Полная версия:
Агасфер. Вирусный транзит
Гость уронил чашку, поднялся и неверными шагами выбрался из столовой. Его рвало.
Сиро Исии бросил вслед гостю грязное ругательство и распорядился отправить его обратно в пансионат «Береза». Он всерьез раздумывал над тем, чтобы поручить своим охранникам поймать слабака и пополнить им череду подопытных…
Глава четвертая
«Эрбас» А-380 величественно коснулся колесными тележками бетона и, притормаживая, помчался по посадочной полосе аэропорта Дюссельдорф. Тут же в проходах салонов бизнес-класса появились улыбающиеся стюардессы авиакомпании «Люфтганза» в своей традиционной желтой униформе. Все двенадцать часов беспосадочного полета из Гонконга девушки наперебой с командиром экипажа расхваливали достоинства самого большого пассажирского самолета в мире.
Майкл Берг понимающе скривил губы: немцам и впрямь стоило гордится «летучим достижением» Европы! Самолет был огромен, и в то же время не производил впечатления неуклюжести. При высоте 24 метра лайнер вполне мог прикрыть тенью своих крыльев стандартное футбольное поле. Четыре роллс-ройсовских двигателя, способные развить тягу в тридцать две тысячи лошадиных сил каждый, вместе с тем были самыми малошумными и экономичными в мире.
Самолет мало-помалу замедлял свой бег, готовясь свернуть на одну из рулежных дорожек. Стюардессы раздавали пассажирам – по наблюдению Берга, примерно каждому четвертому – квитанции подтверждения заказов на автомобили и лимузины. Майкл снова улыбнулся: похоже, у персонала авиакомпании изумительная зрительная память! Квитанции, помеченные той же ярко-желтой полосой, пассажирам раздавали без уточнений и дополнительных вопросов.
– Ваш трап – первый, мой господин, – певуче прощебетала одна из стюардесс Бергу. – Не забудьте проверить ваш хронометр: за время полёта мы пересекли несколько часовых поясов.
Разминая слегка затекшие ноги, Берг встал возле своего кресла, окинул глазами нехитрый багаж – портплед с парой костюмов и сменных сорочек и небольшую дорожную сумку. «Вот так и надо всегда путешествовать, налегке», – с удовольствием подумал он, неодобрительно косясь на своего тучного соседа, увешанного сумками и свертками. Несмотря на призывы стюардесс оставаться на своих местах до полной остановки лайнера и приглашения к выходу, немец, недовольно пыхтя, уже двинулся в сторону выхода, надеясь покинуть самолет в числе первых.
Бергу, ориентируясь на многочисленные напутствия и внушения шефа разведки Японии, спешить было абсолютно некуда. Его непременно встретят, проведут мимо бдительных таможенников и сотрудников миграционной службы и вовремя доставят во Франкфурт-на-Майне. А там заведут в «стерильную» зону тамошнего аэропорта и помогут смешаться с пассажирами самолета, который вылетает в польский Краков. Вот там, в Польше, могут начаться первые неприятности: ему придется предъявлять чужой паспорт и отзываться на другое имя. К этим «играм» спецслужб, по мнению Майкла Берга, привыкнуть было никак невозможно!
* * *Куратор-японец из команды генерала Тоси, обговаривая с Майклом детали предстоящего путешествия, неоднократно подчеркивал, что первый этап, «бросок» в Германию, не представляет для Берга никакого риска:
– Наши немецкие коллеги помогут вам беспрепятственно миновать зону пограничного и миграционного контроля и перебросят на автомобиле во Франкфурт, где служебными коридорами, закрытыми для прочих пассажиров, проведут вас в зону вылета самолета в Польшу. Вы оставите нашим партнерам свой настоящий паспорт и получите от них немецкий документ и укомплектованный рюкзак, подобный тем, с какими на Украину сейчас едут «солдаты удачи».
Выслушав эту инструкцию в первый раз, Майкл тут же – больше из духа противоречия – заметил, что все эти хлопоты, да тем более с привлечением немецких спецслужб, кажутся ему излишними.
– Я мог бы самостоятельно добраться из Дюссельдорфа до Франкфурта и польского Кракова, а на следующий день спокойно посетить тамошнее украинское консульство.
Консультант «Найтё» только качал головами и неопределенно улыбался.
– А немцы? – немедленно поинтересовался Берг. – Эти ваши немецкие друзья – насколько я могу быть с ними откровенен относительно порученной мне миссии? Спрашиваю не просто так, на всякий случай, как вы понимаете… И еще: содержимое рюкзака, который подготовят в Германии, весьма специфично. Тут и слепой догадается – куда и в качестве кого я отправляюсь.
– Хорошие вопросы, – отметил консультант. – Должен вам заметить, Берг-сан, что время от времени наше Информационно-исследовательское бюро «Найтё» оказывают зарубежным коллегам из Европы небольшие, скажем так, услуги. И мы, разумеется, рассчитываем на их встречную любезность. Все детали вашей миссии с коллегами обговорены на уровне глав спецслужб, все согласования достигнуты. Так что вам не надо ожидать никаких неудобных вопросов. Только максимальное внимание и содействие – и при путешествии в Германию, и потом, когда вы окажетесь на Украине!
* * *Наконец легкое сотрясение корпуса «эрбаса» А-380 возвестило о том, что лайнер причалил к терминалу, и к его корпусу присоединились подвижные коридоры-телетрапы. Пассажиры, слегка утомленные долгим перелетом, устремились к выходам.
Не успел Берг сделать и нескольких шагов по длинному коридору терминала прилета, как почувствовал на плече легкое прикосновение. Обернувшись, он увидел сверкнувшую улыбку:
– Герр Берг, если не ошибаюсь? Добро пожаловать на немецкую землю!
– Здравствуйте, – чуть помолчав, отозвался Майкл. – Насколько я понимаю…
– Вы все правильно понимаете, герр Берг, – снова сверкнула улыбка. – Прошу следовать за мной! Кстати, вы сохранили свой посадочный талон?
– Да, пожалуйста, – Майкл протянул немцу плотную полоску картона, и, не удержавшись, съехидничал. – Может, лучше предъявить вам паспорт?
– Не стоит, – снова сверкнула улыбка. – Вы, вероятно, новичок в нашем бизнесе, герр Берг, если не знаете, что последнее, чему верят люди моей профессии, так это паспорт! А талон мне нужен не для подтверждения вашей личности, уверяю! А чтобы он ненароком не выпал из вашего кармана где-нибудь в польском отеле или в салоне украинского такси.
Не пройдя по коридору и сотни метров, немец прикоснулся карточкой-ключом к кодовому замку незаметной двери, распахнул ее и сделал Майклу приглашающий жест. Миновав еще несколько дверей, коридоров, эскалаторов и постов охраны, немец вывел Берга из огромного терминала. Здесь Майкла приветствовал еще один встречающий.
– Прошу, – первый распахнул перед Бергом дверь «ауди» и сел за руль. Машина вывернула со служебной стоянки и понеслась вперед.
Вырвавшись за город, «ауди» перестроился в крайний левый ряд и значительно прибавил скорость. Покосившись на панель приборов, Берг заметил, что стрелка спидометра замерла на отметке «180».
– На этом автобане нет ограничения скорости, – словно подслушав мысли пассажира, заявил немец. – Часа через полтора будем во Франкфурте. Если ваш самолет на польский Краков вылетит по расписанию, то окажетесь там еще через два часа!
Довезя Берга до терминала вылета Дюссельдорфского аэропорта, встречающие в темпе и без лишних формальностей провели его мимо постов контроля до самого трапа самолета, забрали японский паспорт и вручили объемистый рюкзак наемника и весьма потрепанный немецкий документ. Еще через час лайнер очутился в Кракове, где новый паспорт Берга никаких вопросов не вызвал.
Не теряя времени, Майкл отправился на поиски консульства Украины, был там радушно принят и получил бумаги для беспрепятственного прохождения границы.
– Приємно бачити бравого німецького солдата, який так швидко простягнув українському народу руку допомоги, – консул пожал ему руку. – Не розумієте нашої мови? Навчіться…[29]
Приветствуя «солдата удачи», консул тут же стребовал с него какой-то «гостевой сбор», небрежно смахнул две сотенные купюры в ящик стола и уткнулся в бумаги.
* * *Польское такси остановилось недалеко от здания пограничного перехода «Краковец», и Берг выбрался из салона, разминая затекшую спину и машинально ожидая, что водитель, как это принято в Европе, подаст пассажиру его багаж. Но поляк только нетерпеливо посигналил и крикнул через опущенное стекло:
– Эй, германец! Забирай поскорее свой рюкзак, пока я не уехал!
Берг сдержал раздражение, вытянул из багажника вещмешок и направился к пункту пограничного контроля. С польской стороны автомобильная парковка была пустой – лишь у домика таможни стояло в ожидании пассажиров несколько таксомоторов.
Польский пограничник увлеченно тыкал пальцем в смартфон и едва поднял на Берга глаза. Он сходу оценил полувоенную экипировку, грубые ботинки, закрепленную на вещмешке каску и равнодушно поинтересовался:
– Зольдат? Ком, ком! – и мотнул головой, разрешая проход к стойке досмотра.
На украинской части таможенного коридора было не в пример оживленно и шумно. Стойка досмотра была завалена чемоданами, коробками и дорожными сумками. Покидающие Украину, перекрикивая друг друга, размахивали перед людьми в форме какими-то бумагами, негодовали на задержку и требовали немедленного пропуска. Таможенники не спешили и вдумчиво рылись в предъявленном для досмотра багаже, выуживая оттуда то одно, то другое и пытаясь перекричать толпу.
В толпе покидающих Украину с важным видом то и дело мелькали «решалы», о которых Майклу рассказали немцы из Франкфурта. Берг мгновенно определил взглядом украинских посредников, помогавших богатым землякам беспрепятственно выбраться за кордон. «Решалы» то и дело отзывали стражников в сторонку, и почти не скрываясь, совали им в карманы конверты и купюры. Таможенники и пограничники довольно улыбались, и сразу после получения мзды выкликали имя очередного счастливчика. И тот, собрав со стойки свой багаж, торопливо убегал в сторону свободного мира.
Берг забросил вещмешок на пустой угол стойки и принялся терпеливо ждать, пока на него обратят внимание. Не прошло и четверти часа, как из группы таможенников неохотно отделился офицер. Он окинул Берга цепким взглядом и осведомился:
– Найманець? Дойч? Швидко, предъяви дозвил[30]!
Берг выложил на стойку немецкий паспорт и документы, подтверждающие отсутствие судимостей и дисциплинарных процессов в Германии. Эти бумаги были украшены печатью консульства Украины в Кракове.
Таможенник бросил на бумаги невнимательный взгляд и потребовал:
– Покажи, що в речовому мішку!
Он быстро перебрал нехитрые солдатские пожитки и отодвинул в сторону спутниковый телефон:
– Це заборонено…
Берг возмутился и вступил с таможенником в спор, подкрепляя свои аргументы выданным в консульстве перечнем разрешенных для ввоза в Украину гаджетов. Спор прекратил привлеченный перепалкой «решала». Быстро вникнув в суть проблемы, он на приличном немецком языке тут же посоветовал Бергу решить вопрос пропуска через границу спутникового телефона за триста долларов.
– Эй, камрад, вообще-то я приехал к вам зарабатывать доллары, а не тратить их! – возмутился Берг. – Мне и так пришлось потратиться на самолет из Германии до Кракова и на такси!
– Думай сам! Иначе он твою спутниковую цацку не пропустит…
– Что за чертовщина! Мой товарищ, уехавший на Украину неделю назад, рассказывает о проблемах с сотовой связью в вашей стране. Без спутниковой связи тут никак!
– Плати, плати! Вернешь с прибылью – найманцам наши власти платят хорошо!
Доллары, как и предсказывал «решала», быстро устранили возникшую проблему. Офицер сгреб три стодолларовые купюры под стойку, и Берг был пропущен на Украину без имущественных потерь.
Выбравшись из душного помещения таможенного поста на свежий весенний ветерок, он закурил и принялся неторопливо размышлять о своих дальнейших шагах. От пограничного перехода до Львова по карте было 67 километров – их надо было как-то преодолеть. В Германии Берга подробно информировали о доступной транспортной новации на территории Украины – велосипедах. Наблюдательные немцы уверяли: с началом массового бегства украинцев от войны цены на такси резко подскочили, и многие из беженцев, экономя доллары и евро, стали добираться до пограничных переходов на велосипедах. А добравшись, бросали их прямо у пограничных постов – бери какой понравится и катайся!
Однако в поле зрения Майкла не оказалось ни одного двухколесного «друга»: то ли велосипеды успели потерять для украинцев транспортную привлекательность, то ли беженцы оставляли их где-то в укромных местах. Оказалась почти пустой и парковка, и Берг досадливо поморщился: неужели придется вызывать такси из Львова? Не идти же пешком…
Хлопнула дверь пограничного пункта, и к Бергу подошел улыбчивый «решала» – тот самый, что помог Майклу уладить конфликт с таможней.
– Тебе куда, камрад? В Яворов? На полигон?
Берг покачал головой и прищелкнул языком:
– В Краковском консульстве мне велели ехать прямо во Львов. В Мобилизационный центр.
– Могу подбросить и до Львова! Я возвращаюсь туда. Всего четыреста долларов.
Берг криво усмехнулся:
– Ты и так во Львов едешь – за что же целых четыреста долларов?
– За комфорт! У меня хорошая машина. Японский «лексус» – есть такие в Германии? Немецкие машины тоже хороши, конечно, – но японские мне нравятся больше. Так что – поедем?
– Если скинешь сотню – поедем! У меня осталось совсем мало денег, дружище!
«Решала», поморщившись, согласился и повел Берга к сверкающему свежим лаком «лексусу». Выведя машину на разбитый проселок, «решала» снова заговорил, все время поглядывая на Берга в зеркало заднего вида. Его немецкий язык был правильным, почти литературным – лишь иногда украинец вставлял сочные местные словечки.
– Как тебя зовут, камрад?
– Так и называй – камрадом, – мрачно отозвался Берг. – В Краковском консульстве мне посоветовали не болтать лишнего со случайными людьми!
– Понятно! Значит, приехал к нам на сафари, камрад? Пострелять русню? Не понимаешь? Русня – так мы называем клятых ворогов из России… Одобряю, одобряю – нынешнее «сафари» – дело прибыльное, найманцам платят по полторы – две тысячи «зелеными» в день! Дело, повторяю, прибыльное – но и опасное, сам понимаешь. Русские тоже умеют стрелять… И в плен вашего брата-найманца не берут – слыхал? Ты вообще воевал где-нибудь раньше? У тебя есть боевой опыт, камрад?
– Доводилось воевать…
Внимательный долгий взгляд с водительского места.
– Вообще-то ты не очень похож на «солдата удачи», камрад. Мне доводилось общаться с найманцами из Хорватии и даже с британцами – они были татуированы с макушки до пяток. А уж какие рожи свирепые – подходить к таким страшно! А ты какой-то… мирный с виду.
Берг оценил наблюдательность украинского ловкача и внутренне поджался.
– В Германии я занимался недвижимостью…
– Интеллигент, ха! Надоело просиживать задницу в офисе? А какая у тебя воинская специальность, камрад? – не отставал «решала».
– Самая интеллигентская, – хмыкнул Берг. – Когда-то в Африке я был оператором-наводчиком систем реактивного огня.
– Понятно, – уважительно кивнул украинец. – Таких наше военное начальство на «вольную охоту» по русским тылам не пошлет – получишь место где-нибудь при штабе. Там и платить будут по высшему разряду!..
– Поглядим… Ты вроде как завидуешь моим будущим заработкам, дружище? Только о «зеленых» и говоришь!
– Завидую?! Да я на своем месте, в «Краковце», побольше, чем всякие пришлые наемники зашибаю! Видел у пограничников, сколько наших богатеньких хохлят в Европу рвется? А пограничная стража без отмашки военкома никого не выпускает! Вот тут-то им без меня не обойтись! Без меня и моих свояков – кумовьев на пограничном переходе! Вот и получается: и бегункам от войны хорошо, и умным людям прибыток! Сечешь, камрад?
Берг кивнул и снова поймал внимательный взгляд в зеркале заднего вида.
– А я вот говорю с тобой и все голову ломаю: почему ты один, без друзей-товарищей прибыл? И почему переход «Краковец» выбрал? Вашего брата-найманца здесь редко встретишь – идут в основном через «Раву-Русскую», через «Шегини»… Или переходят в Украину с молдавского закордонья – аэропорт в Маркулештах совсем близко. Там найманцев даже автобусы встречают!
Берг внутренне подобрался: в Токио и Франкфурте его особо предупреждали о развитом на Украине доносительстве. Со «Службой безпеки» Украины сотрудничал, уверяли Берга, едва не каждый второй житель страны. И расспросы этого «решалы» прямо-таки сочились подозрительностью! Майкл пожал плечами:
– Куда консульство ваше направило, туда и поехал. Мне-то в чем разница – где границу переходить!
– Ну да, ну да! Твое дело теперь солдатское, – хохотнул украинец. И тут же, словно между прочим, поинтересовался. – А из каких мест в Германии будешь, камрад?
Берг скрипнул зубами: вот достал липучий «решала»! Майкл отдавал себе отчет, что его немецкий язык был безупречен, а вот с произношением наверняка имелись проблемы. Сам Майкл никогда не жил в Германии, и понимал, что его произношение может быть на слух архаичным. В разных федеральных землях Германии, и даже в отдельных городах говор немцев различается, и порой весьма существенно. Впрочем, к подобным вопросам Берг был готов:
– Сам я из Саксонии, но в Германии моя семья жила мало. Отец был инженером-нефтяником и мы изрядно поколесили по миру. И Европу объездили, и Северную Африку, и Ближний Восток. Так что в Дрездене я жил совсем мало.
– Ясно-понятно! То-то я слушаю – говорок у тебя невнятный какой-то! Коренные немцы так не говорят.
Чтобы отделаться от назойливых расспросов, Берг достал свой «мобильник» и сделал вид, что звонит по телефону. Он говорил с воображаемым собеседником, задавал в пустоту вопросы, хмыкал… Догадался «решала» о его хитрости или нет – но когда Берг спрятал телефон, вопросы задавать перестал. И только когда за стеклами «лексуса» замелькали первые городские кварталы Львова, поинтересовался:
– Где тебя высадить, камрад? Отвезти прямо в мобилизационный центр?
– Пожалуй, не надо. Не сегодня – хочу поискать земляков, которые заехали на Украину раньше. Узнаю – как тут и что. Отосплюсь в гостинице, а завтра пойду в этот центр.
– С гостиницами во Львове сейчас трудно, камрад, – предупредил «решала». – Много народа с востока понаехало. И военных, и штатских – все отели в городе «под жвак».
– «Под жвак»? – переспросил Берг. – О чем это ты?
– Да ты совсем темный! – захохотал «решала». – Под жвак – это как под самую пробку бензобака, когда машину заправляешь! Усек? Ой, не могу! Так что – помочь с отелем?
– Обойдусь! – отмахнулся Берг. – Твоя помощь, боюсь, мне не по карману – вези на Центральный вокзал.
– Как скажешь, как скажешь, камрад…
На привокзальной площади Берг расплатился с «решалой» и поспешил смешаться с толпой. Народу вокруг было действительно много – Дворцовая площадь Львова напоминала разворошенный муравейник. К зданию вокзала и от него шли бесконечные потоки людей – военных и в гражданской одежде. Лица в большинстве своем были невеселые, смеха и радостных возгласов слышно не было. Задевая друг друга, встречные пешеходы не извинялись – в лучшем случае огрызались или бросали друг другу колкие замечания. Изредка в толпе возникали короткие людские водовороты – нежелание поступиться своим эго и дефицит терпения то и дело порождали стычки.
В залах ожидания вокзала народу было еще больше. Под сводами здания металось громкое эхо и сквозняки. Сквозь гомон толпы изредка прорывались невнятные фразы каких-то объявлений. Побродив по вокзалу, Берг быстро сообразил, что сделать важный звонок в Германию из густой толпы не удастся. Пришлось снова выбираться на улицу, в объятия пронизывающего мартовского ветерка. Немного поразмыслив, Майкл направился в сквер напротив центрального входа – его дорожки были пусты, как и все скамейки.
Бергу предстояло сообщить немцам о своем благополучном прибытии во Львов – с тем, чтобы из Германии его весточка «перепорхнула» в Японию. Вероятность перехвата звонка спецслужбами Украины он оценивал с большим сомнением, однако рассудил, что разумная предосторожность никогда никому не мешала. И предложенная немцами система условных фраз сейчас улыбки у Майкла не вызывала.
Майкл с грустью покосился на тяжелый вещмешок с дурацкой каской – непременный атрибут всякого «солдата удачи». Он искренне надеялся, что уже завтра с утра он сможет приступить ко второй стадии операции внедрения, и от мешка можно будет избавиться.
Берг набрал номер, и немецкий связник откликнулся после первого же гудка. Майкл, оглянувшись, жизнерадостно заговорил в трубку:
– Привет, мамочка! Это я, Збигнев! Звоню уже из Львова. Добрался хорошо! Как ты себя чувствуешь, мамочка?
Женский приятный голос в трубке ответил не менее жизнерадостно:
– О-о, мой дорогой сын! Как я рада, что ты, наконец, позвонил! Какая погода во Львове? Ты не замерз? Надеюсь, ты захватил теплый шарф и синюю вязаную шапочку, которую я привезла тебе из Австрии?
Берг покосился на каску в чехле защитного цвета и скривился:
– Я не мерзну, не волнуйся, мамочка! Как ты думаешь, я могу навестить дядю Генриха? Ты его предупредила? О-о, так он ждет меня! Ну, тогда я перезвоню тебе уже от него. Нежно целую, мамочка!
Берг отключился и игриво подмигнул айфону, этому равнодушному свидетелю людского вранья: каждое слово и даже построение фраз всех конспиративных переговоров имело свое заранее оговоренное значение. Имя Збигнева дало связнику в Германии сигнал, что Майкл не обнаружил нежелательного внимания к персоне наемника и готов к превращению в американского инженера из Харькова. Синяя шапочка из Австрии была сигналом для японского айтишника. Получив это известие, горбатый токиец должен был взломать сервер в Вашингтоне и заменить один из миллионов хранящихся там файлов другим. Имя дядюшки Генриха давало Бергу адрес, где он мог переночевать и сменить вещмешок наемника на дорожную сумку американца. В сумке покоился потрепанный с виду, но необычно мощный лэптоп, в котором японские технари спрятали уйму дополнительных электронных функций.
Майкл не проходил специальной подготовки, и оттого многие вещи, привычные для профессиональных разведчиков, порождали в нем неуютное беспокойство и неуверенность. Угнетала его и необходимость строго следовать заранее оговоренным планам и условиям выживания на чужой и часто враждебной территории. Вот и сейчас, сидя на мокрой скамье в самом центре города, в котором он не был желанным гостем, Берг в который уж раз за последние сорок восемь часов с раздражением вспоминал прощальную встречу с полковником Танакой.
«Портсигар», который ему предстояло умыкнуть из харьковского кофра с вирусом, породил в мозге Берга целый ряд вопросов. Почему генерал Тоси ни разу не упоминал ни о нем, ни о каких напарниках-связниках из Львова? Скорее, наоборот: и генерал, и консультанты в «Трех колосках» сразу предупредили Майкла о том, что на Украине он будет действовать в одиночку.
Какой биоматериал содержался в «патронташе», укрытом в «портсигаре»? Почему его не надо было уничтожить вместе с культурой чумы, а требовалось непременно передать связнику (дублеру) из львовского фитнес-центра?
Почему генерал Тоси так быстро ушел со связи? Прощаясь с Майклом, он говорил, что будет рад ответить на дополнительные вопросы, если они возникнут…
Так и не найдя ответов на все эти вопросы, Берг решил отложить решение шпионской головоломки до лучших времен. Подхватив тяжелый рюкзак, он отправился к «дядюшке Генриху».
* * *«Дядюшка Генрих» из многоэтажного дома по улице Зализничной[31] неподалеку от Центрального вокзала неожиданно оказался женщиной средних лет со старомодной прической. Появлению на пороге «племянничка» хозяйка квартиры ничуть не удивилась, однако встретила визитера с поджатыми губами. Она показала Майклу его комнату и ушла греметь посудой в кухню-столовую.
Берг быстро переоделся, умылся и отправился на поиски хозяйки. На кухонном столе уже скворчала яичница, женщина стукнула бутылкой водки, отвернулась к раковине и через плечо неприязненно поинтересовалась:
– Що ще хоче пан солдат?
– Дякую, добра господиня. Мені й горілка без потреби…
Хозяйка тут же убрала бутылку и молча вышла. Где-то в глубине квартиры она так грохнула дверью, что посуда на полке тоненько звякнула.
Берг поел, ополоснул тарелку и ушел в свою комнату. Включил телевизор и принялся лениво перещелкивать каналы. Он почти задремал, когда хозяйка без стука показалась в дверном проеме:
– Солдате, ти приїхав із Німеччини в Україну вбивати людей? – женщина легонько стукнула ногой по вещмешку у порога. – Цариця небесна, навіщо нам ця проклята війна?
– Мене покликав ваш уряд[32], добра пані, – Берг сел на кровати и развел руками.
– Щоб він урвався, ваш уряд! – зачастила со слезами женщина. – Воно жує, а що робити матерям? Мого молодшого тиждень тому забрали до батальйону. А старший третій рік живе у Росії, на Уралі. У мене там онуки, а я маю вважати їх ворогами[33]?
