Авторитет права. Эссе о праве и морали

Вольф делает здесь два верных и ценных замечания.

1. Так как приказ всегда отдается с намерением, чтобы его восприняли одновременно как исключающую причину и причину первого порядка, у его адресата больше вариантов действий, нежели совсем игнорировать приказ или подчиниться ему, как и предполагалось. Он может счесть его имеющей силу причиной первого порядка, учитывая обстоятельства, в которых он был высказан, но отрицать, что он является исключающей причиной.

2. Это означает, что анархист может отрицать законность всех авторитетов, но при этом признавать важность указаний авторитета de facto. Он может считать такие указания причинами первого порядка, не соглашаясь с законностью авторитета. Ведь только признавая такие указания одновременно имеющими силу исключающими причинами, человек признает законность авторитета, который является их источником. Лишь такое признание равносильно подчинению авторитету, ведь только оно содержит необходимый элемент отрицания права действовать на основе собственного суждения, взвесив все аргументы.

Если перефразировать утверждения Вольфа таким образом, то станет ясно, что в них есть рациональное зерно. Он прав, полагая, что законный авторитет подразумевает отрицание права действовать на основе оценки всех аргументов. Но перефразирование также показывает, в чем он неправ. Он негласно и правильно допускает, что рассудок никогда не оправдывает отказ от независимости, то есть права и обязанности действовать на основе собственного суждения о том, что надлежит делать, с учетом всех обстоятельств. Я назову это принципом независимости[35]. Он также негласно и неправильно предполагает, что это равносильно ошибочному принципу отсутствия имеющих силу исключающих причин, а именно: нет никакого оправдания тому, чтобы не делать то, что надлежит делать с учетом всех причин первого порядка. Я назову это отрицанием авторитета.

Эта путаница естественна, если считать все причины по существу причинами первого порядка и упускать возможность существования причин второго порядка. Если все имеющие силу причины являются причинами первого порядка, то утверждение о том, что принцип независимости подразумевает отрицание авторитета, является очевидной истиной, поскольку то, что надлежит делать с учетом всех факторов, равносильно тому, что надлежит делать, взвесив причины первого порядка. Но поскольку в принципе могут существовать и имеющие силу причины второго порядка, принцип независимости ни в коей мере не требует отрицания любого авторитета.

Вопрос о законности авторитета тогда ставится так, как он предположительно ставился всегда: исследование оснований, которые в определенных обстоятельствах оправдывают восприятие некоторых высказываний определенных лиц в качестве исключающих причин. Нет никакого короткого пути, позволяющего сделать такое исследование излишним, показав, что сама концепция законного авторитета несовместима с нашими представлениями о рациональности или морали.

2

Притязания права

МОЖНО ЛИ тот самый абстрактный анализ авторитета из предыдущего эссе применить к праву? Есть ли у нас какие-либо основания ожидать, что понятие авторитета сыграет важную роль в понимании нами права или в формировании нашего к нему отношения? Сначала нужно попытаться преодолеть два предварительных возражения.

1. Широко распространено мнение о том, что право обладает авторитетом de facto или действенным авторитетом. Его анализ задействует эти концепции, но необязательно задействует концепцию законного авторитета. Это ошибка. Считать правительство правительством de facto – значит допускать, что его притязания на то, чтобы быть правительством de jure, признает достаточное количество достаточно влиятельных людей, чтобы обеспечить ему контроль над определенной территорией. Лицо обладает действенным авторитетом или авторитетом de facto лишь тогда, когда люди, для которых оно является авторитетом, считают его законным авторитетом. Обычно, хотя и необязательно всегда, это подразумевает, что это лицо претендует на наличие законного авторитета. Достаточно, чтобы другие считали его законным авторитетом. Это условие, возможно, придется смягчить. Может быть, не нужно, чтобы население искренне верило, что лицо, обладающее действенным авторитетом, является законным авторитетом; достаточно, чтобы по любым причинам они открыто признавали, что верят в это. Кроме того, мы вполне можем обнаружить ситуации, когда лишь часть населения признает авторитет соответствующего лица, при условии что она достаточно заметна или значима, чтобы позволить ему навязать свое правление другим. Причины, по которым такое население признает авторитет того или иного лица, различаются и не имеют отношения к анализу понятия авторитета de facto. Население может признавать законный авторитет лица на том основании, что это лицо контролирует ситуацию (и что любая попытка изменить ход вещей приведет к хаосу и т. д.). Но это не означает, что контроля достаточно и что признание претензии на законный авторитет не является логически необходимым условием существования авторитета de facto. Нам не нужно вникать в точные предпосылки наличия действенного авторитета. Вероятно, они различаются в зависимости от вида действенного авторитета: юридического, политического, духовного и т. д. Общим для всех видов действенного авторитета является то, что они подразумевают веру некоторых в наличие у соответствующего лица законного авторитета. Таким образом, объяснение действенного авторитета предполагает объяснение законного авторитета[36].

2. Авторитет анализировался применительно к лицу, имеющему авторитет, и его авторитетным высказываниям. Такой анализ, в принципе, мог бы применяться к законодателю и его законодательным актам. Но не все нормы права устанавливаются нормативными правовыми актами. Нормы обычного права или правовые обычаи (customary rules) могут иметь юридическую силу. Могут ли они быть авторитетными, не будучи установленными авторитетным органом или лицом? Можно говорить непосредственно об авторитете самого права. Авторитет лица был объяснен через его высказывания: оно обладает авторитетом, если его высказывания являются защищенными причинами для действий, то есть причинами для совершения указываемых ими действий и для игнорирования (определенных) противоположных соображений. Право обладает авторитетом, если существование закона, требующего определенного действия, является защищенной причиной для совершения этого действия, то есть закон является авторитетным, если его существование является причиной для совершения такого действия. Иными словами, закон является авторитетным, если его существование является причиной для соответствующих действий и для исключения противоположных соображений. Под «причиной» здесь понимается имеющая силу или оправданная причина, поскольку именно через нее определяется законный авторитет права. Как мы уже поняли, норма права обладает действенным авторитетом, если субъекты, на которых распространяется ее действие, или некоторые из них считают ее существование защищенной причиной для ее соблюдения.

Эти уточнения показывают, что имеет смысл ссылаться на авторитет права и что если его анализ включает понятие действенного авторитета, то он также включает понятие законного авторитета. Вероятно, этого достаточно, чтобы показать, что понятие авторитета неразрывно связано с понятием права. Действительно, понятно, что для определения правильного отношения к норме права мы должны исследовать, имеет ли эта норма права для нас авторитет, который нам следует признать. Но нужно ли нам обращаться к понятию авторитета при объяснении природы права? Важна ли эта концепция не только для определения наших правовых обязанностей, но и для понимания нами права? Ответ утвердительный, ведь притязание права на законный авторитет является его существенной чертой.

Возможно, это звучит уж очень загадочно, но на самом деле имеет достаточно точный смысл. Нам следует сосредоточиться на обстоятельствах, при которых неподобающее поведение составляет или не составляет правонарушение. Сначала нам нужно установить, что закон претендует на то, что существование правовых норм является причиной для их соблюдения. Это не следует путать с ложным утверждением о необходимости соблюдения закона, продиктованного признанием обязательной силы, действительности закона. Само собой разумеется, что закон допускает соблюдение по иным причинам (удобство, предусмотрительность и т. д.). Если считать решения, оглашаемые в зале суда, рупором закона[37], то иногда он приветствует опору на другие (например, независимые моральные) причины для выполнения требований закона. Но допустим, что для выполнения требований закона нет достаточных причин, помимо самого закона. Допустим, что с учетом всех обстоятельств (помимо существования закона) совершать требуемое действие не стоит и что эту точку зрения разделяют как субъекты права, так и судья. Несовершение этого действия в данных обстоятельствах представляет собой правонарушение. Означает ли это, что закон требует действовать вопреки разуму? Нет, это просто означает, что закон считает себя, то есть существование соответствующей правовой нормы, причиной, которая перевешивает все остальное и создает достаточные основания для требуемого действия. Объяснить необходимость соблюдения даже в отсутствие прочих причин для этого можно тем, что сам закон представляется такой причиной. Не имеет значения, продиктовано ли соблюдение закона признанием этого притязания. Важна лишь природа самого притязания.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Joseph Raz, The Concept of a Legal System (Oxford, 1970; 2nd edn 1980).

2

Joseph Raz, Practical Reason and Norms (London, 1975; Oxford, 1999).

3

Joseph Raz, The Morality of Freedom (Oxford, 1986).

4

Joseph Raz, Ethics in the Public Domain (Oxford, 1994).

5

Joseph Raz, Between Authority and Interpretation (Oxford, 2009).

6

Joseph Raz, Practical Reason and Norms (London, 1975).

7

Впервые опубликовано в: Richard Bronaugh (ed.), Philosophical Law (Westport, Connecticut, 1978). Я признателен Дж. И. Дж. Олтэму, К. Энтли, Л. Дж. Коэну, Филиппе Фут, П. М. C. Хакеру и П. Х. Ноуэллу-Смиту за их критические замечания к более ранней редакции этого эссе.

8

Разновидностью этого принципа разума является принцип самоограничения Дэвидсона, описанный в его работе: Donald Davidson, ‘How ls Weakness of the Will Possible?’, in Moral Concepts, J. Feinberg (ed.) (Oxford, 1969).

9

Этот аргумент не касается теоретического авторитета. Нет ничего аморального в том, чтобы быть авторитетом в вопросах кулинарии, компьютерного программирования, сокращения денежной массы и т. д., пока этот авторитет считается всего лишь теоретическим. Однако подчинение теоретическому авторитету может быть иррациональным, поскольку аргументация о конфликте между авторитетом и разумом выходит за пределы практического авторитета.

10

Они могут признавать власть над детьми и людьми с определенными психическими расстройствами.

11

Richard Tuck, ‘Why Is Authority Such a Problem?’ in Philosophy, Politics and Society, 4th series, P. Laslett, W. G. Runciman, and Quentin Skinner (eds.) (Oxford, 1972).

12

Мое разграничение объяснений через виды оправданий и через виды действий само по себе проблематично. Определение обладания авторитетом через способность совершать действия, оправданные аргументами особого рода, представляет собой оправдательное объяснение, а не объяснение через способность совершать действия того или иного рода.

13

См. плодотворное обсуждение понятия власти как влияния в работе: Steven Lukes, Power: A Radical View (London, 1974); Стивен Льюкс, Власть: радикальный взгляд (Москва, 2010).

14

Иногда он определяется как действенный авторитет, принятый теми, на кого распространяется его действие, или основанный на их согласии. Однако эти факты если и имеют значение, то лишь постольку, поскольку показывают оправданность авторитета.

15

Это не должно заставлять путать авторитет с правом на обладание авторитетом. Человек может иметь право на обладание авторитетом, однако не иметь его: он может иметь на него право и иметь право на то, чтобы парламент наделил его авторитетом, но все же не иметь его до тех пор, пока не будет им наделен указанным образом.

16

Использование таких выражений, как «в соответствии с законом», – это всего лишь один из способов показать, что утверждение справедливо только с определенной точки зрения. Зачастую для того, чтобы это показать, достаточно контекста высказывания.

17

Robert Paul Wolff, In Defense of Anarchism (New York, 1970), p. 4.

18

John Lucas, The Principles of Politics (Oxford, 1966), p. 16.

19

Его определение объединяет реализацию авторитета с использованием желательного наклонения. По-видимому, авторитет также может быть реализован через невербальное поведение и общение. Но здесь меня не волнует исследование различных способов реализации авторитета.

20

Полная причина, согласно данному подходу, – это необязательно причина c само собой разумеющимся обоснованием. Я убежден, что мое обещание совершить определенное действие является полной причиной для его совершения. Но, конечно, можно столкнуться с необходимостью обосновать подобные убеждения и нужно быть готовым их обосновать. Иными словами, необходимо отстоять убеждение, что обещания являются причинами для действий. Дальнейшее рассмотрение исходной предпосылки, лежащей в основе употребления мной термина «причины», см. в: Joseph Raz, Practical Reason and Norms (2nd ed, Oxford, 1999), ch. 1.

21

Эти комментарии, вполне естественно, справедливы для ситуации «советовать, чтобы P». Справедливы ли они также для ситуации «советовать φ-ть»? Это спорный вопрос, но мне кажется, что фраза «Советую поступать в Баллиол-колледж», используемая для того, чтобы дать совет, используется для заявления, равнозначного тому, которое делается при помощи слов «Баллиол – это лучший выбор» или «Я думаю, что в целом поступление в Баллиол предпочтительнее всех прочих вариантов». «Советовать φ-ть» можно свести к «советовать, чтобы P». Но я не буду здесь это доказывать.

22

Дословно «по итогам взвешивания всех причин». – Прим. пер.

23

Некоторые просьбы, такие как ходатайства и прошения, также призваны вызывать новые спонтанные желания их удовлетворить. «Чистая» просьба апеллирует к имеющемуся сочувствию и к доводам, достаточным для того, чтобы стать причиной для совершения действий адресатом. Однако неверно считать, что просьбы всего лишь призваны «активировать» имеющуюся у адресата причину (его сочувствие или признание долга), сообщая ему о потребностях или желаниях объекта просьбы. Информация о чьей-либо потребности, даже если сообщается с намерением подвигнуть адресата к действию, активировав имеющиеся причины, не равнозначна просьбе. Можно говорить о просьбе, лишь когда сам коммуникативный акт призван служить причиной. В особых случаях люди вправе ожидать удовлетворения своей просьбы. Поэтому грань между просьбами и командами действительно тонкая и порой зависит от выбора формулировок.

24

Это утверждение необходимо модифицировать, если мы относим его к приказам (и просьбам), прозвучавшим в институциональной среде (например, в армии). Там конвенциональные способы командования (или обращения с просьбой), обычно используемые для того, чтобы облегчить понимание намерений представителя, «закостеневают» и действие представителя, прибегающего к конвенции, считается командой вне зависимости от его подлинных намерений. Такие конвенции предполагают, что в обычной ситуации они будут использоваться с надлежащим намерением. Если это предположение не оправдывается, их уже нельзя считать конвенциями командования (или обращения с просьбой).

25

Чтобы доказать, что я знаю, что у меня нет причины останавливаться, требуются дополнительные допущения. Мне здесь достаточно установить, что у меня действительно нет причины останавливаться. Но во многих ситуациях эти дополнительные допущения действуют, а также верно то, что, насколько мне известно, причин останавливаться нет.

26

Я исхожу из того, что он вправе дать такое распоряжение, – это спорный вопрос, но мы не должны тратить здесь на это время.

27

Ср.: Joseph Raz, ‘Voluntary Obligations and Normative Powers’, Proceedings of the Aristotelian Society, Supp. Vol. 46 (1972), 79–102, и раздел 3.2 моей книги, где это понятие раскрывается более полно и где ему дается более общее определение: Joseph Raz, Practical Reason and Norms (2nd ed, Oxford, 1999). Однако в этой книге я ошибся, предположив, что нормативная власть – это способность изменять исключающие причины. Замечания, высказанные Филиппой Фут, заставили меня осознать, что это – способность изменять защищенные причины (или исключающие разрешения). Все императивные нормы являются защищенными причинами.

28

Это смешение дискредитирует значительную часть анализа, проводимого в: Richard Tuck, ‘Why Is Authority Such a Problem?’.

29

В общем случае X, Y и Z – это разные люди. Однако человек может уполномочить другого человека затронуть свои собственные интересы или уполномочить себя затронуть интересы другого человека.

30

Совет отличается от остальных случаев передачи информации в основном тем, что дается в убеждении, что он имеет или может иметь значимость для фактического или гипотетического вопроса, с которым сталкивается получатель, по его собственной оценке или по мнению советчика, и тем, что, согласно намерениям советчика или ожиданиям получателя, его следует принять во внимание при решении этой практической проблемы.

31

Это не всегда является приемлемым оправданием. Многие юридические распоряжения, например, даются с намерением, чтобы их выполняли, несмотря на убедительные моральные аргументы против совершения требуемого действия. Возможно, что эти приказы никогда не следует воспринимать как обязательные к выполнению или что никто не имеет законных полномочий выпускать подобные приказы. Но это никак не влияет на мою мысль о том, что такие приказы зачастую даются. Согласно намерениям человека, дающего такой приказ, его нужно воспринимать как исключающий даже моральные соображения.

32

Wolff, In Defense of Anarchism, p. 14.

33

Вольф заблуждается, говоря, что признание авторитета подразумевает отказ от права или попытки сформировать суждение, взвесив все аргументы. Исключается лишь возможность действия на основе этого суждения (если такое действие подразумевает опору на исключенные причины, не перевешенные другими причинами).

34

Ibid, p. 15–16.

35

Очевидно, что этот принцип независимости как таковой является не моральным, а рациональным.

36

Этот подход, по сути, использован в большинстве современных исследований авторитета. Если он на первый взгляд кажется противоречивым, то лишь потому, что он скорее подразумевается, а не прямо формулируется во многих популярных обзорах авторитета de facto. В целом признается, что авторитет не может быть основан исключительно на силе или угрозе применения силы, что он зависит от влияния, признания и т. д. Дальнейший анализ покажет, что эти понятия предполагают претензию на авторитет и ее признание.

37

Почему это законно, объясняется в эссе 3 и других эссе части II.