ООН: Возрождение

Jasmin Ka

ООН: Возрождение

Лысый маньяк, седая кобыла, подозрительный мужик со шрамом и слепой. (Начало).

– Слышь, ты, маньяк лысый, а ну отошел от кактуса!

Судмедэксперт Наталья бросилась к рабочему столу Даниэлы и схватила глиняный горшок с большим колючим кактусом, на котором начал распускаться бутон.

Мужчина лет сорока, у которого полголовы было совершенно лысым и лишь на затылке остались легкие проблески подстриженных под машинку коротких волос, сначала удивился такому обращению, а потом и вовсе изобразил явное недовольство на своем уставшем и небритом лице.

– Я не лысый! – возмутился он. – И тем более не маньяк!

– А ты себя в зеркало видел? – продолжила наезд Наталья. – Костюм цвета умершей давно крысы, да еще и рубашка в полосочку, будто ты уже подсознательно готовишься сесть за решетку.

И тут она боковым зрением заметила, как седовласый мужчина лет тридцати пяти с кавказскими чертами лица садится на стул Джастин.

«Вот лошадь зубастая!» – выругалась Наталья про себя, бросив гневный взгляд на его передние выпирающие зубы, похожие на лошадиные.

– Кто посидит на этом стуле, тот забеременеет! – крикнула она ему. Мужчина почему-то в этот момент резко подскочил. – Но тебе не грозит! – засмеялась она.

– Конечно, не грозит, – заиграл он бровями. – Я же мужчина. А вот тебя, красавица, могу с легкостью осчастливить таким подарком.

Наталье аж плохо стало от его слов, и она это показала, изобразив рвотный рефлекс.

– В таком костюмчике ты разве что бабку у подъезда очаруешь! И то сомнительно! Ты свой черный мятый костюмчик с покойника что ли снял?

В этот момент в кабинет вошел полковник Голубев, улыбаясь так ярко, что даже солнышко отошло в сторонку, уступив ему свое место. Он был одет в строгий черный костюм-тройку с черной рубашкой, а пиджак небрежно держал на плече. Аромат его туалетной воды, в котором смешались запахи сосны и моря, мгновенно завладел вниманием Натальи, заглушая все остальные запахи.

– Да неужели?! – возмущенно воскликнула она – Может, Вы уже наконец-то объясните, что тут происходит? Еще сорок дней даже не прошло с гибели почти целого отряда, а эти варвары уже захватывают чужие территории, да еще и личные вещи девочек выбрасывают!

Улыбка с лица полковника тут же исчезла. Брови нахмурились. Пиджак он взял в руки.

– Наталья, мы все скорбим об этой утрате, – начал он, но уголки его рта слегка приподнялись, выдавая едва заметную радость. – И, как видите, я сегодня в траурном. Но работу кому-то надо продолжать. И этим займутся мои лучшие люди.

Внутри Натальи все заполыхало от злости и ненависти к этому человеку, к его словам, и она не сдержалась.

– Лучшие люди? – воскликнула она яростно. – Лысый маньяк, седая кобыла, подозрительный мужик со шрамом и слепой? Отличный отряд особого назначения! Вы ловить преступников собираетесь или пополнить их ряды?

-Слепой? – опешил полковник Голубев, не понимая о ком идет речь.

– Конечно слепой! – не сбавляла обороты судмедэксперт. – Или тот кот Базилио в круглых маленьких черных очках, свистнутых у Лепса, зрячий? У нас в офисе вроде не Мальдивы и даже не солнечное Сочи, чтобы щеголять в солнцезащитных очках!

Полковник улыбнулся, посмотрев на своего сотрудника, который занимал место Жени. Но сразу же нахмурился, взглянув на Наталью.

– Моя команда лучшая в Питере! Ни одного висяка за всю историю работы! И в отличие от девочек задом не виляют и сиськами не трясут! А работают, как и положено отряду особого назначения!

– Да лучше бы сиськами трясли, чем яйцами будут впустую звенеть! И как только язык у Вас поворачивается такое говорить о мертвых, – слезы навернулись на глаза Натальи, когда она вспомнила похороны.

Полковник неожиданно улыбнулся и покачал головой. Он подошел ближе и мягко обнял Наталью.

– Простите, перегнул палку. Давайте забудем все обиды и начнем сначала. Наталья, Вы один из лучших судмедэкспертов в городе, и поэтому я оставил Вас единственную в команде. Вы нужны нашему отряду и мне лично, – включил свое обаяние Голубев. – Так что давайте поработаем. Преступники не спят, к сожалению, а из-за них и мы с Вами.

– Хорошо, – ответила Наталья. – Только если эти варвары выкинут еще хоть одну вещь, принадлежащую девочкам, я их сегодня же припарирую, как лягушек!

– Парни! – тут же крикнул полковник. – Если кто-то из вас сегодня хочет оказаться голым перед Натальей и довериться ее нежным ласковым ручкам, то можете смело выкидывать все личные вещи бывшего отряда в мусорку.

Не успел он договорить, как «слепой» резко схватил маленький букет лесных цветов, перевязанных нежно-розовой атласной ленточкой, который принадлежал Аделине, и швырнул его в мусорное ведро.

– Этому я лично глазки выколю! – сжала кулаки Наталья.

От ее фразы полковник неожиданно рассмеялся, причем так громко, что весь кабинет наполнился его смехом.

– Капитан Котиков, – произнес он, все еще улыбаясь, – Вы только что вызвались стать пациентом Натальи, а у нее они исключительно мертвые, – его лицо мгновенно стало серьезным и даже угрожающим. – Прежде чем что-то делать, Федя, дослушай до конца. Иначе я лично тебя отдам ей в руки! Мне глупые люди в отряде не нужны!

Бедняга в черных солнцезащитных очках поспешно полез в мусорку за букетиком и вернул его на место.

– Итак, отряд, – громко произнес полковник, – прошу любить и… – и тут же прервал свою речь. – Хотя любить не надо, хоть наша очаровательная судмедэксперт и не замужем. Уважения вполне достаточно. В общем, знакомьтесь, Рогова Наталья. На все выезды с трупом берете ее с собой. – он повернулся к девушке и добавил ласково: – Наташенька, с моими варварами ты уже познакомилась, а теперь представлю тебе лично каждого. Слепой Лепс – это капитан Котиков Федор.

Наталья перевела взгляд на невысокого мужчину в элегантном костюме тройке черного цвета в полосочку. Его короткие черные волосы были аккуратно подстрижены и зализаны наверх. Цвет глаз невозможно было определить из-за его черных маленьких очков круглой формы. На вид ему было около тридцати пяти лет.

– Суровый мужчина со шрамом под левым глазом – старший лейтенант Красивый Борис, – продолжил полковник. В этот момент Наталья чуть не рассмеялась. Но, глядя на суровое лицо брюнета с короткой стрижкой и черными орлиными глазами, смеяться вообще было страшновато. Он был словно из фильма про агентов ЦРУ в своем темно-сером костюме.

– И, наконец, капитан Думбадзе Андро, – полковник указал на седовласого мужчину с лошадиными зубами.

– А лысый маньяк? – Наталье хотелось еще раз уколоть того, кто покушался на кактус Даниэлы.

– А лысый маньяк, – с улыбкой ответил полковник, – это майор Кудряшов Олег Степанович.

Вот тут Наталья не выдержала и рассмеялась.

– Интересно, а им фамилии по внешности подбирались или судьба так пошутила?

Но полковник ничего не ответил, зато не всем парням эта шутка пришлась по душе, и некоторые сурово взглянули на судмедэсперта.

– Всё, парни, – произнес Голубев, – у вас пять минут, чтобы собрать вещи бывшего отряда в одну коробку. И еще пять минут, чтобы занять новые рабочие места. Через десять минут вернусь, обсудим первое дело отряда, – он посмотрел на судмедэксперта. – Наташенька, давай поговорим наедине, – мягко обнял ее за плечи и вывел в коридор.

Взрыв. (Глава 1).

Как только двери закрылись, полковник обнял Наталью за талию и мягко направил ее по коридору, подальше от кабинета. Но когда она попробовала вырваться, ее снова притянули к себе.

– Тише, – прошептал полковник, и в этом шёпоте не было тепла – только привычка приказывать. – Ты же умная. Не заставляй меня тратить время.

Они оказались в небольшом холле с зеленым уголком для отдыха в обеденное время. Вдоль стен стояли крупные растения, а между ними – кожаные диванчики. Голубев подвел девушку к окну и, оглядевшись, убедился, что вокруг никого нет. Он встал напротив Натальи и обольстительно улыбнулся, глядя ей в глаза.

– Солнышко, давай поговорим откровенно. Я никому не позволю оскорблять моих парней. Они лучшие из лучших и не заслуживают такого отношения к себе. Бывший отряд погиб, и с этим тебе придется смириться. Убийцу мы знаем, правда, поймать Акулину, боюсь, не удастся. Все-таки умная женщина оказалась и вовремя слиняла в Мексику. Такую красотку да в мирное бы русло. Цены бы ей не было. Так вот, девушек не вернуть, а работать надо. Насколько я знаю, у тебя две чудесные дочки растут без отца, – полковник сделал шаг вперед. Наталья отступила назад и уперлась в стену. – Ты единственный кормилец в семье. Работа тебе очень нужна. Тем более такая высокооплачиваемая. Так вот, у тебя два пути: первый – ты дружишь с моими ребятами и со мной лично, – он провел костяшками пальцев по ее щеке. Не ласково. Как осматривают товар. – И тогда ты в полном шоколаде и радуешься жизни. И второй – ты увольняешься прямо сейчас и отправляешься на биржу труда. Ты не Корсак, в отпуск уйти не сможешь. А для декрета надо для начала личную жизнь наладить, которой у тебя нет, – полковник наклонился к ней так близко, что обжег горячим дыханием. – Выбор за тобой, милая.

В этот момент Наталья думала лишь над одним вопросом: куда лучше ударить – в наглое высокомерное лицо, в солнечное сплетение или навсегда лишить его возможности размножаться. Но она понимала, что это только усугубит ситуацию, поэтому выбрала другую стратегию.

Наталья произнесла с томной интонацией:

– Я сделала выбор.

Она нежно коснулась его плеча и продолжила:

– Дорогой товарищ полковник, – её голос стал мягче, а рука плавно скользила по его руке, спускаясь ниже, – я согласна…

Она глубоко вздохнула, и её грудь поднялась и опустилась, привлекая внимание Голубева. Затем она резко произнесла:

– Поработать!

Схватив его за запястье, она взглянула на его часы и добавила:

– Десять минут прошло, пора возвращаться в отдел!

После этого Наталья резко выпустила его руку и рванула вперёд.

Голубев смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом.

– И не таких ломали, – произнёс он почти с сожалением. – Только шумели больше.

Но телефонный звонок не дал ему времени на размышления. Полковник тут же вытащил сотовый из кармана и ответил.

– Добрый день, товарищ генерал. Конечно. Мои ребята в полном составе готовы приступить к работе, – сказал он и замолчал, слушая собеседника. Через несколько секунд он продолжил: – Приступаем прямо сейчас. Буду лично докладывать. Сочувствую вам в утрате. И ещё раз – спасибо за поддержку с передачей ООНа под моё командование Вы не пожалеете.

После завершения разговора Голубев поспешил в отдел. Войдя, он увидел, что его отряд уже занял новые рабочие места. Судмедэксперт Наталья тоже присутствовала, правда, смотрела на всех с явным недовольством.

– Парни, у нас – чрезвычайная ситуация! – заявил полковник, едва переступив порог. – Только что на набережной Кутузова, у поворота на Льва Толстого, взорвался автомобиль владельца «Империал-Кредита». По предварительным данным, за рулём был он сам. – Дело – высшей категории: его вдова – дочь генерала Кристаллова. – Так что, думаю, объяснять, насколько это серьёзно, не нужно. По машинам! Наталья, ты – со мной!

– Чемоданчик только захвачу, – отозвалась она и бросилась к выходу.

– Жду тебя в машине, – бросил Голубев ей вслед и повернулся к отряду: – Живо, парни! Живо!

**********************************

Подъехав к перекрёстку, полковник увидел жёлто-чёрную ленту, натянутую от чугунной ограды особняка до фонарного столба. Дыма почти не было – обугленный остов «Мерседеса» чётко выделялся на фоне асфальта. Пожарные аккуратно сворачивали шланги, у «скорой» зияли распахнутые двери. Санитары держались в стороне – ждали либо судмедэксперта, либо приказа. У обочины дежурили двое патрульных, отгоняя редких зевак.

– Быстро сработали, – произнёс Голубев. – Значит, вызвали не с улицы. Кто-то позвонил отсюда, – и он бросил взгляд на окна особняков.

– Ну ещё бы! – фыркнула Наталья, хватаясь за ручку двери. – Тут одно посольство Швейцарии чего стоит. Удивительно, что к нашему приезду ещё не убрали всё подчистую и не объявили виновного.

Она вышла из машины и добавила через плечо:

– Дипломаты не любят шумихи.

Полковник вышел и захлопнул дверь. Оглянулся – вдали, по набережной, к ним уже мчались две знакомые машины его ребят.

– Наталья, приступай к осмотру, – сказал он твёрдо. – Сама понимаешь: не упусти ничего. За нами пристальное внимание.

Голубев глянул на окна особняка – никого. Но он знал: за тяжёлыми гардинами стоят, следят, считают – сколько времени уйдёт, чтобы убрать всё это. Огляделся. Людей мало. Ни одного пострадавшего.

«Хорошо», – подумал он. – «Меньше пострадавших – меньше шума. А шум – лишняя работа».

В сквере напротив полковник заметил старичка, который, даже несмотря на черный дым над его головой, спокойно читал газету, словно ничего не произошло. Будто и не взрыв был, а просто сосед чайник оставил на плите.

Как только полковник подошёл к ленте, он молча протянул удостоверение дежурному лейтенанту. Тот тут же приподнял жёлто-чёрную ленту, пропуская начальство.

В ту же секунду к нему подскочил старший лейтенант и отчеканил:

– Товарищ полковник! Периметр оцеплён, свидетели опрошены, медицина ждёт вашего разрешения на изъятие тела!

– Отлично, старлей.

Голубев глубоко вдохнул – запах гари, мокрого асфальта и чего-то сладковато-металлического, как у свежей крови.

Он прошёл мимо обгоревшего «Мерседеса» и кивнул в сторону серого «БМВ», стоявшего сзади.

– Этот чей?

– Очевидца, – ответил старший лейтенант. – Ехал следом. Говорит, услышал хлопок – и всё. Стекло треснуло, но сам в порядке.

Полковник посмотрел: боковое стекло «БМВ» в паутине, капот чист, двери целы.

«Не уличная бомба, – подумал он. – Не граната. Это – точечно. Для одного человека».

И словно в подтверждение его мыслей, сзади раздался голос майора Кудряшова:

– Точно не теракт. Взрыв, похоже, внутренний.

Голубев бросил взгляд на Наталью. Она стояла у заднего колеса «Мерседеса», склонившись над обломками. Чёрные брюки плотно облегали ноги – но он отметил не это, а то, что она молчит и работает. Уголки губ дрогнули.

Он повернулся к майору:

– Кто-то знал, что банкир поедет именно в это время, – размышлял полковник. – Кто-то знал, что он сядет за этот руль. И кто-то очень не хотел, чтобы мы копали глубоко, поэтому и взорвали его именно здесь, – бросил он взгляд на флаг Швейцарии. – Бери Думбадзе и мчись в «Империал-Кредит». Вдруг банкир на месте, просто приехал на другой машине. Котикова и Красивого – к пожарным и свидетелям. Пусть изымают видео со всех камер на набережной. А я поеду к госпоже Рамзай. Посмотрю, как вдова встречает утро без мужа.

– Смотрите аккуратнее, товарищ полковник, – усмехнулся майор. – Поговаривали, дочка генерала – горячая штучка. По крайней мере, была ею, пока не выскочила за этого банкира.

– А я всегда говорил: вдова – самое горячее состояние женщины, – протянул полковник, и в глазах его вспыхнула откровенная, почти наглая похоть. – Так что, майор… если я не вернусь в отдел, а генерал спросит – скажи, я оказываю вдове моральную поддержку. Лично. И всесторонне.

– Только не забудьте, – майор понизил голос, – она всё-таки дочка этого самого генерала. А ему, может, не понравится такой… формат поддержки.

Полковник медленно ухмыльнулся.

– Тогда я просто оказываю моральную поддержку вдове. Остальное – её интерпретация.

Часы "Слава". (Глава 2).

Их увлекательную беседу прервал голос судмедэксперта:

– Товарищ полковник, можно вас на пару слов.

Голубев бросил многозначительный взгляд на майора – будто говоря: «Все женщины нуждаются во мне. Без меня им не справиться» – и направился к Наталье. Она стояла у водительской двери. Лицо её было испачкано сажей – тонкая чёрная полоска тянулась вдоль подбородка.

Полковник подошел к ней с нагловато-нахальной улыбкой. Сальные разговоры о вдове явно разожгли в нём совсем не служебный огонь. Он склонился ближе, почти касаясь её лица, и, понизив голос до интимного шёпота, произнёс:

– Тебе можно всё, Натусик. И, кстати, можешь меня и на «ты» называть. – И его большой палец медленно начал стирать сажу с её подбородка.

– Упс! – воскликнула Наталья с лукавой ухмылкой и легко отвела его руку, будто отстраняла назойливую муху. – Еще бы я знала, как тебя зовут, – добавила она с лёгкой издёвкой, прекрасно помня и имя, и отчество.

– Станислав, – прошептал он бархатным, чуть хрипловатым голосом, не отводя взгляда. Он навис над ней, как коршун над сусликом: терпеливый, уверенный, уже считавший добычу своей. – Милая, это имя ты должна выучить наизусть. И произносить его каждый раз, когда я буду сверху.

Буквально секунда, и Наталья взорвалась безудержным, звонким смехом, будто он только что рассказал самый глупый анекдот в мире.

– Прости, – выдохнула она, всё ещё смеясь, – но кричать твоё имя на верхний этаж… как-то неудобно получится. – И продолжила смеяться – громко, искренне и без тени страха.

Голубев тут же отстранился и нахмурил брови, теперь глядя на неё уже не как терпеливый коршун на дрожащую добычу, а как зверь, которому суслик неожиданно укусил за лапу.

– Рогова! – рявкнул он, голос стал ледяным, отточенным, как клинок. – Докладывай результаты осмотра! И хватит ржать! Ты не в стойле! Чётко и по уставу!

«Ах ты ж, скотина…» – мелькнуло у неё в голове. «По уставу? Что ж… по уставу так по уставу.»

Наталья тут же выпрямилась, губы тронула холодная улыбка – и отрапортовала чётко, без паузы:

– Взрыв произошёл в 10:30. Взрывчатка была заложена под водительским сиденьем – отсюда точечный характер поражения. Целью был именно тот, кто сидел за рулём. – Она сделала паузу, затем уверенно добавила: – Только вот у меня сомнения насчет того, что это тело принадлежит банкиру. – Указав на обугленное запястье, Наталья продолжила: – Дешёвые часы с потрескавшимся ремешком. «Слава», 1987 года. Такие носили в гаражах и общагах. – А машина – «Мерседес» топовой комплектации. Вывод: за рулём, скорее всего, находился не владелец, а его водитель.

– Да… – задумчиво протянул полковник, разглядывая часы, чудом уцелевшие при взрыве. – Умели же раньше делать. – Он помолчал, потом добавил с лёгкой насмешкой: – Но, конечно, странно для человека с состоянием в сотни миллионов. У такого – «Ролекс» на запястье, даже если он спит. – взгляд его скользнул к обгоревшему телу. – Документы, я так понимаю, не сохранились?

– На соседнем сиденье – остатки дипломата из дорогой кожи, – ответила Наталья. – Но содержимое полностью уничтожено. Ни одного читаемого листа. Только пепел и обугленные уголки.

Полковник выпрямился и посмотрел на нее с легким прищуром.

– Откуда такие познания в старых часах? Даже я о таких не слышал. Он наклонил голову, будто спрашивал вежливо, но в голосе уже слышалась издёвка: – Неужели отец твоих дочек шатался по гаражам и бухал с местными алкашами? – На его лице застыла улыбка – мерзкая, самодовольная, будто он только что напомнил ей, кто она на самом деле.

– Дедукция – не ваш конёк, товарищ полковник, – усмехнулась Наталья, не дрогнув. – И, похоже, вы совсем не интересуетесь делами своих сотрудников. – Я распоряжусь насчёт тела. – Она обошла его и, не дожидаясь ответа, быстро ушла.

– Очень интересно… – задумчиво произнёс Голубев, провожая её взглядом. – Надо почитать её личное дело. А теперь… – уголки губ тронула довольная улыбка – пора навестить богатую вдовушку.

********************************

Наталья проклинала полковника на чём свет стоит. Работать в отделе, где не осталось ни одной знакомой души, было невыносимо. Но она понимала: доводов перейти в новый отдел – гораздо больше, чем ей хотелось бы признавать. Сделав пару глубоких вдохов, она отошла в тень под дерево, сняла перчатки и достала из кармана телефон. Сейчас ей жизненно необходимо было услышать родной голос. Найдя нужный контакт, нажала вызов. Пару гудков – и вот оно, долгожданное…

– Привет, Натан, – донёсся из трубки знакомый, уже почти родной голос майора Соболевой.

– Катюш, приветик! – радостно воскликнула Наталья. Услышать «Натан» было как бальзам на израненную душу. – Как я соскучилась! Ну как ты там? Скоро выпишут?

– Увы, нет… – ответила Катя с лёгкой хрипотцой усталости в голосе. – Меня всё ещё сильно тошнит. Что-то там с резус-фактором. Придется пока полежать в больнице.

– Если надо, значит надо! Ребенок важнее. Ну вот до сих пор не могу поверить, что ты беременна. Но зато хоть одна позитивная новость была на похоронах. Правда, так тебя и не отругала за молчание! Могла бы нам и раньше признаться.

– Прости, Натанчик, – тихо сказала Катя. – Я так долго мечтала о ребёнке, уже и не верила, что мне суждено стать мамой. А тут вдруг – настоящее чудо. Поэтому и попросила даже Соболева никому не говорить. Хотела дождаться трёх месяцев… Но эта тошнота всё раскрыла, – добавила она с лёгким смешком. – А я ведь думала – пирожком отравилась у дома.

– Да-да, – засмеялась Наталья. – Имя пирожку уже придумали? Вообще удивительно, что ты мужа до сих пор по фамилии зовешь. Хорошо хоть не по званию!

– Если девочка, то хочу Женей назвать, – прошептала Катя. Замолчала. В трубке зашуршала тишина, и вдруг – всхлип. – В честь моей любимой напарницы… которая так и не узнает, что такое материнство. Я даже представить не могу, как там сейчас Никита… Он столько раз ее терял, что давно должен был поседеть. Редко увидишь плачущих мужчин… но слезы Никиты и Марка до сих пор перед глазами. Марк ведь даже не успел как следует насладиться медовым месяцем…

– Этот сам виноват! – недовольно произнесла Наталья. – Если б сидел дома, глядишь, и Аделина жива была бы, и все остальные. Пусть теперь ревёт – только слёзами их не вернёшь…

– Ну хоть чары Акулины спали с Марка после взрыва и осознания потери любимого человека, – тихо сказала Катя. – Саша рассказывала, что бедняга днюет и ночует на кладбище. Всё прощение просит. А вот Никита, на удивление, после похорон заявил, что не верит – мол, Женечка жива. Говорит, снова её потерял, но не навсегда. Похоже, от горя совсем разума лишился… Надеюсь, всё с ним будет хорошо. Радует, что Саша с мужем навещают его и Марка.

– Сашу только жалко. После отпуска до сих пор неизвестно, куда её направят. Начальство ещё не решило, что с ней делать.

– Зато у нее есть мощная поддержка – муж и близнецы. С такими сыновьями точно не соскучишься. Опять что-то учудили в школе – на днях Сашу вызывали к директору. Оказывается, мальчишки выяснили, что в столовой повара воруют продукты… и даже самодельные камеры слежения там поставили!

– Такими темпами их скоро завербует ФБР, – засмеялась Наталья. – Один – слишком умный, второй – слишком ловкий и хитрый. Да ещё оба в секциях единоборств занимаются. Смена растёт – мама не горюй!

Но тут она заметила полковника Голубева.

Быстро попрощалась, спрятала телефон в карман брюк и поспешила скрыться – только бы не попасться ему на глаза.