Чувства

И не могу сделать ничего…

Так уж больно от этого всего…

Но выход есть всегда

И, чтоб проблем лишиться этих, -

Я, сам по себе, исчезну в никуда

В мир, где вовсе нет чужих,

Где все родны между собой,

Где нет страданий и вранья…

В загробный мир направлен я судьбой -

Никто не спрашивал моего желания....

Три выстрела

Фиолетовая трава, зеленоватое небо,

Радужный дым клубом летит из трубы,

Снова прошло это жаркое лето –

Все печали и горести уже позади.

Мы лежим и смотрим на птиц,

Будто никаких огорчений не чувствовали.

И ничего не видно из наших чёрных зениц –

Все до единого из этой жизни повыпадали.

Мы вдохнули парфюм от производства Земли,

Так в итоге до конца и не выдохнув…

Пред нами силуэт – он темен и велик,

Но лишь один начал в испуге метаться от неожиданности

И в тревоге засобирался, якобы, куда-то,

Схватив сумку и разорвав её на клочья…

Нашёл. Три выстрела. Четыре трупа. Однако

Не одной пулей поразил он двоих, не привычка сорочья

На блестящее лезть всюду и везде… Полон мрака…

Тяжелой походкой, с руками в крови,

Он тащит три трупа. Три, для него, живых,

От силуэта раненых, который голову ему возьми – да и сорви.

Дурак… Пропал, уж ходу нет назад, не вернуть своих…

Упавших от руки его же самого…

Глубокий вздох. Перезарядка. Выстрел. Грохот.

Толпа людей, все без оглядки несутся, будто заговор

У них совместный. Нет, показалось, всё это просто похоть…

Загадочный

Быстрый шаг загадочного мужчины

Довольно сильно завлекал прохожих.

То ли испуг всех окутал единый,

То ли всё от того, что он ни на кого непохожий…

Не важно. Тяжёлой поступью идёт он, задыхаясь,

Всё ускоряя с каждым метром шаг,

Он будто феникс умирает и, постепенно возрождаясь,

Торопится, как будто бы народа враг.

Шаг переходит в бег

И руки всё сильней трясутся,

Он так подобен бьющейся волне о брег,

Но все мечтания его прервутся,

Когда ударится плечом тот о прохожего.

Затем ещё раз, вновь столкнется,

Становится он на щенка теперь теперь похожим,

Которой то на боль, то на ногу натолкнется…

Он побежал, толкая всех, кто на пути,

Ему уж всё равно, что скажут, иль не скажут,

Он наплевал на всех, ему б скорей уйти,

Но не по той дороге, что покажут,

А лишь по той, что с мыслями его по пути.

И вот – конец толпы и яркий свет сквозь них всех виден,

Мужчина выбежал, остановился, подышал,

Последний вздох протяжно не хотел идти, обидел

Он его, вернулся, запоздал…

Упал уж пятый на асфальт,

Причина смерти неизвестна,

Он всей системы лишь деталь,

А смерть его – ужасный план совместный.

Потерянный

Ужасный ливень, слякоть, грязь,

Ничто не видя в полуметре от себя,

По лужам тащится старик, он зла не делал отродясь,

Да и родных, друзей лет пять назад тому погребя,

Забыл о счастье и удаче, о любви и понимании,

Не знает не приветливости, ни семьи…

И все дотла сгорели эмоции и воспоминания,

Теперь живет он будто средь чужих жизнью свиньи.

Зашёл он в дом – и тут же крик:

«Где был?! Зачем шатался?!»

А тот молчит, не хочет вновь терпеть конфликт…

«Сидел бы дома, людям не мешался..»

Слова те тронули его с большою силою,

Старик слегка так улыбнулся, посмеялся,

Зашёл в противную каморочку свою,

Заснул глубоким сном, не побоялся…

Три ночи на часах, старик торопится, бежит куда-то.

Едва одевши куртку, выскочил на улицу, упал раз пять,

Затем ещё по разу… Оставил за спиной он тех, кого любил когда-то.

Теперь его не ценят и не любят, ему уж нечего терять.

Четыре трупа он оставил в той квартире,

Дочь, зятя, двух внучат… Со всеми мыслями

Не может старичок собраться до сих пор. Четыре…

Бежал почти, и не смотря на то, что стар был, быстрыми

Шагами шёл назад… Вперёд ему пути уж нет.

А буря всё ревёт, не видно ничего.

Упал старик, не может встать… А вдалеке какой-то свет…

Быть может, это путь вперед тот, новый для него..?

Визг шин и скрип металла,

Машина пошатнулась, едва ли на бок не упала…

Да, крепок был старик, но лишь плечами,

А духом – был совсем не креп – остаток жизни просидел со слезами…

Крик горя

Громкий плач девушки, сидящей в шумной ванной,

Никем не слышен, а громкие всхлипывания

Принимают за шум воды… Куча одежды рваной

Лежит в углу, там, где противная дверь, поскрипывающая,

А под её глазами синяки, а сами те опухли уж как год,

Ведь плачет все без умолку и днём, и ночью та.

Вот к шумной реке она подойдёт,

И зарыдает вновь от слёз проклятых так устав…

Придёт домой, вновь займет ванную,

И включит воду…. Но без слёз, без горестей, без криков,

Залезет в ту, почти достав рукой нирвану,

Всё оборвёт себе сама, оставшись безликой…

Все испугались – слишком тихо, они в дверь,

А там кровавый пир устроили все черти,

Что год без умолку доставили ей миллион потерь…

Безумный разум – он бессмертен,

Душа лишь в теле лицемерный зверь…

Кареглазое счастье

Шёл депрессивности четвертый день,

Казалось, что ничто уже не помогало…

Но где-то там, вдали, надежды тень

Осталась, но будто этого и не хватало…

Депрессия взяла над разумом контроль,

Теперь уж все не кажется таким блестящим,

А сердце потеряло в теле свою роль -

Не буду я казаться больше настоящим,

А жизнь не будет больше мне мешаться,

Ведь её больше во мне нет…

Но так не хочется прощаться,

Но так не хочется терять твой след…

Внезапно, где-то в тени, появился силуэт,

Оттенком явно отличающийся от тьмы,

Он будто светом выделяется. Вот бред…

Разворачиваясь, я огорченный иду в руки Сатаны,

Но что-то сзади задевает рукой холодной,

Будто лёд, но нежная такая, словно коробочка хлопка.

Я поворачиваюсь вновь и ничего сказать, уж, не способный,

Молчу пред ней, пред кареглазой, робкой

Девушкой, пред малым кареглазым счастьем.

Она стоит, свободно улыбаясь, и что-то шепчет не спеша,

Овладевая мной какой-то страстью

И для неё легко так раскрывается душа…

И как-то внезапно завязывается разговор,

Неизвестно о чем, просто очень милое чувство,

Которое так ярко вызывает восторг

Как изысканное произведение искусства.

Счастье с карими глазами

Заставляет улыбаться вновь и вновь…

Поэтому, последними словами

Будут: «Огромное тебе спасибо за эту нежную любовь…»

Поздно ночью

Поздно ночью,

С руками в крови,

В рубашке, разорванной в клочья,

Он кричал тебе "Помоги!"

Поздно ночью.

Поздно ночью,

Идя по переулку,

Слегка был чем-то озабочен,

Вдруг позади звук гулкий.

По телу пробежали будто бы иголки.

Он повернулся – там мужчина

Стоит вдали, а взгляд – глубинный.

Стал подходить тихонько,

Рукой коснулся так легонько.

Но решив момента не ловить,

Он ударил его со всей мощью,

А затем, с руками в крови,

Он вернулся домой поздно ночью.

Поздно ночью,

В тёмном парке, он бежал сам от себя,

С дикой мощью

Раздирая всё, что можно и нельзя.

Он бежал, что было силы,

И что не было её

Тоже знал он, хоть и сгнило

Сердце грязное его.

И в рубашке, разорванной в клочья,

Он вернулся домой поздно ночью.

Поздно ночью,

Один дома, он закрылся

И не смог открыться больше

Ни для мира, ни для нас. Он крутился

Что есть мочи, но ничто не помогло. Дольше

Он уже не сможет,

Разум вновь подводит вдруг.

Он пред всеми так ничтожен,

Что царит вокруг него испуг.

Потерял всех разом дорогих,

Конец жизни был уж слишком срочен.

Он кричал тебе "Помоги!"

Поздно ночью.

Поздно ночью,

Для жизни слишком уязвим,

Он бежал со всей своей мощью

С руками в крови.

Ненавидя сам себя

Он бежал, что было мочи,

Заживо себя уж погребя

В рубашке, разорванной в клочья.

Последний удар был точен -

Он сам для себя погиб.

И став совсем одиночен,

Он кричал тебе "Помоги!"

Поздно ночью.

Поздно ночью,

С руками в крови,

В рубашке, разорванной в клочья,

Он кричал тебе "Помоги!"

Поздно ночью.

Пять сантиметров в секунду

Ровно на пять сантиметров в секунду

Я приближаюсь к тебе опять,

А ты отдаляешься ежесекундно

И я не могу уж бежать.

Ты захочешь снова дышать,

Тем воздухом после дождя,

А я не смогу тебе отказать

И, глаза отведя,

Я заставлю его идти -

Теперь ни шагу назад,

У меня нет другого пути -

Твой теряется взгляд.

В унисон говорили,

Что нужны мы друг другу,

Но, через сутки забыли

Уже друг друга…

Я живу лишь мечтаниями,

Как гулял бы с тобой,

Но в глазах одни очертания

Фигуры простой.

И сойдя в ночь с пути,

Я закрою глаза…

Всё-таки, придётся уйти,

Ничего не сказав…

Высота

Падение решает все проблемы,

Все радости с ним тоже исчезают.

Не часть тогда уже богемы

Ты, да и не так уж будешь впечатляющ.

И с высоты – не значит свысока,

Не нужно себя ставить выше всех -

Опасность будет слишком велика,

Для православных это вовсе грех…

Не стоит думать, что ты птица,

Не стоит думать, что умеешь ты летать.

Всего лишь мира злого ты частица

И каждому в нём на тебя плевать.

Но так красиво смотрится всё,

Так дышится легко отсюда.

Увы, не во всём

Хорош рассудок…

И ведь, когда летишь ты вниз

Всё кажется таким ненужным,

Ты будто альпинист,

Снесенный ветром южным.

И кажется, уходишь ты неплохо

И пик момента ловишь.

Ну, а на деле ты лишь грохот

И куча грязной крови.

Слышишь?

Слышишь?

Кто-то ночью зовет тебя в декабре,

А ты пишешь,

Позабыв о сиреневой заре.

И выйдя, дописав, к обеду,

Увидишь спящую ты деву.

Казалось, что вокруг неё лишь беды,

Что каждый человек из-за неё разгневан.

Но, разбудив сиё деяние красоты,

Оно взлетает в поднебесье,

Парит среди пейзажей светом налитых,

Среди реалий нереальных смеси.

А ты за ней бежишь,

Совсем забыв, что там обрыв…

И вот уже летишь

За ней, по-новому зажив.

Слышишь?

Как у облака на краю, кто-то ночью зовет тебя на заре…

А ты всё пишешь,

Зная, что я всю ночь простою, изнутри заранее сгорев…

Бессмысленно

Никто из нас не выйдет отсюда живым,

Никто не сможет жить красиво,

Ведь каждому из нас придётся жертвовать своим.

Всех нас в конце концов обманет перспектива.

Не стоит стремиться к высотам известности,

Тянуться к пику уважения,

Весь мир стоит на подлости, нечестности,

У всех – у нас – лишь к смерти направление.

Не нужно вам идти вперед.

И незачем стремиться ко всем благам -

Они вам не дают уж ничего.

Всё это лишь пути к аншлагу,

Хорошего из них – ни одного.

Бессмысленно тогда уж горевать -

Лишь слёзы лить напрасно.

Бессмысленно тогда уж и дышать -

Лишь тратить воздух понапрасну.

Бессмысленно тогда и жить,

Нет смысла нервы портить самому себе.

Осталось только уходить -

Предаться нынешней судьбе.

Мы вспоминаем тех, кого нельзя

Мы вспоминаем тех, кого нельзя.

Мы ценим тех, кого не нужно.

Так хочется нам снова руку взять,

Чтобы не чувствовать себя ненужным.

Так хочется рыдать, крича,

Что снова светлой ночью

Я буду жить тебя любя,

Воспоминания порвав все в клочья.

Так хочется мечтать о том,

Чего не будет никогда,

То, что не сбудется потом,

Когда пройдут тяжелые года.

Свободным хочется быть так,

Как не бьл никогда, однако,

Не будет этого никак,

Ведь жизнь ещё нам не дала на это знака.

Дышать так хочется всей грудью,

Чтоб голову кружило бесконечно.

Но не одобрят это судьи -

Они не знают слова человечность.

Мы забываем тех, кого уж поздно забывать.

Мы любим тех, кого бессмысленно любить.

Нет нам нужды все мудрости земные знать,

Нам проще ведь самих себя убить.

Время

День за днём идёт

Последний будто,

Ты как идиот

Сидишь на подоконнике и думаешь, что это круто.

Растрачиваешь жизнь на пустяки,

По типу спорта, дружбы и любви,

Забив на себя мастерски,

В фальшивых реалиях свой мозг обвив.

И каждое действие не имеет смысла,

Ведь без мыслей мы – никто,

Мы – не имеем смысла!

И мозг ничем не занятой,

В отличие от рук поганых -

Режут – всё, на что способны!

Так ждут все слов тех долгожданных,

А губы уж и ложь смолвить неспособны…

Тик-так, тик-так -

Тикает жизнь как часы, это факт.

Для тебя всё новое как для старообрядцев – мрак.

Но как же получилось так..?

На перепутье жизни потерял ты свой главный артефакт…

Разве ты мудак..?

Пусть даже с неба придёт знак -

Ты в двух словах успеешь заблудиться!

И даже если не поверишь в это, но запомни, только так -

Обвив себя веревкой – ты уже не сможешь освободиться.

Знаешь, я так соскучился

Знаешь, я так соскучился

По твоей милой улыбке,

По глазам с обжигающей искринкой.

Я не могу терпеть, весь измучился,

Не видя тебя изо дня в день,

Будто жду, когда зимой расцветёт сирень,

Знаешь, я так соскучился…

По твоему тихому нежному голосу,

По твоему мягкому, будто сено, волосу.

Я каждый день надеюсь, что у тебя получится

Выглянуть из окна, чтобы я увидел тебя,

И сказал бы шёпотом, любя:

«Знаешь, я так соскучился…»

Воспоминания давят вновь и вновь,

Жизнь под давлением надоела!

Как из-под крана хлещет кровь,

На полу бездыханное розовое тело,

Записка на полу, ведь он уже умучился:

«Знаешь, я так соскучился…»

Новый Год

В час ночной, когда куранты бьют,

Когда, казалось бы, не существует бед,

Когда толпой все весело поют,

Случится вдруг нелепый бред -

Он всё перевернет вниз головой,

Разрушит радость и веселье в миг!

Шутить не будет ведь с тобой -

Он здесь, чтоб слышать твой трусливый крик…

Страх, паника, бездействие -

Всё это вновь и вновь тебя настигнет.

Здесь главное – не сдаться и не обрести бесчестие,

Иначе объятия смерти первый ты постигнешь.

Услышишь ты дурацких наставлений президентов,

О том, что "в нынешнем году всё будет хорошо".

Всё это – сказки для аплодисментов,

Наш поезд с белой полосой давно ушёл.

Новый Год – он состоит ведь не из счастья и подарков -

В нём доля радости бывает иногда.

Вся суть его лишь в боли январской,

Что к нам в итоге придёт проблемный чемодан.

Я не последний человек

Я не последний человек -

В твоей голове миллиарды мыслей,

А я средь них – неудавшийся проект

Твоей удавшейся жизни.

Не стоит вспоминать меня,

Будто такого больше не будет…

Подковы воспоминаний звенят -

Мы скоро всё забудем.

Не будет в памяти ни чувств, ни обещаний,

Лишь чистый лист останется.

От ненависти с горем сочетаний,

Как и с любовью мы расстанемся.

Забудемся в словах,

Как будто их и не бывало…

Растаем в нежных голосах,

Чтоб наше сердце больше не взвывало…

Мы попытаемся забыть всё то,

Что не хотели забывать.

Одной фразой простой

“Мне бы прахом стать”,

Чтоб развеяться по ветру,

И быть чтоб меньше миллиметра -

Всё это для того, чтобы любя,

Забыть, любимая, тебя.

Улыбку, взгляд и смех,

А также всю заботу и любовь,

За каждый божий грех

Прощала ты… Готовь

Судьбу как можно хуже -

Хоть плыть в собственной крови!

Ведь я не заслуживаю и лужи

В твоём океане любви…

А сколько мне осталось?

А сколько мне осталось?

Три месяца? Четыре года? Двое суток?

Давно уже напала вялость,

Давно уже я потерял рассудок;

Давно забыл о счастье безграничном,

Уже давно не знаю бед,

Уже не гармоничен так обед,

Друг давний – уже безразличен,

Не интересен уже спорт,

Скучна потеха детская,

Не нравится безумный спор,

Что создала мадам соседская;

Не вижу смысла ярко улыбаться,

Не вижу смысла горько плакать,

И не боюсь я ошибаться,

И не боюсь я громко падать;

Я не боюсь один остаться,

Не страшно мне в толпе “тусить”,

Я не хочу уже пытаться

От жизни лучшее ловить…

И худшее мне уж не нужно,

Как и не нужна мне эта жизнь -

Давно уже я безоружный,

Осталось только ногти грызть.

А сколько мне осталось?

Два мига? Три зимы? Пять шуток?

Лишь сначала эта сцена интересной казалась,

Пока не оказалось, что мир жуток.

В итоге мне осталась только смерть,

Как грустно это б не звучало,

Но я не стою таких жертв,

Чтоб все от горя завывали.

Бессонница

Я снова не могу уснуть,

Три часа пролетают как пять минут,

Все мысли – будто спутанный комок,

Я снова обо всём думал под дождем и промок,

Спокойствия давно нет,

И ничего не осталось, всё бред,

Все действия бессмысленны и бесят,

Ведь три месяца скуки не пройдут как минут десять…

И снова вспоминается прекрасное,

Как будто это было так давно…

Всё становится с темною окраскою,

И хочется лишь одного -

Тепла, лишь одного тепла,

Которого так не хватает по ночам,

Все силы приобретают цену пепла,

И хочется лишь конца

Всего этого бреда,

Ведь иначе это называться не может,

Разумности здесь нет и следа,

Но нам никто здесь не поможет…

И снова не могу уснуть,

Каждая минута будто год,

И всё, что хочется – просто уснуть,

Надеясь, что скоро всё пройдёт…

Мы каждый день переживаем

Мы каждый день переживаем -

За людей, поступки, чувства -

И каждый день мы продолжаем

Творить своё ужасное искусство

И врать самим себе,

Что это просто нужно,

А все вокруг будут кричать "Балбес!"

И стоя перед всеми безоружный,

Ты будешь думать в голове,

Что только так и можно

Выживать, когда ты сам себя подверг,

Введя депрессию подкожно,

Ужасным чувствам отвращения

И боли, что так царят в тебе давно,

Ужасным состоянием без настроения,

Как будто так быть и должно…

И рвёт изнутри ощущение страха,

Что мы останемся одни в конце,

Боимся мы ощущения краха

И строим кучу непонятных сцен.

А всё из-за того, что нас сломали,

Иль мы сломались сами.

Теперь наш дух уже кристален,

А сами мы будем страдать годами…

Мне не дадут настроить пианино

Мне не дадут настроить пианино,

А я ведь сяду всё равно играть

И мне всё станет апатично -

Я не смогу все мысли в кучу собрать,

Откинуть всякие проблемы,

Забыть трагедий, суету,

Из-за которой проявляются синонимы

Разные… Я не забуду песню ту,

Которую сочинил лишь для тебя,

Играя ноты вновь и вновь,

Себя мелодией губя,

Не чувствовал твою любовь…

И вновь, на расстроенном пианино,

Звучит знакомая песня,

Доносится голос, так апатично,

Со временем становясь лишь неизветней…