Константин

Она опустила взгляд, а затем подняла глаза на него вновь.

– Когда-то я тоже была в русском детдоме, – скрывая печаль в голосе, произнесла девушка, опустив взгляд на его стол и еле заметно проведя подушечками пальцев по столу.

– Именно поэтому вы выбрали меня? – спросил Константин, которому показалось, что этого недостаточно, чтобы выбрать именно его. Для всего нужные более веские основания, более конкретные причины.

Девушка слегка улыбнулась, сдержав смех – уж очень смешно мальчик с взъерошенными волосами заваливал её вопросами.

– Нет.

– А почему?

– Не стоит искать причины везде, мой друг, – улыбнулась Сальватора, вновь блеснув глазами. – Ты мне просто понравился. Если хочешь, ты можешь уехать со мною из России.

Восемьдесят процентов его самого с радостью кричало, что да, поскорее бы он отсюда уехал. А остальные двадцать процентов с подозрением смотрели на эту девушку, ища подвоха и обмана, не желая верить ей.

Что-то было в ней… не так. Или же этого его страхи играют с ним злую шутку?

– Да, я хочу уехать отсюда. Очень далеко, – сказал он спустя три минуты. Константин прикусил губу, чувствуя себя сильно взволнованным.

– Хорошо, – она улыбнулась и устало встала, поправив пальто. – Я вернусь за тобою через месяц.

– А почему так долго? – немного нахмурившись, спросил Константин.

– У меня есть некоторые дела, которые надо уладить. Главное, дождись меня, – она подошла к нему и, наклонившись, поцеловала его в лоб. – Я обязательно вернусь.

У неё были теплые мягкие губы.

Она быстро и так же бесшумно вышла из комнаты, оставив в мальчике надежду.

Большую надежду.

* * *

Впервые в жизни Константин чувствовал себя окрылённо.

Весь этот месяц он перебирал портреты своей матери, нарисованные им самим простым карандашом, и её рисунки, нарисованные яркими красками. Он искал сходства между Сальваторой и его мамой.

Светлые волосы Светланы, мамы Константина, напоминали ему пшеничные поля, в которых они летом любили гулять; а серые глаза мальчик любил сравнивать с дождливым небом за окном приюта. И имя такое подходящее у его мамы – Светлана. У неё были полноватые красивые губы, острый подбородок, тонкая лебединая шея, стройное телосложение.

Мальчик вспоминал свою маму всё это время.

– Ты у меня самый лучший, Костя. Когда-нибудь ты станешь знаменитым… я это чувствую… я в тебя верю, – улыбаясь, говорила пять лет назад ему его мама. Голубое платье Светланы раздувалось от ветра. Лесная поляна была полна звуков, сладких пьянящих ароматов цветов. В воздухе сновали пчёлы, то и дело прыгали сверчки. Солнце жизнерадостно сияло над головой счастливого Константина.

…А он ведь тогда ещё не понимал, насколько он был счастлив. Мальчик нарисовал свою маму, сидящую в траве и смотрящую на солнце.

– А вот какой у меня рисунок… смотри, Костя, – Светлана показала ему свой рисунок. На ней был он, с серьёзным лицом рисующий на листе бумаги.

Её телефон зазвонил.

– Алло, да, Саша, – с улыбкой смотря на солнце, сказала она, поправив пряди светлых волос, раздувающиеся ветром. – Я с Костей… Мы на лесной поляне… Он вообще-то мой сын, Саша… – улыбка начала пропадать. – Не разыгрывай спектакль… Что?!.. Причём здесь это!? – в её глазах заблестели слёзы, и она отвернулась. – Не смей так говорить о Косте…

Мальчик смотрел на неё, не мигая, забыв о рисунке. Карандаш выпал из его рук, затерявшись в траве.

Константин сильно зажмурил глаза и вернулся из своих воспоминаний в реальность.

Контролировать душевную боль он за эти пять лет научился.

Он просто сумел подавлять плохие воспоминания в себе, контролировать ход своих мыслей, чтобы не уйти обратно, в прошлое. А это получалось у него довольно реалистично с его отличной памятью.

Поразмыслив, Константин понял, что искать сходства между матерью и Сальваторой – бессмысленно. Надо привязываться к ней не из-за сходств или отличий от его матери, а как к кому-то родному, близкому. Тогда он спрятал подальше портреты своей матери, на дно чемодана болотного цвета, который уже собрал. Дети смотрели на него с завистью. То, что немного аутичного и странного мальчика по имени Константин забирают отсюда, облетело уже весь приют.

Константин оторвал маленький листочек из календаря. Сегодня Сальватора должна прийти и забрать его.

Был обед. Он стоял в коридоре.

Обернувшись, мальчик медленно пошёл вперёд по коридору, в сторону своей комнаты.

Вдруг, он увидел, как оттуда выбежали дети и, громко и надменно смеясь, скрылись в другом конце коридора.

Его сердце сжалось. Константин быстро забежал внутрь своей комнаты и закрылся изнутри.

Его чемодан был раскрыт.

Все вещи были раскиданы, а портреты, на которых он рисовал свою мать, были изорваны.

Но больнее Константину стало, когда он увидел, что и то, что было нарисовано его мамой, тоже было порвано, скомкано и потоптано.

Константин с бессилием опустился на колени.

Часть его жизни, счастливая часть его жизни была только изорвана в клочья. Хотя… почему часть?… Это лишь доказательства существования той части.

Сдержав все эмоции внутри, Константин собрал все клочки бумаги, одежду, и убрал их обратно в чемодан.

Походя вечером по приюту, он увидел, как Анатолий стоит один и смотрит в окно. Полумесяц отражался в стеклах его очков, и казалось, что глаза маленького худенького мальчика светятся в темноте.

– Спасибо за… то, что спас мне жизнь, – произнёс Константин неуверенно, осторожно глядя на него.

– Что? – не понял Анатолий.

– Спасибо, что спас мне жизнь. Не мог же я сам появиться тогда в больнице.

Взгляд Анатолия был крайне удивленным.

– Константин, ты серьёзно это мне говоришь или шутишь?

– А что такое? – теперь удивляться начал Константин.

– Я не спасал тебя тогда… так вот почему ты нас со Скалой не выдал, – глаза рыжего мальчика стали веселыми. Ему было смешно.

– Стоп. Как это не был ты?

– Я ушёл вместе со всеми. Рядом с тобою тогда никого и не было.

Константин молча развернулся и пошёл в обратную сторону, к себе в комнату.

Кто же тогда его спас?… Некоторое время спустя мальчик понял, что чувствует сильный гнев.

Скоро он уберётся отсюда навсегда.

Надежда ещё теплилась в нём.

Но никто не пришёл, хотя Константин не спал всю ночь, смотря из окна на сияющие звёзды.

Он ждал так месяц.

Потом ждал ещё один месяц. А затем ещё один.

Так прошла половина года.

Константин не чувствовал эмоций. Они как-то покинули его сами собой. Странное чувство, когда тебе всё равно, когда тебе ничего не нужно. Ты, словно робот, ничего не чувствуешь и существуешь лишь для того, чтобы каждый день был бесцельно убит.

Его воспоминания – растоптаны. Его надежда – убита.

А за окном всё та же скучная Россия, хоть ты убейся. Дети так же веселы. Он больше не рисовал. Не видел ни в чем смысла.

* * *

– К тебе пришли, – сказала Татьяна Сергеевна, открыв дверь в его комнату.

Константин обернулся в пол оборота, кинул на неё ничего не значащий взгляд. Воспитательница восприняла этот взгляд как кивок.

К нему подошёл старый высокий и широкоплечий мужчина пятидесяти-шестидесяти лет. Он смахивал чем-то на военного, но мальчик не был в этом до конца уверен, так как нечто строгое, много видавшее, сдержанное и сильное словно у офицера, было в глазах у этого человека, и потому мальчик и сделал такие выводы. Этот мужчина был очень высоким, наверное, метра два, как подумал мальчик. На нем была чёрная рубашка, застегнутая на все пуговицы, и чёрные брюки с чёрными лаковыми туфлями. У него были светло-карие глаза.

Он шёл быстрым шагом, сел перед ним и, посмотрев на какой-то листочек (что это было, документ, фотография или что-то ещё, Константин не знал, так как видел лишь обратную сторону, абсолютно белую, в то время как лицевая сторону листа смотрела на старика), кинул на него быстрый взгляд и спрятал листочек.

– Да, я согласен, – без особых колебаний произнёс Константин. – Только заберите меня отсюда.

– Я мистер Спотс, Константин, – сухим и строгим голосом представился старик. – И да, сегодня мы уже с тобой уезжаем. Собирай вещи. Я подожду.

Что-то внутри Константина впервые за всё это время оживилось, зашевелилось, словно росток, пробивший твёрдую каменную бесчувственную ограду, которой он защищал себя от этого злобного мира.

Мальчик вскочил с места, добежал до своей комнаты, быстро собрал все вещи, и вернулся обратно, боясь, что старик, решивший забрать его, растворится в воздухе.

– Пошли за мной, – мистер Спотс взял его за руку, и они вышли. Воспитательница их проводила, облегченно вздохнув.

В такси Константин заснул у старика на плече.

Мальчику снилась его мама. Она была счастливой и с венком из цветов на голове. Они сидели на поляне, и маленький мальчик облокотился о её плечо. Улыбнувшись, Светлана уткнулась носом в его волосы, а затем наклонилась к его уху.

– Проснись, Константин… – шёпотом просила она, перебирая пальцами его волосы. – Проснись… тебя ждёт ещё много сюрпризов.

Константин открыл глаза, вырвавшись из сновидения.

Это была огромная комната. Множество картин, шёлковое постельное белье красного цвета… Мальчик немного испуганно зажмурил глаза, решив, что это продолжение сна, и вновь их открыл.

Нет, ему не кажется. Судя по всему, хозяин этого дома очень богат.

А где же мистер Спотс?

Константин был в той же одежде, в которой и заснул. Только ботинок его нигде не было, видимо, кто-то их снял, пока он спал. Константин надел тёплые тапочки, стоявшие на полу возле кровати, и вышел из комнаты. Перед ним был коридор, ведущий в различные комнаты, а в конце коридора лестница. Он спустился по лестнице вниз и увидел мистера Спотса, который забрал его. Здесь был длинный стол, как будто для множества гостей. Старик наливал чай в две фарфоровые чашечки.

– Здравствуйте, – радостно сказал мальчик, чуть ли не светясь от счастья.

– Здравствуй, Константин, – сказал старик, кинув на него беглый взгляд, и посмотрел на свои наручные часы. Накинув на себя серое пальто и шапку, он немного напряжённо обернулся у двери выхода из огромного дома, держась за ручку.

– Вы куда? – удивлённо спросил Константин.

– Я домой, – отозвался мистер Спотс.

– Как это – домой? – не понял Константин.

– Привет, Константин, – раздался знакомый женский голос.

Мальчик на пару секунд замер, пытаясь понять, откуда он его знает. Затем, Константин обернулся. Дверь сзади него хлопнула, так как Мистер Спотс ушёл.

Перед ним была Сальватора Дарк, одетая в красный шёлковый халат.

– Сальватора? – удивлённо произнёс Константин. – Но… меня же забрал мистер Спотс…

Она уселась напротив своей чашки чая на другом конце стола, закинув ногу на ногу.

– Да, – улыбнулась она. – Он мой дворецкий. У меня было много дел, и сложно было оформить документы, чтобы забрать тебя. Поэтому пришлось задержаться.

Константин медленно опустился на своё место и так же медленно отпил чай, пытаясь прийти в себя. В его голове была сплошная путаница.

– Как ты всё это время был? – спросила она с интересом.

Константин молчал. Он долго думал. Всё перемешалось в голове. Всё было так странно и непонятно.

– Почему мистер Спотс так быстро ушёл? – неожиданно спросил мальчик.

– Потому что у него есть свой дом, – с теплотой глядя на него, сказала Сальватора.

– Почему ты за мной не пришла через месяц?

– Я уже отвечала на этот вопрос.

– Мне было плохо, – опустив взгляд на пол, сказал Константин, потеребив края своей серой футболки.

Выражение лица Сальваторы смягчилось. В её взгляде проступила вина, сменившаяся жалостью.

Она встала и подошла к нему. Сев перед ним на колени, она крепко обняла его.

– Прости меня, Константин, – сказала она, думая, что зря не смогла настоять на мгновенном оформлении документов, из-за чего началась волокита.

Константин закрыл глаза. Но при этом не знал, зачем именно: чтобы подавить эмоции, скрыть их или для чего-то другого?… На секунду Константин даже подумал, что на самом деле он гораздо старше своих лет.

– Можешь называть меня Костей.

– Нет. Я уже привыкла к Константину. Тем более так намного красивее, – она немного отстранилась и красиво улыбнулась, рассматривая его лицо. – Ты простил меня?

– Да, – внутри всё улеглось на свои места. Он наконец-то почувствовал себя абсолютно спокойным, что было впервые за пять лет. Это было то состояние, которое ощущают призраки в различных сказках или мистических книгах, когда они освобождаются от долгих и мучительных терзаний на земле, уходя на покой. Впервые Константин почувствовал себя кому-то нужным, и от этого ему становилось хорошо. Словно в долго непроветриваемой комнате, пыльной, серой и тоскливой кто-то резко зажег свет и впустил свежий воздух, открыв оконца. – А как мне тебя называть?

– Сальватора… или как тебе будет удобнее.

– Ясно, – сказал Константин, улыбнувшись.

Она встала.

– В моём поместье девяносто три комнаты, Константин, – наклонившись, сказала Сальватора, достав из кармана шёлкового халата серебряный ключ. – Вот тебе ключ, – она протянула ему его. – Этот ключ открывает все двери, – улыбнувшись, почти шёпотом произнесла она.

– Все двери? – удивлённо переспросил мальчик.

– Да, – улыбнулась она и села на своё место. Взяв чашку чая, Сальватора начала пить. – Только будь осторожен: в те комнаты, которые он не откроет, лучше не заглядывать.

– Но ты же сказала, что он открывает всё комнаты, – ещё раз удивился Константин. – Ты противоречишь самой себе.

– Не всё сразу, друг мой, – улыбнулась она, довольно сверкнув в его сторону голубыми слегка прикрытыми веками глазами.

– А кем ты работаешь? – спросил с интересом Константин, забыв о том, что надо позавтракать.

Сальватора снова мягко улыбнулась.

– Не всё сразу… – повторила она и отпила чай, довольно закрыв глаза.

Глава 2

За эту неделю Константин узнал много нового.

Ну, во-первых, это то, что поместье расположено на склоне Карпат в Румынии.

А во-вторых, в школу его возил мистер Спотс. Оказалось, что этот старик совершенно не разговорчив. Из него невозможно и слово вытянуть!

В-третьих, мистер Спотс открыто недолюбливал Сальватору Дарк.

И, что самое главное, в-четвёртых, здесь было очень и очень красиво. Даже люди здесь были совершенно другие… большинство из них верило во что-то хорошее и светлое.

Мальчик даже не стал сравнивать эту страну с Россией. Он просто понял, что серятина и скука, преследовавшая его там, в этой стране, где большинство не верят ни во что светлое, наконец, исчезла из его жизни.

Началась новая жизнь. В этой загадочной и красивой стране.

Константин зашёл к себе в комнату и вытащил учебники из рюкзака. Солнечные лучи проникали в комнату сквозь полупрозрачные оранжевые занавески, окрашивая всё в тёплые оттенки. Положив груду учебников на стол, он начал учить уроки. У мальчика была отличная память, и он быстро запомнил то, что задали учить устно. Письменные задания он тоже выполнил легко, хотя делал гораздо дольше, чем устные задания. Выглянув в окно, Константин удивился: оказалось, солнце уже давно село. На одинокое поместье на склоне заснеженной горы светила полная луна. Небо было безоблачным. Множество звёзд ярко сияло. Хвойные деревья приобрели голубоватый оттенок в свете луны.

Константин спустился вниз, усевшись за большой стол.

Вечно мрачный мистер Спотс судорожно посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж, а затем опустил взгляд, поставив перед мальчиком тарелку с едой и разложив кухонные принадлежности. Все действия старика происходили в абсолютной тишине, без единого слова.

– Мистер Спотс, – позвал Константин. – Почему вы ненавидите Сальватору? По-моему, она хорошая.

Старик, побледнев, кинул на него ничего не выражающий взгляд.

– Вы никогда не отвечаете на мои вопросы. Вы не хотите отвечать или вам нельзя? – продолжил мальчик. На секунду у Константина мелькнула мысль, что лучше не выводить старика из себя. Но любопытство мальчика было гораздо сильнее страха.

– Ужин подан, молодой джентльмен, – без эмоций произнёс мистер Спотс.

– Вы меня игнорируете? Вы всех игнорируете? – спросил Константин, подумав, что мало вероятно всё же, что старик сделает ему что-то плохое.

Наконец, терпение престарелого мужчины кончилось.

– Мисс Дарк спасла мне жизнь, – сказал он хрипловатым голосом. – Я стараюсь не вмешиваться в её дела.

– Но вы не ответили на мой вопрос.

– Я её не ненавижу, – нахмурился мистер Спотс. – Я… просто привык так реагировать на то, что происходит в доме.

– Как реагировать?

Мистер Спотс нахмурился.

– А ты любишь завалить взрослых сложными вопросами, – заметил он, указав на него пальцем, и втихаря для себя отметив, что на самом деле это не так уж и сложно заметить. – У тебя ещё не прошёл возраст почемучки? – сварливо спросил старый мужчина.

– Не знаю. Так что происходит в доме?

– Рано или поздно вы поймёте меня. Передайте мисс Дарк, что сегодня я ушёл раньше, – мистер Спотс накинул на себя пальто, надел шапку и, кинув мрачноватый взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, пошёл к выходу.

– А почему вы живёте отдельно? – громче сказал Константин, привстав на высоком стуле.

– Доброй ночи, молодой джентльмен, – дверь громко захлопнулась. Видимо, мистер Спотс разозлился на мальчика из-за допроса.

Со второго этажа раздался громкий выстрел.

Мальчик от неожиданности подпрыгнул, чуть не упав вместе со стулом на пол.

Встав из-за стола, он направился к лестнице. Константин начал подниматься наверх, осторожно глядя по сторонам.

«Случилось что-то плохое? Или это нормально для… Сальваторы?» – он осторожно вытащил у стоящего вдоль стены рыцаря, а если точнее, у его доспехов, меч. Орудие оказалось тяжеловатым, весом примерно около пяти килограмм. Тихо вышагивая вперёд, мальчик дошёл до спальни мисс Дарк. Сняв с себя цепочку с ключом, который дала ему Сальватора, он попытался вставить его в замочную скважину, но ничего не вышло, он не подходил. К тому же, дверь оказалась не заперта. Константин осторожно толкнул её. Дверь скрипнула и на миллиметр приоткрылась. В комнате было темно. Лунный свет, проникающий сквозь синие, подбрасываемые в воздух ветром, полупрозрачные занавески, окрашивал всё вокруг в различные оттенки темно-синего цвета. В темноте мелькнула тень, как будто кто-то бесшумно спрыгнул с кровати.

– Эмм… – Константин громко постучал по двери. – Сальватора, всё в порядке?

Ответом ему была тишина. Потом раздались еле слышные шаги в сторону двери.

Константин в это время споткнулся о порог. Падая вперед, мальчик толкнул дверь, до конца распахнув её. Упав на четвереньки, мальчик поднял взгляд. Его глаза широко распахнулись от шока и страха. Константин смотрел в оскаленный рот, полный острых, словно бритва, зубов.

Мальчик старался не дышать. Он замер, не зная, как действовать дальше.

Перед ним была оскаленная чёрная пантера, в бешенстве водившая хвостом в разные стороны.

Из её пасти донеслось тихое рычание.

– Хорошо… – закрыв на пару секунд глаза, тихо произнёс Константин. Мальчик никогда ещё не испытывал такого ужаса. – Я зашёл не во время, верно?

Хищница продолжала водить хвостом в разные стороны.

Взгляд мальчика упал на меч, который он с собой взял. В нём отражался яркий свет из коридора, а в комнате было темно. Осторожно развернув меч, он пустил «солнечный» зайчик в комнату, где была пантера. Внимание хищницы на миг переключилось, и Константин захлопнул дверь. Ноги мальчика были ватными и дрожали. В это время раздался второй выстрел. Однако, он уже не так напугал Константина, зато дал понять более точно, из какой комнаты из множества других этот звук доносится. Дойдя до двери, за которой, вероятно, будет источник шума, мальчик открыл её.

Дверь скрипнула, и он увидел Сальватору Дарк, стоящую в белом халате, очках и перчатках. В комнате был дым.

– Привет, Константин, – она улыбнулась ему, размахивая в воздухе рукой в перчатке, чтобы разогнать клубы дума вокруг себя. – Да, я знаю, я, как всегда, забыла об ужине. Что-то случилось? – девушка подошла к окну и открыла его, видимо, чтобы противный запах гари ушел. На первой половине стола у неё стояла куча пробирок, маленьких баночек, коробочек и много различных вещей, названия которых мальчик не знал.

– А… – мальчик почесал затылок, не зная, что сказать. – Ты учишься готовить? – это было первое, что пришло ему в голову. Он присмотрелся внимательнее. Тем временем вторая половина стола была накрыта белой тканью, из-под которой торчала что-то чёрное и склизкое, похожее либо на пиявку, либо на чей-то отвратительный хвост. Вернувшись обратно, девушка, резко взмахнув ножом, который незаметно достала из кармана халата, отрезала неприятный и начавший шевелиться хвост неизвестного создания и мигом положила его в свой карман. Затем она взяла в руки пробирку и внимательно на неё посмотрела, постучав по ней ногтем указательного пальца.

– А ты умеешь шутить, – сверкнув глазами в его сторону, произнесла Сальватора.

– Я слышал выстрел.

– Это результат неправильной концентрации одного из веществ в растворе. Целиком и полностью моя вина.

– Пробирка, наверное, взорвалась у тебя в руках… ты цела?

Она улыбнулась и, подойдя к нему, погладила его по голове.

– Я в порядке, не волнуйся, Константин. Какой же ты у меня милый мальчик. Оу, – она обратила внимание на меч в его руках. – Эпоха возрождения. А ты знаешь, символом чего является меч? – Сальватора присела перед ним.

– Нет.

– Меч – символ силы, справедливости, мужества, достоинства, всепроникающего разума и интеллекта. А ещё, – она поправила воротник его рубашки. – Меч издревле наделяли волшебными свойствами. Считалось, что меч может отражать силы тьмы. У алхимиков волнистые мечи являлись символами очищающего огня, который убивает и воскрешает к жизни. По крайней мере, так говорит мифология мечей у людей. Хочешь, можешь взять его себе.

– Пожалуй, я верну его обратно, – сказал Константин с натянутой улыбкой.

– Извини, что не так часто, как мне хотелось бы, появляюсь рядом, – улыбаясь, сказала ему Сальватора. Она решила, мальчик недоволен, что её нет всегда рядом, как в нормальных семьях. – У меня слишком много работы.

Константин подумал, что не будет ей рассказывать про пантеру у неё в спальне. Ведь, скорее всего, мисс Дарк знала о ней. Теперь мальчик раздумывал о том, что неплохо бы узнать о ней, кем она работает. «Возможно, она работает химиком… наверное. Я не уверен», – подумал он.

Мальчик заметил у неё татуировку на правом запястье. Она была похожа на английскую букву «I», только с короной над ней, и по обе стороны которой были две буквы «ё», смотрящие в противоположные друг от друга стороны.

– А ты была когда-нибудь замужем? Или ты в разводе? – вдруг спросил Константин. Он сам не понимал, зачем он у неё это спросил. Это было первое, что пришло ему в голову.

– Я?… – похоже, она не ожидала этого вопроса. Натянув рукава халата, Сальватора задумчиво нахмурилась, смотря в другую сторону. Татуировка больше не была видна. – Я… была… то есть, я уже замужем, – на пару секунд она потупила взгляд, а потом снова на него посмотрела.

– Но кольца же нет, – заметил Константин.

– Я его не ношу, – ласково на него глядя, произнесла Сальватора.

– А почему?

– На некоторые вопросы даже сами взрослые не могут дать чёткого ответа. Я не могу тебе этого объяснить.

– Гм, – брови Константина взметнулись вверх. Он посчитал, что у неё уж слишком много тайн. – Почему-то ты всегда говоришь загадками. Обычно люди так не делают. Они либо врут, либо молчат, когда что-либо скрывают. А ты вроде говоришь правду… но она всё время у тебя завуалированная.

– Если бы я давала людям прямые ответы на их вопросы, они разучились бы думать. А так… в их головах начинают происходить различного рода мыслительные процессы, эмоции, – Сальватора облокотилась о стол, ласково гладя его по голове. В руках у мальчика была фарфоровая статуэтка мужчины из одного африканского племени, которую он задумчиво вертел в руках. Свет в её кабинете исходил лишь из одной неоновой лампочки, и он был тусклым.

– Значит, ты думаешь, что все люди – тупые? – оторвав взгляд от статуэтки, поставил её на стол Константин.

– Большинство. Я разноображу свою жизнь, когда заставляю людей думать. Это одно из моих развлечений последние много лет, – она засмеялась над концовкой своей фразы – То есть, в последнее время.

– Значит, загадывать людям загадки и смотреть, как они пытаются их разгадать, – это твоё хобби? – спросил Константин, подумав, что ему будет нескучно на этих выходных. Уж точно не здесь.