Морозов

– Кем? – Я ощутил, как мог голос дрогнул.

– Собой, – соблазнительно выдохнула Анна. – Ты станешь собой настоящим. Найдешь, наконец, себя…

И я выпил.

Отвар оказался терпким. На языке ощутилась горечь степной полыни, отголосок дымного закатного можжевельника, сладкий привкус горячего миндаля, затухающее эхо хвойных лесов, заваленных снегом. И мир дрогнул. Замерцал, переливаясь вспыхивающими в сознании огоньками. Пространство вокруг завертелось, а тело внезапно стало ватным.

Ноги не слушались, колени подогнулись, и я осел на холодный пол. Замотал головой, силясь прийти в себя.

– Что это… за дрянь?

– Отвар для испытания, – был мне ответ. И в голосе Анны, как мне показалось, послышалась легкая тревога. – Для каждого его вкус свой. И…

Пол затрясся. Спина и затылок врезались во что-то твердое, выбивая из меня остатки сознания. И я понял, что лежу на камнях.

– Чужеземцы. Как же с вами тяжело, – прошипел рассерженный голос.

Послышался цокот каблуков. Кто-то остановился возле меня. Присел рядом. Сильная рука приоткрыла мне рот, надавив на подбородок. Мне подумалось, что девушки тут на редкость сильные и коварные. Но в этот момент на язык упали густые капли, и мысли о девичьих острых коленях рядом с моим лицом тотчас испарились.

– Пей!

В голосе Анны прозвучал приказ. Я подчинился, проглотив отдающую металлом солоноватую вязкую жидкость. И слабость начала понемногу проходить. «Кровь?» – отстраненно подумал я.

Мне даже удалось полностью открыть глаза. Рядом со мной, подобрав под себя ноги, сидела Анна. Она замотала вокруг запястья тонкий шарфик, который до того обвивал ее тонкую шею.

– Это самая простая часть обряда, – предупредила меня она. – Придется немного потерпеть.

Я не успел уточнить, что именно придется терпеть, как она опустила ладонь в кружевной перчатке и прикоснулась к моему лбу кончиками пальцев. Я стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть. От ее кожи веяло таким холодом, что мне на секунду показалось, будто мозг в черепной коробке превратился в кусок льда.

Анна же щелкнула пальцами, и вокруг меня закружились чернильные рваные тени.

Они ускоряли свою пляску. И вот уже нельзя было выделить одну из фигур. Они двигались настолько быстро, что очертания размылись, превращая этот танец в черный вихрь, в центре которого стояла мадам Барова. А я лежал на своем предсмертном ложе у ее соблазнительных стройных ног.

Вихрь ускорился. Мне послышалось, как под напором этого смерча затрещали стены. А затем тени взмыли к потолку, сливаясь в большой загнутый кинжал. Тонкий волнистый клинок упал, пробив мне плечо и пригвоздив меня к полу. Кожу обожгло, словно к месту приложили раскаленное добела железо. Я хотел закричать, да только голос меня подвел. Тело не могло пошевелиться. И когда боль стала настолько невыносимой, что перед глазами появились искры, а мысли замедлились, все мигом стихло.

– Пора возвращаться в мир. До встречи, темный.

Анна легко провела ладонью по моему лбу, стирая выступившие на коже крупные капли испарины. Пол внезапно сделался упругим, как батут, а потом и вовсе превратился в густой кисель, который поглощал меня. Я медленно погружался в него, мерно тонул в этой обволакивающей меня черной бездонной пустоте…

Глава 4. Сваор

Я резко сел на кровати и тут же пожалел о проявленном безрассудстве. Чувствовал себя скверно. Голова закружилась, а зрение расфокусировалось. Пространство опасно покачнулось, отчего я едва не упал с кровати.

Тело выгибало, а голову как будто стянули ремнем, сжимая виски. Кости ныли. Мысли во мне рвались, словно клубок гнилых ниток. Горло пересохло. Безумно хотелось пить. Я провел кончиком языка по растрескавшимся губам, но легче от этого не стало. Вдобавок все тело болело, будто меня на всей скорости сбил КамАЗ и потащил за собой по дороге.

Я был не в той комнате, где медсестра отправила меня в мир духов. Помещение было просторным, с высоким потолком, большими окнами с плотными шторами бордового цвета. Кровать изумила красивой резной спинкой и столбиками, на которые можно было повесить балдахин. Объемный шкаф, небольшой диванчик с полосатой обивкой, рабочий стол, на котором высилась фигурка крылатого льва. На свободной стене висела картина. На ней была изображена стройная женщина в черном платье, шляпке с короткой вуалью и кружевных перчатках. На ее руках сидело что-то пушистое. Я не сумел разобрать, что там было за животное, но морда была крысячьей.

В кресле у входа дремала незнакомая мне девушка в светлом сарафане. Она поджала под себя загорелые ноги. Заплетенные в длинную косу рыжеватые волосы были перекинуты через плечо. Между прядями виднелась яркая красная лента. Заслышав поднятый мной шум, девушка вздрогнула. Резко открыла глаза, осмотрелась по сторонам. Вид у нее был растерянный. Словно она пыталась понять, где находится. Скорее всего, ей приснился кошмар. Или видения из прошлого. Настолько реалистичные, что нельзя было определить, где сон, а где явь. Я часто так просыпался, пытаясь отогнать воспоминания о службе. Но даже те ужасы не шли ни в какое сравнение с тем, что приснилось мне сегодня.

Я невольно почесал место, куда во сне ударил кинжал. Стянул с плеча ткань и с удивлением и ужасом уставился на черный шрам, который был причиной зуда.

Девушка поднялась с кресла и подошла ко мне. Толкнула на матрас, укладывая на кровать. Потом деловито осмотрела мои глаза. Прощупала кожу на лице и шее. Я бы не удивился, если бы она решила проверить мои зубы, но незнакомка не стала этого делать.

– Жив и даже цел, – довольно отметила она. – Значит, ритуал сработал. Ну, добро пожаловать домой, мастер. Вам что-нибудь нужно?

В ее голосе послышалось подобострастие. Словно я был выше ее по статусу. Она попятилась и странно склонила голову.

– Ты… чего? Стебешься? – недоуменно уточнил.

Девушка непонимающе посмотрела на меня.

– Стебешься? – переспросила она.

Вероятно, это слово было здесь не в ходу. Пришлось перефразировать:

– Издеваешься?

Девушка замотала головой так, что мне показалось, что та сейчас отвалится.

– Как можно? Вы носитель Силы. В вас течет княжеская кровь…

– Княжеская? – снова не понял.

Но разговор прервал Денис, который вошел в комнату без стука.

– Пришел в себя? – уточнил он, глядя на девушку.

Та обернулась и с готовностью кивнула.

– Маришка, помоги ему привести себя в порядок и одеться, – строго произнес парень. – И проводи в столовую. Нас ждет обед.

Я хотел сказать ему, что стоило бы говорить со мной напрямую, но не успел. Денис полоснул меня мрачным взглядом, в котором мелькнула неприязнь, а потом развернулся и вышел из комнаты. Маришка же подошла к стопке одежды. Обернулась ко мне.

– Вам стоит сначала умыться, мастер.

– Пожалуй.

– Там есть полотенца и мыло… – Девица покраснела и потупилась.

Я уже поднялся с кровати и запоздало понял, что оказался полностью обнажен. Решил, что стесняться мне нечего, и потому с трудом доковылял до двери. Маришка хотела было помочь мне, но я остановил ее:

– Не нужно. Пожалуй, я смогу сам себя обслужить.

Ванная оказалась более чем приличной. Она была просторной, облицованной плиткой под серый мрамор. Напротив входа виднелось огромное витражное окно. Комнату наполнил солнечный свет, окрашенный сквозь цветные стеклышки в разные оттенки. Вдоль стены стояла огромная овальная ванна на массивных бронзовых ножках в виде львиных лап. В углу расположилась душевая со стеклянной дверцей, чуть дальше высился унитаз. В противоположной стороне раскинулась большая белоснежная раковина с бронзовым краном. На стене висело крупное зеркало, обрамленное по бокам круглыми лампами. Но больше всего меня поразил потолок с мозаикой, изображающей небо, парящих в нем полуобнаженных женщин, едва прикрытых цветами. С центра потолка свисала люстра. Я даже не сразу осознал, что вижу это великолепие из хрусталя в ванной комнате.

– Святые угодники, – вырвалось у меня. – Да у меня вся квартира меньше…

Я прошел в душевую, найдя там полочку с мыльными принадлежностями в узких бутылочках в одном стиле. К счастью, все они пахли не розами. Древесный аромат был тягучим и вязким. Судя по этикетке, которую я сорвал, найденная там же мочалка была новой.

Потом повернул ручку, чтобы открыть воду. И заорал. Вода упругими струями ударила со стен с трех сторон. А вдобавок полилась сверху из прямоугольной секции.

Дверь душевой тут же распахнулась и в нее ворвалась Маришка. Она закрыла кран и затараторила:

– Простите, мастер. Мне стоило настроить температуру самой. И проверить режим душа…

– Все хорошо.

На этот раз я смутился. Стоял перед красивой девушкой, прикрыв пах мочалкой. А она выглядела весьма привлекательной в намокшем сарафане, который облепил ее ладную фигурку. Очевидно, что бюстгальтера на ней не было, и я едва смог заставить себя отвести взгляд от заострившихся вершинок груди.

Маришка виновато улыбнулась, откинула за спину косу, а потом мягко оттеснила меня к стене. Сама настроила режим душа, чтобы вода лилась только из лейки. Отрегулировала температуру. Затем вышла из кабинки, чтобы скинуть одежду.

– Что… – опешил я.

– Я не могу вас оставить тут одного, – пояснила девушка, становясь за моей спиной. – Позвольте, мастер.

– Не стоит…

– Если я не справлюсь, то мастер Денис будет недоволен, – с тревогой сообщила она и взяла из моих рук мочалку.

– Ну, если так. – В итоге, сдался.

Позади меня громко дышала девушка. Или эти звуки издавал я сам. В закрытом пространстве быстро собрался пар. Вода сбегала по ногам и уходила в несколько сливных отверстий, создавая воронки.

Маришка взбила пену на мочалке и принялась намыливать спину. Затем перешла на плечи. При этом ее грудь касалась моей кожи.

– Обопритесь о стену, мастер. Чтобы было удобно.

Я подчинился, надеясь, что девица не заметит, что от ее заботы мое тело местами стало немного жестким. Однако переживания оказались пустыми. Девушка обошла меня и принялась мыть мою грудь. А затем и нижнюю часть тела.

– Мариш… – Я взял ее за руку, не позволяя коснуться твердости. – Не надо.

– Мы не делаем ничего дурного. – Она лукаво улыбнулась и провела второй ладонью по моему животу.

Я позволил ее пальцам спуститься и резко выдохнул через зубы.

– Не надо, – повторил уже с нажимом.

Мне казалось странным, что служанка потакает всем моим потребностям. Может, тут было так заведено, но я привык, что девушка должна быть со мной, если сама хочет.

Девушка потупилась и покраснела, и я понял, что поступаю правильно.

– Вы не серчаете на меня? – спросила она настороженно. – Я сделала что-то не так?

– Ты замечательно мне помогла, милая. А теперь оставь меня одного ненадолго.

– Конечно. – Маришка понятливо кивнула и выпрыгнула из душевой.

Там она наскоро вытерлась полотенцем, потом набросила сарафан на стройное загорелое тело и вышла из комнаты. Я проводил ее голодным взглядом и решительно сунул голову под струи душа.

Я был готов через пару минут. Закрутив кран и смыв с себя пену, выбрался наружу. Снял с крючка полотенце и насухо растер кожу. В голове посветлело. Тело словно дышало каждой открытой порой. Обернув ткань вокруг бедер, я шагнул в спальню.

Там меня ждала раскрасневшаяся девушка. Она разложила кровати, застеленной темно-красным покрывалом, костюм. Тот состоял из брюк, рубашки и пиджака со странной вышивкой на груди. Но больше всего меня удивил галстук.

Скинул полотенце и быстро оделся в предложенное. Уточнять, зачем это нужно, я посчитал лишним. Закончив облачаться, взглянул в зеркало. Таким я видел себя в последний раз, наверное, на выпускном в школе. И то до момента окончания части с вручением аттестатов. Только тот костюм был куда дешевле. Ткань оказалась мягче и приятнее к коже. На нагрудном кармане виднелась вышивка, и я обвел ее пальцем. Голова льва из красных и желтых нитей казалась слишком яркой на черном фоне.

– Вам идет.

Я обернулся. Маришка стояла в паре шагов, с чисто женским интересом рассматривая меня.

– Спасибо, – ответил я, мучаясь с галстуком.

– Давайте я все-таки помогу.

Девушка подошла ко мне почти вплотную. Стали заметны веснушки на ее вздернутом носике. В карих глазах вспыхнули янтарные искорки. Она быстро справилась с непослушным узлом. Затем застегнула запонки. Поправила узел галстука и промурлыкала:

– Вот так.

– Маришка, давай ты будешь заигрывать с ним после того, как уедет комиссия,– послышалось от двери.

Мы обернулись. Денис ждал нас у входа. На нем был такой же костюм, как и у меня. Даже на груди пиджака красовался такой же герб в виде головы льва.

– Собрался? – недовольно уточнил он. – Идем.

Мы вышли из комнаты в узкий коридор.

Маришка проводила меня по коридору, затем мы спустились по узкой лестнице.

– Это черновой ход, для слуг, – пояснила она мне застенчиво. – Вы уж не говорите, что я вас вела тут. Но так быстрее.

– Спасибо, дорогая.

Вскоре мы оказались у входа в столовую, где девушка со мной попрощалась и убежала в сторону кухни, видимо. Оттуда донесся звон посуды и возмущенный возглас кого-то важного.

– Проходите, мастер, – произнес негромкий голос, и я повернул голову.

Передо мной стоял немолодой, но крепкий мужчина с широким чисто выбритым лицом, в темно-сером костюме, светлой рубашке и бабочке. На сгибе локтя он держал белое полотенце.

– Обед ждет вас. – Он сделал приглашающий жест в сторону стола.

За ним уже сидел Денис и следил за мной цепким взглядом. Будто ждал от меня какой-то подлянки. Быть может, он думал, что я не знаю как вести себя, или беспокоился, что я заберусь на спинку стула.

Я кивнул и прошел в столовую. Слуга бодрым шагом подошел к одному из стульев и отодвинул его, предложив мне сесть.

– Спасибо, – сухо поблагодарил я, хотя испытал неловкость.

Мужчина сделал взмах рукой, подчиняясь которому в комнату тут же внесли подносы с блюдами.

– В следующий раз поторопись, – недовольно проворчал Денис. – Я ждал тебя непозволительно долго.

– В следующий раз? – язвительно уточнил я. – Пусть та бабенка, которая опоила меня непонятно чем, сначала спрашивает разрешение.

Такого ответа от меня не ждали, и парень позабыл, что надо держать лицо. Но быстро нашелся и деликатно откашлялся.

– В следующий раз, когда она решит спасти тебя, – ядовито добавил Денис и расправил на коленях льняную салфетку, которая до того лежала на столе.

Я повторил его движение и немного завис, рассматривая ряд столовых приборов.

– Проблемы? – Денис приподнял одну бровь.

– Никаких, – ответил я легко, а потом понял, что не хочу принимать эту игру. – Хотя…

– Что?

– У тебя проблемы? – спросил я, поставив локти на стол.

– О чем речь?

– Я попал сюда не по своей воле, и мы оба это знаем. Ведь так?

Денис помрачнел и постучал лезвием ножа по высокому бокалу с водой. Слуги тотчас покинули столовую.

– Я доверяю людям, которые мне служат, но все же предпочел бы, чтобы мы обсуждали подобные вопросы наедине.

– А я бы предпочел, чтобы ты не вел себя как высокомерный урод, – припечатал я и тоже постучал ножом по бокалу.

– Что? – Парень изумленно уставился на меня. Видимо не часто ему приходилось слышать подобное.

– Не просил вызывать меня. Потом не просил о помощи. И не стану мириться с твоим отношением.

– Это каким? – Денис сглотнул, посмотрев над моей головой.

Я проследил за его взглядом, заметив мужчину в сером костюме.

– Федор, принеси нам отвара.

– Семейного? – уточнил слуга.

– Нет. Пожалуй, для него рановато, – ответил парень с кривой улыбкой.

Я подумал, что мы внешне похожи с этим щеголем. Но вслух такого не сказал. Вместо этого взял ложку и принялся за наваристую похлебку с лисичками, телятиной и сливками. Вкус был невероятным. Я даже зажмурился от удовольствия.

– По крайней мере, кормят тут великолепно, – похвалил я блюдо. – Федор, – я обернулся к слуге, – передайте благодарность повару.

– У нас нет повара, мастер, – сказал мужчина, ставя на стол чайник. – Только кухарка. И она будет довольна вашей похвалой.

– Наверно, мне стоит извиниться, – подал голос Денис. – Напрасно я не уделил тебе времени. Надо было поговорить.

– Согласен. – Я важно кивнул.

– В последнее время в моей… нашей семье, – он сделал ударение на слове «нашей», – случилось несколько неприятных событий.

– Ну…

– Слушай и запоминай, – начал парень неторопливо. – Я Денис Морозов. Ты – мой сводный брат. По отцу. Прибыл из Мурома после того, как отца объявили умершим.

– Из Мурома, – глупо повторил я надтреснутым голосом.

– Именно. Для того чтобы принять участие в дележе наследства.

– О как! – Я приободрился, а парень напротив закатил глаза.

– Не обольщайся. У отца составлено завещание, и ты никаким образом не можешь претендовать на наследство.

– Но я об этом не знал, – догадался я.

– Именно. Но ты решил вступить на службу Синода.

– Да?

– Так тебе стоит говорить, когда прибудет комиссия. Если, конечно, они будут тебя о чем-то спрашивать.

– А если не буду? – уточнил я.

– Тогда нам придет край, – просто ответил Морозов. – Тебя отправят на каторгу за мошеннические действия с целью поступления на государеву службу, а меня переведут в другую семью.

Я присвистнул от таких перспектив. На каторгу мне не хотелось.

– Ясно.

– В остальном больше молчи и головой кивай. А говорить буду я.

– И когда же прибудет комиссия?

Денис отложил салфетку, поднял манжет рубашки, обнажая часы и флегматично отметил:

– Самое позднее через полчаса.

Я даже подавился от неожиданности. Позади оказался Федор и ловко ударил меня между лопаток.

– Спасибо, – сипло выдавил я и подумал, что старик куда сильнее, чем казался. – Так у нас практически нет времени.

– Не только времени, – с горечью сказал парень и поднялся на ноги.

Мы вышли к широкой, застеленной ковром лестнице. С перил местами слез лак, обнажив темную древесину. У подножья лестницы, в широком холле нас ожидало двое мужчин в черных костюмах. Завидев нас, они склонили голову в приветствии.

Денис коротко кивнул. Я же, чтобы не выделяться, последовал его примеру.

– Еще не приехали? – уточнил Денис.

Слуга, который, судя по всему, был за старшего, покачал головой.

– С минуты на минуту ждем.

Я уставился на панорамные окна во всю стену, через которые был виден большой сад. И судя по зеленым листьям на деревьях, здесь была весна.

Неподалеку от крыльца стоял фонтан с белой статуей. Мужчина с двумя пистолетами на изготовку вглядывался в даль, словно охраняя дом от нападения. А от фонтана шла мощеная камнем широкая дорожка, которая вела к кованым воротам.

– Прибыли, мастер, – сказано это было торжественным тоном.

Створки ворот медленно открывались, пропуская на территорию две черных «Волги». Машины остановились у фонтана.

– Проведи их в гостиную, Федор, – распорядился Денис. – Нам предстоит тяжелый разговор.

Глава 5. Комиссия

Старик кивнул и вместе с охраной вышел на крыльцо. И я заметил, что рукава пиджаков мужчин были закатаны.

Морозов же толкнул боковую дверь, и мы оказались в гостиной. В просторной комнате расположился круглый стол, несколько глубоких кресел. У стены виднелся камин из голубоватого мрамора с узорчатой решеткой перед порталом.

Над камином висело знамя: голова оскалившегося огненного льва, вышитая на синем фоне. А подо львом красовалась надпись из ломаных букв: «Кто прав – тот смерти не боится».

Из большого окна открывался прекрасный вид на сад и крыльцо особняка. А открытая створка позволяла слышать голоса гостей.

Охрана стояла у дверей. Старик же сделал пару шагов вперед.

Из первой машины вышел пухлый мужчина в белой рясе. Он открыл заднюю дверь, и во двор выбрались двое. Еще один мужчина выбрался с переднего сиденья.

Все присутствующие были очень похожи друг на друга, словно были близкими родственниками. Сильно располневшие, наголо обритые. Даже рясы на них были одинаковыми. Единственным различием было то, что один из приехавших на заднем сиденье был старше. На вид ему было за шестьдесят. Двоим сопровождающим – около сорока.

Они направились к крыльцу. Остановились у ступеней. И осмотрев встречающую их охрану, старик недовольно поморщился и вышел вперед:

– Мир дому вашему, Федор. Мы пришли без оружия, зачем встречать нас как врагов?

– Предок этого дома говаривал, что не стоит убирать оружия, не оглядевшись, мастер Никон, – возразил встречавший делегацию Федор.

– Тоже верно, – ухмыльнулся гость, который был у белорясочников за старшего. – Надеюсь, вы пропустите нас в дом?

Последнюю фразу он произнес с едва заметной издевкой. Но Федор махнул рукой. И охрана посторонилась, пропуская делегацию.

Люди в рясах вошли в дом и вскоре оказались в гостиной. Денис шагнул им навстречу. Не очень быстро, без подобострастия. Скорее с ленцой.

– Матер Никон, какими судьбами? Я ждал мастера Феоктиста.

– Мастер Феоктист попал в отрог, – сухо ответил гость. – Так что с комиссией отправили меня.

Денис на это только кивнул.

– Никто не застрахован от такой судьбы.

– Что верно, то верно, – согласился представитель Синода и подошел к столу. Его провожатые тут же пододвинули кресло, и Никон устроился в нем.

– Мне хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз, – неожиданно твердо потребовал Денис.

– Зачем? – Никон подозрительно прищурился. – А впрочем… – Он махнул ладонью в сторону своих помощников, которые выскользнули из комнаты с неожиданной прытью.

– У меня была некая договоренность с вашим предшественником…

Никон сузил глаза и положил на столешницу потертую кожаную папку. Она явственно видела лучшие времена и исправно служила своему владельцу не один год. Мужчина постучал пальцем по столу и сообщил:

– Мастер Морозов, да будет вам известно, что мастер Феоктист осужден за взяточничество. Очень надеюсь, что вы не собираетесь предложить мне нечто подобное?

– Я бы не назвал это так, – осторожно ответил Денис и бросил на меня короткий взгляд. – Скорее это взнос в фонд на добровольных началах…

– Знаете, сколько мне служит данная вещица? – холодным голосом прервал Дениса собеседник и положил ладонь на папку. – По окончании учебы мне выдали документы, рясу и кусок кожи, из которого я был волен сделать любую вещь, которая будет служить мне на протяжении всей жизни. Одни выбирали обувь. Другие – кошель. А я предпочел сделать папку для бумаг. Чтобы всегда иметь работу, которая изменит этот мир к лучшему.

– Понятно, – едва заметно скривился Денис.

– Меня выбрали на замену Феоктисту, так как знают, что моя репутация безупречна. И таковой останется.

Поняв, что разговор наедине окончен, мужчина звонко хлопнул в ладоши, и в комнату вернулись его помощники. Морозов помрачнел. Он отошел к окну, чтобы скрыть недовольное выражение лица. Его губы сжались в жесткую линию, глаза потемнели, а на углах челюсти выступили желваки. Сложенные на груди руки напряглись, и костяшки пальцев побелели. Гости не заметили настроение хозяина или предпочли сделать вид, что ничего особенного не происходит.

Никон вынул распечатанный на машинке желтоватый лист и принялся читать:

– Итак, кто здесь у нас? Михаил Морозов. Сводный брат Дениса Морозова, который решил пойти по пути ведьмака.

Он взглянул на меня поверх листа. И я быстро кивнул. Денис шумно выдохнул и подошел ко мне. Никон отложил лист и сцепил пальцы рук.

– У сына князя наверняка есть Сила. Протяните руку, юноша.

Мой названый брат прикрыл ладонью лицо и пробормотал сдавленное ругательство. Я послушно выполнил приказ. Никон же с несвойственной для его комплекции ловкостью ухватил меня за запястье. В правой руке появилась игла, которой синодник поцарапал мою кожу. Я вздрогнул, но руку выдергивать не стал.

Капли красного упали в чашу, подставленную одним из помощников. Никон выпустил мою ладонь и уставился в чашу.

– Ага, степень родства есть, – довольно заключил он.

Родство? Это еще что за?..

– Иначе бы его не принял дом, – с раздражением ответил Денис.

– А цвет Силы, – пробормотал Никон, после чего побледнел и отшатнулся. – Черный, – произнес синодник, уставившись на меня.

Денис побледнел и тоже шокировано посмотрел на меня. Синодальная комиссия переглянулась.

– И вы хотите пойти по пути ведьмака? – уточнил Никон. – Вы в своем уме, юноша?

– Разве цвет Силы так важен? – поспешно влез в разговор «братец». – Главное – твердая воля и желание сокрушать нечисть.

На его лице проступили красные пятна. Глаза лихорадочно заблестели.

– Темные могут свернуть с этого пути, – сухо отрезал глава комиссии. – Примеры Весс и Сарковой…