Тень за спиной

– Брр, – я состроила соответствующую физиономию, – в такую погоду? Чем же вы занимались?

Рори заерзал на стуле, как будто что-то мешало ему устроиться на нем поудобнее. Разговор об этой нестыковке во времени явно его нервировал. Мне бы очень хотелось отпустить Рори, поставив на нем печать НЕВИНОВЕН, и заняться гангстерами Стива, но я чувствовала этот горячий, как кровь, запах: здесь что-то есть.

– Да так. Просто убедился, что не ошибся адресом, вот и все.

Я удивленно спросила:

– Но ведь вы сказали, что ее дом в двух шагах от остановки? То есть вы знали, где она живет.

Рори часто заморгал.

– Что?… Нет-нет, вы не так поняли. Ашлин объяснила, куда мне нужно идти. И я посмотрел маршрут в навигаторе. Это же просто. Я хотел, чтобы у меня был запас времени, на всякий случай.

Я выдержала скептическую паузу, но он на это не попался.

– Хорошо, – сказала я. – Так, вы сошли с 39А в Стонибаттере. И в котором часу?

– Около половины восьмого.

Значит, у него имелась куча времени, чтобы дойти до дома Ашлин, убить ее и ровно в восемь стоять перед ее дверью, изобразив безмерное удивление. Тогда становится понятна история с плитой. Рори не хотел, чтобы пожарная сигнализация сработала до его маленького спектакля со звонками, сообщениями и взволнованными метаниями вокруг дома – для тех, кто мог его увидеть. Мой нос учуял след.

Я взглянула на непроницаемое стекло и ничего в нем, разумеется, не увидела. Один взгляд на Стива, и я бы поняла, думает ли он то же самое, что и я. Но вместо Стива тут сидел Бреслин, балансировал на задних ножках стула и что-то черкал в блокноте.

Мне захотелось выбить стул из-под него.

– Вы прибыли с большим запасом времени, – сказала я. – Чем же вы занимались?

– Пошел вверх по Викинг-Гарденз. Это улица, на которой живет Ашлин. Чтобы убедиться, что правильно понял ее объяснения.

– Вы кого-нибудь видели?

– Нет. Улица была совсем пуста. Ни единой души. Я даже побоялся, что меня могут принять за грабителя или бродягу.

За его очками снова что-то промелькнуло.

– Значит, вы двинулись вверх по улице? Отыскивая дом Ашлин?

– Нет. Улица заканчивается тупиком. Я поднялся до конца и посмотрел вниз, откуда видно всю улицу. К ее дому я не торопился, не хотелось, чтобы Ашлин выглянула в окно и увидела меня у дома за полчаса до назначенного времени. Ей бы тогда пришлось пригласить меня войти, а она еще не готова, в общем, получилось бы неудобно.

Весь на нервах, но отвечает легко, без запинок, не мнется. Хотя это ничего не значит, не в случае этого парня – он явно из тех людей, что обдумывают все наперед, просчитывают варианты, проверяют, все ли готово, все ли идет по плану. Если он планировал убийство, то алиби у него продумано до деталей. Вероятно, он заготовил его еще несколько дней назад. А если не планировал убийство, то наверняка думал всю ночь, сочинил убедительную историю и заучил ее назубок. Настоящая зона комфорта этого парня находится у него в голове.

– А еще она могла бы подумать, что ты маньяк, который все свое свободное время проводит, пялясь на ее окна, – добавил Бреслин. Рори вздрогнул. – Это всегда производит дурное впечатление. И чем же ты занялся вместо этого?

– Я хотел погулять по округе до восьми, но потом вспомнил, что ничего не принес с собой.

– Ты имеешь в виду презервативы? – Бреслин расплылся в ухмылке. – Вот это, я понимаю, уверенность в себе.

Рори дернул головой и начал снова поправлять очки.

– Нет! Я имею в виду цветы. Я не хотел приходить с пустыми руками. Ашлин сказала мне не приносить вина, и я думал купить цветы в Раннелах, но забыл, был слишком сосредоточен на том, что надену, во сколько выходить из дому. Я вспомнил о цветах только на ее улице.

– Об-ла-жал-ся, – пропел Бреслин и снова принялся раскачиваться на стуле.

– Да уж. На секунду я запаниковал. Но там совсем рядом есть «Теско», на Пруссия-стрит, так что…

– Погодите, – сказала я озадаченно, – вы же говорили, что не знаете этого района.

– А я и не знаю… Что?

– Тогда откуда же вам известно, что там есть «Теско»?

Рори моргнул и уставился на меня.

– Поискал в телефоне.

Еще до того, как Бреслин успел открыть рот, я уже была уверена, что он вмешается в разговор. До сих пор мы неплохо вели наш дуэт: я спокойно беседовала, выуживая информацию, а Бреслин при каждом удобном случае привставал на цыпочки и тыкал в Рори палкой. Мне же оставалось только стоять под пиньятой и ловить падающие из нее сласти. Но эта идеальная слаженность наводила на меня тоску. Мне казалось, что Бреслин каждый раз обводит меня вокруг пальца, только я никак не могла сообразить, как именно.

– Цветы из «Теско»? – удивился Бреслин. На его лице отобразилась смесь иронии и недоумения. – Мне казалось, ты сказал, что Ашлин – девушка не того уровня.

– Сказал, да… Так оно и есть. Но в это время…

– Девушка ее уровня весь день горбатится у плиты только для того, чтобы ты заявился к ней домой с дешевым веником вялых астр? Да ладно!

– Вообще-то я не так хотел сделать. Ашлин рассказывала, что когда была маленькой, папа водил ее в Пауэрскорт, они гуляли вместе по японскому садику, любовались азалиями, он рассказывал ей о храброй принцессе Ашлин. Я хотел поискать в магазине азалии. Я думал…

– Как мило, – одобрила я. – Очень мило. Ей бы наверняка понравилось.

– Это другое дело. – Бреслин наставил на Рори ручку. – Такие вещи могут привести к цели. Если так действовать, то можно добиться результата, если ты понимаешь, о чем я. Такой маневр может даже перевесить эту жуть, – ручка указала на перчатки. – Жаль, что ты все завалил. Готов поспорить, в «Теско» нет никаких азалий.

– Да, знаю. Но в субботу вечером все остальные места закрыты. И я решил, что даже полудохлый веник лучше, чем ничего. – Рори с беспокойством взглянул на нас, будто ожидая поддержки.

Бреслин поморщился и махнул рукой:

– Это смотря какая девушка. Если она невысокого пошиба, то да. Но эта… Неважно. Молоко уже убежало. Итак, ты направился в «Теско»?

– Да. Цветов у них почти не осталось, а те, что были, как вы и сказали, – страшные астры и хризантемы, но мне удалось в их куче найти букет вполне приличных ирисов.

– Ирисы совсем неплохо, – похвалила я. – Во сколько вы зашли в «Теско»?

– Где-то без двадцати восемь, может, без четверти.

Это легко проверить. Как и в автобусах, в магазине установлены камеры наблюдения. Не составляет труда проследить всю траекторию Рори, и я снова подумала, что маршрут выглядит слишком продуманным. Как и история с забытым букетом – уж очень она кстати. «Теско» находится в семи-восьми минутах ходьбы от Викинг-Гарденз. Так что в запасе у него было минут десять.

А если Рори поторопился, а нам следует проверить, не видел ли его кто-нибудь спешащим, то это дало бы ему еще пару минут. Само убийство почти не заняло времени: две секунды на удар, еще десять – проверить, дышит ли Ашлин, пощупать пульс, еще десять – выключить плиту. В сумме меньше минуты. С таким тщательным планированием убивать можно было и дольше. При условии, что планировалось убийство. Если Рори наш парень, то он вовсе не пустоголовая тряпка. Он, конечно, нервничает, но все концы тщательно подогнаны, ухватиться не за что. Он постоянно на шаг впереди. Если решим его взять, без боя он нам не сдастся.

– Вам уже надо было поторапливаться, – сказала я. – Сколько времени вы провели в магазине?

– Да лишь несколько минут. Я спешил. Как вы верно заметили, времени оставалось совсем немного. Именно из-за таких непредвиденных обстоятельств я всегда предпочитаю приходить немного раньше.

– Логично, – согласилась я. – И потом, когда вышли из «Теско»?…

– Я заспешил обратно на Викинг-Гарденз. Пришел вовремя. Посмотрел на часы, было почти ровно восемь.

– Кто-то еще был на улице?

Рори задумался, потер кончик носа.

– Пожилой человек с собачкой. Он кивнул мне. Я не думаю, что был кто-то еще.

Снова легко проверить.

– И что потом?

– Я шел по улице и смотрел на номера домов, пока не увидел дом Ашлин, номер 26. Я подошел к двери и позвонил…

Он умолк.

– А дальше?

– Она не открыла.

На этот раз его щеки вспыхнули стремительно и жарко. Я почувствовала, как за стеклом Стив вглядывается в этот румянец, уверенный в том, что он означает невиновность Рори. Я же не была в этом так уверена. Румянец мог свидетельствовать об унижении или о лжи.

– Хм, странно. И что же вы подумали?

Голова Рори поникла.

– В тот момент я решил, что Ашлин просто не услышала звонка. Звонок работал, я услышал, как он звенит в доме, подумал, что она в туалете или вышла за чем-то на задний дворик.

– И что же вы сделали?

– Подождал минуту и постучал. А потом снова позвонил. Она снова не ответила, поэтому я отправил ей сообщение, спрашивал, правильно ли я запомнил адрес. Я прождал целую вечность, но так и не получил ответа.

– Ооо, – протянул Бреслин, – это было больно.

– Я думал, может, она не услышала звука поступившего сообщения. – Рори заметил смесь жалости и насмешки на лице Бреслина и снова опустил голову. – Так ведь бывает. Она могла возиться на кухне или что-нибудь в этом роде, а телефон оставить в другой комнате, эти телефонные сигналы бывают ужасно тихими.

– Я вечно пропускаю звонки, – согласилась я. – Сплошная головная боль. И вы попытались снова?

– Да, но только уже позвонил. Это ведь маленький одноэтажный коттедж, я был уверен, что она услышит звонок. Но она не ответила. – Рори поднял голову, уловил сухую усмешку Бреслина и весь сжался. – Я попытался еще раз, даже приложил ухо к двери, чтобы проверить, слышны ли звонки в доме, я уже сомневался, дома ли она вообще… И ничего не услышал.

Мы все проверим.

– Как вы думаете, что произошло?

– Я не знаю. Я думал, может… – Рори говорил почти шепотом.

– Говори громче, – велел Бреслин, – запись же.

Рори чуть-чуть подбавил громкости, но на нас так и не смотрел.

– Пару недель назад Ашлин в последнюю минуту отменила свидание. Она так и не объяснила причины. Просто сказала, что у нее срочное дело. С ней вообще сложно было договариваться о встречах. Я предлагал день, а она не могла, или сначала могла, а потом у нее возникали проблемы. Иногда не отвечала на телефонные звонки. Я не знаю, была ли это манипуляция с ее стороны. Ашлин не похожа на человека, который стал бы таким заниматься, но я знаю ее не достаточно хорошо, чтобы сказать определенно. А может, в ее жизни действительно есть что-то, о чем она не готова мне рассказать, вроде матери, страдающей деменцией или алкоголизмом, которой требуется уход.

И ни слова о возможной двойной игре, хотя о таком повороте он просто не мог не подумать. Возможно, он просто боится новых насмешек Бреслина, но это слишком любопытно, чтобы не привлечь внимание.

– Словом, я решил, что это продолжение той же истории. Но я не знаю, в чем ее суть.

– Так ты и стоял со своими прелестными ирисами из «Теско», – сказал Бреслин с почти откровенной издевкой. – Весь такой готовый ринуться в бой.

Голова Рори опустилась еще ниже.

Я произнесла мягко, с симпатией:

– Вы волновались? Что с Ашлин что-то случилось?

Рори с благодарностью поднял на меня взгляд.

– Да. Немного. Поэтому я и спросил, связано ли это с ней, когда вы пришли. Я боялся, что у нее, например, в душе закружилась голова и она поскользнулась, или она так разболелась, что даже не может поднять трубку. Может, то, о чем она мне не говорила, это какая-то болезнь, эпилепсия или… Но я не знал, что мне с этим делать. Не мог же я позвонить в 999 и сказать, что тут экстренный случай, девушка не открывает дверь парню, которого она знает всего несколько недель. Они бы рассмеялись и посоветовали мне искать себе другую подружку. Даже я понимал, что это наиболее вероятное объяснение. Просто я навоображал себе невесть что, хотя и догадывался, что, наверное… С Ашлин все в порядке?

Он был очень далеко от зоны комфорта, весь трясся, как припадочный. Или он хотел, чтобы мы думали, что он и в самом деле припадочный псих.

– И что же вы сделали? – спросила я.

– В одном из окон была щель между шторами, я увидел свет и попытался заглянуть. Я боялся, что соседи увидят меня и вызовут полицию, но в телефоне было ведь сообщение от Ашлин с приглашением, вот я и решил, что, может, вызвать полицию – не такая уж плохая идея, потому что тогда, по крайней мере, они смогут проверить, все ли в порядке…

Похоже, этот парень и сэндвич себе не закажет, не продумав во всех деталях возможные последствия употребления майонеза.

– И что же вы увидели?

Рори покачал головой:

– Ничего. Щелочка была совсем узкая, да еще под таким углом, что я мог видеть лишь торшер и кусочек дивана. Торшер горел. И я не хотел торчать у окна слишком долго.

– Вы заметили какое-нибудь движение? Тень? Признак того, что в доме кто-то есть?

– Нет. Ничего. Тени немножко дрожали, но не так, как если бы кто-то там двигался. Скорее это было похоже на отсветы огня в камине.

А камин там горел. Я записала – проверить, можно ли видеть отблески огня сквозь щель в портьерах. Если Рори наш клиент, то он прекрасно владеет собой. Большинство допрашиваемых не устояло бы перед соблазном добавить в картину таинственного злоумышленника.

– И что же вы делали дальше?

– Снова отправил сообщение, на тот случай, если я перепутал дату или… – Бреслин фыркнул, и Рори вздрогнул. – Я же сказал – на случай. Разумеется, я сознавал, что меня, похоже, просто одурачили. Говорю же, я понимал это. Просто если возникла какая-то путаница. И если в этом случае я бы просто разозлился, ушел и стер бы ее номер из телефона, то вдруг мы упустили бы что-то настоящее. Я не хотел так рисковать, лучше уж выставить себя придурком.

– По-видимому, твое желание исполнилось, – сказал Бреслин. – Следовало уйти, как только ты понял, что она не откроет. Если захочет исправить ситуацию, пусть сама этим занимается. Их надо держать в черном теле.

– Это не в моих правилах.

– Он просто порядочный человек, Бреслин. Что в этом плохого? Рори, когда она не ответила на последнее сообщение, что вы сделали?

Рори сказал уже спокойнее:

– Я сдался. Была уже половина девятого, я замерз, начал накрапывать дождь, и продолжать торчать там было просто глупо. И я ушел.

– Наверное, взбесился, – заметил Бреслин. – Ты выбрался из дома в поганую погоду, потащился на другую сторону реки, бегал по «Теско», а она даже не потрудилась открыть тебе дверь. Я бы просто взорвался от злости.

– Да нет. Я скорее… расстроился. Ну, немного раздосадован был, конечно, но…

– Еще бы не раздосадован. Ты бил кулаками в дверь? Кричал? Помни, мы поговорим с соседями.

– Нет. Ничего такого я не делал. – Рори отвернулся, словно то, что он не ломился в дверь Ашлин, говорило не в его пользу. – Я просто пошел домой.

– Все правильно, – сказала я. – Некоторые парни подняли бы кипеж прямо на глазах у соседей. Не самый лучший способ произвести впечатление на девушку. Вы вернулись на автобусную остановку?

– Нет, пошел пешком. Не хотелось ждать автобуса, да и видеть никого не хотелось. Я просто шел.

А это значит, что ни водитель автобуса, ни пассажиры не смогут сказать нам, выглядел ли он потрясенным или на взводе, а может, его перчатки были все в крови.

Я озабоченно шевельнула бровями.

– Господи, я бы не решилась на такую прогулку. По мосту, субботним вечером, под дождем, да еще с риском нарваться на пьяных кретинов. Никто к вам не прицепился?

Рори изобразил пожатие плечами, ему так хотелось закрыться от нас в своей коробочке.

– Если бы и прицепился, я бы, наверное, даже внимания не обратил. Один парень что-то бросил мне вслед на Аунгер-стрит, но я едва заметил, не уверен даже, что он говорил на английском. Мне было… – Его снова передернуло. – Мне было все равно.

– А что вы сделали с цветами?

– Выкинул.

Внезапно все вчерашние события прорвались в его голосе – вся горечь поражения и вся невыразимая печаль. Так или иначе, потеря Ашлин больно ударила по нему.

– Сначала я совсем забыл о букете, а когда вспомнил, поспешил избавиться от него. Сперва хотел найти кого-нибудь, кому можно его отдать, вместо того чтобы просто выкинуть, но у меня не хватило энергии. Я просто засунул его в урну.

– В урну где?

– На каком-то пирсе. Да. Я же все это время шел, и цветы сообщали всем и каждому, что меня одурачили. Правда, мило? – Вопрос был адресован Бреслину.

– Я бы поступила точно так же.

Я незаметно подмигнула в одностороннее стекло. Стив должен послать пару практикантов проверить урны на пирсах, пока их не опорожнили. На этом букете могли остаться следы крови.

– Вот только я бы по пути домой пропустила где-нибудь стаканчик. А вы как?

– Нет. Я просто хотел добраться домой. – Рори растер щеки и подбородок, напряжение начинало сказываться. – Вы можете мне сказать, что происходит?

– И когда вы пришли домой? – спросила я.

– Точно не скажу. Около половины десятого. Я не смотрел на часы.

– И кому ты позвонил? – подал голос Бреслин.

– Не понял.

– Когда вернулся домой. Кому ты позвонил поплакаться о великом свидании, которое смылось в унитаз? Лучшему другу? Родному брату?

– Никому.

Бреслин театрально вытаращился.

– Ты шутишь. Рори, только не говори мне, что тебе некому звонить. Потому что каждый мужик тоже испытал что-то такое. И если ты и вправду вернулся домой после такого фиаско и у тебя нет человека, которому можно позвонить и как следует поныть о несправедливости мироздания и женщин… это самое печальное признание, которое я слышал за последние недели. Или месяцы.

– Никому я не звонил. Просто сделал себе бутерброд, потому что, по понятным причинам, остался без ужина, уселся у окна и стал смотреть на улицу. Я чувствовал себя самым большим дураком в мире, представлял самые нелепые варианты, как все образуется, и мечтал стать человеком, который способен со всем этим справиться, просто напившись в дым, подравшись или переспав с какой-нибудь случайной подружкой.

Унижение, прозвучавшее в его голосе, будто повисло в воздухе. Это нам на руку – если мы сможем вывести его из равновесия, то только через унижение. Кто знает, может, именно это и проделала Ашлин, унизила его. Например, ему стало известно, что она спит с кем-то другим, и все, крышу у парня сорвало.

– В полночь, так и не дождавшись от Ашлин ни звонка, ни сообщения, я отправился спать. Последнее, чего мне хотелось, так это позвонить кому-то из друзей и поделиться с ним этой историей. Ясно вам?

Бреслин еще какое-то время не сводил с него недоверчивого взгляда. Рори смотрел в сторону, теребил манжеты рубашки и молчал. Он поведал нам славную историю, которую легко проверить, – он же должен понимать, что мы пробьем его телефон. И если он с кем-то разговаривал, то проделал так, что мы не сможем отследить – по его мнению. Может, кто-то из друзей живет по дороге и Рори заглянул, направляясь домой? Но развивать эту мысль я не стала.

– Исключительно чтобы не оставалось сомнений, – сказала я. – Вы можете подтвердить, что встречались именно с этой женщиной? Что именно к ней домой вы направлялись вчера вечером?

Я вытащила из папки фотографию Ашлин и перебросила ее через стол к Рори. Он взглянул, его глаза расширились, и он забыл о всяком унижении.

– Откуда у вас эта… Зачем… Как она… Что…

– Как вам сказал детектив Бреслин, – проговорила я доброжелательно, но твердо, – мы все должны делать по порядку. Это та женщина, в дом которой вы шли вчера вечером?

На секунду мне показалось, что Рори вскинется и потребует объяснений, но я не перестала улыбаться и не отвела взгляда, и в конце концов он пробормотал:

– Да. Это она.

– Мистер Феллон опознал фотографию Ашлин Мюррей, – сказала я для записи.

– Дайте взглянуть. – Бреслин потянулся за фотографией. Его брови подпрыгнули, и он присвистнул. – Вот это да. Респект тебе, дружок. Отменный экземпляр.

Рори яростно уставился на Бреслина, но тот не счел нужным обратить на него внимание. Он держал фотографию в вытянутой руке и одобрительно покачивал головой.

– Она очень красива. Но не это привлекало меня в ней.

Бреслин недоверчиво глянул на Рори поверх фотографии:

– Ага. Ты был с ней только из-за ее душевных качеств.

– Да. Именно так. Она очень интерeсный человек, умная, ласковая, с прекрасным воображением. Внешность ни при чем, она вообще не мой тип.

Бреслин фыркнул и сказал:

– Ну как же. Да она тип любого мужика. Хочешь мне рассказать, что тебе нравятся уродины? Будь у тебя выбор, ты бы предпочел жирную волосатую троллиху с лицом как печеная картошка, а так тебе пришлось страдать с этой? Прими мои соболезнования.

Рори вспыхнул.

– Нет. Я всего лишь утверждаю, что никогда не встречался с такой… ну, с такой элегантной девушкой. Все мои предыдущие подруги выглядели куда более заурядно.

– Неудивительно. – Взгляд Бреслина пробежался по рубашке Рори. – А как же ты эту подцепил? Без обид, но давай посмотрим фактам в лицо: ты прыгнул сильно выше головы. Тебя это не смущает? Я первый, кто тебе это говорит?

– Нет. Я же сказал, она красавица.

Рори ерзал на стуле, всем своим видом выражая желание, чтобы Бреслин оставил фотографию в покое. Бреслин еще раз плотоядно посмотрел на снимок.

– Красотка. А ты… нет-нет, ты в порядке, но ты не очень похож на Брэда Питта.

– Я знаю.

– Ну и как тебе это удалось? – Бреслин помахал фотографией.

– Мы просто разговорились. В магазине, на презентации книги, в декабре. Вот и все.

– Ага. – Бреслин снова окинул его скептическим взглядом. – Расскажи мне о своем методе. Я серьезно. Буду благодарен за совет.

Рори начал выходить из себя. Выпрямился и в упор уставился на Бреслина.

– Нет у меня никакого метода. Мы просто разговаривали. Я даже не думал, что это может вылиться во что-то большее. Я совершенно точно знаю, что достаточно посмотреть на Ашлин и на меня – и можно смело делать ставку, что вместе нам не бывать. Я и сам так думал. Я и заговорил-то с ней только потому, что она бродила одна по детской секции, а поскольку это мой магазин, я чувствую себя обязанным как-то развлекать гостей.

– А потом, – сказала я, – вы влюбились.

Я улыбнулась ему, и он улыбнулся мне в ответ, прежде чем успел что-то сообразить.

– Да. Мы действительно влюбились. Вернее, я так думал.

– О чем же вы беседовали?

– В основном о книгах. Ашлин перелистывала сборник сказок Джорджа Макдональда. Я очень любил эту книгу в детстве, сказал ей об этом, а она ответила, что тоже очень ее любит, выяснилось, что у нас даже издание было одно и то же. А после этого мы просто… Нам обоим нравится магический реализм, переработки известных сюжетов. Ашлин очень любит «Бескрайние Саргассы», а я посоветовал ей прочитать «Американские привидения и чудеса Старого Мира». Она рассказала мне, как в четырнадцать лет была так огорчена концовкой «Маленьких женщин», что просто переписала ее и заставила Джозефину выйти замуж за Лори. Она вклеила эти страницы в книгу и, когда перечитывала ее, притворялась, что это и есть настоящая концовка. Она так забавно рассказывала, как злилась на Луизу Мэй Олкотт, пока не нашла решения… Мы ужасно смеялись. – Рори невольно улыбнулся. – Она болтала со мной, будто я был ее лучшим другом.

Я знала, что мы с Бреслином просто выполняем свою работу, понимала, что в голове Рори сейчас алгоритм просчитывает сценарии, при которых строптивость может привести его в камеру, набитую героями сериала «Тюрьма Оз», и все же… К этому времени ему уже полагалось на стену лезть и требовать ответов, а не сидеть здесь и разливаться соловьем. Сговорчивый тип, сказали о нем практиканты, но это было куда больше обычной сговорчивости. Ничем не возмущаются только те, кому есть что скрывать.

Мне хотелось встретиться взглядом со Стивом. Но видеть я могла только стекло.

– Итак, вы обменялись номерами телефонов, – подсказала я. – И что дальше?

– Мы немного попереписывались, а потом пару раз сходили выпить в бар «Маркет». И оба раза было замечательно. Мне казалось, будто я снова глупый подросток, я чувствовал, что со мной творится настоящее чудо. Мы никак не могли наговориться. Мы никак не могли насмеяться. Мы приходили в бар к восьми, а уходили только после того, как нас прогоняли.

– Похоже на свидания мечты.

Рори вскинул ладони.

– Мне тоже так казалось. Ашлин… Она говорила мне, что раньше была неприметной, она использовала именно это слово – неприметная, и каждый раз, когда с ней заговаривает парень, она думает только о том, что пару лет назад он бы ее и не заметил, и ей никак не удается преодолеть в себе этот барьер, она не может уважать того, о ком так думает. Она повторяла, что со мной чувствует себя совсем иначе, уверена, что если бы я встретил ее раньше, то разговаривал бы с ней точно так же, как сейчас. И это правда, но она ее поражала. Вы понимаете, о чем я? Мы оба были поражены. Не только я один.