скачать книгу бесплатно
– … я забочусь о репутации конторы. В отличие от этого… стажёра.
– То есть по вашей записке выходит… – подала голос Аида, начальница первого отдела, что также присутствовала в кабинете, вальяжно развалившись на диванчике для гостей. Аида выглядела самой старой из высших. Сухонькая и маленькая, она предпочитала одеваться исключительно в чёрные или серые платья делового кроя. – … выходит, что мальчик ничего не нарушил. Сжал душу до фактической смерти тела? Мы все уважаем вашу принципиальность в этом вопросе, главный жнец четвёртого отдела, но формально в должностной инструкции указано, что «душа может быть сжата после занесения в списки и по истечении расчётного времени». Об актуальном состоянии тела там ничего не говорится.
– Списки составляются на основании расчётов по наиболее вероятной событийной линии при неизменности внешних условий, – стараясь придерживаться канцелярита, возразил жнец, – даже боги судьбы не в силах поручиться за стопроцентную точность.
– Вы можете подать рационализаторское предложение в соответствующий отдел небесной канцелярии. Согласно установленным срокам, в течение ста лет они обязаны ответить вам в письменном виде, – с плохо скрываемой ухмылкой предложила Аида. – А до тех пор мы должны опираться на те документы, которые утверждены на данный момент. Далее, о попытке побега. Вы указываете, что он «не смог», а не «не захотел»! Мастерство приходит с опытом, знаете ли. На то он и младший жнец, а вы – главный. Насчёт Пекла, соглашусь, это было грубо и непозволительно… но всё-таки недостаточно для увольнения. Мы, жнецы, беспристрастны по отношению к людям, но друг к другу мы можем проявлять хоть толику понимания? А уж об эмоциональности точно не стоит говорить тому, вокруг кого от ярости аж воздух потемнел…
Жнец покосился на своё плечо, вокруг которого действительно плясало тёмное погребальное пламя и заставил жуткую ауру рассеяться. Но ответ всё равно прозвучал с вызовом:
– Если он так хорош, то почему бы вам, Аида, не забрать его себе?
– Потому, что штатное расписание, главный жнец четвёртого отдела, – легко парировала она. – Я и Радомир подавали заявки на укомплектование, у каждого из нас была одна открытая вакансия. И если вы думаете, что Пекло обрабатывает корреспонденцию быстрее, чем Небеса, то очень сильно ошибаетесь. Нет, если Радомир желает, то он может уволить вашего стажёра, подать заявку повторно, ещё раз потратить время на первичную профподготовку, а до тех пор отдел останется недоукомплектованным, а люди на вверенных вам территориях, как я слышала, и не думают помирать реже....
Радомир задумчиво покачал головой, и жнец понял, что начальник безоговорочно принял аргументы Аиды. И точно:
– Стажёр останется.
– И продолжит хамить клиентам? – жнец ухватился за последний зыбкий аргумент.
– Я обяжу его повторно посетить курсы корпоративной этики. На этом всё.
– Я рада, что ты пришёл к такому выводу, друг мой, – улыбнулась Аида, вставая. – А то представляете, как бы выглядела объяснительная от меня, на минуточку, самой опытной сотрудницы управления, что после собеседования со мной кто-то с треском вылетел так быстро…
Она ушла, чуть шаркая ногами по полу.
– Задницу свою прикрывает, – проворчал жнец ей в спину. Это единственная форма протеста, которая ему оставалась.
Радомир поднялся со своего кресла, прошёлся до шкафа с документами и вытащил оттуда бутылку раритетного коньяка и два бокала. Сам разлил напиток – жнец с благодарностью кивнул и отхлебнул половину.
– Слушай, – задумчиво раскручивая коньяк в бокале, спросил Радомир, – может, ты действительно слишком строг к новичку? Как будто ты всего-то триста лет назад не был на его месте, столь же неопытен и неуклюж…
– На его месте, – строго поправил жнец, – я не спрашивал у наставника, что будет, если брать взятки у смертных. В первый. Рабочий. День.
– Спросить – не значит взять… – начал-было начальник, но оборвал себя, сменил тему: – заместитель, скажи честно, ты презираешь людей?
– Что?.. – слегка опешил жнец. – Нет, я не… с чего вы взяли?
– Иначе зачем ты с педантичным усердием выкорчёвываешь в себе любые ростки человечности? С тобой невозможно говорить ни о чём, кроме работы, на корпоративных обедах ты сидишь с непроницаемым лицом… ты бы хоть, в самом деле, в кафе сходил просто выпить пива в одиночестве!
– У меня есть лапша и телевизор. Этого достаточно, чтобы расслабиться.
– Вот знаешь что, – после короткого раздумья изрёк Радомир, – иди-ка ты в отпуск на неделю…
– Мне не нужен отпуск…
– …ты, кажется, только что переехал? Дом обустроишь, подумаешь, на что ты тратишь свою вечность. Это приказ, – весомо закончил начальник отдела, после чего достал из сейфа тугую пачку новеньких купюр и невскрытую бутылку коньяка. – Вот, отпускные и на случай, если совсем плохо с фантазией, чем себя занять. Ещё спасибо мне скажешь, когда вернёшься.
– Когда вернусь, скажу, что рад вновь приступить к работе, – жнец, поднявшись с кресла, приложил шляпу к груди и карикатурно поклонился. – Доброго вам дня, шеф.
Он почти не заметил, как дошёл до крыльца. На душе было гадко: «в отпуск» для жнеца звучало примерно так же, как «отстранён». Глубокая и очень человеческая обида. К чёрту, пусть так! Сам же сказал, не стоит избавляться от всего человеческого…
– Шеф, – этот трижды проклятый стажёр тут как тут, – я вот списки… всё рассортировал, как было!
– Отнеси в отдел.
– Э… ладно. Шеф, а правда, что вы просили меня уволить? Зачем уж сразу так-то, можно же было просто сказать…
– Из-за тебя, – жнец потянулся к его воротнику, но потом вспомнил о корпоративной этике и остановил руку, – из-за тебя меня отправили в отпуск. И если не хочешь получить серьёзных травм, следующую неделю не попадайся мне на глаза!
– Но ведь отпуск – это не наказание… – непонимающе пробормотал стажёр, глядя в спину удаляющегося шефа.
Жнец не стал оборачиваться и что-либо ему объяснять.
Глава 4. ? Отпускные страдания
Дом встретил его пирамидой из мебели и пылью: разумеется, ничего не изменилось. Жнец притянул к себе вешалку, долго выбирал для неё место у дверей и, наконец найдя идеальное, привычно повесил шляпу и пальто.
В голову запоздало пришла мысль, что сегодня он… сорвался. Дал волю гневу и этим сам добавил Аиде аргументов. Может, Радомир прав, и не стоит пытаться делать два дела одновременно? За неделю он как раз превратит дом в продуманное до мелочей пространство, где больше ничего не будет отвлекать от работы, и снова станет невозмутимым и собранным главным жнецом четвёртого отдела.
Несмотря на запущенный вид, в особняке были проведены вода и электричество, а в комнате с окном, выходящим не на набережную, а во двор, делая её наиболее подходящей для спальни, кто-то даже заменил деревянные рамы на новые пластиковые.
Обойдя все помещения три раза и составив чёткий план, жнец спустился обратно в холл. Первым делом стоило установить диван и телевизор… кровать под действием чар плавно полетела на второй этаж… кофеварка заняла своё законное место на резной тумбе, потянулась вилкой к старой розетке.... будь тут стажёр, да не к ночи он будет помянут, непременно позубоскалил бы что-нибудь про личные цели, но жнец был твёрдо уверен: исполнение приказа вышестоящего не является личной целью. И ни за что бы не признался даже себе, что просто не желает ни перетаскивать мебель вручную, ни связываться со смертными, чтобы они сделали это за него…
Пустынные помещения постепенно обретали вид жилых. Просторнее, конечно, чем в старой квартире, но, может, это и не плохо? Проще разграничить пространства для работы и отдыха.
Жнец занимался перестановкой до полуночи, после отправился спать. Накрывшись одеялом с головой, он провалялся так до полудня, чего давненько не случалось. Спустился вниз, собираясь продолжить своё полезное занятие… и остановился на середине лестницы, немного озадаченный. Пирамида исчезла. Первой мыслью, конечно, было, что в доме побывали жулики, но нет: вот сервант восемнадцатого века, а в нём бронзовый слон, стоящий строго под углом сорок пять градусов… в кухне – новенькая индукционная плита и буфет в стиле «сталинского ампира», под завязку забитый пачками лапши быстрого приготовления… А в кладовке под лестницей аккуратно рассортированы и уложены коробки и упаковочная плёнка, на всякий случай.
Когда жнец осознал, что управился с планами на отпуск за один вечер, он ужасно растерялся, поскольку понятия не имел, что делать дальше. Дважды поменял диван и телевизор местами, но остановился на первоначальном варианте. Съел две пачки лапши вместо одной. Отхлебнул прямо из бутылки подаренный начальником коньяк.
Внезапно свалившаяся свобода ощущалась странно и непривычно. Как пустота, которую нужно было чем-то заполнить. В редкие перерывы между оперативными выездами, заполнением документации, организационной работой и сном жнец предпочитал смотреть нарисованные сериалы, которые люди называли «аниме». Что-то неизменно притягивало его в яркой палитре красок и немного гротескном, но от того ещё более цепляющем отражении жизни. Пожалуй, и сейчас это был отличный вариант.
Большой телевизор нехотя показал страницу виртуального кинотеатра и застрял на беспрерывно вращающемся индикаторе загрузки. Похоже, толстые стены особняка экранировали сигнал, и антенну следовало повесить снаружи…
За попытками закрепить её над окном второго этажа жнеца и застала хозяйка.
– Мой дорогой, что вы там делаете? Я могу зайти на пару минут?
– Конечно, заходите. Я уже закончил.
Однажды некий редиска-психолог выпустил статью, где утверждал, что звучание собственного имени – это самое приятное, что может услышать человек. Принцип разошёлся по миру и использовался бездумно, вплоть до произнесения этого самого имени в начале предложения, его середине и в конце. Жнец был категорически не согласен с этим утверждением, каждый раз вздрагивая от Ивана, особенно вместе с Васильевичем. Может, просто с чужими именами это так не работает? Как бы там ни было, хозяйка, хотя жнец, наученный опытом общения с Марфой Сергеевной, и показал ей паспорт, ни разу не воспользовалась указанной в нём информацией, предпочитая нейтральное «мой дорогой», за что жнец был ей чрезвычайно благодарен. Сама хозяйка представилась Каменской Баженой Павловной, но чуть натянутая улыбка, появляющаяся на её лице каждый раз, когда звучало это обращение, давала понять, что и она от совета психолога не в восторге. Так между ними двумя установилось вполне приятное обезличенное общение.
– А у вас впечатляющая коллекция, – одобрила хозяйка после того, как мелодично цокая тонкими каблуками, прошлась по холлу. – И смешение стилей, против обыкновения, не кажется дурновкусием, а добавляет шарма. В прошлом вы не занимались дизайном интерьера?
– Не припомню за собой такого.
– Ах, забудьте, это просто комплимент от женщины, которая любит красоту.
Она изящным движением сбросила с плеча роскошную косу, столь редкую для двадцать первого века, поправила на изумрудно-зелёном лацкане пиджака самоцветную брошь. При взгляде на хозяйку, жнеца не покидало чувство, что чем-то она неуловимо отличается от прочих молодых горожанок, хотя сердце её билось, как и следует, а фигуру окружала тёплая аура жизни…
– Я вот по какому вопросу, – присев на спинку дивана, хозяйка в деланном смущении опустила глаза, – вы уж меня простите, мой дорогой, если бы почта не сорвала все сроки, и я бы получила постановление раньше, то занялась бы этим до того, как сдавать дом…
Слово «постановление» неприятно отдалось в ушах. Жнец даже поймал себя на мимолётной мысли, что это не боги, а человеческие органы самоуправления пытаются сжить его со свету.
– Не подумайте, ничего такого, просто нужно заменить трубы под подвалом. Я найму рабочих, и мы постараемся отнять не более пары дней!
– Ничего страшного, я… всё равно в отпуске.
Новость вызвала у жнеца двойственные чувства. С одной стороны, до чего же не хотелось, чтобы по его дому носились смертные, перетаскивали какие-то предметы, необходимые для ремонта, мельтешили, отвлекали… а от чего? От просмотра аниме? О да, претензия, достойная заместителя начальника отдела по работе с мёртвыми душами, ничего не скажешь. Так что, может, уж лучше так? Какое-никакое полезное дело.
– Как же неудобно, – расстроилась хозяйка. – Занятым людям так редко удаётся побыть наедине с собой, а тут я со своими трубами… В любом случае, на сегодня прекращаю вам докучать.
Любезно попрощавшись, она удалилась. Жнец дождался, пока стихнет стук каблуков, и только после этого позволил себе растянуться на диване. В этот раз антенна исправно поймала мобильный сигнал, и на экране, сменяя друг друга, замелькали кадры очередной многосерийной саги про очередного мальчика, которому ни на что не хватало сил, но он твёрдо решил тренироваться и стать великим. Анимационные студии предлагали к просмотру десятки сюжетов на любой вкус, но жнец, осознанно или нет, выбирал такие: когда герой достигал своей цели – а в подобных сериалах он всегда достигал её – где-то в глубине души, очень глубоко, отзывалось приятное, невероятно тёплое чувство удовлетворения, будто бы не герой, а он сам прошёл свой путь до конца. Если подумать, это был единственный отголосок человечности, единственная порочная слабость, от которой жнец разрешил себе не избавляться. Она же нисколько не мешала работе.
В том же состоянии его застали рабочие, явившиеся на следующий день к десяти. Телевизор как раз демонстрировал пятьдесят девятую серию, на журнальном столике остывал бульон от лапши.
– Не вставайте, мой дорогой, не вставайте, – прощебетала хозяйка, когда жнец сделал попытку подняться с дивана и поздороваться. – Просто представьте, что нас тут нет.
За окном набежали тучи. Прошёл небольшой дождь. Трескотня отбойных молотков в подвале превратилась в монотонный шум, который уже не мешал разбирать звуковую дорожку. Солнце вызолотило набережную редкими, а оттого особенно красивыми осенними лучами. Количество коробок из-под лапши выросло втрое. Снова тучи. Поднялся ветер. Зажглись фонари… Шла восемьдесят вторая серия…
В подвале что-то громоздкое, каменное рухнуло на бетон, и показалось, что весь дом содрогнулся. Вслед за этим, как гром после ослепительной молнии, зазвучал заковыристый многоголосый мат рабочих.
Пожалуй, любой жилец, чьё обиталище только что вздрогнуло от крыши до фундамента, заинтересовался бы происходящим, и жнец не стал исключением. Он даже паузу забыл поставить перед тем, как покинуть своё уютное место и спуститься в подвал.
– Утомили мы вас, наверное? – участливым тоном спросила хозяйка. – Не волнуйтесь, осталось всего одна труба и ещё одна, которую мы случайно сломали…
Она указала на дыру, скорее даже пролом в восточной стене. Казалось, хозяйку, в отличие от рабочих, нисколько не интересовал каменный гроб, испещрённый вязью старославянских узоров. На крышке можно было с трудом разобрать надпись старинными буквами с причудливыми завитушками: «ни живой, ни мёртвый не потревожат моего покоя».
– Не к добру всё это, – проворчал бригадир. – Где это видано, чтобы гробы в стены замуровывали?
– Дядь, не будь таким суеверным, – работяга помоложе надул и лопнул пузырь от жевательной резинки, – гроб-то солидный, в таких с покойником сокровища разные могли положить. Давай откроем?
Мнения бригады разделились. Часть считала, что нужно держаться от мрачной находки подальше, другая же горела желанием поглазеть на сокровища.
Бригадир вопросительно взглянул на хозяйку.
– Давайте откроем, – неожиданно решила она. – Вы ведь не против, мой дорогой?
Жнец пожал плечами. Мертвецов он по роду службы не боялся, загадочные доисторические болезни ему тоже не грозили, ну а смертные… каждый из них волен сам выбирать свою судьбу.
Бригадир неодобрительно хмыкнул и отошёл. Несколько энтузиастов попытались подцепить крышку ломом, но та даже не шелохнулась.
– Наверное, здесь есть какая-то скрытая пружина, – предположила хозяйка. Она мягко опустила пальцы на крышку, пробежала по ней длинными зелёными ноготками, словно пытаясь нащупать её одной понятные ориентиры.
– Ага!
Пальчики скользнули в углубление у изголовья гроба.
– Вы мне не поможете? Нужно подержать вот здесь…
В тот момент жнец даже не удивился, что она попросила его, а не кого-то из рабочих. Он нажал на камень в районе предполагаемых ног, что-то вспыхнуло, как перегорающая лампочка, и крышка с тихим шипением поползла в сторону. В воздухе наметился затхлый запах сухих костей.
В гробу лежал прекрасно сохранившийся скелет, обтянутый тонкой бледной кожей. Поверх чёрной нетленной мантии был надет тёмный пластинчатый доспех. На плечах лежали длинные и гладкие белые волосы, голову венчала корона, а пальцы были унизаны самоцветными перстнями в два ряда.
– А вот и сокровища! – обрадовался молодой работяга, сверля перстни преданным взглядом.
Один из рабочих успел сделать фотографию на свой телефон до того, как бригадир с усилием опустил его руку.
– Не к добру, – повторил он свой давешний вердикт.
– Посмотрели – и хватит, – голос хозяйки вернул всех из царствия дум на землю. – Я позже займусь транспортировкой, чтобы этот антиквариат не мешал моему жильцу. А сейчас давайте вернёмся к трубам.
Наверное, жнецу следовало удивиться её столь внезапной перемене, но тогда он следил за происходящим точно так же, как за сменой серий в любимом сериале – как сторонний наблюдатель, и гроб в подвале был для него всего лишь ещё одним забавным эпизодом среди отпускного безделия.
– Не буду вам мешать.
С этими словами жнец вернулся на диван.
Рабочие ушли ближе к полуночи, очередная серия в кои-то веки завершила череду связанных эпизодов, и жнец вдруг вспомнил о пользе сна. Выключив телевизор, он поднялся до середины лестницы на второй этаж, когда почувствовал позади какое-то движение.
Лунный свет, разрезанный перекрёстками оконных рам, рисовал на полу изуродованные бледные прямоугольники, мешая сосредоточиться на том, что происходит в тени. А там сталь гулко сталкивалась со сталью, железные подковы брякали о мрамор пола, шелестела ткань – и как будто пергамент.
И вот в неверном сиянии ночного светила возникла высокая коронованная фигура. Костлявые пальцы небрежно поглаживали многочисленные перстни, белые пряди колыхались в такт шагам.
И наконец посреди холла остановилась мумия из каменного гроба.
Глава 5. ? Несносный сосед
Наверное, так чувствует себя гусеница, когда, выбравшись из тёплого кокона, расправляет крылья. Место апатичного зрителя вновь занял беспристрастный проводник между этим миром и иным.
– Мёртвым не дозволено бродить среди живых. Вернись в свой гроб и позволь душе уйти с миром.
Однако, на мумию отточенный профессионально-суровый тон впечатления не произвёл.
– Не будь скотиной, жнец, – мертвец говорил низким бархатистым голосом, который мог бы показаться приятным, если бы не ядовитый сарказм, сквозящий в каждом слове, – разбудил меня, а теперь глядишь ты – строит из себя благородного витязя. Дай водицы колодезной, а? Я в дрёме пребывал десятки лет, представь, насколько жажда будет мучить?
– Я тебя разбудил? – с недоверием уточнил жнец, медленно спускаясь по ступеням вниз на случай, если понадобится применить силу.
– А как же, – ухмыльнулся мертвец. – Думаешь, зря на крышке писано, что её не открыть ни живому, ни мёртвому? Нет, надо было тебе, который ни так, ни сяк, тянуть к ней свои загребущие ручонки?
Это был упрёк – и упрёк справедливый. Ведь отпуск совсем не повод терять бдительность! Но нужно было держать марку, и жнец сделал вид, что пропустил насмешку мимо ушей.
– Ты вообще кто такой?
– Тёмной матери Мары волхв, Кощеем меня кличут, – он отвесил шутовской поклон и ехидно добавил: – теперь, когда приличия соблюдены, и мы представлены друг другу, могу я всё же получить воды?
Жнец обречённо махнул рукой в сторону кухни. В очередной раз прогрохотали железные сапоги, проскрипела дверца ящика с кружками, потом послышались какие-то странные звуки и наконец журчание наливаемой воды.
– Какой насос мудрёный, эко диво…
