скачать книгу бесплатно
– Но она же моя дочь!
– Все женщины чьи-то дочери, – выдал я умную мысль.
– Ты женат!
– Тут мне нечем бить. Но могу сказать, – я присел на прежнее место, взял в руки бутылку вина. – Нам нужно что-то покрепче…
– Согласен, – Миха пытался принять вертикальное положение.
– Пять сек, – я вернулся к стеллажу, где хранились закрутки. – Мы не живем с Ирой два года, так что, женат я формально, – перебирал тары. – Кильку будешь? – нашел несколько банок консервы.
– Буду и водки.
– Водки нет, есть самогон.
– Давай.
Пока я накрывал незамысловатый стол из кильки в томате, свежих помидоров, соленых огурцов и самогона, рассказывал, как мы незаметно друг для друга стали с Ирой жить в разных местах.
– Кстати, выходит гадко, но ты записан у нее как Мешочек. Это от Миши?
– Надеюсь, что так.
– Будем? – я протянул Михе бутылку.
– Что прям из горла?
– Ну выходить мне туда еще не хочется, – признался я.
– И мне, – он сделал глоток, схватил пальцами из банки кильку и сразу ее в рот.
– Ну как? – поинтересовался я, поморщившись. Точно ведь дрянь. Самогон теплый, от кильки изжога будет.
– Во! – Пупков выдал мне большой палец.
– Проверим, – я только пил в другой последовательности. Вначале кильку захомячил, а потом уже ее запил. – А правда ничего…
– Пойдет, в молодости и не такое жрали и пили…
– Ну-ну, я еще молод, – возразил я.
– Молод… козел ты, Дуб… – я не стал отрицать. – Я ж Алиску люблю больше жизни. И мать ее любил до дурняка. По-настоящему, – он схватился за грудь. – До сих пор не понимаю, что она во мне нашла. Ну я же… и Рита. Мне все мужики завидовали. Лисенок в нее пошла. Слава богу, – Пупков поплевал через левое плево. – Девочка моя… А тут… – он махнул на меня рукой. – Не так я себе представлял ее будущее… ой не так…
– Слушай, ну обидно, Миш. Чем я плох-то? Ну если забыть про жену. Да я на развод опять подал.
– Ничего ты не понимаешь… Вот будет у тебя своя дочь, я тогда на тебя посмотрю…
– Твоя внучка? – уточнила веселая и отчаянная часть меня.
– Да я!.. – заорал Пупков.
– Пей! – я сунул ему под нос самогон. – Давай-давай, еще пей. И я потом выпью.
Следующие минут сорок мы молчали, передавая друг другу бутылку. Вначале кривились и занюхивали локтем (каждый своим, конечно), а позже уже пилось подозрительно легко.
– Вот знаешь, – заговорил Пупков. – Я ведь не из-за Алиски вспылил. Из-за Ирки твоей… моей… твоей… ну ты понял.
– Угу, – согласился я.
– Думал, повезло второй раз в жизни, – он неуверенно развел в стороны руками. – Не повезло…
– Ну-у-у…
– Не ну-кай на тестя, – заржал Миха. – Аха-ха-ха! Тестя… Зятек, – он, покачиваясь, протянул мне помидорку. – Э-э-э, нет. Это не для еды. Это вот! – он сжал ее в кулаке и стряхнул красную кашу их мякоти и семечек на тумбу. – Только обидь мою дочь. Понял?.. – спросил набычившись.
– Понял.
– Я из тебя фарш сделаю, и на твоем же поле закопаю.
– Да понял я, понял.
– Вот и молодец. Давай выпьем за понимание.
Глава 35
Алиса
– Нет, ну и… где?! – посмотрев на часы, я от злости притопнула ногой.
Я понимала, что папе и Василию было что обсудить, но не весь день же! Неужели нескольких часов недостаточно?!
Я уже трижды покормила крошку Обломчика. Более того, заказала ему два милых платья с рюшечками. Они были восхитительными! И не важно, что Обломчик – козлик. Кто, в конце концов, будет заглядывать ему под… юбочку?
Никто.
Да и время, если честно, мне было просто нечем убивать.
Сначала я злилась и пыталась отвлечься. Злилась на папу. Нашёл, кого выбрать себе в… избранницы! Да какая она, ёк-макарёк, избранница! Для таких, как Ирина, есть другое, более точное определение!
Это же надо додуматься, закрутить роман с женатой женщиной! И не просто женатой, а с женой своего друга! Друга, который, к слову, закрутил с твоей дочерью…
Поморщившись от собственных мыслей, я пошла приводить в порядок овец. В конце концов, скоро точно за мной придут. Так я думала. Что не пройдёт и часа, как прибежит папа. Или Василий. Или оба…
Но время шло, а ко мне хоть кто-нибудь – нет!
У меня от расстройства даже настрой докрасить овец улетучился. Вместе с вдохновением.
И чем дольше никто не появлялся на пороге моего дома, тем мрачнее я становилась. Хорошо, что бабуля засиделась у соседки и не видела моего состояния.
Стыдно признаться, но чем дольше я сидела одна и фантазировала на тему того, почему никто так и не объявился, тем чаще поглядывала в сторону кухонного шкафчика, в котором бабуля хранила домашнее вино. Могу же я, чуть-чуть. Для успокоения…
– Дурь какая-то в голову лезет, – цыкнула сама на себя, стараясь унять разгулявшееся воображение.
Пить – не выход. Кто вообще будет в подобной ситуации потягивать вино?
А если папа с Василием не идут, потому что поубивали друг друга?
А что, если причиной драки стала не я, а Ирка?
А что…
– А что у тебя с лицом, внуча? – я так сильно задумалась, представляя мордобой папы с Василием и машущую им помпонами Ирину, что совершенно не заметила, как бабушка вошла в дом. – Случилось чо?
– Случилось, бабуль, – дрожащим голосом ответила я. – Случилось непоправимое.
– Ой, свят, свят, свят, – бабушка осенила крестным знамением себя, а затем, кивнув своим мыслям, и меня заодно. – С Васенькой поругались?
– Хуже, – ответила я. – Папа приехал.
– Тьфу ты, – бабушка всплеснула руками, с укором смотря на меня. – Тоже мне, беду нашла. А где он? Миша! Мишутка! – она покрутила головой. – И вещичек что-то нету…
– Он у Василия, – вздохнула я. – И Ирка с ними.
– Ирка-дырка, – хохотнула бабуля. – Беда-то в чём, внуча? Мишаня Васеньку не одобряет? Так я подсоблю…
– Мишаня одобрил жену Васеньки, – призналась я. – Бабуль, тут такое дело…
По мере моего краткого рассказа, эмоции живо сменяли друг друга на бабушкином лице. Удивление. Неверие. Раздражение. И, как ни странно, убийственное спокойствие.
– А давно, говоришь, они там беседуют? – прищурив глаза и бросив взгляд на настенные часы, уточнила у меня бабуля, стоило мне закончить говорить.
– С утра…
– Напились поди, – покачала головой бабушка. И с таким видом, будто факт их возможного пьянства, расстраивал её куда больше всех ситуации в целом.
– Да нет, – отмахнулась я. – Василий не мог. Хотя… – я тут же вспомнила, как он пил при мне, в самом начале нашего общения.
Определенные звоночки к предрасположенности в сторону крепких напитков у него были. Но это Василий. Его я вылечу обязательно…
– Да напились, внуча, – не согласилась со мной бабушка. – Бока, поди, друг другу намяли и сидят, мирятся. Или твоё приданое обсуждают, – засмеялась она, подмигнув мне.
– Да нет, – повторила я, затравленно посмотрев в окно.
На дорожке, ведущей к нашему дому, так никто и не появился.
– Сходи сама посмотри, – посоветовала мне бабушка. – Только учти! Пьяных сюда не тащи! И утром похмелять не вздумай! Привыкнут – на шею сядут! Я твоему деду всегда по утрам так и говорила: где пил, там и похмеляйся! У меня не рюмочная!
– Так прадедушка вообще не пил же… или пил? – заинтересовалась я, прекрасно помня его.
Всегда строгий, всегда с трубкой на крылечке. Даже на праздниках я помню в его руках лишь стаканы с компотом.
– Не пил, – подтвердила бабушка. – В моём доме, потому что не наливают! Ленивый был, жуть! Спаси господи его душу. До соседа идти за стопкой лень было, вот и не пил. А я не наливала. Я ж не рюмочная.
– И то верно, – кивнула я ей, против воли посмотрев в сторону шкафчика с домашним вином.
– А это мне, – доверительно шепнула мне бабушка. – От давления. Медпункт на дому, – хохотнула она. – Но не рюмочная. Нет, нет и ещё раз нет.
Запомнив бабушкину тактику, я решила больше не мотать себе нервы пустым ожиданием и сходить в дом Василия. Дорога не заняла много времени. И чем ближе я приближалась, тем больше подтверждалась версия бабушки.
Остановившись у входной двери, я покачала головой, обменявшись сочувствующим взглядом с Полканом. Бедный пёсик. У папы и Василия абсолютно не было слуха. Но это никак не мешало им орать во всё горло “Чёрный ворон”.
Радовало меня одно. Женского противного голоса в их песне слышно не было. А значит…
– Ой, Алиса, привет! А я как раз к тебе шла… – дверь распахнулась прямо передо мной, являя мне…
Нет, не Ирку.
Ни грамма косметики, собранный в строгий пучок волосы. И даже (невероятно!) джинсы, вместо мини-мини юбки и совершенно обычная футболка. Даже не просвечивающая накаченную грудь!
– Вот это метаморфоза, – не удержалась я от комментария, пытаясь пройти в дом. – Пропусти…
– Алиса, подожди! – Ирка схватила меня за руки. – Мне правда очень нужно с тобой поговорить.
– Мою таксу ты можешь обсудить с моим папиком, – усмехнулась я, пытаясь избавиться от её цепкой хватки, – к счастью, ты с ним уже плотно сотрудничаешь…
– Но я же не со зла это всё сказала! Я растерялась! – начала оправдываться Ирка. – Я очень люблю Мишу. Твоего папу, то есть! Он такой…
– Такой мешочек? – подсказала я ей, наконец-то вырвавшись и проскочив в дом. – Денежный мешочек. Ты бы дописала в записной книжке.
– Алиса, пожалуйста, ну…
– Спасибо, до свидания! – крикнула я ей, уверенно направившись в сторону источника несинхронного пьяного пения.
Принимать её извинения я не собиралась. Зачем? Тут и ежу понятно, что она сейчас из кожи вон лезть будет передо мной. Потому что я дочь “Мешочка”. Потому что, по мнению Ирки, могу как-то повлиять на папу.
Может и могу, конечно. Но, я знаю своего отца. Он, как никто другой, умеет отличать зёрна от плевел. И с Иркой разберется как-нибудь сам.
По крайней мере в том, что он не притащит её домой и не заставит называть “матушкой” – я была уверена.
Открыв дверь какой-то кладовки, я понуро осмотрела открывшийся глазам вид.
– Вась, а давай нашу, любимую… давно не пели, – папа сидел на полу, весь перепачканный какой-то странной смесью, напоминающей ошмётки помидорок и рыбьи хвостики.
– А давай… чёрный ворон… ой, Лисёнок пришла! – Василий сидел рядом с ним, расфокусированным взглядом смотря куда-то мимо меня.
Права была бабуля. Они были пьяны. А ещё она угадала про драку. Что у папы, что у Василия, на лицах были следы от кулаков друг друга. У отца наливался синяк на скуле, а у Василия была разбита бровь.
– Вам не стыдно? – решила я призвать к их совести. – Ну ладно, ты, – махнула я рукой в сторону своего бандита. – Тебя я вылечу. Но всё равно, каким бы не было твоё тёмное прошлое, вот это, – я с укором посмотрела на валяющиеся на полу пустые бутылки, – не выход. А ты, папа?
