скачать книгу бесплатно
– Так давай и предоставим ему принимать решение самому! – Петровский криво ухмыльнулся, – Асхат, давай говорить напрямую, тебе, похоже, что-то не нравится?
– Костик, ты прекрасно знаешь Фролова, – Асхат тяжело вздохнул, – и ситуацию понимаешь. Без твоего одобрения он не откажется, даже если это будет самоубийством! Ты ведь в курсе, насколько ему важно стороннее мнение, особенно твое и наше. Не делай вид, что не осознаешь всех раскладов, ладно? – Асхат посмотрел на Петровского почти с гневом.
– Что ты предлагаешь? – спросил тот, откинувшись на спинку сиденья.
– Отступить! – Асхат твердо смотрел на него, – на этом направлении отступить, Костя. Это уже не наш уровень. И бодаться с проректором из-за нас никто повыше не станет. Ты знаешь все расклады, они… – Асхат указал пальцем вверх, – спят и видят, как бы избавиться от нас, ну только чужими руками. И от тебя в частности! Никто не станет нам помогать, просто из принципа. Ну, и кто мы сами против целого проректора?
Асхат замолчал и в упор уставился на Петровского. Тот молчал. Асхат продолжал выжидающе смотреть.
– Хорошо, – выдохнул тот, наконец, – если иных вариантов не останется, обещаю, что мы отступим.
– Костик, а их и так нет! – Асхат впервые за три года знакомства вышел из себя, – да почему же ты такой непробиваемый?! Почему ты уверен, что непобедим? Проснись, Петровский, ау, ты заигрался! – Асхат пощелкал пальцами у его лица, – пора сбавить обороты!
– Как вы все этим достали… – процедил Петровский, – Асхат, ты боишься?
– На понт не бери, не тот случай! – рявкнул Асхат, – не за себя боюсь, за Фролова! Он же сам не отступится, а тебе словно по фигу! Его сожрут, ты это понимаешь?! Тебе его совсем не жалко? – он округлил глаза.
– Я своих уважать хочу, – проговорил Петровский, зло глядя куда-то вперед, – а не жалеть…
– Слышишь, Горький, ты понял, о чем я! – одернул Асхат, – давай без этой философии…
– Три дня… – прошелестел Петровский, выделяя каждое слово, – дай мне три дня. Если проблема не решится, я тебе слово даю, дам Фролову команду сниматься с выборов. Так устроит?! – он посмотрел на Асхата с настоящей неподдельной яростью.
– Очень хочется надеяться, что ничего не произойдет за эти три дня! – заявил Асхат, выдерживая горящий злобой взгляд, – тебя сильно заносит в последнее время, Костик. Ты бы задумался…
С этими словами он, не говоря больше ни слова, вышел из машины, сильно хлопнув дверью. Похоже, совместная поездка отменялась. Петровский проводил его нехорошо блестевшим взглядом. А затем завел машину и резко тронулся с места. Зазевавшиеся студенты бросились врассыпную, потому что он, даже не сбавляя скорости, вдавил гудок и яростно замигал фарами, едва не сбив минимум одного. Окатив не успевших достаточно далеко отскочить грязью, Петровский, даже не притормаживая, выскочил на дорогу и умчался прочь, грубо обходя другие машины и нарушая все возможные правила.
***
– Следует понимать, что состав преступления отсутствует, если хотя бы один из четырех…
Семенов не смог договорить, потому что в дверь коротко постучали. Он обернулся и с удивлением обнаружил, что беспокоили его посреди пары какие-то незнакомые студенты, которые, не дожидаясь разрешения, просунули головы в дверной проем.
– Антон Алексеевич, можно вас на минутку? – спросил один из них.
– У меня занятия, подождите звонка, – ответил Семенов, подняв брови, – что вы хотели?
– Антон Алексеевич, на минуту, это срочно! – не унимался студент, – в деканате сказали прямо сейчас к вам идти…
– В деканате сказали? – с иронией переспросил Семенов и повернулся к аудитории, – ну что ж, куда нам против воли начальства. Извините, я на минуту…
С этими словами он быстро вышел из аудитории и вопросительно посмотрел на двоих студентов.
– Это… Антон Алексеевич… – неуверенно начал тот, который обратился к нему, – короче, мы тут…
– Я прошу прощения, очень мало информативности! – Семенов усмехнулся уголками рта, – вы, кажется, сказали, что это займет минуту, а тратите кучу своего и моего времени на бесполезные слова-паразиты. Можете как-то поближе к делу? – потребовал он.
Студенты переглянулись.
– Это, ну нам бы зачет поставить, – сказал, наконец, тот же самый.
– Ну а я-то тут причем? – Семенов хохотнул, – идите к своему преподавателю и ставьте. Вы явно не мои студенты, иначе я бы вас знал! Это все? – он усмехнулся и собрался уходить.
– Мы… мы ваши студенты! – они опять окликнули Семенова. Тот обернулся и посмотрел на них в упор.
– У меня хорошая память на лица и уважительное отношение к студентам, – произнес он ледяным тоном, уже без намека на иронию, – если вы – мои студенты, почему я вас не помню?
Они вновь переглянулись, ища, что ответить.
– Антон Алексеевич, в общем, мы из двадцать первой группы, – начал один из них, понизив голос, – Федосеев и Королев, – он выразительно посмотрел на Семенова, словно фамилии должны были ему о многом сказать.
– Двадцать первая группа, помню такую, были в прошлом семестре, – Антон Алексеевич кивнул, – все, кроме двух злостных прогульщиков успешно сдали мне зачет… а, ну вот все и сошлось: Федосеев и Королев, прекрасно помню! – он опять посмотрел на них в упор, – не появлялись на моих занятиях ни разу, числились только в списках, как следствие, не получили зачет. Так чего вы от меня хотите, ребята? – Семенов посмотрел на них с откровенным сарказмом и скрестил руки на груди.
– Ну, это… – они были явно в замешательстве, – нам того… сказали, к вам подойти, вы поставите…
– Я?! – Антон Алексеевич изумленно округлил глаза, – поставлю?! Да с какого, простите, перепуга? Вы не появлялись у меня ни разу! Вы и ваш товарищ! – он кивнул на второго, – вы, извините за прямоту, нагло забили на дисциплину и преподавателя, а теперь имеете наглость требовать зачет? Нет, это слишком даже для меня – в целом, лояльного человека. Вы свободны, господа! – закончил он.
– Но это… – тот, который разговаривал с ним все время (Семенов даже не знал, кто из них кто) открыл рот, удивившись еще больше. Похоже, он был уверен, что «все схвачено». И Антон Алексеевич уже начал кое о чем догадываться, – это… нам сказали, вы поставите. Вот «экзаменационники».
Студент протянул Семенову дополнительную ведомость. Антон Алексеевич взял ее в руки и фыркнул.
– Экзаменационники выдали, – повторил он, – стесняюсь спросить, а Алексей Станиславович, когда подписывал, был поставлен в известность, что я не допускаю вас до сдачи зачета? – он посмотрел в глаза. Последние слова были произнесены отчетливо и железным тоном.
– Как… как не допустили? – студент опять округлил глаза, – нам это… сказали, вы поставите…
– Кто вам сказал? – Семенов сделал небольшой шаг вперед, постепенно заводясь, – кто вам такое мог пообещать, кроме меня, если я – ваш преподаватель?
Оба студента испуганно молчали. Антон Алексеевич переводил взгляд с одного на другого. У него уже было несколько догадок и одна выводила в основном спокойного Семенова больше другой…
– Так я жду! – повторил он, – кто пообещал вам, что я поставлю зачет? Вы скажите, может, я глупый и чего-то не понимаю?
– Ну это… – они опять опасливо переглянулись, – ну, замдекана сказал, вы все поставите. Это… а, он вам, наверное, не звонил еще? – опять неуверенный взгляд исподлобья.
– А замдекана у нас как зовут, хоть это знаете? – вкрадчиво спросил Семенов.
– Ну это… Виктор Георгиевич! – выдал студент, – он, короче, сказал, поставите… поставите? – спросил он уже немного громче.
– А чего же не поставить, поставлю! – Семенов улыбнулся, – когда отработаете все пропущенные темы до единой! – добавил он после облегченного вздоха.
– Как, но Виктор Георгиевич…
– Виктор Георгиевич! – Семенов повысил голос, – заместитель декана, а еще он преподает ТГП! Процессуальное право веду у вас я, так какое Виктор Георгиевич имеет к этому предмету отношение?!
Семенов замолчал, сердито глядя на них. Студенты тоже испуганно молчали. Он уже прекрасно все понял. Репутация Фокина была хорошо известна на факультете. Неясно только с чего тот решил, что Семенов поставит зачет прогульщикам, возможно, надеялся на привилегии, которые давала новая должность.
– Так нам что делать, – пролепетал студент. Его товарищ молчал так же, как и в начале беседы, только опасливо косился на Антона Алексеевича.
– Как всегда, целых два выхода! – насмешливо заявил Семенов, – приходить на отработки тогда, когда я их провожу, либо идти отдавать долг Родине! И, если это все, то мне давно пора вести занятие!
– Но…
– До свидания, ребята! – не вступая больше в бесполезные разговоры, Семенов резко развернулся и вошел в аудиторию, с силой захлопнув за собой дверь, – извините! – обратился он уже к студентам, сидевшим за столами, – в мире хватает идиотизма. Но мы продолжим, хоть нас и отвлекли, постараюсь все же закончить до звонка…
***
Петровский настойчиво звонил дверь, пока Марина не открыла. Когда дверь, наконец, отворилась, он толкнув ее от себя, быстро вошел внутрь и, схватив ее за плечи, прижал к стене, впившись в губы.
– Костя…
Петровский, не слушая, с силой захлопнул дверь и обхватил Марину за талию, с каждой секундой прижимая к стене все больше. Она начала сопротивляться и пытаться оттолкнуть его от себя, но он держал крепко.
– Костя… Костя, пусти! – она на секунду оторвала от него свое лицо. Петровский чуть ослабил хватку, – может, хотя бы, «привет» скажешь? – Марина сердито посмотрела на него.
– Привет… – процедил Петровский, вновь впиваясь в ее губы.
– Костя… Костя, нет! – она с силой оттолкнула его, наконец, сумев высвободиться. Петровский, не ожидавший такого сопротивления, пошатнулся и врезался спиной в стену.
– Ты что творишь? – прошипел он через секунду, коршуном уставившись на Марину.
– Я? – прошептала она, – это ты что творишь?
С этими словами Марина развернулась и быстрым шагом ушла в гостиную. Петровский, даже не разуваясь, последовал за ней.
– Я не понял! – начал он, постепенно заводясь, – я перед тобой в чем-то провинился или у тебя дни?!
– Во-первых, не смей хамить! – Марина резко обернулась и уставилась на него своими большими глазами, в которых явственно читались гнев и обида, – во-вторых, Костя, тебе не кажется, что это уже ненормально? Последнее время ты почти ничего не говоришь, мы вообще почти не разговариваем. Прости за прямоту, ты приходишь сюда, либо зовешь меня, затем мы тупо трахаемся, а потом ты просто сваливаешь, ничего не объясняя! Костя, это уже перестает быть нормой, я тебе кто, индивидуалка?!
Выпалив это, Марина села на диван и положила голову на руки.
– Марина… – процедил Петровский, стиснув зубы, – у меня сложный период…
– Сложный период, так давай поговорим! – Марина резко подняла голову, – я – твоя девушка и могу тебя выслушать, поддержать, понять, в конце концов…
– Нет, – отрезал Петровский, глядя в стену дикими глазами, – не сможешь…
– Да куда уж мне, я же тупая, да?! – она моментально взорвалась, – так найди себе умную, что ж ты со мной такой непутевой водишься?! – из ее глаза выкатилась слеза.
– Я этого не говорил, – Петровский сглотнул подступивший к горлу ком, – перестань плакать…
– А кто… кто довел? – Марина всхлипнула и снова попыталась вытереть слезы, – Костя, зачем ты…
– Понятно, – прошипел Петровский, – я плохой… я у всех у вас плохой. Как вы все уже меня достали!!! – он со всей силы ударил кулаком в стену. Посыпалась штукатурка. Петровский повернулся к заплаканной Марине и несколько секунд яростно смотрел на нее. А затем, ничего больше не говоря, быстрым шагом покинул квартиру, вновь хлопнув дверью так, что в прихожей упала со стены фотография.
Марина еще несколько раз всхлипнула. Затем встала и, стараясь успокоиться, направилась в прихожую. Упавшая со стены фотография в рамке, на которой она была запечатлена совсем еще маленькой с давно покойными родителями, смотрела на нее треснувшим стеклом. Вытирая слезы, Марина осторожно собрала осколки и унесла фото в разбитой рамке в комнату.
***
Макаров вышел из здания спорткомплекса и с наслаждением вдохнул свежий весенний воздух. Снег почти повсеместно растаял, температура давно и прочно установилась плюсовая, на Сергее была распахнута до середины кожаная куртка и привычная спортивная сумка через плечо.
Он спустился по ступенькам и неторопливо двинулся в сторону ближайшего пешеходного перехода. Он не любил ездить на такси, хотя теперь, наверное, уже мог себе позволить, работа «в фирме у Кости» приносила стабильный и немаленький доход. Но Сергей предпочитал пешие прогулки, особенно после тренировок.
Он пропустил каких=то женщин с колясками и двинулся к проезжей части. Светофора на этом участке не было, просто «зебра», по которой уже начала переходить какая-то молоденькая девушка, убедившись, что водитель с правой полосы ее пропускает. Сергей немного замедлил шаг, решив не задерживать порядочного водителя и перейти дорогу чуть позже.
В этот момент на улице появился типичный заниженный «таз», которые с недавних пор стали входить в моду. Из дешевой, явно не раз «рукотворно» модифицированной машины долбила музыка, а на стеклах красовалась запрещенная «глухая» тонировка. Автомобиль нетерпеливо погудел, после чего резко обогнул водителя справа и влетел на пешеходный переход прямо наперерез девушке.
– Осторожно! – закричал Макаров.
Среагировать девушка не успела. «Таз» вновь неистово загудел и, подрезав ее, задел углом, по инерции проехав дальше. Девушка вскрикнула и упала на проезжую часть. Водитель справа, видимо испугавшись, моментально вдавил газ и покинул место происшествия.
Не раздумывая, Сергей сбросил с плеча сумку прямо на землю и бросился к ней. Та, морщась от боли и держась за ногу, пыталась подняться с земли. Машина виновника тем временем резко сдала назад и встала, как вкопанная.
– Вы в порядке? Целы? – Сергей присел рядом и взял ее за плечи.
– Нога… – выдохнула девушка, вновь поморщившись.
– Осторожно… сейчас я вам помогу…
– Ты куда прешь, овца?!
Из машины тем временем выскочили двое «ребят с района», вполне типичных для такого агрегата и бежали к ним. Водитель агрессивно размахивал руками и выкрикивал непечатные выражения.
– Ты сам куда прешь, здесь пешеходный переход! – Сергей поднялся на ноги и, убедившись, что девушка может худо-бедно стоять сама, развернулся к виновникам аварии.
– Слышишь, тебя спрашивали, надо больше всех, иди на х…р отсюда! – рявкнул водитель уже на него.
– Ты больной или как, ты соображаешь, что делаешь?! Это лишение прав! – Сергей, окончательно разозлившись, сделал резкий шаг вперед.
– Умный, б…ь?! Иди отсюда! – опять заорал водитель, подойдя вплотную. Приятель встал чуть сбоку, сверля Сергея недружелюбным взглядом. Девушка наблюдала за этой перепалкой со смесью страха и пусть небольшой, но радости, что хоть кто-то вмешался.
– Я тебе сейчас так пойду… – Сергей сделал последний шаг навстречу и сказал уже тихо и очень зло, – мне запрещают применять на улице то, чему учат там, – он указал глазами на здание спорткомплекса, – но для тебя сделаю исключение, так что не зли меня, понял, ошибка природы?! – Сергей чувствовал, что опять свирепеет и употребляет выражения, ранее несвойственные для него, но остановиться уже не мог, как и в той ситуации с мужиком на рынке, – и сломанный нос будет меньшей из твоих проблем, потому что прав ты теперь лишишься надолго, я лично в ГАИ все засвидетельствую…
– Антох, ну его на х…р, валим отсюда! – приятель дернул «Антоху» за рукав.
Водитель с ненавистью посмотрел на Макарова, после чего вместе с приятелем ринулся к своей машине, высказывая себе под нос все, что думает о Сергее и что с ним следовало бы сделать.
– Эй, куда… – выкрикнул вслед Макаров, но «таз», взревев двигателем, уже тронулся с места. Напоследок пассажир высунулся из окна и, показав соответствующий жест, пожелал Сергею «всего наилучшего». Наплевав на них, Макаров вновь подбежал к девушке.
– Вы можете идти?
– Я… попробую… ой! – она наступила на больную ногу и вновь скривилась от боли. Вместо того, чтобы вступать в дальнейшие переговоры, Сергей просто поднял удивившуюся до глубины души пострадавшую и под гудки других машин оттащил с проезжей части и усадил на ближайшую лавку, после чего осторожно взял за больную ногу.
– Вы не бойтесь, я разбираюсь! – сообщил он, посмотрев в ее удивленные и все еще испуганные глаза. Только сейчас Макаров разглядел, что девушка была весьма и весьма привлекательной. Правильные черты лица, собранные в хвост светлые волосы, карие глаза, что вообще было редкостью для блондинок. Хотя, она могла быть и крашеной. Или в линзах. Или и то и другое сразу. С фигурой у пострадавшей тоже было все в порядке. На ногах красовались обтягивающие леггинсы, сверху ее прикрывал фиолетовый пуховичок, впрочем, не скрывавший достоинств, которыми природа ее совсем не обделила.
– Вы врач? – зачем-то уточнила она.
– Нет, – Сергей улыбнулся девушке, – я не врач, я юрист. Я спортом занимаюсь, там у нас травмы – частое явление. Вот так больно?
– Нет, – она лишь покачала головой.
