скачать книгу бесплатно
«И все-таки в Тантре что-то, несомненно, есть, – подумала я, заходя на кухню и доставая заварочный чайник. – И для начала я должна, как рекомендовал Акира, погрузиться в себя, найти внутри собственного любовника».
Выпив чаю, я села на диван и открыла наугад недавно купленную в антикварном магазине книгу «101 Дзенская история». Она была на английском языке, но я свободно владела им и легко читала тексты. Я узнала из предисловия, что эти истории содержат знания и опыт китайских и японских учителей Дзен за период более чем в пять веков. Они были переведены на английский язык и изданы в 1939 году. Первоисточником послужила книга "Собрание камней и песка", написанная в XIII веке японским учителем Дзен Мудзю, что означает "Не-житель". Мне показалось крайне интересным такое изложение многих вопросов бытия, и я приобрела том для домашней библиотеки.
Текст открылся на истории «Мое сердце пылает как огонь».
– «Наедине с собой оставайся таким же, как при гостях. А при них – как наедине с собой. Следи, что говоришь, а что обещаешь, выполняй. Не позволяй благоприятному случаю пройти мимо, но всегда, прежде чем действовать, дважды подумай. Никогда не сожалей о прошлом, и смотри только в будущее», – вслух перевела я отрывок и захлопнула книгу.
«А я без конца возвращаюсь в прошлое, и этим продлеваю печаль, – подумала я. – Нужно избавиться от этого. И пора мне всерьез начинать осваивать глубокую медитацию. А то я все время скачу по верхам».
Еще из занятий с госпожой Цутидой я знала, что медитация это способ остановить в себе поток мыслей, прервать хотя бы на время нескончаемый внутренний монолог. «Дзен» в переводе означает «погружение в молчаливое созерцание». Госпожа Цутида настойчиво рекомендовала этот способ, если видела, что ее гейши не могут сосредоточиться на работе и думают о всевозможных повседневных проблемах.
– Лицо гейши, – не уставала повторять она, – это утонченный прекрасный лик, притягивающий взгляд мужчины неземным видом, далеким от любых низменных забот. Улыбка на этом лице – это чувственная загадка, полная эротического обаяния. А весь облик гейши – это ожившее произведение искусства, не меняющееся столетиями и постоянно прекрасное.
Я четко усвоила эти каноны и пробовала медитировать, чтобы вызвать соответствующий настрой, но у меня пока плохо получалось.
И вот сейчас я решила повторить попытку. Я помнила, что лучше всего сидеть на полу, скрестив ноги, лицом к белой стене. Этот способ назывался дзадзен, буквально «сидячий дзен». Но в моей квартире белых стен не было. Поэтому я села на кухне лицом к белому холодильнику. Опустив руки на колени ладонями вверх и максимально расслабившись, я погрузила взгляд в белоснежную поверхность и попыталась углубиться в себя, в то же время ни о чем не думая. Мне это никак не удавалось. Мысли без конца перескакивали с одного на другое. Только я пробовала гасить одну мысль, на ее месте тут же появлялась следующая и чаще всего никак с предыдущей не связанная.
«Акира довольно симпатичен, у него такой проникновенный взгляд… Я вчера не успела заплатить за коммунальные услуги, надо бы сегодня зайти… Дзюбан был у меня. Куда он подевался?.. На лазоревом кимоно случайно прожгли сигаретным пеплом крохотную дырочку…» – проносилось в голове.
Я пыталась освободиться, сосредоточившись на белизне передо мной. И на какой-то миг мне все-таки это удалось. Ощущение показалось интересным. Пустота и тишина. Я повторила, и на этот раз мне удалось задержать полное отсутствие мыслей на более длительный срок. Я ощутила странную легкость в верхней части тела. Зато нижнюю почувствовала более тяжелой. А низ живота, мне показалось, содержит какой-то неподвижный ком, который неприятно давит изнутри.
Когда я встала, то ощутила легкое головокружение. Потом мысли прояснились. И мне захотелось встретиться с господином Кобаяси. Уж и не знаю, почему. Возможно, мое подсознание таким образом искало решение мучающей меня проблемы.
Я легла на диван и закрыла глаза.
«А ведь верно, – подумала я, – зачем так истязать себя? Нужно просто всегда оставаться собой. И решение проблем придет само».
На душе стало легко, я улыбнулась и открыла глаза.
«А вот с господином Кобаяси нужно встретиться непременно! Буду доверять своим внутренним ощущениям».
Я встала, открыла книжный шкаф и нашла мои конспекты лекций Сайюри. Перелистывая толстую общую тетрадь в поисках информации о шибари, я невольно задержала взгляд на традиционных названиях и с интересом перечитала этот раздел, чтобы освежить в памяти древние названия, по сей день употребляемые гейшами.
Из тетради лекций Сайюри:
«Совокупление – умащивание птички в гнезде.
Оральная стимуляция мужских гениталий – кручение стебелька.
Оральная стимуляция женских гениталий – поиск зернышка.
Предварительные ласки – шелковая дрожь.
Совокупление сзади – разрезание дыни.
Взаимная мастурбация – смешение росы.
Эрекция – дерево плоти.
Лобковые волосы – черный мох.
Мужской член – нефритовый стебель или ствол.
Влагалище – яшмовые ворота.
Поза 69 – бутон к бутону.
Оргазм – лопающийся фрукт.
Бисексуал – обращающийся с двумя мечами».
Когда до отъезда оставалось три дня, господин Ито пригласил меня на прием в свой загородный дом. Я с радостью согласилась.
– Хотелось бы видеть вас в полном составе, – заметил он к моему удивлению.
После его критики в адрес моих девушек слышать это было немного странно.
– Но ведь вы…, – начала я и осеклась.
Господин Ито ждал продолжения с лукавой улыбкой. Видя, что я молчу, он сказал:
– Сакура и Идзуми красивы, изящны и воспитаны. Я позволил себе в прошлый раз сделать замечания, но лишь для того, чтобы подтолкнуть тебя к дальнейшему развитию.
– Мы много репетировали в последнее время, – ответила я и слегка покраснела.
– Вот и оценим, – засмеялся он.
Прием был организован в обычном стиле господина Ито. Он предпочитал, чтобы все чувствовали себя удобно и комфортно. Огромная гостиная на первом этаже была обставлена по-европейски. Стол для таких приемов, как всегда, накрывали шведский, но наряду с привычными блюдами, выставлялись и традиционно японские. Гости съехались в особняк к шести вечера. Мы были уже наготове – в кимоно и гриме. Я выбрала для этого вечера кимоно трех цветов: синего, красного и белого. Когда смешливая Идзуми увидела их, лежащими на диване, то тихо засмеялась и спросила:
– Мы что, будем символизировать российский флаг?
Мне такое сравнение в голову не приходило, и я рассмеялась от неожиданности ее ассоциации.
Вообще-то в Японии выбор кимоно это важное дело. И каждый рисунок подбирается в соответствии со временем года и целью мероприятия. Но мне постоянно хотелось экспериментировать. Застывшие на века японские традиции иногда раздражали. И я частенько руководствовалась собственным настроением и восприятием. Вот и сейчас мне казалось, что получилось очень удачно. Невысокая хрупкая черноволосая Идзуми была одета в кимоно красного цвета с тонким узором из мелких переплетающихся зеленых листочков. Голубоглазая, обладающая более пышными формами Сакура – в белое с нежно-розовыми цветами вишни, а я была в синем кимоно, расписанном яркими летящими бабочками. Наше появление вызвало, как всегда, всеобщее удовольствие. Нас даже стали приветствовать аплодисментами.
Я увидела среди присутствующих господина Кобаяси и решила, что сегодня же поговорю с ним. Он, когда мы появились, задержал на моем лице внимательный взгляд, но затем отвернулся и начал беседовать с одним из гостей. Но через какое-то время господин Кобаяси сам подошел ко мне.
– Ты как всегда восхитительно выглядишь, Аямэ, – тихо сказал он.
– Спасибо, – также тихо ответила я и опустила густо подкрашенные ресницы, прикрыв улыбку веером.
– Я слышал, ты уезжаешь, – продолжил он.
– Да, но ненадолго, – ответила я, и увидев, что его бокал практически пуст, подошла к столу и взяла керамический кувшинчик с абрикосовым вином.
Именно его пил господин Кобаяси. Он спокойно наблюдал за мной. Но его глаза блестели. Я подлила ему вина.
– Аригато, – неожиданно по-японски поблагодарил он.
– На здоровье, Кобаяси-сан, – с улыбкой ответила я.
– Ты останешься до конца? – спросил он, отходя к окну.
Я последовала за ним. Господин Кобаяси повернулся лицом к стеклу и замер, созерцая густую листву сирени с темными точками влаги от только что начавшегося дождя. Ветер шевелил ее, дождь становился все сильнее, и скоро она блестела в падающем на нее из окон свете, целиком покрытая водой.
– Погода испортилась, – сказала я, вставая рядом с ним.
– Да, возвращаться ночью в такой дождь неразумно, – заметил он.
Потом обернулся в зал и чуть прищурился. Через секунду господин Кобаяси вновь начал смотреть в окно.
– Странно устроен наш мир, не находишь? – неожиданно спросил он.
И не дождавшись ответа, продолжил:
– Тонкое стекло отделяет яркий свет, шум, музыку, голоса, красочные одежды и ароматы духов от полумрака, шороха дождя, влажных запахов травы и цветов и… одиночества.
Я с легким удивлением посмотрела на его четкий профиль. Господин Кобаяси отпил вино, потом развернулся ко мне и весело улыбнулся.
– Я задержусь до завтра, – сказала я и тоже улыбнулась.
– Вот и отлично, Аямэ. Я тоже планирую уехать только завтра.
Часть гостей не побоялась непогоды и покинула прием поздно ночью. Сакура и Идзуми тоже упросили меня отпустить их. Тем более нашлось много желающих подвезти прелестных и загадочных гейш. Но в интересах бизнеса было неразумно показываться гостям вне образа, поэтому они поехали на нашей служебной машине. А я осталась. Господин Ито отвел мне знакомую комнату, в которой я обычно жила, когда приезжала сюда.
Ночью меня разбудил тихий стук в дверь. Я приподняла голову и сонно спросила:
– Кто там?
Когда увидела округлый невысокий силуэт в проеме раскрывшейся двери, то машинально натянула простыню до подбородка.
– Разреши хотя бы просто полежать с тобой, Таня, – прошептал господин Ито, забираясь ко мне в постель.
Я молча вздохнула и пододвинулась.
– Но если тебе неприятно, то я уйду, – сказал он, устраиваясь на самом краю.
Я замерла, пытаясь понять, что чувствую. Но все внутри меня спало, тело было расслабленным, мысли затуманенными. К тому же господин Ито всегда вызывал во мне исключительно положительные эмоции. Он молча ждал, что я отвечу. Но я только придвинулась к нему и прижалась головой к полному мягкому плечу, закрыв глаза. Он не шевелился, и я через какое-то время задремала.
Очнулась от ощущения чего-то твердого, упирающегося в обнаженное бедро. Я вздрогнула и открыла глаза. Господин Ито лежал на боку, плотно придвинувшись ко мне, одна его рука покоилась на моей талии, а живот прижимался к бедру. Я ощутила, как его вставший нефритовый стебель давит на мою кожу. Скосив глаза, я увидела, что господин Ито не спит и напряженно на меня смотрит.
«Бедный возбужденный колобок, – подумала я и невольно улыбнулась. – Тяжко же ему приходится. Может, хотя бы покрутить стебелек?»
Я скользнула к низу его живота. Господин Ито вздохнул, шумно втянув воздух через сжатые зубы, и положил руки на мою голову, слегка прижимая ее. Я начала ласки губами. Через какое-то время почувствовала, что его «фрукт» вот-вот «лопнет» и ускорила темп. Но господин Ито в этот момент переместился, раздвинул мои ноги и быстро «нашел зернышко». Я вздрогнула и хотела попросить, чтобы он этого не делал, но мой рот был занят. Поэтому я максимально расслабилась и продолжила «крутить стебелек», сосредоточившись на своих ощущениях. Господин Ито, видимо, помня о предыдущей неудачной попытке, ограничился только моим «зернышком» и старался не касаться входа в глубину яшмовых ворот даже носом. Тем более поза «бутон к бутону» легко позволяла избежать этого. Кончик его языка обводил кругами мое «зернышко». Яшмовые ворота, как только господин Ито коснулся меня, привычно сжались. Но спазм был слабым, и возбуждение не исчезло, а странным образом сосредоточилось только на «зернышке». Мне казалось, что между ногами появилась жгучая точка, своеобразный сгусток энергии, сияющий маленькой звездочкой. И в тот момент, когда «фрукт лопнул» и его сок потек мне в горло, моя жгучая точка резко раскрылась и выплеснула энергию. Я почувствовала невероятное облегчение.
Утром я проснулась рано и чувствовала себя прекрасно, как никогда. И это, видимо, отражалось на моем лице. За завтраком, к которому я вышла в своем обычном облике, господин Ито периодически задерживал на мне взгляд с плохо скрываемым восхищением. Кроме нас за столом присутствовал только господин Кобаяси. Остальные гости все еще спали.
После ненастной дождливой ночи небо очистилось и сияло яркое солнце. Завтрак накрыли в столовой. Я сидела лицом к огромному окну и невольно любовалась хорошо промытым, ослепительным в своих ярких чистых красках июньским утром.
– Таня сегодня просто вся светится, – заметил господин Кобаяси, когда нам принесли чай.
– О да! – радостно подхватил господин Ито. – Она напоминает отражение солнца в спокойной воде озера Окутама.
Я опустила ресницы и улыбнулась одними уголками губ. Необычайная легкость и, я бы сказала, лучезарность заполняли меня. Во мне словно ожила замершая на какое-то время энергия, она засияла внутри и принесла радостное умиротворение. Я поняла, что путь, нащупанный мной вчера, скорее всего, правильный. Не нужно полностью исключать секс из своей жизни, как я делала это раньше. Ведь и для моего нынешнего состояния существуют какие-то приемлемые способы. И, возможно, именно таким образом, шаг за шагом, я смогу избавиться от проблемы.
– Какие у вас на сегодня планы, друзья мои? – спросил после очень продолжительной паузы господин Ито.
– Я хотел бы просто погулять по окрестностям. Погода изумительная, – ответил господин Кобаяси и посмотрел на меня.
– Мне все равно, – ответила я. – Любое ваше предложение приму с радостью.
– Я планировал с оставшимися гостями совершить прогулку на катере по водохранилищу, – задумчиво произнес господин Ито. – Не желаете ли присоединиться?
Но господин Кобаяси отрицательно покачал головой. Я глянула на него и ничего не ответила.
После обеда гости во главе с господином Ито отправились на водохранилище. В последний момент я решила остаться. Не хотелось находиться в шумной пьяной компании. Господин Ито планировал высадку в подходящем месте.
– Поедем, Таня, – просящим тоном сказал он, когда зашел перед отъездом в мою комнату. – Я решил угостить вас шашлыками из осетрины и кальмаров. Это очень вкусно, тебе понравится. И потом тебе полезно поплавать и позагорать.
– Извините, Ито-сан, мне хочется просто отдохнуть, – немного капризно ответила я.
А сама думала только о господине Кобаяси.
Просыпающаяся чувственность искала новых путей. Я вновь и вновь вспоминала сеанс шибари, четкие быстрые движения мастера, шершавое прикосновение веревки к обнаженному телу, легкое сдавливание, словно многочисленные пальцы обхватывали меня и сжимали в длительной непрекращающейся ласке. Особенно меня привлекали воспоминания о бесконтактном оргазме, который я в тот раз испытала. «Фрукт лопнул» просто от обвязывания меня веревкой. Мастер не касался моих яшмовых ворот даже ей.
«И это для меня сейчас идеально», – думала я.
Вчерашний оргазм разительно улучшил мое состояние. И я решила, что чем больше оргазмов я буду испытывать, тем легче моей психике вспомнить, как это божественно прекрасно, и наконец-то прийти в норму.
Когда гости во главе с господином Ито уехали, я вздохнула с облегчением и приняла душ. Белье решила не надевать и накинула на еще влажное тело синее шелковое платье-балахон, расписанное алыми, желтыми, белыми абстрактными узорами.
Я спустилась в сад. Послеполуденное солнце ослепительным золотым светом заливало сочную зелень деревьев, пестрые цветочные клумбы, аккуратные газоны с ярко-зеленой, постоянно выравниваемой садовником короткой травой. Я сбросила деревянные сабо на высокой танкетке и пошла босиком.
За особняком в глубине сада, я знала, находился застекленный павильон, и я направилась туда. Увидев прозрачную стену, густо увитую резными листьями дикого винограда, я пошла вдоль нее до входа. Оказавшись возле полукруглой арки, за которую цеплялись вьющиеся розы, заглянула внутрь. Лучи света, падающие через застекленный потолок и заполняющие павильон, казались мягкими и золотисто-туманными полосами. Там, где они проходили через плети винограда, их словно рассекали беспрерывно движущиеся тени, которые ложились на деревянный пол узорчатыми пятнами.
Посередине находился длинный деревянный стол, почти полностью заваленный различными цветами. Господин Ито любил украшать свои приемы композициями икебана. Но цветов на них уходило, обычно, немного. Кроме этого он всегда дарил при отъезде гостям маленькие изящные букеты.
Возле стола стоял господин Кобаяси в коротком хлопчатобумажном кимоно кофейного цвета и внимательно изучал ветку полностью распустившейся тигровой лилии. Когда я появилась в проеме арки, он замер с широко раскрытыми глазами.
– Замри, дорогая, – быстро произнес он.
И замер сам, так и не опустив руку, с зажатой в ней лилией.
Я остановилась и с улыбкой смотрела на него. Мои распущенные волосы шевелил ветерок, и, так как солнце освещало меня сзади, я видела свою тень на полу и ореол колышущихся волос.
– Никогда не видел более совершенной картины, – тихо сказал господин Кобаяси. – Прекрасная девушка, воплощение самой юности, замершая в проеме солнечного света, очерченном аркой из зеленых листьев и выглядывающих из них, еще нераспустившихся бутончиков роз.
Он положил лилию на стол и зачем-то поднял голову к потолку. Я невольно проследила за его взглядом, и тут только заметила, что за толстую потолочную балку закинуты скрученные жгутом веревки. К их концам была прикреплена большая плоская ваза, из которой свешивались пышные соцветия розовой герани.
