скачать книгу бесплатно
Ковало знал, что первая часть представления отыграна, и именно так, как он и предполагал. Сейчас начиналась вторая часть.
Он опять по-хозяйски прошелся по комнате и, повернувшись к своему человеку, сухо произнес:
– Домработницу пригласи сюда.
Дара непонимающе смотрела на Ковало не зная, чего теперь ждать.
Вскоре в комнату зашла пожилая домработница, которая убиралась в комнате Дары и приносила ей еду.
– Доброго вечера, Вероника Петровна, – Ковало скользнул взглядом по женщине, – в последнее время Полонский очень недоволен вашей работой. В доме грязно, вы явно плохо выполняете работу, за которую он вам платит. Вот, посмотрите сами, – Ковало подошел к подоконнику и провел по нему пальцами. – Видите, пыль? А на окно посмотрите – оно всё в разводах. Когда вы его мыли в последней раз? Ковролин в мусоре и крошках, – Ковало демонстративно провел носком дорогого ботинка по светлому ворсу ковролина, – на мебели пыль… Вообще, что об этом говорить. Сегодня получите расчет за минусом ваших недоработок, а с завтрашнего дня вы уволены. Это всё.
Пожилая женщина всё это время стояла с удивленным лицом, и так же, как и все, наблюдала за действиями Ковало. Но потом, когда заключительные фразы дошли до ее сознания, на ее глазах выступили слезы.
– Вы же знаете – у меня внуки, а дочка в больнице… Я без этой работы не вытяну внуков… Да как же так? За что? Я ведь столько лет работала, и господина Полонского все устраивало… Пожалуйста, не увольняйте… Я всё вымою… Вот увидите… – она нервно вынула из кармана платок, и протерла глаза, приподняв очки.
Дара не могла больше видеть слезы пожилой женщины. У нее в душе всё переворачивалось от того, что сейчас происходит. Она ведь видела, что в комнате всё идеально чисто, и домработница всегда фанатично здесь убиралась, да и Дара сама стирала пыль с мебели. Уж она-то не привыкла к барским замашкам, чтобы за ней убирались. И ковролин идеально чист. Придраться вообще не к чему. И тогда она поняла смысл всего этого.
– Я поеду в клуб! – она спрыгнула с кровати и, подойдя к Ковало, встала перед ним, загородив собой Веронику Петровну. – Тогда вы ее не уволите?
– Ты не только поедешь в клуб, ты наденешь всё это на себя, – Ковало кивнул в сторону пестрых тряпок на ковролине, – ты накрасишься и будешь очень красивой, и ты будешь себя очень хорошо вести. И если сегодняшний вечер пройдет хорошо, и Полонский будет тобой доволен, тогда она, – он кивнул на домработницу, – останется при работе. Тебе всё ясно?
– Да!
Сказав это, Дара развернулась и пошла к валяющимся пестрым тряпкам.
– Может, вы выйдете отсюда? Мне нужно переодеться, – она с вызовом посмотрела на Ковало.
– Оденешься – спускайся вниз. Я тебя там жду. И чтобы недолго.
Ковало первым вышел из ее комнаты. За ним последовала Вероника Петровна, еще находящаяся в состоянии стресса от всего произошедшего, а затем и его люди. Он знал, что хорошо выполнил свою работу. И еще его радовало, что не пришлось ни к кому применять физического воздействия. Вот этого он всё-таки не хотел, хотя раньше такие моменты его не смущали.
Дара стерла с глаз злые слезы. Она понимала, что по-другому поступить не может. Да и что это меняет в ее жизни? Теперь уже ничего. Пусть она, ряженая в этот маскарад, пойдет с Гером в клуб. Пусть ее увидят с ним, хотя это и будет катастрофа. Может, отец поймет потом, почему она так поступила. Когда она сбежит, она всё сможет объяснить отцу, и он обязательно поймет, что не могла она спокойно смотреть, как издеваются над пожилой женщиной. Значит, она пойдет в клуб и будет вести себя тихо и спокойно, а там, возможно, у нее будет шанс сбежать… Дара задумалась. Может, и к лучшему, что ее вывозят отсюда? Ведь то, что из коттеджа не сбежать, она поняла уже давно. Значит, она попытается это сделать в клубе.
Глава 7
Услышав шаги, Ковало обернулся. Дара спускалась по широкой лестнице, одной рукой придерживая длинную пеструю юбку. Многочисленные браслетики на ее руке тихо позвякивали на каждом шагу. Ковало завис, смотря на нее. То, что она красива, он знал, но сейчас эта экзотическая красота заиграла яркими красками. Косметика подчеркнула ее природные черты, придав взгляду глубину, помада усилила яркость губ. Многочисленные бусы на шее, серьги в виде колец и браслетики на изящных ручках очень ей шли. Смоляные волосы, не сдерживаемые ничем, ниспадали по ее спине. Только алая роза в них подчеркивала контраст цвета – черный и красный. Яркая юбка и блузка с характерными для цыганского наряда свободными рукавами завершали образ. Ковало заставил себя отвести взгляд, ругаясь и напоминая себе, что у него Ирэн, а это всего лишь его работа. Его люди из охраны, видимо, тоже были поражены увиденным и также, застыв, рассматривали Дару.
Девушка прошла мимо них с гордо поднятой головой и направилась к двери, которую перед ней открыл стоящий там охранник.
Ковало опомнился и последовал за ней, опять понимая, что ему совсем не нравится происходящее. Да, конечно, Гер был прав, захватив дочку барона в виде гаранта их жизней. По-другому, к сожалению, в таком бизнесе никак нельзя. От киллера может спасти только везение, но Полонский слишком давно в этом бизнесе и не верит в него. Вот поэтому и решился на похищение девчонки. Правда, к похищению он добавил еще и месть за несговорчивость барона. А вот эта месть и не нравилась Ковало. Девчонка была здесь совсем ни при чем, да только кому это интересно? «Мир жесток», – опять подумал он, садясь в машину.
Когда машина тронулась, Дара отвернулась к окну и попыталась отвлечься на пейзаж за окном, не позволяя паническим мыслям захватить сознание. Пока она одевалась и красилась, она ощущала себя как в вакууме. Как будто вокруг всё умерло, и наступила тишина. Идеальная тишина: ни мыслей, ни звуков, ни ощущений. Дара всё делала механически, просто делала это и всё. Только сев в машину, она опять почувствовала, что звуки словно включили, и на нее хлынул поток мыслей.
Машина и сопровождающие ее два джипа охраны остановились у ступенек, ведущих в клуб. Дара с безразличием смотрела на красиво одетых людей, выходящих из клуба подышать воздухом и поговорить, и тех, кто только приехал в клуб. Она должна выйти из машины и пойти туда. Раньше она и не мечтала попасть в такой клуб. Кто бы ее пустил туда? А сейчас у нее есть такая возможность, только вот радости в этом нет. Потом ее взгляд привлекла вывеска, переливающаяся неоном и разноцветными лампочками. «Мятный Рис» – прочла Дара. Дурацкое название… И тут она вспомнила. Да, она слышала от подружек об этом клубе. И запомнила название только потому, что рис не может быть мятным – они долго это обсуждали. Клуб находился в элитном коттеджном поселке, и сюда приезжала золотая молодежь, проживающая в окрестностях. Хотя и из Москвы сюда тоже ездили, считая это заведение модным.
Об этом Даре рассказывали ее подруги, и еще они говорили, что сюда ездят Шандор и Ромо со своими людьми. Только они, нарушая правила, посещали такие заведения, так как цыгане из табора барона не пускали в этот клуб своих сыновей. Встретить здесь Шандора Дара не хотела. Она вообще не хотела, чтобы отец узнал, что она пошла в клуб, но надеялась объяснить отцу, почему она это сделала. А вот если Шандор и его люди увидят ее здесь – эта новость моментально облетит всех цыган, и что тогда подумает отец? От этого Даре стало не по себе.
– Что заснула. Выходи, – Ковало стоял у открытой двери.
Дара не хотела, но, медленно выдохнув, вышла из машины. Ее яркий внешний вид моментально привлек внимание стоящих на ступеньке людей. На нее стали оборачиваться, показывать пальцем, перешептываться. Девушка шла с гордо поднятой головой, стараясь сохранять невозмутимое спокойствие. И ей это даже удавалось. Всё-таки хорошо, что она с детства привыкла быть на виду. Участвуя в концертах в разных городах, путешествуя с табором, она привыкла к вниманию и взглядам толпы, и сейчас это ее не тревожило. Было то, что действительно для нее было страшным. Это тот, кого она не хотела видеть, тот, кого она ненавидела – Гер.
***
– Тебя можно поздравить с новым приобретением? – сидящий рядом с Гером на диване мужчина поднял бокал. – Друзья, поздравим Германа с удачным вложением денег в нефтебазу.
Сидящие на диванах вокруг невысокого столика мужчины подняли бокалы.
– Вижу, ты держишь свое обещание, – смотря на приближающуюся к их столику цыганку в сопровождении Ковало, произнес мужчина. – Хороша… Поделишься?
Гер метнул не очень дружелюбный взгляд на говорившего и снова взглянул на приближающуюся цыганку. Впрочем, на нее сейчас смотрели все. Она выделялась из общей массы, как экзотическая птица. Многие даже перестали танцевать, так и замерев на танцполе и провожая ее взглядом.
Подойдя к столу, Дара замерла. Она чувствовала на себе взгляды окружающих, но это ее не волновало, только его взгляд порождал в ней дрожь. Она опять заставила себя дышать как можно ровнее и подняла глаза.
Гер чувствовал, как погружается в темень ее глаз. Они прожигали его, и он видел в них ненависть. В какой-то момент эта сила, исходящая от девушки, заставила его замереть и почувствовать озноб. Но он быстро взял себя в руки. Девчонка его забавляла. Не боится его и не собирается подчиняться… Хотя ведь сюда-то приехала, а значит, Ковало удалось ее сломать. Гер оглядел ее оценивающим взглядом. Она была хороша настолько, что внутреннее желание обладать проснулось в нем, хотя до этого он держал в объятиях откровенно одетую девушку, и ему даже нравились ее пухленькие губки. Только вот при появлении цыганки всё померкло, и осталась только она. Геру не нравилось это. Девчонка лишь гарант его жизни, и через нее он поставит барона на колени, хотя теперь у него есть азарт и ее сломать. Слишком уж непокорная она оказалась. Не ожидал он такого.
После паузы, повисшей при появлении Дары, мужчины оживились и стали обсуждать ее так, будто она не стоит перед ними. Их слова были обидны, но Дара усиленно делала вид, что они не задевают ее.
– Гер, раз ты уж порадовал нас такой экзотикой, так пусть споет для нас и спляшет.
И все опять зашумели на эти слова. Некоторые стали напевать мотив из «Цыганочки». Дара слышала, насколько это звучит фальшиво, и еще ей было неприятно, что ее воспринимают как ту, которая должна петь и плясать. Почему они решили, что она должна петь и плясать перед ними? Только потому, что цыганка? Это странное отношение к ее национальности всегда ее коробило.
– Споешь для меня? – Дара услышала голос Гера.
– Я не собираюсь развлекать тебя, – с вызовом сказала Дара. Все-таки присутствие такого количества народа вокруг давало моральную поддержку. Она знала, что Гер не станет применять силу здесь.
– Ковало, – Гер перевел на него потяжелевший взгляд, – ты плохо выполнил свою работу.
– Сейчас всё исправлю.
Ковало грубо взял Дару под локоть и, отведя от стола, развернул лицом к себе.
– Видишь этот телефон? Один звонок – и Вероника Петровна прямо сейчас будет выпровожена из коттеджа без оплаты. Мне звонить?
Дара понимала, что это тупик. Что делать – она не знала. Насколько эта угроза реальна? Возможно, Ковало так и не поступит, хотя… что его удерживает? Найти новую домработницу на хорошую зарплату всегда можно. Дара вспомнила лицо Вероники Петровны, вспомнила ее слова о больной дочке и внуках…
– Что петь?
– Я-то откуда знаю… Свое, цыганское. Пойдем.
Ковало подвел ее к невысокой сцене, где под забойную музыку извивались полуголые девушки. К ним подошел мужчина. Судя по разговору с Ковало, он отвечал здесь за всё.
Дара осталась с ним, а Ковало вернулся к столику, где сидела компания во главе с Полонским.
– Всё решено. Сейчас споет.
Ковало сел на свободное место и взял бокал с напитком.
– И как ты ее уговорил? – Геру действительно было интересно, как Ковало удалось так легко сломать девчонку.
– Интересуешься моими профессиональными секретами? – Ковало отпил из бокала. – Всё элементарно и просто – сказал, что уволю домработницу.
– Значит, она готова всё делать ради незнакомого человека? – задумчиво произнес Гер, смотря на сцену и на то, как ди-джей что-то обсуждал с цыганкой.
– Не думаю, что всё… Но некоторые моменты – да.
Ковало, как хороший психолог, понимал, что есть тонкая грань, когда человек готов переступить через себя ради другого, а когда не готов. Сейчас он рассчитал всё правильно, и вот результат – она покорна. Но он не строил иллюзий, что такое всегда будет прокатывать.
– Друзья, – сидящий справа от Гера мужчина поднял бокал, – за приятный вечер.
Раздался звон стекла, и Гер, ощущая, что вечер действительно удался, перевел взгляд на сцену. Оттуда зазвучала музыка. Та самая, настоящая, цыганская, которая так не вписывалась в окружающую атмосферу этого места. Музыка, которая хорошо звучала бы у костра в поле или в толпе на площади. Но никак не в таком суперсовременном клубе, где всё говорит о стиле и изыске, и где публика соответствует этому – такая же стильная и гламурная.
Но музыка звучала, и люди замерли, переводя взгляды на сцену. Туда, где в круге света стояла цыганка.
Полонский уже поднес бокал к губам, чтобы ощутить вкус дорогого виски, когда зазвучал ее голос. Сильный, звонкий и такой настоящий. Без синтезаторной обработки, без шлифовки. Так века назад пели те, кто кочевал по этой земле и любил свободу. В этом голосе не было фальши, он шел из самой глубины сердца и пронзал сердца тех, кто его слушал.
Она пела и, казалось, диапазону ее голоса нет предела. Но не только голос поразил Гера. Он видел, как девушка преобразилась. Она стала другой – настоящей. Она стала такой, какой он ее не видел никогда.
Дара в такт мелодии повела плечиком, слыша, как позвякивают на ее шее бусы с монетками, и, плавно подняв руку, заставила все браслетики зазвенеть и заиграть в лучах софитов.
Полонский видел, как девушка ведет плечиком в такт мелодии, как ее руки плавно чертят в воздухе невидимые рисунки, как она откидывает с лица упрямые локоны назад. Всё это завораживало настолько, что пространство вокруг него растворилось, и осталась лишь она в центре небольшой сцены, под лучами прожекторов. И звучал ее голос, который заглушал всё и проникал в самое сердце.
Слова песни лились из ее уст, и музыка всё убыстрялась, уводя за собой. Все находящиеся в зале были погружены в это волшебство. Голос девушки околдовывал своей чистотой и естественностью, которая не была испорчена рамками правильного вокала. Она пела так, как пели века назад ее предки. Хотя песня и была переделана под современный эстрадный вариант, но сама манера исполнения ее была настоящая. Поэтому и смогла она притронуться своей песней к сердцам тех, кто ее слушал.
Только когда звуки ее голоса растворились в пространстве зала, Гер понял, что так и сидит с бокалом в руке, не сделав ни глотка.
Дара стояла и смотрела перед собой. Когда она подошла к микрофону и услышала мелодию, она преобразилась. Она пела так, как всегда пела, когда выступала на концертах – искренне, отдавая всю себя без остатка. По-другому она петь не могла. Ведь песня – это ее душа. Так как она может обманывать свою душу? Как она может фальшивить и исполнять песню неискренне? Только когда мелодия стихла, и она услышала аплодисменты, Дара вернулась в свою грустную реальность.
Подойдя к девушке, Ковало повел ее через зал. Гер и его спутники двинулись им навстречу.
***
Голос Дары Шандор мог узнать из тысячи голосов. Как же удивительно она пела. Он всегда засушивался ею и часто специально приезжал туда, где она выступала. Стоя в толпе и скрываясь от ее взгляда, он смотрел на нее и мечтал, как она станет его. Мечты часто не сбываются, и это реальность жизни. Зато он точно знал, что свои мечты он сам заставит сбыться, не дожидаясь чуда.
– Кажись, дочка барона там на сцене заливается, – Рому тоже узнал этот голос. – Поди для Полонского поет. Быстро она для него всё делать стала.
– Рот закрой, – Шандору не нравился этот тон, хотя правоту его слов он и сам осознавал. Только не хотел слышать. Правда звучала слишком больно.
Шандор отпил из бока цветной коктейль и закурил, продолжая наслаждаться голосом Дары. Одной рукой он прижимал к себе вульгарно одетую блондинку, которая перебирала пальчиками толстую золотую цепочку на его груди.
– Чем болтать лишнее, отправь лучше наших людей. Пусть узнают, что да как, – Шандор кивнул на Дару.
– Будет сделано.
Ромо встал с дивана, предварительно отцепив от себя свою спутницу, такого же вульгарного вида. Обойдя стол, он пошел к выходу, махнув рукой стоящем невдалеке парням с явно цыганской внешностью.
***
Дара остановилась перед Гером и подняла на него глаза. В ее взгляде было столько нескрываемой ненависти, что даже Полонский поразился этому. Она не боялась его, как все, она его ненавидела. Это заводило Гера. Он чувствовал азарт. Это всегда ему нравилось в тех, с кем его сталкивала судьба – подчинять себе тех, кто тебя ненавидит. Он любил ломать и ставить на колени. Правда, до этого момента ломал он только мужчин, с женщинами такого делать не приходилось. Возможно, поэтому они и не были ему интересны. К женщинам он относился как к предметам, которые нужны в его жизни, а не как к личностям, которые могут его заинтересовать. В войне с бароном он видел очередной интерес для себя – сломать барона, заставить его признать свою силу. Победить сильного противника намного ценнее, чем слабого. Барон не сдавался, и у Гера не пропадал интерес к нему. Мало того, что барон оказался таким, так еще и его дочка такая же. Хотя до этого он ее и не воспринимал как личность. Да, красивая. Да, нужна ему в его игре. Да, привык он иметь таких, а потом они ему наскучивали – сами висли на шее. Здесь всё шло по-другому. Цыганка не сдавалась и вела себя не так, как он ожидал. Ко всему прочему, она еще и пела. Причем пела так, что даже его пробрало. Только слушая ее пение, он и увидел ее – настоящую, гордую, вольную, непокорную. И вот она стоит перед ним – и ни капли страха в глазах.
– Спляши для меня.
Несмотря на шум вокруг, Дара хорошо расслышала его слова, хотя Гер и произнес их негромко.
Дара хотела возразить, но, оглядев стоящих вокруг нее плотным кольцом мужчин, она встретилась взглядом с Ковало. Сил выдерживать его угрозы по отношению к неповинной в этой ситуации домработнице не было. Дара кивнула и опустила глаза. Она ждала, когда зазвучит музыка. Сейчас ей было всё равно, что плясать, ей вообще было уже всё равно. Когда она пела, она перенеслась в свой мир, где была прежняя она – вольная цыганка, а зрители вокруг напомнили ей о ее выступлениях. Ей нравилось петь для людей. Ей нравилось своей песней дарить им радость. Вот поэтому, спев, она ощутила в душе такую опустошенность.
Опять зазвучала мелодия. Видно, Ковало дал команду ди-джею за пультом, и тот поставил диск с музыкой. Заиграла одна из зажигательных цыганский мелодий, под которые ноги сами идут в пляс. Дара ожила, и опять всё вокруг нее растворилось – осталась лишь она и цыганская музыка, музыка ее души.
Дара встряхнула кудрями, и ее изящные руки плавно взметнулись вверх. Мелодичное позвякивание браслетов Гер расслышал даже сквозь шум музыки и замер. Дара была прекрасна, от нее нельзя было отвести глаз. Девушка плавно обошла по периметру площадку, и стоящие мужчины отступили назад, расширяя пространство.
Опять взмах руками и пол-оборота, и пестрая цыганская юбка, как ворох цветов, закружилась вокруг нее. Это завораживало, и уже никто не мог оторвать взгляда от пляшущей цыганки.
Гер видел, как она гибка и пластична. Казалось, ее ножки в изящных туфельках на невысоком каблучке не касаются земли. Дара опять прошлась по периметру круга, в котором танцевала, плавно двигаясь, и, взяв в руки края юбки, взмахнула верх. Как будто крылья экзотической бабочки запорхали за ее спиной. Мелодия убыстряла свой ритм, и девушка слилась с ней воедино. Цветастая юбка, звон браслетов, смоляные кудри и изящные руки – всё завораживало, и невозможно было оторвать взгляда от ее танца.
Когда в очередной раз вокруг Дары закрутилась ее цветастая юбка, Гер почувствовал, что у него перехватывает дыхание. А потом она упала на колени и, взмахнув кудрями, легла плечами на пол. Ее плечики заходили в такт музыке, а сама она стала медленно приподниматься с пола. Ее природная пластика позволила сделать это движение с такой легкостью, как будто в нем не было сложности. Она опять, откинувшись назад, провела копной кудрявых волос полный круг вокруг себя. Всё это было сделано с такой легкостью и пластикой, что зрители лишь завороженно любовались ею.
Древний танец, древний, как сам мир. Так танцевали ее предки веками, кочуя по этой земле. Она никогда не разучивала его движения. Она вообще не училась танцевать, она родилась с этим. Танец был в ее крови, он был частью ее, она была танцем, она цыганка – и этим всё сказано.
Примечания:
песнь Дары – https://ipleer.fm/song/63938200/Cyganskie_pesni_-_Sare_ne_patrya/
Глава 8
Музыка отыграла последний такт, и наступила тишина. Цыганская юбка взлетела, как ворох цветов, и опала вокруг фигурки девушки. Только позвякивание браслетиков на ее руках мелодично разливалось в пространстве переполненного зала.
Минутная пауза, а затем шквал аплодисментов. Все, кто хлопал ей в ладоши, были искренни в своем порыве. Такого танца, такой энергетики здесь никто никогда не видел.
Дара развернулась и направилась сквозь толпу. И только когда ее фигурка исчезла в массе людей и мелькании светомузыки, Гер и Ковало опомнились. Всё это время они как завороженные стояли и смотрели. Ковало был потрясен увиденным. Конечно, как и любой, он видел танец цыган, только здесь было другое. Он ощущал этот танец. Девушка дарила его тем, кто смотрел на нее. Казалось, она околдовала им зрителей.
Пройдя сквозь толпу, которая расступалась перед ней, Дара свернула в первый попавшийся коридор. Она шла, не видя никого и не смотря, куда идет. Дара и сейчас чувствовала на себе его взгляд – взгляд Гера. Он смотрел на нее, пока она танцевала. Она видела его глаза тигра – желтые, с холодным блеском зверя в глубине. Этот зверь пожирал ее, и она физически это ощущала. Всего один раз его взгляд изменился. На долю секунды их глаза встретились, и в глубине его зрачков она увидела себя. В эту секунду Гер стал другим, и ее кровь быстрее побежала по телу. Она чувствовала жар, который охватывает ее. Всего лишь секунда – и Гер опять смотрел на нее с надменной усмешкой на губах. Ей хотелось бежать от его взгляда, хотелось скрыться и успокоить сердце, которое так бешено билось в груди.
Шандор смотрел, как танцевала Дара. Он пожирал ее глазами и хотел лишь одного – чтобы она так танцевала только для него. Обводя взглядом тех, кто стоял вокруг Дары, Шандор увидел Полонского. Он был хорош, надменен и источал власть и силу. Его расстегнутая сверху рубашка, спадающие на глаза пряди волос и легкая небритость удивительно ему шли. Шандор не боялся его, но понимал, что это сильный противник. Только Дара стоит того, чтобы за нее бороться.
Танец Дары завершился шквалом аплодисментов. Видя, что девушка идет сквозь толпу, Шандор пошел за ней.
В полутемном коридоре с мигающими лампочками подсветки Дара остановилась и замерла. Жар внутри не проходил, ее тело горело, как будто и сейчас Полонский смотрел на нее. Резкий рывок – и ее буквально впечатали в стену. Дара вскрикнула, и сразу чужие губы накрыли ее. Только это не были губы Гера. Она забилась в чужих объятиях и стала отталкивать того, кто ее целовал.
Шандор сам отпустил девушку и, усмехаясь, произнес:
– Всегда мечтал об этом, – он провел пальцем по ее губам.
Дара с силой ударила по его руке. Шандор лишь усмехнулся.
– Тебе нужно быть поласковее со мной. Думать о будущем стоит. Или так и будешь у Полонского гостей развлекать?
– Не твое дело!
– Ещё как мое. Твой отец отдал тебя мне. Так что жду, когда надоешь Полонскому – себе тебя заберу. Передо мной плясать будешь.
