Убойная командировка

Выбора сутенёр мне не оставил. Если бы я не согласилась – он всё равно забрал бы у меня весь порошок силой. Сломать человека для него – раз плюнуть. В этот же день я развесила порошок, как в аптеке, завернула в бумагу, обмотала скотчем в точности, как у наркодельцов, ещё раз тщательно выверила свою легенду о том, где нашла свёрток. На следующий день, наглотавшись валокордина, отдала пакет сутенёру. К счастью, он не сподличал и сдержал слово. Я получила свои деньги, а через несколько дней стала владелицей этого дома. Сын бабы Лизы уехал навсегда на Дальний восток. Об этой покупке никто, кроме тебя, не знает. Я продолжала проживать в гостинице в одной из подсобок, переоборудованных под жилую комнату.

– Сутенёр не спрашивал, для чего тебе понадобились деньги?

– Спрашивал.

– И что ты ответила?

– Сказала, что деньги нужны на дорогостоящую операцию сыну в Германии. Он поверил.

– Повезло тебе с бандитом, – скривился Рудаков. – Дело могло закончиться совсем иначе, если бы на его месте оказался другой отморозок.

– Да, наверно… – Полина была полностью поглощена своими воспоминаниями и сейчас подходила к самой вершине необычной исповеди.

– А потом у меня обнаружили рак груди, – голос Полины дрогнул, она приостановила повествование, чтобы глотнуть побольше воздуха и сделать небольшую передышку.

Очевидно, этот эпизод жизни был самым тягостным воспоминанием во всей этой истории, потому что Полина впервые хлюпнула носом и утёрла накатившиеся слезы.

– Слова врача о страшной болезни буквально оглушили меня. Они прозвучали, как гром среди ясного неба, стали смертным приговором, отменить который было уже невозможно, – охрипшим голосом произнесла Полина. – Курсы химиотерапии и операцию по удалению груди провели бесплатно, а дальше – реабилитация дорогостоящими препаратами за свой счёт. Лежа в больнице, я прокручивала в голове все варианты, как можно раздобыть денег. Продавать дом мне не хотелось. И я вновь обратилась за помощью к сутенёру.

«Я дам тебе денег, непутёвая. Но взамен ты будешь гасить мою мужскую потребность натурой, когда захочу, – лыбясь, проговорил мне в лицо сутенёр. – А потребность эта горит во мне жарким пламенем круглые сутки». И заржал на всю комнату, как жеребец, точь в точь, как Гюнтер Краузе, – громко так, пронзительно.

«Я согласна», – сказала я. «Только вот устроит ли тебя моё тело без одной груди?»

«Как… без одной груди?» – опешил он. «А что у тебя торчит из-под кофточки? На понт меня берёшь, недотрога?»

И тут я расстегнула кофточку, спустила бюстгальтер с имплантатом, обнажила безобразный шрам. «Смотри, устроит товар?» – бросила я ему в лицо. У сутенёра округлились глаза, он стыдливо отвёл взгляд, тихо произнёс: «Ладно, чего уж там, помогу. Я же человек. Но не безвозмездно». Я вылечилась, а долг пришлось отрабатывать параллельно с основной работой – впряглась в роль «мамки», за свой счёт развозила девиц по точкам. Потом сошлась ближе с главным воротилой сексуслуг. Узнав, где я работала в Германии, он предложил организовать мини-бордель по образу и подобию немецкого «Артемикса». Так я стала администратором московского «Салона досуга», где процветают наркотики. В моём компьютере есть много чего интересного для правоохранительных органов. Правда, я, как радистка Кэт из «Семнадцати мгновений», всю информацию зашифровала. Метод шифровки только в моей голове. Поэтому без меня постороннему человеку вряд ли удастся докопаться до истины.

Полина рассказывала торопливо, будто спешила побыстрее закончить страшное повествование. Щёки её загорелись, глаза засветились каким-то нездоровым блеском, словно её неожиданно охватил приступ болезни.

Последние слова дались Полине с большим трудом, она произнесла их уже на выдохе и каким-то странным хриплым полушёпотом. Потом вдохнула полной грудью, словно освободилась от непосильной ноши, и опасливо покосилась на Рудакова.

Пауза длилась долго, прежде чем Полина спросила с надеждой в голосе:

– Ты ведь не сдашь меня полиции после этой исповеди?

Рудаков задумался на минуту, прокручивая в голове создавшуюся ситуацию.

– Не сдам – это однозначно, – успокоил он Полину. – А вот как тебя вытащить из дерьма без последствий – надо хорошенько обмозговать.

– Ты подумай, Лешак. Обязательно подумай. Ладно? Ты мудрый и смелый мужчина, я знаю. У тебя всё получится. Я прошу тебя, умоляю: вытащи меня из этой ужасной пропасти! Я очень хочу вернуться в Екатеринбург и навсегда забыть про весь этот кошмар.

– Я постараюсь, чтобы ты вновь стала счастливой, – ответил Рудаков.

– Спасибо тебе, – хлюпнула носом Полина и уставилась в чёрную пустоту окна.

На улице уже стало темно, а они вдвоём продолжали сидеть за столом, прижавшись друг к другу, не шевелясь, и не зажигая огня. Свет от восходящей луны узкой полоской сочился через окно и разбавлял комнатные сумерки. Этого было достаточно, чтобы различать лицо друг друга.

– О чём ты сейчас думаешь? – спросила Полина.

– Не поверишь, – отозвался Рудаков. – Размышляю о месте человека в жизни.

– Во как! – удивилась Полина. – А мне показалось, коришь меня за все грехи, которые я совершила.

– Кори, не кори – что от того? Жизнь вспять не вернётся, чтобы вновь предоставить тебе право выбора.

– Это точно, – с сожалением вздохнула Полина. – Бог всё продумал за каждого человека, когда даровал ему жизнь. И путь в этой жизни только в одном направлении. К младенчеству возврата уже нет.

– Только вот путь этот у всех людей, почему-то, разный, – с грустью заметил Алексей. – У кого-то дорога жизни прямая и широкая, а кто-то до конца своих дней должен идти по узкой тропинке с колдобинами. Вот я и размышляю: если Бог подарил жизнь, определил в ней для каждого человека своё место, то почему он не вложил ему в разум смысл этой жизни? Почему человек должен шарахаться из стороны в сторону, чтобы постичь хотя бы маленькую долю этого смысла?

– Ой, Лешак, неужели и ты стал верить в существование Бога? Ты ведь был ярым атеистом, насколько я помню.

– Жизнь течёт, мировоззрение человека меняется с каждым прожитым годом, – неопределённо высказался Рудаков. – Церковь не посещаю, дома не молюсь, икон святых не имею, религиозные праздники не соблюдаю, Библию в руках не держал. Но в судьбу, начертанную человеку свыше, с некоторых пор стал верить.

Полина задумалась на несколько секунд, затем проговорила:

– Почему вдруг?

– Ты сегодня исповедалась передо мной и считаешь, что теперь настала моя очередь? – рассмеялся Рудаков.

– Не хочешь – не рассказывай, я ничуть не обижусь, – ответила Полина.

– Отчего же – сделаю кое-какие признания, раз у нас с тобой сегодня день откровений. – Алексей повернул голову к любимой женщине, посмотрел на неё в полумраке внимательно и рассказал о прожитых десяти годах жизни в одиночестве.

На несколько минут воцарилась тишина. В полумраке были видны две пары неподвижных глаз, устремлённых куда-то в угол. Всё было высказано, они размышляли каждый о своём.

– Значит, у меня теперь и душа чёрствая и сердце студёное? – улыбнувшись, спросил Рудаков. – По-иному я смотрю на жизнь?

– Не-ет, Лешак, с душой и сердцем у тебя по-прежнему всё в порядке, – рассмеявшись, ответила Полина. – Ты щедро делишься теплом и радостью, и сострадать можешь. Просто за десять лет твоя защитная скорлупа стала слишком прочной, с наскока её не пробить, чтобы добраться до горячего сердца…

Она поднялась, подошла к выключателю включила свет, её качнуло.

– Я, кажется, на сей раз действительно перебрала, – рассмеялась Полина. – Пора укладываться спать.

– Да, ты права, – сказал Рудаков и поднялся со стула. – В гостях хорошо, но пора и честь знать. Отдыхай, Полюшка, набирайся сил, тебе они ещё пригодятся, а мне надо возвращаться восвояси.

Он подошёл к Полине, привлёк её к себе, поцеловал в щёку.

– Может, останешься переночевать у меня? – спросила она, уставившись пронзительным взглядом. – Диван хоть и один, но он двуспальный.

– Нет, Полинушка, не могу, извини, отправлюсь в гостиницу.

– Брезгуешь оказаться со мной в одной постели, после того, что узнал? – спросила Полина с вызовом.

– Нет, не брезгую. Просто нам эту ночь лучше провести отдельно друг от друга, – сказал Рудаков.

Через два часа он вернулся в гостиницу «Дельта», быстро разделся и лёг спать.

Глава 7

На следующий день с утра Алексей отправился в Управление полиции на встречу с другом. Подойдя к окну приёмной, назвал свою фамилию и попросил дежурного сообщить о своём прибытии подполковнику Верховодову.

Дежурный офицер внимательно посмотрел на Алексея, спросил:

– По какому вопросу?

– По личному.

– Подполковник сейчас занят, придётся немного подождать.

– Сколько?

– Не могу знать, он сейчас на совещании у начальника.

Ждать пришлось недолго. Совсем скоро его фамилия прозвучала в разговоре дежурного по телефону – тот докладывал Верховодову о прибывшем посетителе.

– Проходите, подполковник Верховодов ждёт вас.

Поднявшись на второй этаж, Алексей уже через минуту был в кабинете друга.

– Рудак, дружище! Какими судьбами? Проходи, проходи, дорогой! – проговорил хозяин кабинета, встал из-за стола и вышел навстречу вошедшему. – Давненько ты не переступал порог моей халупы.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием, затем крепко обнялись.

– Чай, кофе? – гостеприимно предложил Верховодов.

– Ты же знаешь, Ваня: кофе я не пью, а вот от чая, пожалуй, не откажусь, уважаю этот напиток.

– Чай, так чай, пусть будет по-твоему, сейчас сварганю.

Подполковник включил чайник, приготовил заварку, расставил кружки.

– По лицу вижу: неспроста ты ко мне пожаловал, – проговорил он, устраиваясь за столом напротив Рудакова. – Давай, рассказывай, что привело тебя ко мне. В Москву мотаешься часто, а вот повидаться с другом у тебя никогда не находится свободного времени.

– Это верно, – признался Рудаков. – Горю на работе. Но с днём ВДВ, братишка, ты получаешь мои поздравления регулярно.

– Ладно, проехали, говори, какую помощь хочешь от меня заполучить?

– Понимаешь ли, Ваня, вопрос у меня очень деликатный, – начал издалека Алексей. – Одна хорошая женщина влипла в нехорошую историю, и я обязан ей помочь.

Алексей взял паузу, соображая, как лучше донести до друга ту ситуацию, в которой оказалась его Полина. Он молчал и пристально смотрел в глаза бывшего сослуживца.

– Ну, что умолк? – спросил Верховодов. – Боишься, что не впрягусь в твою проблему? Совсем хреновые дела, да?

– Наверно, мне лучше рассказать тебе всё по порядку, – проговорил Рудаков. – Иначе ты не врубишься в суть происходящего.

Верховодов взглянул на часы, потом перевёл взгляд на Алексея, сказал:

– Готов выслушать, есть немного времени.

И Алексей рассказал Верховодову всё, начиная с прежних отношений с Полиной Гребер и кончая вчерашней встречей с ней.

– Да-а, увлекательная история, – подвёл итог повествованию друга Иван Верховодов. – Отличный сценарий для остросюжетного фильма.

Он постучал ладонями по столу, размышляя, в чём может заключаться его помощь.

– Ты ничего не утаил от меня? – поинтересовался Верховодов, пристально заглянув в глаза друга. – Может быть, что-то упустил, или просто забыл, – добавил он, смягчая свой вопрос. – В таком деле важна каждая мелочь, каждая деталь.

– Абсолютно всё, Ваня, – с уверенностью ответил Алексей. – Какой смысл мне от тебя что-то скрывать. Ведь я пришел за помощью, хочу вытащить из дерьма бывшую любовницу, в котором она оказалась, а не сдавать её на милость правосудия.

– Так ты говоришь, наркотики сейчас находятся у мадам Гребер? – не то, размышляя, не то, уточняя что-то для себя, спросил Верховодов.

– Да, у неё. Только Полина сейчас носит фамилию Охман, и зовут её Паула – сменила паспорт в целях конспирации, – усмехнулся Рудаков. – Женская логика подсказала ей так поступить.

– А этот Пономарёв не пытался выведать у Паулы какую-нибудь информацию о портфеле погибшего Стремусова?

– У неё не было с ним контактов, – ответил Рудаков. – Но вполне допускаю, что штурман мог посетить квартиру лётчика уже после того, когда Полина съехала из неё, тайно проникнув в отсутствие новых хозяев.

– Согласен. Но довольно странно, почему же он не попытался завладеть портфелем сразу после смерти командира? Неужели не предполагал, что Стремусов мог притащить три килограмма наркоты в свою квартиру? Почему, наконец, даже не попытался взять твою знакомую за грудки? Ему ведь было известно о её отношениях со Стремусовым?

– Было. Но о своих действиях может рассказать лишь сам Пономарёв.

– Обязательно расколется, когда мы его возьмём за мягкое место, – рассмеялся Верховодов. – А такое событие обязательно состоится.

– Ваня, а как ты намерен поступить со свёртком? – спросил Рудаков. – Не век же ему лежать в доме Полины.

Иван ненадолго задумался, потом со знанием дела заявил:

– Пусть пока лежит там, где лежит. Мы запустим какую-нибудь убедительную дезу и спровоцируем Пономарёва, чтобы он явился за порошком, и повяжем с поличным. Но для этого нужно время. А пока, мой друг, тебе нужно выяснить, какая реальная опасность угрожает мадам Охман. В женских глазах, как известно, страх всегда зашкаливает. Может ей проще собрать манатки и свалить с тобой в Ёбург, если вдруг она не при делах? – спросил Иван. – Свалил человек из столицы – значит, не нашёл в ней для себя места.

– Не-е, Ваня, так не пойдёт, – возразил Рудаков. – Если она владеет информацией о делах наркобизнеса – её за здорово живёшь не отпустят. Бандиты и до Ёбурга доберутся, чтобы убрать свидетеля. Я ей не смогу приставить охранника на каждый час. Так что, пока наша доблестная полиция не разгромит банду – ей лучше оставаться вне подозрений.

– Ну, что ж, логично, – согласился Верховодов. – Тогда пусть пока всё идёт, как идёт, а я твою информацию приобщу к делу.

– К какому делу? – удивился Алексей, не понимая, о каком деле заикнулся Верховодов.

– Ты знаешь, Рудак, у меня такое предчувствие, что твоя история как-то связана с расследованием дела, к которому меня недавно подключил шеф, – пояснил Верховодов. – Это, конечно, служебная тайна, но тебе я, как надёжному другу, могу приоткрыть занавеску.

Иван задумался, затем встал со стула, прошёлся вдоль стола, сделал несколько физических упражнений, затем уселся на прежнее место.

– Немецкие службы проинформировали ФСБ, что из России в Германию регулярно стали поступать партии синтетических наркотиков. А Лубянка подключила к расследованию и нашу контору, – сообщил Верховодов. – По сведению немецких коллег, поставки происходят воздушным путём. И кто, думаешь, главный подозреваемый?

– Неужели Аэрофлот?

– Верно.

– Чушь какая-то, – проговорил Рудаков. – Могу допустить, что в Шереметьево действует преступная группировка линейной полиции заодно с таможней, но в Германии-то – муха не пролетит!

– Так может рассуждать простой обыватель типа тебя, – усмехнулся Иван. – Но вот у ФСБ есть версия, которая вполне допускает существование подобного канала.

– Это уже напоминает некое мифическое криминальное сообщество мирового масштаба, – усомнился Рудаков.

– Нет, Рудак, по версии ФСБ всё объясняется проще. По непроверенной информации один некий гений изобрел способ обмана детектора по обнаружению наркотиков, – сообщил Верховодов. – Он умудрился каким-то образом снижать ионную подвижность микрочастиц проверяемого вещества.

– Ты хочешь сказать, прибор на таможне не улавливает излучаемых паров вещества? – спросил Рудаков.

– Вроде того.

– А как же собака?

– Собака теряет нюх. Она ведь тоже обнаруживает вещество по выделяемым парам, – пояснил Верховодов. – А они либо отсутствуют, либо меняют свойства, которые не вызывают у собаки интереса.

– Феноменально! Действительно гений, – отметил Алексей. – Такое мог придумать лишь талантливый физик.

– Причём, обладающий знаниями поглощения рентгеновских излучений и электромагнитных полей, а также свойств материалов, способных препятствию этих излучений, – добавил Верховодов витиевато, словно озвучил выдержку из какой-то технической инструкции.

– Надо полагать, этому гению досконально известны и приборно-физические методы, которые используются на таможне? – произнёс Рудаков.

– Более, чем уверен, – подтвердил Иван. – У тебя есть представление о них?

– Туманное.

– Могу разъяснить для общего понимания. Думаю, мой добровольный помощник в раскрытии преступления в сфере незаконного оборота наркотиков должен быть подкованным в данном вопросе, – с улыбкой на лице выдал Верховодов.

– Валяй, пригодится для общего кругозора. Может, козырну при случае своими знаниями перед коллегами.

– Азы методов контроля заключаются в следующем, – начал Верховодов голосом технического инструктора. – Приборно-физические средства для поиска наркотических и психотропных веществ включают в себя применение рентгеновского излучения и электромагнитного поля. Рентгеноскопия применяется для поиска и обнаружения наркотиков у пассажиров с ручной кладью и багажом, в багажных упаковках и среднегабаритной товарной фасовке. Метод основан на специальной обработке рентгеновских лучей. Программная обработка отражения от материалов разного свойства дает представление о предметах. Каждому виду материалов присвоен разный оттенок цвета. На основании изображения на экране оператор определяет необходимость дополнительного досмотра объекта – так, по крайней мере, изложено в техническом описании принципа работы интроскопа конвейерного типа.

– И, в случае определённых подозрений, как я понимаю, оператор может произвести дополнительный досмотр в ручном режиме?

– Может. Но никогда не делает, доверяясь приборам, – заявил Иван. – Потому что оценкой результатов анализа может заниматься только специалист в данной области. А при использовании электромагнитного поля, воздействие на объект происходит внешним радиочастотным излучателем. К преимуществам данного метода относят обнаружение опасных веществ в герметической оболочке. Суть метода заключается в том, что определенные элементы периодической таблицы Менделеева возбуждаются и поглощают энергию в момент воздействия на них электромагнитного поля необходимой частоты. Как только прибор прекращает воздействие, элементы излучают накопленную энергию на этой же частоте.

– Я ничего не понял, но мне понравилось, – рассмеялся Рудаков. – Откуда такая продвинутость?

– Я не первый год в полиции – это моя работа, – с гордостью произнёс Верховодов. – Ты в своей строительной отрасли за многие годы тоже поднаторел и, как говорят в таких случаях: не одну собаку съел. Причём, не одной конкретной породы, а многих разновидностей этих животных?

– Думаю – да, не лыком шит, – согласился Алексей с аргументом друга.

– И тебе также известно, что любой, даже самый продвинутый прибор не идеален, – продолжил Верховодов.

– Это прописная истина, – согласился Рудаков.

– Правильно. И у приборно-физических методов поиска наркотических веществ есть свои недостатки. Наиболее распространённые модели зависимы от влажности воздуха, температуры, пыльности. Специалисты утверждают, что невозможно, например, просканировать предметы, упакованные в металлическую оболочку. А это значит, и обнаружить в ней наркотические вещества не представляется возможным. Физико-химические методы основаны на анализе микрочастиц, содержащихся в воздухе или на поверхности предметов. Они оставляют следы присутствия на всем, что находилось в ближайшем пространстве от них. В том числе и в воздушной среде можно обнаружить микроскопические частицы наркотического вещества, – закончил Иван познавательную информацию о методах таможенного контроля.

Сделав несколько глотков из стакана, он взглянул на часы.

– Торопишься? – спросил Рудаков.

– Извини, но труба зовёт. Нужно идти на доклад к шефу. День сегодня выдался суматошный, – извиняющимся тоном проговорил Верховодов. – Всё, что я тебе преподнёс – лирика. А тебе, как я понимаю, нужна конкретика, верно?

– Правильно понимаешь. Мне нужно вывести из игры Полину Гребер и отправить на ПМЖ в Ёбург.

– Я тебя услышал, Рудак, – сказал Верховодов. – Я помозгую на досуге над твоей проблемой, и мы поговорим с тобой более детально. Идёт?

– Идёт, – согласился Рудаков. – Честно признаться, я и не рассчитывал на скоропалительные действия.

– Вот и ладненько, – сказал Иван, протягивая руку на прощание. Друзья обнялись, договорившись встретиться в самое ближайшее время.

Глава 8

Вернувшись в гостиницу, Алексей издалека увидел в холле Наталью Мамедову. Женщина сидела в кресле за журнальным столиком и явно какого-то дожидалась. Завидев Рудакова, она спешно поднялась и направилась ему наперерез. Лицо представительницы Дагестана выглядело встревоженным. Остановившись в двух шагах от Алексея, она облегчённо выдохнула:

– Наконец-то я вас дождалась!

– Если ты решила вскружить мне голову посреди дня, то у тебя это вряд ли получится, – с улыбкой проговорил Алексей. – У меня нет ни денег, ни желания провести свой досуг с тобой.

– Мне нужно поговорить с вами по другому вопросу, – волнуясь, заявила Мамедова, пропустив мимо ушей подковырку бывшего клиента. – Вы можете уделить для разговора немного времени?

Алексей внимательно посмотрел в лицо проститутки, спросил:

– Что-то стряслось?

– Да… то есть нет, но мне кажется, что всё это очень опасно, – путано проговорила Мамедова.

– Вот что, милашка, – насупив брови, высказался Алексей. – Мы сейчас пройдём ко мне в номер, и там ты мне всё расскажешь. Лады?

– Конечно, только идёмте скорее, – поторопила проститутка.

Они поднялись в номер Рудакова, он усадил женщину напротив себя, спросил:

– Успокоилась?

– Да.

– Тогда рассказывай, что у тебя стряслось. Говори медленно и внятно.

– В своей подсобке я обнаружила дипломат – красивый такой чемоданчик, – выпалила Наталья.

– И что?

– Как что? – удивилась проститутка. – Раньше его там не было. Он мог появиться лишь вчера вечером или ночью.

У Алексея интуитивно сработала неожиданная догадка: «А вдруг это аналогичный дипломат, который мне показывала Полина?»

Во время встречи с бывшей любовницей он втайне от неё заснял чемоданчик вместе со свёртком на свой смартфон.

Алексей открыл фото, показал Мамедовой.

– Такой?

– Да… но откуда он у вас? – рот проститутки открылся от изумления. – Он принадлежит вам?

– Нет, я к нему не имею никакого отношения, – сказал Алексей. – Ты его открывала?

– Да, открывала, не удержалась, – призналась жрица любви. – В чемоданчике лежит сверток.

– Ты его разворачивала?

– Нет, побоялась.

– Слава богу, что у тебя хватило ума не делать этого, – произнёс Рудаков. – А то бы тебе была хана в самое ближайшее время, поняла?

– Ага, – испуганно выдавила из себя проститутка. – И что мне теперь с ним делать?

– Ничего. Этот красивый дипломат – очень опасная штуковина. Он может отнять у тебя жизнь. Поэтому, тебе лучше забыть о нём навсегда. Ты никогда не видела никакого чемоданчика, ни свёртка в нём. Уразумела, сыщица?

– Ага, – вновь повторила Мамедова, словно робот.

– Ключ от подсобки с собой?

– Да.

– Дай мне, я хочу посмотреть на твою находку, – сказал Рудаков.

Увидев недоумение на лице проститутки, добавил:

– Ключ верну, как только, так сразу. Со мной тебе там делать нечего. Ясно?

– Ага.

– Если – ага, тогда отправляйся по своим делам, как ни в чём не бывало. И сделай лицо попроще – Наталья Варлей должна быть всегда улыбчивой.

– Я ещё не всё вам рассказала, – замялась проститутка.

– Если сейчас ты скажешь, что нашла ещё и упаковку с иностранной валютой – я ничуть не удивлюсь, – съязвил Рудаков, усмехнувшись.

– Нет, валюта здесь ни при чём, – не уловив юмора Алексея, сказала Мамедова. – Зато теперь я знаю, как найти Полину Гребер. Ты ведь хотел её отыскать?

– Теперь уже не хочу, – холодно ответил Алексей, заглянув в глаза проститутки, чем ввёл её в ступор. Потом, поразмыслив, поинтересовался:

– И как ты её разыскала?

– Вчера вечером в ресторане я встретила Ковбоя, – сообщила Мамедова.

– Кого-кого? – удивился Алексей.

– Ковбоя, – повторила женщина, – сутенёра «Салона досуга», кличка у него такая. От него и узнала, что Полина Гребер обитает сейчас в этом заведении. И зовут её теперь, почему-то, Паулой.

Алексей ни словом не обмолвился, что все эти сведения для него уже не актуальны, поскольку он нашёл свою знакомую самостоятельно и даже имел с ней встречу. Об этом он решил умолчать и нейтральным тоном произнёс:

– Впрочем, спасибо за известие. Возможно, я как-нибудь воспользуюсь твоей подсказкой.

– И ещё Ковбой сказал, что этот район теперь будет находиться в его ведении, – продолжила Мамедова. – И совсем скоро моя индивидуальная занятость перейдёт под его контроль.