скачать книгу бесплатно
– Голландцы, значит. Да, всё сходится. Всё так и есть. Всё так, как мы и предполагали, – проговорил де Креки.
– Что именно сходится? – поинтересовался граф, сделав вид, что с интересом рассматривает картину, напротив которой они остановились.
– Кардинал предупреждал меня о том, что голландцы могут подыграть оппозиции в Парламенте или даже подкупить кого-нибудь в Королевском совете с тем, чтобы те склонили Карла отвергнуть наше предложение.
– Как? И кардинал думает, что Карл прислушается к ним? Нет, не может быть! Хотя как знать! Они могут попытаться, – чуть погодя проговорил де Вильнёв. – И они могут изрядно попортить нам кровь. Это так. К тому же до меня дошёл слух о том, что у них есть на примете свой кандидат в мужья для принцессы.
– Кандидат? – усмехнулся де Креки. – И кто же он?
Вильнёв замялся с ответом, кивнув в сторону вошедших в галерею вельмож, один из которых выделялся гордой осанкой и грозным взглядом, который он тут же устремил на французов.
– Да говорите же, Вильнёв! Или вы только строите догадки? – вспылил де Креки, не сразу заметив появления новых лиц, а когда проследил за многозначительным взглядом собеседника, то тут же повернулся к вошедшим и поклонился с вежливой улыбкой:
– Ваше высочество! Вы тоже примете участие в этих переговорах? Я, право же, не ожидал, что это привлечёт ваше внимание. Ведь, как известно, речь пойдёт о церемонии передачи невесты, но не более того.
– Вот именно, герцог, – произнёс высокий молодой человек, растягивая французские слова с нарочитой медлительностью, словно отмеряя каждое слово на вес. – И я не понимаю, зачем меня пригласили. Однако же, всем нам небезразлична помолвка их высочеств. Не так ли?
– Ага, – тихо съязвил де Вильнёв за спиной у герцога де Креки. – Его-то женитьба вылилась в целый скандал на головы короля и его советников.
– Так кого прочат другим кандидатом? – не оборачиваясь к нему, также тихо спросил де Креки.
– Кого-то из немецких принцев. Список его титулов длиннее, чем колокольня на Сен-Сюльпис, но владений – кот наплакал.
– И всё же, у него есть нечто, что может показаться Карлу привлекательнее, чем союз с Францией? – задал наводящий вопрос де Креки.
– В том-то и дело, что не для Карла, а для некоторых господ, заседающих в Парламенте. Всё проще некуда. Он – протестант, – договорил де Вильнёв и хотел добавить что-то об известных ему планах коалиции протестантских княжеств Северной Германии, но в ту самую минуту тяжёлые створки дверей Малого зала совещаний с распахнулись. В галерею вышел невысокий мужчина плотного телосложения, седеющую голову которого украшала высокая шапочка с плюмажем из фазаньих перьев.
– Ваше высочество, господа послы! Нижайше прошу вас следовать за мной! – пробасил он с почтительным поклоном.
– Они почти не выказывают разницу между братом короля и нами. Как это странно, однако, – пробормотал де Креки.
– Это не единственная странность, ваша светлость, – подлил масла в очаг разгорающихся сомнений де Вильнёв. – Вы заметили то, что сам король не участвует в переговорах? И кстати, у него нет права голоса в обсуждаемых вопросах.
– Как? Но разве не он утверждал, что всё это, прежде всего, семейное дело? – удивление, отразившееся на лице герцога, вызвало скептичные ухмылки у англичан, которые, не слыша его разговора с де Вильнёвом, по-своему истолковали эту реакцию.
– Так и есть. Но всё, что касается внешней политики – это прерогатива министров и Парламента. Такова цена возвращения трона Стюартам, – пояснил де Вильнёв уже на входе в зал и, как бы невзначай, добавил:
– Вечер за карточным столом с лордом Райли оказался весьма познавательным для меня.
– Надеюсь, что и выигрышным? – вежливо поинтересовался де Креки, не лишённый азарта в карточных играх.
Он уселся на предложенное ему место после того, как герцог Йоркский изволил занять почётное кресло во главе стола.
– Если говорить о сведениях, полученных в ходе разговоров обо всём на свете, то мой выигрыш в этой карточной партии сложно переоценить. Но мне пришлось поиздержаться ради него, – шёпотом поделился с ним де Вильнёв и занял место слева от герцога на одном из массивных стульев с высокими спинками без подлокотников – эти удобства, как оказалось, предлагались только самой высшей знати.
Заседание началось с долгой молитвы архиепископа, который, к удивлению де Креки, произнёс её на превосходной латыни, цитируя места из Писания, которые использовались в католическом праве. Это озадачило герцога, не предполагавшего, что между протестантами Англиканской церкви и французскими гугенотами окажется столь разительная пропасть в отношении языка, на котором произносят молитвы. Об этом обстоятельстве не следовало забывать. Наряду с тем фактом, что герцог Йоркский не счёл нужным осенить себя крестным знамением после молитвы, произнесённой Англиканским архиепископом. Намеренно или же случайно брат короля показал свою принадлежность к католической церкви? Впрочем, может быть, это и не скрывалось столь уж тщательно, как считал Мазарини. Он предупреждал де Креки о том, что главным камнем преткновения в переговорах о браке станет вероисповедание жениха, так как многие прочат в качестве союзника Англии не католическую Францию, а одно из протестантских княжеств в Германии, если и вовсе не Голландию или Данию. Сватовство французского принца, хоть и принятое публично самим королем и вдовствующей королевой, теперь было необходимо провести сызнова. И на этот раз герцогу предстояло произнести пышную и впечатляющую для слушателей речь, и вовсе не перед принцессой и её свитой, а перед министрами короля и членами Парламента.
– И всё-таки, если наш молодой генерал сумеет расположить к себе сердца принцессы и обоих её братьев, то помолвка будет у нас в кармане, – оптимистичным тоном проговорил де Вильнёв.
Де Креки ответил графу суровым взглядом. Не таким он представлял себе ход переговоров, да и само сватовство! И ему вовсе не улыбалась перспектива поставить всё на кон в игре, где главным козырем, которым они располагали, были сугубо личные качества генерала и его удача в том, чтобы расположить к себе сердце юной девицы. Куда надёжнее обрести поддержку у пары-тройки министров, особенно же тех из них, кто имел влияние в Парламенте и среди протестантов.
Осторожно, не выдавая своего интереса, герцог обвёл взглядом лица сидевших напротив него вельмож.
Лорд Райли – практически правая, да и левая рука королевы Генриетты-Марии. Он, скорее всего, склоняется в пользу решений, принятых королевой, и, поскольку сама она прочит дочь в невестки французскому королю, то это означает, что с её ставленником можно договориться без лишней суеты.
Рядом с лордом Райли де Креки заметил лорда Гамильтона. Этот молодой герцог успел составить себе репутацию ещё в Голландии. Кстати, он тоже католик, а это многое значило! Но в то же время этот лорд Гамильтон с лёгкостью согласится воевать против Франции, если это окажется в его глазах выгодным для английской казны и короны, на чьей бы голове она ни была. С Гамильтоном следовало держать ухо востро.
А вот с герцогом Йоркским – братом короля и пока ещё наследником престола, наоборот можно и нужно идти напрямик и даже жёстко. Он склоняется к католической церкви, да и к союзу с Францией соответственно. Но насколько герцог де Креки успел узнать его лично ещё до встречи за столом переговоров, осторожность не была бы излишней при ведении дел с этим принцем. За волевым фасадом мужественной красоты скрывался крайне неустойчивый и непредсказуемый характер. Нет, наследника престола не станут слушать ни в Парламенте, ни в Королевском совете, в котором его главенствующее положение – это всего лишь почётное кресло во главе стола.
Главный здесь не герцог Йоркский, а лорд-канцлер. А вот этот человек – твёрдый орешек. На виду у всех он выражал глубокое уважение королю и низкое почтение королеве. Но он был протестантом, а с этого-то и начинался конфликт интересов.
Пока англичане пространно и многословно выражали свою признательность и личное уважение к прибывшим послам, де Креки и де Вильнёв внимали им с постными минами на лицах, не проронив ни слова. К своей досаде, герцог поздно сообразил, что дальше этих заверений, высказанных в длинных, похожих на проповеди, речах, английские министры не были готовы идти. Всё это можно было изложить на бумаге, не тратя времени попусту. Так чего же они ожидали? Кто должен подать условный сигнал для того, чтобы тот же лорд-канцлер, наконец, решился перейти от приветственных преамбул к обсуждению насущных вопросов?
– Я не понимаю, господа! – вдруг вскричал герцог Йоркский и, с грохотом отодвинув от себя тяжёлое кресло, поднялся из-за стола. – Кто-нибудь объяснит мне, зачем меня пригласили в это собрание?
– Милорды, я прошу! Тишина в зале! – привычный призыв к порядку со стороны секретаря лорд-канцлера не возымел никакого действия, а зал наполнился шумом споривших между собой голосов и грохотом отодвигаемых стульев.
– Я прошу Его высочество проявить терпение! – Хайд и сам поднялся из-за стола.
Высокий и худощавый, если внимательно присмотреться к нему, то в его лице можно было найти интереснейший экспонат для изучения медицины, не иначе! Он прошёл в конец зала, туда, где гордо подбоченясь стоял герцог Йоркский и, разведя руки в примирительном жесте, почтительно наклонил голову:
– Мы уже готовы перейти к обсуждениям.
– Нечего здесь обсуждать, милорды! – отрезал брат короля. – Моей сестре передали предложение, которое она соизволила принять. Это решает всё. И король, мой брат, подтвердил это.
– Но Вашему высочеству должно быть известно, что в таких делах решение принимается на специальном совещании!
– Скажите ещё, что будущее, которое касается королевской семьи, будет решать Парламент! – уже с угрозой в голосе ответил герцог и повернулся к присутствующим лицом. – Господа, я жду! И полагаю, что послы его величества короля Франции также ожидают начала настоящих переговоров. Итак, какова повестка этого совещания? Что, кроме вгоняющих в сон преамбул, мы услышим от вас? Или мне следует распустить это собрание вовсе, позволив остаться только тем, кто готов обсуждать дело?
Последнюю фразу герцог произнёс по-английски, но де Креки и без перевода понял её смысл, глядя на него. То ли Карл дал младшему брату исчерпывающие наставления, то ли, вопреки слухам, у герцога Йоркского всё-таки был собственный интерес в вопросах политики?
– Мы готовы обсудить с послом его величества короля Франции предлагаемые нам условия этого… Матримониального союза, – заговорил архиепископ. – Поскольку её высочество воспитывалась в католической вере, – он не договорил, так как герцог Йоркский, вернувшись на своё место, грубо прервал его:
– Генриетта – католичка! И это всё решает. Не требуется решать никакие вопросы в связи с вероисповеданием. Филипп тоже католик. Нет никаких препятствий для заключения брака.
– Да. Но разве не требуется разрешение папы на брак столь близкого родства? Их высочества – кузены! – выступил один из советников, пожилой господин в чёрном камзоле с высоким воротником, наглухо застегнутым под самым подбородком.
– Нет! И вы прекрасно осведомлены об этом, милорд! – на этот раз ответил сам Хайд. – В своём письме кардинал Мазарини изложил все нюансы, которые были заранее согласованы в Риме. И разрешение на брак от папы уже получено.
А вот такая предусмотрительность удивила советников. Это явилось ещё одним значительным ударом по их собственным интересам. Де Креки тут же обратил хищный взор на лица всех присутствовавших в зале министров, ища среди них недовольных и готовых к противостоянию. Да, казалось, что всё встало на свои места! Человек, задевший щекотливую тему родства, ничего не смыслил в происходящем. Но его надоумил задать этот вопрос тот, кому было необходимо затянуть переговоры или вовсе свести их к отказу от свадьбы. Лишь мельком де Креки успел отметить лёгкое облачко разочарования на лице одного из советников, сидевшего рядом с Хайдом.
Обменявшись быстрыми взглядами с де Вильнёвом, герцог бросил взгляд в ту сторону и вопросительно приподнял бровь. Де Вильнёв обернулся, чтобы посмотреть на лица советников, сидевших слева от де Креки, и коротко кивнул.
– Да. Это он. Это его я видел вместе с голландцем, – шепнул граф, воспользовавшись шумом, который подняли спорившие между собой министры.
Де Креки удовлетворённо кивнул в ответ и сосредоточился на обдумывании речи, которую от него ждали на заседании, пусть и формально. Он заранее написал её, но ничего из написанных им витиеватых пассажей не подходило к сложившейся ситуации. Больше всего напряжения в ходе совещания нагнетал сам герцог Йоркский, готовый идти напролом к поставленной цели, он и понятия не имел о том, как действовать дальше.
– Господа, я полагаю, что все мы утомлены, – произнёс Хайд, подкрепив свою новую попытку прервать спор громким звоном серебряного колокольчика.
– Что же, давайте соберёмся завтра и всё обсудим, – несмелое предложение архиепископа, как ни странно, возымело действие на всех остальных.
Всё почтенное собрание тут же переключилось на вопрос о готовящемся приёме в честь объявления помолвки, что крайне удивило даже самого де Креки. Похоже, что англичане были рады праздновать даже то, о чём толком не успели договориться.
– Значит, всё-таки наша взяла, и помолвка состоялась! – прошептал де Вильнёв и торжествующе качнул головой, устремив радостный взгляд к потолку.
– Не забегайте вперёд кареты, мой дорогой, – сухо ответил на это де Креки и поднялся из-за стола вслед за герцогом Йоркским и архиепископом. – Мы получили пока что только формальное согласие. Впереди нас ждут прения по целому списку спорных вопросов.
Глава 9. Где же Пэг!
После полудня. Уайтхолл. Сады
Пробежка по садовым дорожкам, цветочным клумбам и совсем недавно освободившимся от снега газонам, не входила в планы Роланда. Но как убедить в этом противную мелкую тварь, сбежавшую с поводка, который всучила ему юная кокетка – мисс Суррей? Порой же его удивляло до остолбенения то, с какой лёгкостью сёстры лорда Суррея забывали, что в обязанности секретаря их старшего брата не входила беготня за сбежавшим щенком. Но нет же! Кроме выгула их любимицы в саду, сёстры Суррей возложили на Роланда ещё и ответственность за чистку китайских зонтиков от солнца, безнадёжно испорченных противным щенком. А ко всему прочему с молчаливого согласия лорда Суррея в обязанности Роланда вошли бесконечные гонки по королевскому дворцу в поисках адресатов глупых девичьих записочек, которые те умудрялись настрочить по дюжине на день. Причём каждая из трёх сестёр!
Но что значат мечты, желания или, наоборот, отсутствие таковых у молодого человека, всё достояние которого – это славное и некогда громкое имя, унаследованное им от почившего отца – Роланд II Джордж Генри Фицгиббс виконт Лауделл и прочая и прочая! Для лорда Суррея он был просто Лауделлом, а для сестёр Суррей – всего лишь Роландом. Причём самая младшая из них – мисс Кэтти, звала его не иначе как Роули! Мисс Кэтти слыла любительницей давать уменьшительные прозвища всем, с кем была лично знакома. Отчего-то все они были похожи на клички комнатных собачек, хотя и ласковые, и звучали до того приторно и слащаво, что всякий раз вызывали зубовный скрежет.
– Пэг! Идём домой, Пэг! – устало и давно уже без энтузиазма виконт звал собачку, заглядывая в кусты и за маленькие оградки, окружавшие укромные уголки для встреч наедине.
– Пэгги! – грозно выкрикнул он, но и эта попытка дозваться до непослушного питомца не возымела никакого действия. Маленькая бестия не соизволила даже тявкнуть в ответ.
Роланд уже собрался вернуться во дворец, придумывая на ходу оправдательную речь с намёком на то, что бедняжка Пэг могла стать жертвой похищения или заблудилась в близлежащем парке. Но его слух уловил тихое поскуливание. Уставший от долгих поисков, он даже не почувствовал радости от того, что пропажа наконец-то нашлась. Уж лучше бы сбежала с концами!
Нехотя обойдя вокруг ограды одного из боскетов, виконт заметил копошившуюся в корнях высокой сосны левретку. Подкравшись к ней как можно тише, он прыгнул к ней, схватил на руки и прижал к себе. Забыв об осторожности, он не заметил того, что лапы и даже мордочка мелкой пакостницы были измазаны в грязи после того, как она самозабвенно раскапывала кроличью нору с энергией настоящего охотника.
Раскрыв было рот, чтобы отругать непослушную любимицу мисс Кэтти Суррей, Роланд огляделся. Из-за кустов ежевики, с трёх сторон окружавших старую сосну, доносился странный шорох. Не отпуская из левой ладони острую мордочку левретки, правой рукой Роланд крепче прижал брыкающееся тельце и лапы к своей груди и поднялся на ноги. Осторожно, чтобы не наступить ненароком на сухую ветку и не споткнуться о выступавшие из-под земли корни сосны, он шаг за шагом пятился в направлении дорожки.
– Это провал, Кейтеринг! Полный провал. Послы Людовика уже здесь. И более того, их приняли! И как и следовало ожидать, наш славный король ухватился за возможность выторговать для себя лучшие условия в союзе с французским королём.
– Я сожалею, барон. То, что здесь происходит, идёт вразрез с нашими ожиданиями. Всё было бы иначе, если бы первыми посла приняли советники Карла, а не он сам!
– Если бы, если бы!
Недовольные возгласы раздражённого до крайней степени человека вызвали панический страх левретки, и она отчаянно взбрыкнула всеми четырьмя лапами. Едва удерживающему её на руках Роланду тоже сделалось не по себе. Прежде всего, ему было неприятно то, что он, как какой-нибудь шпион, подслушивал чей-то разговор. Но ещё хуже было то, что по повышенным тонам голосов он сумел уловить, что беседа происходила далеко не в дружеском ключе.
– Я постараюсь внести коррективы в наши планы, господин барон, – пообещал второй человек, и Роланд собрался было отойти как можно дальше от этого места, но вдруг он замер от неожиданной боли в руке. С перепуга или из вредности левретка вонзила острые зубки в его запястье и успела прокусить плотную ткань верхнего камзола.
– Мелкая чертовка! – простонал виконт, помянув про себя недобрыми словами и всех собак на свете, и всех их владелиц, и особенно же свою несчастную судьбу, уготовившую ему мученическую смерть от укусов левретки. И всё же здравый ум и проворство не подвели, и, шепча негромкие проклятия, он успел скрыться за стволом дерева за мгновение до того, как собеседники вышли из-за кустов ежевики и не спеша направились в сторону дворца.
– Сделайте всё, чтобы Хайд получил то письмо. И не забудьте, это должно быть заслугой его шпионов! Хорошо будет, если эта мнимая победа потешит его самолюбие, – со злорадным смешком произнёс первый мужчина.
– Всенепременно, господин барон! Болваны, которые служат Хайду, и не заметят, что это подделка и вовсе не они выкрали письмо у французского курьера, а мы подбросили его им в руки.
– Но не обольщайтесь, Кейтеринг! Может быть этот трюк и сработает с лорд-канцлером. Но Карл серьёзно настроен на то, чтобы устроить брак своей сестры с Филиппом Анжуйским. Будь у него с десяток сестёр, так он бы всех выдал замуж за французских принцев и герцогов! Увы, он слишком хорошо помнит, чем обязан Нидерландам и нам, а обязанности и долги угнетают, знаете ли! Я всегда говорил, что это плохой фундамент для союза. Но кто меня послушал? А вот теперь, пожалуйте, мы пожнём плоды глухоты!
Эти произнесённые с особенной горечью слова, задели душу Роланда за живое. Ох, как же был прав этот господин, кто бы он ни был, в том, что касалось обязанности и долга! Семья Роланда, по вине его почтенного батюшки – прежнего виконта Лауделла, погрязла в долгах. Дела обернулись настолько скверно, что без помощи старого лорда Суррея не только всё состояние и титул Лауделлов были бы навсегда потеряны, но и будущее наследника – юного виконта Лауделла – оказалось погребённым под бременем отцовских долгов и утраченной репутации. Лорд Суррей проявил настоящее великодушие, взяв Роланда на службу к своему сыну и выплатив долги старого виконта. Таким образом, после смерти отца у юноши остались его имя, титул, и к тому же свобода, что немаловажно, если иметь ясную голову на плечах. Реставрация Стюартов пришлась как нельзя кстати, так как после возвращения королевского двора из эмиграции в Англию потекли тысячи дворян, которые были вынуждены покинуть страну по тем или иным причинам. При дворе Карла появилось множество вакансий и возможностей для молодых и энергичных дворян. Роланд, как и все, мечтал о месте в королевской гвардии, но претендовать на красный форменный мундир он мог лишь по достижении им положенного возраста и при наличии достатка и необходимых рекомендаций. Всё это напрямую зависело от лорда Суррея. Будет ли сын и наследник покойного благодетеля их семьи столь же снисходителен к юноше, которому лично он ничем не был обязан, кроме клятвы, связывавшей их отцов? Вот и выходило, что, не успев ещё совершить ничего толкового в своей жизни и даже не проиграв ни одного пенни в споре или за карточным столом, Роланд был связан также, как и его отец, долгом. Впрочем, с годами виконт всё меньше вспоминал об истории про непомерно высокую ставку в той роковой игре, которая привела Лауделла-старшего к разорению. Но выводы, сделанные всего лишь на основании размышлений, никого не убедили бы. Долг чести – вот что было по-настоящему важно в глазах общества, для которого неоспоримой ценностью было всего одно слово дворянина, не только обладавшего звучным именем и старинным титулом, но и положением в Тайном Совете короля Англии. Таким дворянином являлся лорд Суррей, к тому же возглавляющий личную охрану Карла. Его слово против слова виконта – к этому не прислушались бы даже мыши на чердаке полуразрушенного семейного дома!
– Не забудьте, Кейтеринг, это должно произойти сегодня же! И да! Слух о письме непременно должен достичь ушей принцессы. Позаботьтесь об этом, – голос барона звучал глуше из-за громкого шороха гравия у них под ногами, но Роланд сумел разобрать эти слова также, как и тихий смешок Кейтеринга.
– Да! Представляю, с каким лицом Хайд заявит королю о том, что он совершил дурацкую оплошность, доверившись обещаниям Мазарини, не выяснив заранее всех деталей.
– Я бы так не спешил, – оборвал его барон. – На всякий случай я пошлю инструкции нашему человеку в Сен-Жермене. Он и его люди должны быть готовы начать действовать. Если здесь нас всё-таки постигнет неудача.
– Как? Вы предполагаете, что понадобится вмешательство во Франции? Но дело может и не зайти настолько далеко!
– Может и не зайти. Но будет лучше, если мы окажемся готовыми заранее, – суровый тон барона свёл на нет веселье в настроении Кейтеринга, тот перестал смеяться и слушал молча.
Собеседники удалились от того места, где стоял Роланд, настолько далеко, что шорох гравия совершенно заглушал их разговор. До слуха виконта долетели только обрывки слов: не то «потрясение», не то «взрыв». Это прозвучало устрашающе, напомнив ему о том недалёком времени, когда он вместе с молодым лордом Сурреем служил добровольцем в войне с испанскими Нидерландами. Но всё-таки, что такого ужасного могли сделать эти двое? А главное, зачем и кому они желали насолить так сильно? Понимая, что это каким-то образом касалось помолвки Генриетты и французского принца, Роланд всё равно не видел причин для того, чтобы тотчас же бежать к кому бы то ни было, не разобравшись до конца. Раздумья отвлекли его от собственных дел, и вот же! Ему снова пришлось броситься бежать вдогонку за вырвавшейся из рук собачкой!
– Глупое создание! Немедленно вернись! – кричал Роланд, забыв о всякой осторожности.
Он мчался в погоне за левреткой, которая решила свернуть в противоположную сторону и теперь неслась ко дворцу во весь опор по той же самой аллее, по которой шёл подозрительный барон и его собеседник.
Поймать Пэг удалось только после того, как она выскочила на огромную лужайку перед дворцом. Забыв на какое-то время о подслушанном разговоре, Роланд подхватил собачку на руки, и хотел уже бежать прочь, но едва не сбил с ног пожилого господина весьма представительного вида.
– Я прошу прощения, сэр! – почтительно извинился Роланд и крепче стиснул брыкающуюся в его руках собачку
– Чудесная порода, – улыбнулся в ответ пожилой господин, и в его холодных, серого цвета глазах мелькнул интерес к левретке. – Лёгкая и проворная. И к тому же обладает выносливостью для погони на долгой дистанции. И завидным чутьём!
– Да, сэр! А ещё она любительница рыть носом землю всюду где ни попадя, – разговорился с незнакомцем Роланд, и вдруг почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине от взгляда его случайного собеседника, такого пристального, словно тот пытался прочесть его мысли.
– Да. Копаются, где не следует, – повторил пожилой господин с особенным значением в голосе. – А это не вы там бегали за ней в глубине сада? Там, где боскеты с беседками?
– Нет! – Роланд помотал головой и тут же вспыхнул от возопившей в его душе совести, возопившей от столь очевидной лжи, а барон, а это был именно он, не спеша повернулся к нему спиной и зашагал прочь.
– Доброго дня, сударь! – обронил он уже на ходу, и почему-то в этой миролюбивой фразе Роланду послышалась угроза.
– Идём, бестолковое ты животное! – буркнул он на ухо Пэгги, притихшей у него на руках, и отправился ко входу в вестибюль для доставщиков и прислуги. О том, чтобы появиться в парадных залах дворца в камзоле, покрытом разводами грязи, в безнадёжно истёртых на коленях панталонах и в башмаках с налипшими на них травинками и сосновыми иголками, – и думать нечего! И к тому же ему вовсе не хотелось снова столкнуться с тем странным господином, которого злила перспектива счастливого брака принцессы Генриетты с герцогом Анжуйским. Что-то не просто подозрительное было в том разговоре, о нет! От одного воспоминания о взгляде барона Роланда бросало в холодный пот. На самом деле в глубине души ему попросту хотелось сбежать. Да хоть до самого Дувра, к морю! А ещё лучше, на север! Пусть там и ждёт разорённое родовое поместье, от которого в лучшем случае осталась лишь центральная часть старого здания, да каминные трубы на развалинах флигелей, сожжённых во время гражданской войны, но не зря же говорят: свой дом – это крепость, за стенами родного дома можно спрятаться от дворцовых интриг. Как будто бы. Или обманываться в этом, коли уж на то пошло.
Глава 10. Ох уж эта Пэг!
После полудня. Уайтхолл. Комната мисс Суррей и гостиная Генриетты
– Пэгги, малышка моя! А ну-ка, беги сюда! Ко мне, Пэг!
Звонкий девичий голосок раздался в унисон с радостным тявканьем собачки. Та неистово виляла длинным, похожим на крысиный, хвостиком и просилась на руки к хозяйке.
– Ах, боже мой! Да что же это такое? Мистер Роули!
Неожиданно от умильных сюсюканий очаровательная особа перешла к грозной отповеди в адрес виконта, и вот уже вместо нежных ноток в её голосе зазвенел металл.
– Мистер Роули! Подойдите-ка сюда! – хозяйка измазанного от ушей и до кончика хвоста милого создания строгим голосом подозвала к себе нерадивого выгульщика собак.
Тот не спешил выйти из-за двери в надежде, что вот-вот появится одна из подруг мисс Суррей и отвлечёт её разговорами о каких-нибудь пустяках.
– Роули! Я жду!
– Мисс Кэтти, – не выдержав, молодой человек вошёл в комнату и, слегка смущённый, поклонился.
– Так-так, виконт! Я всё знаю, – заявила мисс Суррей, отгоняя от себя левретку. – Вы снова отпустили мисс Пэгги выкапывать мышиные норки на клумбах! Да? И куда же вы смотрите, когда выгуливаете её? И почему, скажите на милость, каждый раз после прогулки с вами наша бедная мисс Пэгги похожа… Похожа…
