Восхитительная черная роза

Переполненная мыслями, Мидж не заметила, как уснула, однако и во сне она продолжила размышлять, пока не открыла глаза с первым лучом солнца. Но то не было мирное пробуждение. Девушка села на кровати, сжала виски руками, тихо постанывая. Это её дар, он же её проклятие, напомнил о себе. Магия, бурлящая внутри Мидж, поднимала ее, заставляя изгонять демонов. Как полное вымя коровы ждёт, когда его опустошат, так голова и руки экзорцистки гудели от сконцентрировавшегося волшебства. Какое-то время назад, когда истощение перешло допустимую грань, организм Мидж словно включился в режим выживания: она больше не чувствовала надобности творить ритуалы, совершая их от случая к случаю ради заработка, а теперь, когда тело приходило в порядок, магия напомнила о себе. Как голод, заглушающийся сильной зубной болью, волшебство спало в кончиках пальцев.

И вот теперь оно тянуло Мидж разыскивать в городе одержимых.

Глава 5

Многие сделались жестокосердными,

потому что раньше были сострадательны

и не раз обмануты.

Иммануил Кант

Мидж спешно оделась и, не думая, что помешает другим постояльцам топотом, сбежала по лестнице, на ходу завязывая тесемки плаща на шее. Меч и маска висели у пояса, ритуальное платье девушка зажимала под мышкой. Конечно, хоть Мидж и звала свой дар проклятием, он не делал с ней ничего особенно ужасного, если она противилась ему – штука в том, что долго сопротивляться она и не могла, как трудно сдержать тик или чихание. Если раньше она только становилась все беспокойнее день ото дня, когда не использовала свою магию, то теперь ее словно на веревке тянуло вперед. Если сейчас же не найти одержимого, догадывалась Мидж, она просто уедет из города, как всегда, почти загоняя Ясеня. Так уже было пару раз до того – неприятное происшествие, когда дар берет тебя за горло.

На конюшне Мидж ожидала увидеть не только своего коня, но и Грейсона, однако полулинорма, как ни странно, там не было. Впрочем, чего удивляться? Мидж решила, что Серый Тигр наверняка сейчас где-то пьянствует, щупает официанток и танцовщиц да играет в карты. Вот так и нанимай телохранителя – неизвестно, где он и чем занимается. На секунду девушке стало обидно, что она отдала ему половину своего гонорара, но тотчас же она вспомнила, что Грейсон спас ей жизнь. Это стоило много больше мешочка золотых.

Эта мысль словно одернула Мидж, она готова была подождать возвращения спутника, но дар уже через минуту разгорелся в ней с новой силой, требуя выхода, закинул ее в седло и заставил сжать коню бока пятками. Мидж направилась к святилищу, в котором побывала день назад.

А в этот самый миг Грейсон, совершавший утренний обход, проверил черный ход гостиницы и вошел в опустевшую комнату Мидж.

На сей раз Мидж вошла через женские ворота: не было времени огибать святилище. Внутри она встретила двух жрецов, зажигавших лампадки по углам священной залы – скоро нужно было начинать утреннюю службу. Мидж спешно коснулась лба скрещенными пальцами и подбежала к ближайшему служителю.

– Мне нужен список одержимых! – В волнении девушка схватила жреца за рукав, и он разлил немного масла на пол. Он помнил Мидж, недавнюю жертву, подвергшуюся нападению в его присутствии, но теперь она внушала ему не меньший страх, чем вчерашний мужчина в черном. Однако, Мидж была экзорцисткой – и это значило, что она имеет право на список одержимых, даже если при взгляде на нее кажется, что она не в себе.

– Я сейчас принесу.

Жрец вернулся через несколько минут, подал Мидж вытянутой рукой свиток, оставив на нем жирные пятна от масла. Девушка жадно схватила бумагу, развернула, пробежала глазами…

– Но тут все отмечены, как излеченные! О, святое Древо! Что же мне делать! Я должна хоть кому-то помочь!

– Помоги мне.

Мидж обернулась. В дверях святилища стояли трое: два мужчины в доспехах, а чуть впереди… девушка. Даже в скромном утреннем свете было видно, как она красива, а уж ее платье! Изысканный шелк переливался в лучах утреннего солнца. Очевидно, это была некая аристократка с телохранителями, явившаяся помолиться с рассветом. Что ж, очень возВышенно.

Это она обращалась к Мидж.

– Вам? – Мидж понадобилось чуть больше секунды, чтобы «прочувствовать» всю природу аристократки. – Но Вы не одержимы.

– А если я скажу, что нет? – У нее был потрясающий голос, она говорила ничуть не приглушенно, но казалось, что девушка томно шепчет. – Я дожидаюсь помощи вот уже несколько лет, и никто не может исцелить меня… Постой-ка! Что это за меч у тебя на поясе, объясни мне!

Мидж похолодела. Так это, судя по всему, та самая принцесса, оружие которой перекупил Грейсон! Вот так телохранитель, подумала она с досадой, одной рукой спасает, другой губит.

– Стража, взять ее!

Мидж выронила свиток, бросилась назад, но узорная решетка, разделявшая мужскую и женскую половину, помешала ей бежать. В зазор между решеткой и стволом Древа девушке было не протиснуться. Она успела только вжаться в узкий проем, как телохранители принцессы выдернули ее назад и заломили ей руки за спину. Один жрец, уже второй день подряд видящий насилие в священном месте, от волнения потерял сознание, второй выскочил из залы, точно муха, метавшаяся по комнате и, наконец, нашедшая окно. Мидж было неоткуда ждать помощи. Принцесса медленно подошла к ней, покачивая бедрами.

– Так-так. Меч и маска. И обе вещи тебе не принадлежат. Воровка, прикрывающаяся званием экзорциста? Забавно… и в той же степени омерзительно. В мой дворец ее, парни!

На сей раз Мидж потеряла сознание уже привычным ей способом: от удара по голове, все перед глазами мгновенно погасло, точно задули свечу.

Очнулась она тоже от не то что бы оригинальной причины: на девушку вылили ведро ледяной воды и отшлепали по щекам (даже несколько сильнее, чем требовалось). Первым, что Мидж увидела, открыв глаза, была одутловатая бурая физиономия одного из телохранителей принцессы.

– А теперь ты у меня запоешь, падаль! – Мужик отвесил Мидж крепкую оплеуху. – Или я из тебя все кишки вытащу!

– Потише, Хьюберт. – У него из-за плеча в поле зрения Мидж вплыла принцесса. – оставь нас наедине.

– Но, госпожа…

– Я должна бояться связанной девицы? – В голосе аристократки слышался такой холод, что Мидж задалась вопросом, не свело ли у той от него зубы.

Хьюберт поклонился и вышел из комнаты. Мидж как раз удалось улучить минутку на разглядывание обстановки (витражные вставки на окнах, дорогие гардины, позолоченные канделябры и рамы картин, обрамляющие какие-то утопающие в жабо краснощекие морды), прежде чем принцесса взяла ее за подбородок и, нещадно впиваясь ногтями в кожу, дернула на себя.

– Мне не нравятся методы моих парней, но это не значит, что я буду мягкой, птичка. Напой-ка мне, давно ли экзорцисты стали красть?

– Я ничего не крала! – Мидж дышала тяжело, как загнанная лошадь – от возмущения и напряжения. – Кузнец продал меч, как только услышал цену больше, чем ты предлагала.

Принцесса нахмурила изящные брови, щелкнула пальцами. Дверь за ее спиной мигом отворилась.

– Хьюберт, пошли узнать, правда ли кузнец продал меч по собственной воле.

Телохранитель согнулся поклоне, настолько низком, насколько это позволяли доспехи, и снова ушел. Пальцы принцессы на челюсти Мидж не ослабли ни на йоту.

– Что ж, это хитро, но не является преступлением. Тебе повезло, если сейчас ты не врешь. Но что скажешь насчет маски? Я знаю, что такая в мире только одна.

Мидж закрыла глаза, собираясь с мыслями. Сейчас она может солгать – но что сказать? И на какие зверства способна принцесса? Можно сказать правду. Но не будет ли только хуже?

– Вчера я уже встречала человека, который спрашивал ровно то же самое. Может быть, вам стоит встретиться?

Ногти впились в кожу так, что Мидж застонала.

– Я. Задала. Вопрос.

– Мне отдал ее один маг. На прощание. Как память о нашей любви.

Принцесса отшатнулась от пленницы, отвернулась от нее, прижав ладони к лицу.

– О, Тэль-заступница! Продолжай… Кто был тот маг?

– Ты его не знаешь.

Принцесса покачала головой, так что ее длинные волнистые волосы шевельнулись на спине осторожной черной куницей.

– Назови имя. И проверим.

– Айнар, – прохрипела Мидж. Каждая буква царапала и жгла ее горло.

Принцесса рухнула на колени, согнулась, словно пыталась стать как можно более незаметной, и зарыдала.

– О, Тэль-заступница! Он придет за мной, он убьет меня! – выла принцесса. Мидж еще чувствовала боль от ее захвата, и, в то же время, не могла не проникнуться к плачущей аристократке жалостью.

– Что? Почему? Ты знаешь, где сейчас Айнар?

Принцесса перестала рыдать и обернулась через плечо, шмыгая носиком (даже слезы ничуть не умалили ее красоты!):

– Если ты его возлюбленная, Айнар придет и отомстит за то, что я так плохо обошлась с тобой! Скажи, как мне загладить свою вину? – Принцесса поползла по полу, словно рабыня, и попыталась обнять щиколотки Мидж. Пленница едва успела поджать ноги под стул (благо они, в отличие от рук, не были привязаны).

– Не надо этого, леди! Лучше развяжите меня!

– О, конечно, конечно!

Не переставая всхлипывать, принцесса принялась ковырять узлы на веревках Мидж, сломала ноготь и даже не обратила на то внимание… Пленница предложила взять нож, и принцесса позвала второго телохранителя из тех двоих, что были в святилище. Мидж развязали. Вернулся Хьюберт с подтверждением, что кузнец действительно продал меч по доброй воле. Мидж слышала из-за двери, как принцесса отчитывает телохранителя, когда он сказал «Ну, я ему двинул на всякий случай… Пару раз. Под ребра, в челюсть и по голове…»

Мидж была бы спокойна, что все так уладилось, если б магия не тащила ее на улицу, на поиск одержимых. Она пока не планировала открывать своей пленительнице, что их отношения с Айнаром уже давно не такие теплые, как та подумала. За окном давно рассвело, и когда тени почти исчезли, Мидж ощутила, что больше не может ждать. Магия ныла в ней, как больной зуб, и девушка распахнула двери комнаты, в которой находилась, надеясь, что выйдет из замка беспрепятственно, но в коридоре столкнулась с принцессой. Красавица взяла гостью (так, очевидно, сменился статус недавней пленницы) под локоть и попробовала потянуть за собой:

– Я приготовила нам стол с яствами.

– Это замечательно, но… Я должна срочно кого-нибудь вылечить.

Принцесса изумленно вскинула брови.

– Я не обычная экзорцистка. Изгонять демонов – не просто мое призвание, но потребность. Я не знаю, может ли мне навредить неиспользуемая магия, но состояние, когда она копится во мне, не самое приятное.

– О, я уже подготовила все для ритуала! – Шелковая ладонь погладила руку Мидж. – Наполнен бассейн для омовения. Хочешь, я пошлю за твоим ритуальным одеянием?

Мидж собиралась кивнуть, но магия хлестнула ее изнутри, как распрямившаяся пружина, и девушка рухнула на колени, пытаясь отдышаться. Принцесса в ужасе прижала руки к щекам.

– Веди к воде. Быстро, – прохрипела Мидж. И аристократка покорно закинула руку гостьи себе на плечо и повела по коридору.

Мидж кое-как содрала с себя одежду и плюхнулась в воду. Бассейн был заполнен почти до краев: вода, а сверху, как взбитые сливки, ароматная пена. По сути, это не имело значения для ритуала, если экзорцист или пациент хотели превратить изгнание демона в веселое купание, чтобы бояться чуть меньше, желание можно было легко удовлетворить. Принцесса разделась вслед за Мидж и тоже погрузилась в воду.

– Дай руку, – скомандовала экзорцистка. – Я не чувствую в тебе демона, но…

Да, когда они соприкоснулись в коридоре, она ощутила, что принцесса и не чиста: в ней клубилась тьма проклятия. Мидж еще никогда не снимала проклятий и сомневалась, что у нее достанет на то сил, но попробовать стоило. Принцесса протянула ей руку, и экзорцистка сжала ее ладонь. А потом погнала из себя магию. Это было болезненней, чем обычно, и все же ощущалось, как облегчение – как рвота, если угодно, только всем организмом сразу, изнутри и снаружи, каждой клеткой кожи. Сперва магия была невидима, но вскоре сцепленные пальцы девушек засияли радужными всполохами, и принцесса захихикала, чувствуя легкую щекотку. Весь ритуал длился не больше десяти минут, но Мидж хватило и этого: совершенно обессиленная, она откинулась на бортик бассейна.

– Не знаю, подействовало ли… Обычно экзорцисты не лечат проклятия.

– Посмотрим, проверим. – Аристократка покрутила рукой, уже потерявшей свое сияние, и опустила ее под воду. – Если что, ты ведь сможешь договориться с Айнаром?

Мидж вздохнула. Настало время правды. Еще до того, как договорила, она вся подобралась, на случай, если придется бежать.

– Должна признаться, я уже давно не его возлюбленная. Я сама его ищу. И вовсе не затем, чтобы договариваться.

Принцесса насторожилась, напряглась, словно осторожная белка, услышавшая шум.

– Продолжай.

– Я хочу его убить.

Принцесса лучезарно улыбнулась. На секунду Мидж показалось, что в ее чертах мелькнуло что-то кровожадное, монструозное… Хотя – нет, у красавицы было неукоснительно очаровательное выражение лица.

– Забавно, я тоже. Еще более забавно, что это ничего не меняет. Я расположена к тебе теперь только еще больше, чем была. При условии, если ты, конечно, не врешь.

Мидж покачала головой.

– Это он наложил на тебя проклятие? В чем оно состоит?

– Что ж, правда за правду. Меня зовут Геселин и я выдаю себя за путешествующую инкогнито принцессу. На деле же я даже не благородного происхождения. Я встретилась с Айнаром в Нимке, пыталась поступить к нему в ученицы, но успокоилась на том, что он одарил меня тем, что я просила… И проклятием заодно. Хотя и подарку его я вовсе не рада.

Мидж очень хотелось расспросить подробнее, но она понимала: еще не время. Как раз в этот момент в купальню впорхнули служанки с подносами.

– Миледи не пришла в обеденную залу, и мы решили принести яства сюда, – сказала одна из них, судя по более дорогому платью, чем у других, старшая по должности. Геселин благосклонно кивнула и указала, куда ставить тарелки с фруктами и бокалы. Девушки исполнили молчаливый приказ и удалились.

– Прекрасная прислуга, выучили все мои привычки меньше, чем за месяц. – Аристократка отпила глоток вина. – Я тут уже полгода. Не стесняйся, пей, и подплывай поближе.

Мидж нерешительно взяла вино, понюхала и осторожно отхлебнула.

– Там нет яда или сонного порошка.

– Достаточно действия самого вина, чтобы выбить меня из колеи. Но я не обижу твоего гостеприимства. – Мидж отсалютовала принцессе бокалом и отпила глоток. Великолепно!

– Как мило. – Усмехнулась Геселин, наблюдая. – Ты точно такая, какой я всегда представляла себе типичную айнианку. Ты соглашаешься не из покорности, но из наивности. Это так трогательно. Не боишься, что я опою тебя и сделаю что-нибудь порочное?

– То, что типичные уризенианки считают порочным, для верующих в Святое Древо – только разновидность веселья. – Равнодушно пожала плечами Мидж, отпивая из бокала. Геселин расхохоталась, запрокидывая голову, так что даже намокли ее увязанные в пучок волосы.

– Ты еще лучше, чем я могла вообразить за пару часов нашего знакомства… или мечтать вообще, имея в виду бралентиан. Надеюсь, мы споемся.

– Хочешь присоединиться к нашей группе? Искать вместе Айнара?

Геселин вынула из пены руку, протянула ее Мидж.

– Больше всего на свете.

Лица обеих девушек исказили похожие жестокие гримасы.

– Твоя помощь будет кстати. На своего напарника я не очень-то рассчитываю, хоть и плачу ему. Что ж, добро пожаловать в компанию. – Мидж с размаху соединила их руки, так что вода меж ладоней брызнула фонтаном.

– Ах, кстати… Ты сказала, напарник?

– Ну. – Мидж снова взялась за бокал. – Вообще-то он телохранитель, но он что-то не очень меня стережет.

И тут за дверью послышался грохот. У Мидж изумленно вытянулось лицо, Геселин озабоченно сдвинула бровки. Звук приближался.

– Кажется, ты его недооцениваешь, – произнесла принцесса, когда двери распахнулись: Хьюберт раскрыл их спиной. Он пятился, выставив руки вверх в сдающемся жесте, пытаясь не касаться направленного на него меча Грейсона. Полулинорм вошел за ним следом.

– Грейсон, расслабься, у нас тут девчачьи посиделки, а не преступление, – крикнула Мидж из бассейна, опускаясь в пену до самого подбородка. Телохранитель сперва посмотрел на нее быстрым вараньим взглядом, и только потом опустил меч. Геселин движением отпустила напрягшегося Хьюберта.

– Ты снова убежала, – укоризненно буркнул Грейсон. – Могла бы сказать мне… что идешь в гости к такой очаровательно леди. Эй, я буду третьим!

И мужчина стремительно сбросил перевязь с ножнами, сорвал с себя рубашку, стряхнул с ног сапоги и прямо в брюках прыгнул в бассейн. Мидж плеснуло водой в лицо, в бокал попала пена… Девушка состроила недовольную гримаску, сверля напарника взглядом.

– А кузнец мне соврал, что тебя похитили.

– Сперва так и было. Но потом мы выяснили, что мы с принцессой на одной стороне.

– Теперь я иду с вами. – Геселин подплыла к Грейсону и положила руки ему на плечи. Он ухмыльнулся, оценивающе рассматривая ее возвышающуюся над уровнем пены голую грудь.

– Я не против.

– Ну еще бы.

Глава 6

Что же находим мы? В чувствах – страдания,

В страсти – мученья залог бесконечного,

В людях – обман. А мечты и желания?

Боже мой! Много ли в них долговечного?

Алексей Апухтин, «Жизнь»

Отправляясь в путь, Геселин прихватила с собой почти четверть всех своих многочисленных нарядов. Перепало кое-что и Мидж: ей пришлись впору старые (то есть, вышедшие из моды) сапоги новой знакомой. Грейсон удовольствовался новыми, ни разу не использовавшимися ножнами для меча.

Также Геселин выделила отряду новенькую повозку, в которой, при желании, они с Мидж вполне могли бы разместиться на ночлег (но не Грейсон – ноги бы не влезли, а высунуть их из окна он вряд ли бы согласился). Двое бодрых лошадей тянули ее по степи, Грейсон сидел на козлах и правил, Мидж на верном Ясене, освобожденном от поклажи, скакала рядом.

– Кажется, отныне наше путешествие будет проходить с куда большим комфортом, – сказала Мидж, вспоминая тяжелую дорогу, что ей пришлось проделать из Бралентии до Межевых земель.

Заметно побледневшая Геселин высунулась из окна повозки, обмахиваясь платком:

– Если по-твоему это – комфорт, я даже не буду спрашивать, какого ты рода…

– Да уж не чета Вам, принцесса. – Мидж отвернулась, прижимая губы к плечу, чтобы смешок не вырвался наружу.

Она одобряла, что к ним теперь присоединилась Геселин, к тому же, красавица очень легко влилась в их с Грейсоном дуэт: мужчина и аристократка быстро нашли общий язык, словно кот и кошка, которым достаточно понюхать хвост друг друга, чтобы решить, нравятся они друг другу или нет. При этом, Мидж понимала, что, по сути, находится в компании двух людей, ни одному из которых до конца не доверяет. Но все же у них была причина путешествовать всем втроем вместе, а нужда испокон веков была способна сплотить лучше любых клятв. И душа Мидж теперь была спокойней, чем обычно.

Однако проклятие все еще вело ее, словно козу на веревке, вперед.

– Нам надо бы поспешить, – сказала Мидж, когда закат алой ниткой протянулся над землей.

– Это из-за твоей магии? – спросил Грейсон, обернувшись. Мидж кивнула.

Геселин снова высунула голову наружу. Закатные лучи изысканно играли на ее фарфоровых щеках румянцем.

– Почему ты не можешь снова сбросить магию на меня?

– Не смогу. Я попробовала вылечить тебя, и вне зависимости от того, получилось это или нет, повторно магия тебя просто не коснется. Но я не думаю, что в тебе был демон, нет. Я бы его ощутила.

Геселин печально покачала головой. То ли ее дурнота прошла, то ли изначально была наигранной, но теперь аристократка полностью погрузилась в мысли. По ее глазам было видно, что какая-то идея мучит ее. Но девушка не спросила у своих спутников ничего.

– Так значит, у тебя всегда есть только одна попытка? – нарочито безразличным тоном подал голос Грейсон. Тем не менее, Мидж показалось, что на самом деле, его до крайности волнует этот вопрос.

– А больше мне и не нужно. Ты видел меня в деле. Я бью без промаха. Моя магия настолько сильна, что почти обладает собственным разумом. Она знает, кто нуждается в излечении, а кто уже нет. Я могу насильно излить ее на выбранного мною человека, но нечасто. Это волшебство во мне – словно зверь, ждущий подношений в виде демонов. Если он долго не получает пищи, то может взбеситься.

Грейсон кивнул, глядя вперед, на дорогу, хоть пейзаж перед путниками не менялся с самого полудня.

– А твоя магия становится сильнее или слабее со временем?

– Она не меняется. Но если долго не давать ей выхода, начинает грызть меня. Именно поэтому я прошу поспешить – чтобы меня не схватило в дороге.

– Мы прибудем в следующее поселение, я думаю, через двенадцать-четырнадцать часов, если не остановимся на привал.

– Остановимся! – выкрикнула из недр повозки Геселин.

Мидж, тем временем поравнявшаяся с Грейсоном, с улыбкой покачала головой.

– Ох уж эти принцессы. Давай сделаем привал, как только окончательно стемнеет. Мы можем себе это позволить.

– Мидж, – откликнулся Грейсон. – Как тебе живется с такой магической силой?

Девушка пожала плечами.

– Непросто. Но я приноровилась.

И она пришпорила Ясеня, вырываясь вперед, чтобы не быть обязанной отвечать на новые вопросы.

Когда компания расположилась на ночлег, Грейсон разжег костер. Геселин еще в городе запаслась углем, и теперь не было нужды собирать для огня ветки чахлых кустиков. Мидж вытащила из повозки одеяла, расстелила их на земле. Одеяла были куда мягче и теплей, чем та два рваных лоскута, которыми она привыкла укрываться на ночь.

– Что вы делаете? – спросила Геселин. – Можно же спать в повозке! Мы с Мидж легли бы на лавочки, а Грейсон – на пол, посередине.

– Мы не можем не нести вахту, – ответила Мидж. – Да, пространство идеально просматривается со всех сторон, пока не наступила ночь, а потом мгла скроет от нас приближение и разбойников, и диких зверей.

– Да и я привык спать на свежем воздухе. – Грейсон ухмыльнулся. – К тому же, я так храплю, что вы просто не заснете.

– Да, – сказала Мидж. – Подтверждаю, я уже насладилась.

Пока Грейсон расседлывал лошадей, девушки занялись ужином. У Мидж слюнки текли при виде того богатства, которое Геселин раскладывала на земле, извлекая из мешка. Мясо, рыба, овощи, фрукты, сыр… за время долгого путешествия Мидж нередко приходилось голодать, нередко – в течение нескольких суток, и теперь ощущение насыщения дарило ей непередаваемые по приятности чувства, сравнимые с влюбленностью и возвращением домой. Для айнианки это даже не было странно, тем более – стыдно, а вот уризенианки с их культом усмирения плоти ради высшей цели (и красоты, которая была второй благодетелью женщины, наравне с целомудрием) определенно осудили бы Мидж, поделись она с кем-нибудь своими переживаниями. Она сама мысленно порой стыдила себя за удовольствие от еды – в голове у Мидж жила маленькая уризенианка, плод ее прошлого, ее юношеских лет в монастыре.

Девушки закончили раньше, чем Грейсон. Геселин закуталась в меха, а Мидж – в свою старую попонку. Жир с мяса капал на угли, шипя.

– Грейсон что-то долго там возится, – сказала Мидж.

– Что ж, это нам на руку, не так ли? Самое время спросить у тебя кое-что, подружка.

Мидж ухватила кусок, который, как ей показалось, прожарился, подула на пальцы, сунула в рот.

– Например, что?

Геселин пожала плечами, так что меха на них двинулись, соблазнительно оттеняя гладкость и розовость ее кожи.

– Так… Грейсон. Вы с ним в сношениях?

– Что? – Мидж чуть было не выронила от неожиданности кусок изо рта.

– Спите? О Уризен, о чем я спрашиваю.

– Нет. – Мидж продолжила жевать, но медленней, чем до того. – А что?

– Он… привлекательный.

Мидж не удержалась и расхохоталась. Она смеялась, пока не подавилась и не закашлялась. Геселин смотрела на нее, сдвинув тонкие бровки.

– Ты правда так думаешь? О, я верю, что у Грейсона богатый послужной список, но подозреваю, что там только пьяненькие дочурки трактирщиков, наивные пастушки, да, в лучшем случае, скучающие певички. Но ты… Я не думала, что ты обратишь на него внимание. Я понимаю, почему так неотразим был Айнар, ведь и ты наверняка подпала под его чары, не только я, как и многие другие, но что б так…

Геселин покачала головой, но не успела ответить – мужчина закончил ухаживать за лошадьми и присоединился к трапезе. Он точно так же, как до него Мидж, ухватил кусок, прожаренный, как ему показалось, и с видимым наслаждением целиком засунул в рот.