы могла повернуть камень, взять Агапу в охапку и попытаться дать стрекача, но увы, я никогда не занималась бодибилдингом, чтобы протащить на себе мою честную подругу хотя бы сто метров. Мы могли бы дать бой, но в таком случае без ран, а то и смертоубийства не обошлось. Мы могли бы попытаться продолжить разговор и в конце концов договорились бы о взаимовыгодных условиях, но тут влез Шмур.
– Староста, я думаю, что неплохо бы их постеречь. Я могу! Всю ночь глаз смыкать не буду, а утром ещё и сопровожу в Кардамош. Обещаю привезти всю сумму, даже за услуги ничего себе не возьму…
Староста почесал голову, снова хмыкнул, посмотрел на Шмура тем самым взглядом, который обозначает: «Неужели и ты во мне дурака увидел?» А после всех произведенных процедур сказал:
– Так я и поверил в сказку. Заприте этого молодого человека вместе с академичками. Пусть охраняет их изнутри.
– Но, староста, я же привел их! – воскликнул Шмур.
– Да, за это тебе наш почет и уважение. В общем, закрывайте всех и до завтра меня не будить, – староста зевнул и отправился обратно в дом.
Мы же под конвоем поплелись к небольшой приземистой халупе, которую почему-то обозвали баней.
7
То, что в деревне называлось баней, у нас хорошие хозяева постесняются назвать конурой. Весь зеленый от мха сарайчик смотрел на нас укоризненно светлым бельмом на глазу-окне. Дощатая дверь являлась мечтой для любителей подглядеть за розовым распаренным телом. Вот в этот «дворец» и завели нас троих. Хорошо ещё пониже спины вилами не ткнули.
Пока нас вели, Шмур попытался рассказать пленителям, какого он мнения об их действиях, но внезапно расцветший под глазом синяк моментально прервал поток красноречия. Парень угрюмо подошел к почерневшей от времени стене и, смахнув на пол грязноватое мочало, уселся на скамью. Мы же остались оглядываться по сторонам, опасаясь чего-либо коснуться.
А посмотреть было на что – буржуйка с чаном порыжели настолько, что ржавые хлопья свисали кусками коры на мертвом дереве. Деревянные бадейки и тазы были покрыты таким толстым слоем ила, что мне даже показалось, будто в нем появилась своя жизнь. Свет от тусклой лампы дрожал, как грозный той-терьер на ладошке хозяйки. Тени от света прыгали по стенам, словно панки на концерте любимой рок-группы.
– Доживите до утра, многоуважаемые посетители, – хрипло проговорил нам в спину один из провожатых. – Постарайтесь забыться хотя бы коротким сном, если приснится белый единорог, то это к богатству.
– Нет, ты что – много навоза, вот что снится к богатству, – поправил его другой.
– Да ладно, эти кучи мне то и дело снятся, но пока что богатства я не обрел, – сказал первый.
– Ты богат умом, а это то, чего не купишь ни за какие часандры, – миролюбиво ответил второй.
Рассуждая о снах и их играющей роли на судьбы людей, спятковцы завалили дверь внушительным чурбаком и пошли обратно, ни на миг не прерывая свой занимательный диалог. Если бы меня интересовали сновидения, то я могла бы сейчас многое подчерпнуть, но меня в этот момент интересовало другое:
– Скажи, Шмур, какого…
– Марина, не ругайся, пожалуйста, – взмолилась Агапа. – Мы и так в грязном месте, так что не стоит его ещё больше пачкать.
– Угу, – пробурчала я, – не буду. Постараюсь попикать.
– Это как? – не поняла Агапа.
– А вот так, – ответила я и снова обратилась к Шмуру. – Какого пи-и-ипа, ты, пи-и-ип разпи-и-ипистый нас этим пи-и-ипам сдал? Или у тебя в башке вместо мозгов пи-и-ип бултыхается? Нам нужно было наших девчонок из лап одного пи-и-па вырвать, а вместо этого мы сами к другому пи-и-ипу в плен попали. И завтра нас эти пи-и-ипы другим пи-и-ипам поедут продавать. Ну прямо полный пи-и-ип!
Для верности я ещё пять раз пикнула, а потом смогла выдохнуть. Вроде бы полегчало. Шмур непонимающе смотрел на меня, пришлось переходить на обычный язык.
– Да я чего? Я же для нас старался. Мы завтра отправимся в город, а там уже всё и разузнаем. Мы там ляпнем чего-нибудь этим спятившим мудрилам, да и быстренько убежим, пока они заведут свои извечные споры о смысле сказанного. А уж в городе и народу больше и жалостивцев хватает, вот у них-то мы и разузнаем по поводу вашей пропажи. Всё же спланировано, чего вы так на меня смотрите? Хотите, я вам платки ваши верну…
Шмур полез в карман и оторопело уставился на те заплатки, которые я ему подсунула вместо наших платков. Я с ухмылкой достала свой платок и направила на него.
– Ещё раз такое коленце выкинешь без нашего разрешения – будешь себя ложечкой со стены соскребать! Понял?
– Ага, – нервно сглотнул Шмур. – Всё понял.
– Вижу, что вы нашли общий язык, – раздался насмешливый голос суслягуха, – а чего вы сюда заперлись? Или переночевать негде было?
– Вот только тебя для полного счастья не хватало, – устало выдохнула я. – Где тебя носило, пока в нас тут вилами тыкали?
– По делам летал. А мои дела вас явно не касаются, – показал язык суслягух.
Мне почему-то очень сильно захотелось шлепнуть ему по челюсти, чтобы он прикусил язычок и больше не высовывал его наружу. Некрасиво это. Так бы и шлепнула, но побоялась не рассчитать силу удара. Вдруг откусит кончик – кто же тогда нас будет развлекать своими бреднями?
– Всё хотел спросить, а что это за зверек такой? Чего он за вами таскается? – подал голос Шмур.
– Это суслягух, – ответила Агапа, – и он фамильяр Марины.
– Суслягу-у-ух, – протянул Шмур. – Тот самый?
– Не тот самый, а единственный и неповторимый! – подбоченился суслягух.
– Много слышал, но видеть не видел. Да ещё и фамильяр… А у тебя тоже фамильяр есть? – спросил Шмур у Агапы
Та кивнула в ответ.
– Да, у меня зубр.
– Зубр? Ух ты, а чего же мы тогда тут просто так сидим? Покажи его. Ну, пожалуйста. Никогда живых зубров не видел.
– Но… – Агапа неуверенно посмотрела на меня.
– Никаких "но", покажи на минутку, а потом убери. Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – заканючил Шмур.
Агапа взмахнула платком и мне неожиданно стало нечем дышать, а сама я оказалась прижатой к стене волосатой тушей.
Агапа не рассчитала размеров бани и её фамильяр заполнил всё свободное пространство. Где-то внизу, под копной шерсти раздался приглушенный писк, похоже, что зубр сел на суслягуха. Или на Шмура…
– Агапа-а-а, убери его, – просипела я умоляюще.
Каким-то чудом Агапа меня услышала и полосатая туша перестала перекрывать мне доступ к воздуху.
– Ого, – выдохнул Шмур. – Такая огромная туша… Я только один глаз смог рассмотреть и тот показался больше блюдца. Потом как-нибудь покажешь на улице?
Я с ним согласилась. Действительно, не надо было Агапе вытаскивать своего фамильяра сейчас, когда мы находились в этой конурке.
