скачать книгу бесплатно
– А не проще ли признаться, что у тебя всё болит? – откровенно забавлялся Василий. – Я же сказал, что у тебя выходной и…
– У меня ничего не болит! – упрямо повторила я, притопнув ногой и тут же морщась от столь необдуманного действия.
– Гордая, значит, – покачав головой, бандит взглянул на свои наручные часы. – Ладно, птица-ёжик, ковыляй в машину. Нам на прививку нужно.
– Прививку? – переспросила я, совершенно забыв про серию уколов, о которой нас предупреждал местный фельдшер. – Точно ведь. Прививка… и медотвод от работы, наверное, да? – скрывая надежду в голосе, спросила я. – Как жаль… а я так хотела поработать сегодня.
– В машину, – хохотнув, повторил Василий.
– Ай, – тихо пискнув, я направилась к буханке.
Вот что ему стоило ближе подъехать? Зачем так далеко припарковал машину? И вообще…
– А почему ёжик вдруг птица? – спросила я, припомнив его странную фразу, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений. – Ёжики – млекопитающее. Никакого отношения к птичкам они не имеют. У них даже крыльев нет, если ты не знал…
– Вот именно из-за отсутствия крыльев гордые ежи летают только после того, как их пнёшь, – просветил меня Василий, заставив ещё больше нахмуриться. – Выражение такое есть, Алиса. Подразумевающее, что излишняя гордость до добра не доводит. А в некоторых случаях сильно вредит горделивым девушкам, не желающим признавать, что они не очень хорошо себя чувствуют.
– Я отлично себя чувствую, – ответила я ему, со стоном забираясь в буханку.
– А ноешь ты потому, что?.. – спросил Василий, заняв место за рулём, иронично посматривая на меня.
– Потому что потому, – отчеканила я, скрестив руки на груди и отворачиваясь к окну.
Дорога по кочкам до медпункта была… незабываемой. Я старательно делала вид, что не постанываю, а напеваю себе под нос популярную песню. Василий же даже и не пытался сделать вид, что верит моему фарсу.
Но вслух я всё равно никогда и ни за что не признаю его правоту!
Ни-ког-да!
– И вот в кого ты такая, а, Лисёнок? – задал мне вопрос Василий, паркуясь у медпункта. – Точно не в отца. Даже он не настолько упрямый.
Оставив его вопрос без ответа, я старалась осторожно покинуть автомобиль, не издав при этом ни звука. Почти получилось. Почти. Тихое “ой-ой-ой”, я надеюсь, осталось незамеченным.
– Пойдём, горюшко моё, – открыв дверь в дом, бандит услужливо пропустил меня вперёд.
– Не твоё, – гордо произнесла я, заходя внутрь.
– Ну хоть про горе не отрицаешь, – усмехнулся в ответ Василий, с каждой минутой всё больше раздражая меня своим хорошим настроением.
Улыбка ему безусловно шла, делая моложе и… привлекательнее, что ли. И я бы оценила такие метаморфозы в образе криминального элемента, если бы не одно “но”. Смеялся он надо мной, а не вместе со мной…
Иннокентий Петрович радостно встретил нас и, не став затягивать с делом, оперативно сделал уколы.
–Ну-с, – улыбнулся он мне, жадно смотря на мои обтянутые джинсами ноги. – Можете идти. Сегодня вечером увидимся, так что не прощаюсь.
– Где увидимся? – тут же нахмурился бандит, переводя взгляд на меня, словно я знаю ответ на этот вопрос.
– Так на дне рождения Маришки, – пояснил фельдшер, после чего Василий досадливо поморщился. – Вся деревня будет. Намахнём за здоровье нашей красавицы! За красавиц, – поправил он сам себя, улыбаясь мне.
– Василию нельзя пить, – хмуро отозвалась я. – Прививка же. Вы сами говорили.
– И то верно, – усмехнулся Иннокентий, подозрительно прищурив глаза. – Алиса, а будет верхом наглости с моей стороны пригласить вас этим вечером на сей чудесный праздник в качестве моей спутницы? – спросил он, наклонившись ко мне и обдавая парами недавно выпитого спиртного.
– Ага, разбежался, – не дал мне ответить отказом на предложение фельдшера Василий. – Алиса идёт со мной.
Глава 18
Дубинин Василий
– Ух ты ж ёбэже, – я то ли ругнулся, то ли восхитился при виде девчонки.
– Привет, – пропела она, неуклюже передвигаясь, словно на ходулях. Упертая, кабздец просто. Я бы еще утром послал меня с полями и пятью тысячами, а эта нет. Поехала, да и теть Гулю очаровала своей картофелечисткой. – Ну как я тебе? – спросила девочка – не будет никаких проблем, крутанувшись вокруг своей оси, отчего подол легкого и без того короткого сарафана открыл не только стройные бедра, но и красивую задницу в простых белых трусиках. – Ой, – смущенно прижала ткань. – Не слишком коротко?
– Нет, – хрипнул я, ударив себя по груди кулаком, чтоб окончательно не поперхнуться слюной и позорно не сдохнуть.
– Здесь такое носят? – Алиса продолжала свой опрос, очаровательно улыбаясь.
– Кхе-кхе. Носят, ага, только… ну, в общем тебе идет больше, – я расщедрился на комплимент.
– Класс, ну поехали. А то опоздаем на праздник, – защебетала, суетливо перебирая ножками в белых туфельках. Вот откуда они у нее? Неужели, взяла с собой? В деревню… белые туфли.
– А куда ты так спешишь?
Блондинистая поравнялась со мной и прошептала, сквозь плотно сжатые зубы:
– Если я остановлюсь, то больше не смогу сдвинуться с места.
– А зачем согласилась со мной ехать на день рождения? – я поддел ее, подставляя локоть. Я, конечно, та еще свинья, но смотреть на страдания девчонки не смог.
– В смысле? Такой вопрос я могу задать тебе, – фыркнула она, повисая на мне. – Я молодая. Мне положено ходить по вечерам на тусовки. А вот ты, Василий Егорович, мог бы остаться и дома.
Я хохотнул.
– Тусовки? У нас? Серьезно? Думаешь после дня рождения мы поедем на афтепати?
– Я не против, – Алиса вскинула голову, тряхнула блондинистыми волосами, точно перемешивая верных друзей. – Ой, ты на машине! – воскликнула счастливо. – Я думала, мы пойдем пешком.
– Нет, мы поедем.
– Все же ты заботливый, хоть и с криминальным прошлым, – выдала она.
– Еще чего, – возмутился я, открывая дверь внедорожника. – Ты думаешь, это я ради тебя? Я просто заметил, что на закате воробьи купались в песке, а это к дождю. Да и алкоголь мне нельзя, – добавил с тяжелой интонацией, намекая чья в этом вина.
– Пф-ф-ф, – девчонка фыркнула. – Ну и пожалуйста, – села в автомобиль.
Вот зачем я ее дразню? Зачем?! Давно уже не тонконогий пацан. А внутри так все и свербит от желания подергать Алису за косички. Детский сад какой-то… Или это уже кризис среднего возраста подкрался, когда ты заглядываешься на тех, кто тебе вполне сгодится в дочери… Да ну, бред. Рано еще. Да и отцом дочери Пупкова я не могу быть. Ну не в одиннадцать же лет, я обронил семя в благодатную почву. Вот, Дуб, зацепись за мысль, что она – дочь твоего товарища. А как бы… ну, полный абздольц, подкатывать с Василием-младшим к ней. Мишаня этого не поймет… Я бы на его месте точно не понял.
– А ты подарок купил? А то как-то стыдно с пустыми руками.
– Купил, – ответил я, хорошенько тряхнув головой. – На заднем сиденье.
Девчонка бросила взгляд через плечо.
– Что это? – спросила она удивленно.
– Смеситель на раковину и сифон.
– Чего? – переспросила Алиса.
– Правильно говорить “что”, – передразнил я ее. – И повторюсь. Это – смеситель и сифон. У Марины в магазине постоянно течет раковина. Что не так-то?!
– Да ничего… все нормально, – с какой-то странной интонацией произнесла девчонка.
– Ну и я говорю, что нормально. Подарок должен быть полезным. Нужным. А не вот это вот все…
– Ясно. Ты из тех, кто считает цветы лишней тратой денег. Если говорить проще – жмот.
– Если бы ты знала, сколько стоит нормальный смеситель, точно бы не назвала меня жмотом, – ответил я гордо.
Ну что за люди эти женщины, а? В голове одни бабочки-цветочки.
– Я не знаю сколько стоит смеситель и этот вот… сифон, но, если вдруг захочешь сделать мне подарок, купи цветы. Я люблю розы.
– А что это я должен захотеть делать тебе подарки?
– Да откуда я знаю?.. – Алиса пожала острыми плечиками и отвернулась засмущавшись.
Дочь товарища! Повторяй, Дуб, дочь товарища! Дочь то-ва-ри-ща!
– Не захочу. Я сегодня и так прилично заплатил за чистку картошки. Не думаю, что где-то получают больше, – сказал, а внутри так паршиво стало. Точно ведь обидел блондинистую. Хорошо до кафе оставалось пару поворотов, а то неудобное молчание затягивалось. – Приехали, – сообщил громко, пугая и себя.
– Я вижу, – отозвалась Алиса. Не успел я остановить автомобиль, как она взялась за ручку и дернула несколько раз. – Разблокируй!
Точно обиделась.
Я щелкнул кнопкой.
– Ты меня-то подожди, я помогу выйти.
– Сама справлюсь.
И мне бы плюнуть на болезненные кряхтения.
– Что ты надулась-то, как мышь на крупу? – спросил я, подавая руку.
– Я не надувалась, – мою ладонь она, естественно, проигнорировала. – Тебе показалось. Ой-ей, – пискнула и неуклюже ввалилась в объятия, цепляясь пальцами за рубашку и царапая ноготками грудь. Приятно так. Зараз-з-за. – И вообще ты прав, – заговорила, щекоча шею дыханием. – С чего ты вообще должен делать мне какие-то подарки?.. – договорила и замолчала. Ну, давай же, девочка – не будет никаких проблем, фыркни еще раз зло, оттолкни. Ты же умеешь. Стоит, мелкая ведьма, прижимаясь, и отравляет цветочным ароматом. Нельзя, Дуб! Нельзя! Одно дело показать Маринке, что у нас ничего не может быть, а другое – еще и дочери товарища голову запудрить.
– Пойдем, мы и так опоздали. Поздравим, отсидим час-полтора и по домам, завтра на поля.
– Да, поля, – Алиса вильнула попой, стряхивая мои руки, поправила платье. – Ты подарок забыл, – напомнила, пока я наблюдал за ней.
– Сейчас возьму, – ответил, не понимая, в какой момент я заинтересовался Алисой как женщиной. Бесила же с первой встречи. Несла какую-то чепуху, не давая покоя ни днем ни ночью. Да бред… А, может, просто бабы у меня давно не было?
– Только, чур, поздравлять будешь ты, – по-детски объявила мне блондинистая, когда мы подошли к стеклянной двери.
– Да без проблем, – заверил я.
Без проблем… Аха-ха-ха. Ну, конечно! Когда мы подошли к имениннице, и я выдал немудреную речь про счастье, любовь, здоровье и деньги, протягивая подарок, в женских глазах мелькнула такая злость, что на мгновение показалось, она мне при всех затолкает сифон прямо в задницу. Ага. Причем не снимая брюк.
– Большое спасибо, Василий, – процедила Марина, растягивая красные губы в улыбке, одним взглядом обещая жуткую расправу. Мне или Алисе – пока было не очень ясно.
– Ну мы пойдем на свои места, – сказал я.
– Нужно было предупредить, что ты придешь не один. Не думаю, что найдется свободный стул.
– Это не страшно, – ожила девчонка. – Я могу посидеть у Василия на коленях. И мы ненадолго, завтра рано вставать. Поля, рассада, картошка…
Да ты ж, чудо мое ревнивое.
Марина как-то странно заморгала. По очереди, то левым глазом, то правым, никак они у нее не синхронизировались. Это определенно нокаут.
– Я думаю, ребята сейчас что-то придумают, – ответила она замогильным голосом, наконец-то проморгавшись.
– Как бы эти ребята нас не… – Алиса сказала и изобразила резкое движение по горлу, когда мы отошли на приличное расстояние.
– Я вот тоже об этом подумал. Смотри, Петрович местечко мне занял, сейчас там и обоснуемся. Пропустите, – я взял девчонку за руку и потащил к нужному столу. – Всем привет, а ну-ка, сморщили попы, – скомандовал я, сдвигая уже сидевших. – Вот. А то места нет…
Минут через сорок я понял, что отсутствие алкоголя в моем желудке – определенно благо. И без него в голове стали кружить мысли непотребного характера. Ну на кой ляд блондинистой нужно было одеваться в этот сарафанчик?! Ей богу, как голая. Лыбится, крутит головой, трещит со всеми, в рот виноградины закидывая. А сидит, кабздец, как близко. Вот прям прилипла ко мне и елозит на стуле. Туда-сюда. Туда-сюда. Вначале горело только левое бедро, а теперь горит уже в другом месте. Да так сильно, что я все глубже сползаю под белую скатерть.
– А пригласи меня на танец, – выдала Алиса.
Да ё…кэлэмэнэ… так я весь алфавит переберу.
– Я не умею танцевать.
– А Иннокентий Петрович умеет? – хлоп-хлоп невинными глазищами.
– Ну-у-у, – протянул я, прикидывая насколько мое нутро против танцев фельдшера и этой бедоноски.
– Тимофей Андреевич точно танцует, – она махнула ветеринару рукой, подзывая его. А тот и рад стараться, вскочил, вильнул в воздухе дрыщавой задницей, видать только и ждал момента подойти. Ага, щаз-з-з! Хрен тебе! Тот, который у каждого двора растет. Не для тебя я эту ягодку из колодца вытаскивал.
– Ну пошли танцевать, – согласился я великодушно.
В этот раз уже Алиса тащила меня за руку.
– А говорил не танцуешь, – хихикнула она, скованно повиливая бедрами в ритм музыке.
– Ну вот решил молодость вспомнить, – ответил я, перетаптываясь с ноги на ногу и подергивая головой. А ничего так, даже весело. Лишь бы не начать подпевать: “Ёр май хат, ёр май соул”, – и окончательно выдать себя.
