Роза и Тень

Серебро. Серебряный свет течёт и струится, расползается ртутными ручейками. Я не вижу ничего вокруг, лишь этот беспощадный серебряный свет. Море, понимаю я. Передо мной море, а лучи серебряного солнца льются на него, отражаясь в волнах. Бушующие валы катятся прямо на меня, я вскидываю руку в запоздалой попытке защититься…

– Эрис, проснись!

Я с трудом разлепила глаза. Передо мной маячило обеспокоенное лицо художника. Встретившись со мной взглядом, он облегчённо вздохнул. Выдохнула и я, поняв, что за ночь иллюзия удержалась – в зрачках мужчины не отражаются жёлтые искры моих радужек.

– Что такое? – сонно промяукала я.

– Ты стонала во сне. Кошмар приснился?

Я передёрнула плечами. Ничего страшного не вспоминается, только сверкающее жидкое серебро. Разве что в животе угнездилась странная сосущая боль, но это скорее от голода.

– Ерунда. Что у нас на завтрак?

После скудного завтрака из хлеба и сыра мы двинулись дальше, закинув котомки за спины. Будущее виделось мне уже в гораздо более радужном свете. За целый день мы не видели погони, значит Орден не пустил за нами своих гончих псов. В их силах я не обманывалась – если бы жрецы пожелали, мы с Алексом были бы уже мертвы. Зато на передний план выплыли другие проблемы, которые вчера казались менее важными по сравнению с неминуемой смертью.

– Ты знаешь дорогу в Королевство? – спросила я своего спутника.

– Приблизительно, – признался он. – Нам нужно двигаться на юг, но прямого тракта до границы королевства Валар нет. А ещё у нас нет запасов еды, денег, оружия, лошадей.

– Скажи лучше, что у нас есть, – фыркнула я.

– У нас есть мы, – просто ответил Александр.

Я смущённо опустила глаза, не выдержав его прямого взгляда. За ночь рыжеватые кудри художника спутались и теперь обрамляли мужественное лицо, словно причудливая рама. Прошлую ночь мы провели практически в объятиях друг друга, но были слишком измучены, чтобы эта близость могла стать более интимной. И мы даже не поцеловались ни разу, подумала вдруг я. «А тебе бы хотелось?» – шепнула ехидная Эрис в глубине сознания. «Уймись, – шикнула на неё я. – Только романтики мне сейчас не хватало». Моё лукавое альтер эго хихикнуло и исчезло, а я вновь покраснела, поняв, что уже долгое время плетусь молча. Александр наблюдал за мной с тёплой полуулыбкой на лице.

– Так какой у нас план? – нарочито бодро вопросила я.

– На сегодня припасов хватит. Если мы не будем сворачивать с тракта, то завтра после обеда окажемся около замка Шергардт. Я давно там не был. После того как с моей семьёй было покончено, замок стоит пустой. Всё ценное Орден наверняка забрал себе, но, если нам повезёт, что-то, может, и сохранилось. Места там глухие, разбойников и воров не водится.

– Тебе не будет тяжело вернуться в родные места?

Александр немного помолчал.

– Будет, пожалуй. Но за меня не волнуйся. Переживу.

Я робко взяла художника за руку. Наши пальцы тут же переплелись и дальше мы шагали рядом, рука в руке. Иногда Александр косился вниз, затем на меня и улыбался. От этой улыбки где-то под сердцем у меня тихонько ёкало. «Да-да, никакой романтики», – посмеивалась ехидная Эрис в моей голове, но я не обращала на неё никакого внимания.

Второй день пути оказался ещё тяжелее. Тело не успело отдохнуть после вчерашнего марафона, но и привыкнуть к нагрузке не успело. Я шла не жалуясь, но каждая клеточка болезненно ныла. Алексу было не легче, и только молчаливая взаимная поддержка помогала нам не сдаться. Ближе к вечеру лес расступился, и дорога потянулась через поля, где смутно белела инеем сухая солома. Стало ещё холоднее. Ветер, до этого разбивающийся о мощные стволы, налетел на нас со всей силой. Он срывал с плеч плащ, пробирался под одежду, заставляя стучать зубами. К ночи в воздухе начали летать белые мухи. Я подставила ладонь, и на неё тут же упала снежинка. Таять она не спешила, за целый день пути мои руки совершенно окоченели. Я раздражённо сдула снежинку прочь и огляделась. Следующая лесная полоса смутно темнела на горизонте, не стоило и надеяться добраться до неё в ближайшие часы. Значит, ночевать придётся прямо в поле.

Неподалёку от дороги мы отыскали овраг, по дну которого струился ручеёк. Там было сыро и пахло гниющей растительностью, зато стенки оврага защищали от ветра.

– А как мы разожжём костёр? – спросила вдруг я. Голос дрогнул, когда я поняла, каким будет ответ.

– Никак, – хмуро ответил художник.

Позже, вспоминая это путешествие, я удивлялась, как мы вообще выжили. Я привыкла к бедности, но в Цирке всего было тепло и сытно. Не деликатесы, но щедрый ломоть мяса с хлебом у меня был всегда, а рядом с тесной комнатушкой горел огонь в печи. Я никогда не покидала города, не знала ничего о бродяжьей жизни. Познания Александра были чуть шире, но и они ограничивались выездами на охоту и ночевками в уютных охотничьих домиках или крестьянских избах.

В ту ночь мы разожгли жалкий костерок из сухой травы. Тепла он дал чуть, да и сгорала солома за считаные секунды, но стало хоть немного уютнее. Вспомнив о волках и лисах, которые могут бродить по полю ночью, я начаровала на его месте иллюзорное пламя, когда трава превратилась в пепел. Алекс заулыбался было, потянулся к костру, но увы, морок согреть не мог.

– Может, хоть зверей отпугнёт, – пожала плечами я.

– Он погаснет, когда ты уснёшь?

– Не знаю, – призналась я. – Постараюсь удержать.

Я не могла сказать этого художнику, но последнее время иллюзия на моих глазах за ночь не исчезала, хотя раньше приходилось наколдовывать новую каждое утро. Может, и костёр удержится.

Александр прижал меня к себе спиной, обвил руками, уткнулся носом в макушку. От его теплого дыхания по спине побежали приятные мурашки.

– Спи, – велел художник.

Я постаралась заснуть, но то ли из-за холода, то ли из-за близости Алекса сон не шёл. Алекс тоже не спал, я чувствовала слишком легкое давление его рук на плечах, тихое, не сонное дыхание. Я поёрзала, попытавшись устроиться поудобнее. Бесполезно.

– Не спится?

Я промычала что-то утвердительное в ответ.

– Надеюсь, завтра переночуем под крышей, – вздохнул мужчина. – А пока расскажи мне о себе, раз всё равно не спишь.

– Что ты хочешь знать?

– Всё, – смех художника скользнул тёплой волной по моей шее, приподнял крошечные пуховые волосы. – Поведай мне о себе, о прекрасная Белль де Роз.

– Так назвал меня дядюшка Призрак, – тихо сказала я.

Александр почувствовал мою грусть, прижал к себе ещё чуть теснее. Я сморгнула выступившие слёзы и благодарно улыбнулась, хоть художник и не мог увидеть мою улыбку.

– Тебе не обязательно…

– Я хочу рассказать. Мы были семьёй, и будет правильно говорить о них. Пусть даже это и больно.

Художник осторожно поцеловал меня в макушку. Я замерла, блаженно улыбаясь. В кольце его рук было почти не холодно, а вспомнить Цирк казалось чем-то очень правильным.

– Когда я оказалась в Цирке, мне было полгода. Дядюшка Призрак и Ноа-Нун заботились обо мне как о родной дочери или внучке, и я не чувствовала себя обделённой любовью. Сначала я жила в полном уединении, видя только их троих, а когда подросла, и моя магия начала проявляться… – «И я смогла скрывать золото нечеловеческих глаз», – не сказала я вслух, – стала помогать в делах Цирка. Тогда Цирк Огней был намного больше. У нас были номера с конями и огромными змеями, приходящие танцовщицы, жонглёры, клоуны. Я наблюдала за всем этим великолепием из-за занавеса – смешная букашка, теряющая дар речи от восторга. А однажды взяла и вышла на арену. Один номер закончился, второй должен был вот-вот начаться. Наша тогдашняя прима потеряла накидку от наряда, все бросились её искать, а меня упустили из виду. Я откинула занавес и вышла на сцену. Встала, упёрла руки в бока и уставилась на зрителей. А они на меня. Какая-то женщина из первого ряда мне улыбнулась и спросила: «А ты что умеешь делать, малышка?» – «Вот что!» – деловито заявила я и начаровала ей розу. А потом ещё несколько и раздала тем зрителям, которые понравились мне больше других.

– Жалко, меня там не было, – хмыкнул Алекс. – Надеюсь, мне бы тоже досталась роза.

– Непременно, – улыбнулась я. – С тех пор иногда меня стали пускать на арену. А дядюшка Призрак назвал меня Белль де Роз.

– А Красавицей тебя кто назвал?

– Это само пошло. Один сказал, другой повторил, а потом это прозвище стало вторым именем. То есть третьим, после настоящего.

– Мне всё равно больше всего нравится Эрис.

Мне тоже, Алекс, мне тоже. Только это и осталось мне от таинственной матери, лица которой я уже и не помню.

Той ночью мне опять снилось серебро. Беспощадный серебряный свет, сияющий ярче тысячи солнц. И море до самого горизонта – неизвестно почему я знала, что воды его холодны и глубоки, а берега усыпаны острыми камнями. Я снова стонала во сне, и снова не смогла ответить на вопрос Александра, что за кошмары снятся мне по ночам. Я так и не поняла, можно ли назвать этот сон кошмаром.

Глава 9

Шергардт

Наши припасы подошли к концу. Последний ломоть хлеба мы съели с утра, поделив пополам. Кое-где в полях слышались птичьи клики, но у нас не было ни лука, ни стрел. Даже сделать силки было не из чего, да к тому же ни я, ни художник, не умели их мастерить. Ноябрь – опасное время для путников. Щедрая ягодно-грибная осень осталась позади, орехи и жёлуди почти все осыпались на землю и уже съедены кабанами и белками.

– Может поищем съедобные коренья? – тоскливо протянул Алекс. В его животе бурчало от голода, впрочем, как и в моём. Я скептически фыркнула на предложение художника.

– Я точно знаю, в полях растут съедобные травы.

– И ядовитые тоже.

Алекс внял голосу разума и замолчал. Ко всем нашим заключениям не хватало ещё только наесться корней веха или болиголова.

Мы увидели Шергардт в сумерках. Он резко выступил из-за невысокого холма, уставился на нас тёмными провалами окон. Замок не выглядел уютным, но всё же это было хоть какое-то убежище. Александр прибавил шагу, не отводя взгляд от родового гнезда. Я шла следом, внимательно оглядывая окрестности. Трава не примята, свежих тропинок не видно. Не похоже, что последнее время здесь кто-то бывал.

Вскоре мы уже стояли перед входом. Я ещё раз окинула взглядом Шергардт и почувствовала лёгкое разочарование. Он не был похож на замок, скорее на большой дом, с массивными стенами из толстого камня и рядами небольших квадратных окон. Вокруг не было рва с подъёмным мостом, над башнями не развевались стяги, да и башен тоже не было. Но Алекс смотрел на родовое гнездо с тоскливой нежностью, и ради него я воздержалась от критики.

– Войдём? – предложила я.

Художник кивнул, и мы вошли внутрь.

Какое облегчение, Шергардт уцелел в ярости Серого Ордена. Конечно, некоторые стёкла разбиты, но большинство целы, хоть и покрыты слоем грязи. Мебели мало, а та, что есть, сломана и исцарапана. От ковров и занавесей остались лишь ошмётки. Но всё же это крепкий каркас. Если приложить немного сил, то замок можно вновь сделать жилым.

– Как давно Орден отнял Шергардт?

– Пять лет назад, – сказал Алекс. – Я не видел самого нападения, за несколько недель до него меня отослали в Белую Гавань. Вернулся только раз, после смерти родителей, чтобы похоронить их в семейном склепе.

– Похоже, с тех пор здесь никто не жил.

– Похоже на то. Замок стоит на отшибе. До ближайшей деревни несколько часов езды. Да и деревни той больше нет, так что некому было хозяйничать в замке. Всё ценное, что нашли, жрецы забрали с собой. Остальное растащили их наёмники, но не думаю, что у них было время обшаривать замок сверху донизу. Да и не знали они Шергардт так хорошо, как моя семья.

Осмотр замка мы отложили на завтра, а пока решили устроить себе уголок поуютнее. Для ночлега выбрали маленькую комнату на первом этаже, рядом с бывшей кухней. В ней уцелели оба окна и чугунная печь. Из соседних помещений мы натащили поломанной мебели – на дрова. Вскоре в печи уже пылал огонёк, и я впервые за последние дни согрелась. Жутко хотелось принять ванну, но такой роскоши Шергардт, увы, предоставить не мог. Я с тоской посмотрела на пятна грязи на коже, откинула назад спутанные волосы и занялась более неотложным делом – поиском пищи. Мы вернулись в кухню, и Алекс откинул люк в полу. Снизу потянуло сыростью и смутным запахом гнили.

– Кухонная кладовая, – пояснил художник. – И там же есть родник. Если не пересох, конечно.

Родник не пересох, воды хватило и на наши фляги, и на котелок. Нашлось и то, что можно было в котелок положить: крупы, слегка поеденные насекомыми, но ещё не превратившиеся в труху, соль, горсточка сушеных грибов. В другой день полежавшие пять лет продукты не вызвали бы у меня аппетита, но в тот момент от одного взгляда на бурое варево в котелке текли слюнки.

Поев, мы вымыли котелок в роднике и принялись устраиваться на отдых. Я расстелила плащ поближе к печи и устроилась на нём, подложив котомку под голову.

– Сюжет для романа: молодой барон и прекрасная актриса в замке, – хмыкнул Алекс. – Жаль, что звучит это лучше, чем выглядит.

Да уж. За время пути художник оброс щетиной. Нас обоих покрывал такой слой грязи и дорожной пыли, что кожа казалась пятнистой. В роднике мы кое-как умылись, но особо лучше не стало. Да и одежда: вытянутые на коленях брюки и потрёпанная рубашка у Алекса, штопаное трико и свитер у меня. Да два плаща, тоже знававшие лучше дни.

Я вздохнула, но грустным вздох не получился. Мне было тепло и сыто, и будущее уже не казалось таким мрачным.

– Хочешь декораций романа? – улыбнулась я. – Пожалуйста.

Мгновение, и вот уже Алекс облачён в алый камзол с золотой оторочкой. На мне – бархатное платье в тон, тёмные волосы уложены в высокую причёску, на шее сверкает ожерелье. Алекс провёл по себе руками и изумлённо уставился на меня.

– Просто иллюзия, – пожала я плечами. – Толку от неё никакого, конечно.

– Ты можешь создавать только иллюзии?

– К сожалению, да. Они красивые и качественные, но не могут изменить реальность. Даже мой свет не разгоняет темноту, лишь мило выглядит. Иллюзии – полезное умение для Цирка. Благодаря мне мы худо-бедно держались на плаву, я могла развлечь, заинтересовать, иногда и напугать зрителей. Мороки приносили нам деньги. Но больше я ничего не могу.

– А ты пробовала?

– О, не раз, – рассмеялась я. – В детстве я была уверена, что стану великой волшебницей. Дядюшка Призрак рассказывал мне о злых ведьмах и колдунах, о целителях и могущественных магах. Я пыталась зажечь огонь, заставить подняться ветер. Повторяла вычитанные где-то заклинания. Но всё бесполезно.

Алекс сел рядом со мной, а затем опустился на пол, положив голову на мои колени.

– Можно?

Я на секунду смутилась, а затем кивнула. Осторожно погладила волосы художника – даже сейчас, под слоем пыли, медные кудри оставались мягкими на ощупь. Алекс довольно прищурился.

– Будь сейчас более подходящий момент, я бы спросил, как ты ко мне относишься, – лукаво усмехнулся он.

Я шикнула на него и посильнее дёрнула за рыжеватую прядь.

– К несчастью для тебя, момент неподходящий.

Следующим утром мы отправились исследовать замок. Начали с верхних этажей. На чердаке обнаружился толстенный ковер пыли, прикрывающий отломанные ножки от табуретов, осколки стекла, помятую жестяную утварь. В следующих комнатах тоже не было ничего интересного. Спустившись на второй этаж, Алекс сунул нос в кладовку и издал радостный вопль.

– Эрис! Смотри.

Дверь кладовки прикрывала длинная истрёпанная гардина. Видимо, она и спасла комнату от жрецов и наёмников Ордена.

– Здесь хранились простыни, скатерти, полотенца, – пояснил Александр. – А ещё бельё после стирки. Здесь служанки его гладили и уже потом разносили по комнатам. И если нам улыбнётся удача… Есть!

Художник вытряхнул на стол содержимое большой корзины. Я радостно ахнула и принялась перебирать сокровища. Нам несказанно повезло – к глажке были приготовлены не платья баронов Шергардт, а простые наряды рабочих и слуг. Вскоре Алекс разжился двумя парами брюк, рубашкой и толстым свитером. Мне досталась суконная юбка до щиколоток, вязаный кардиган, две блузы и вельветовые штаны. Отвернувшись друг от друга, мы переоделись и почувствовали себя совсем другими людьми. Тряпки, которые прежде мы гордо называли одеждой, мы бросили прямо на пол. В кладовой мы нашли и две больших торбы, в которые уложили запасную одежду и пару полотенец.

Мы осмотрели остальные комнаты замка, но в них удалось найти только кучку медных монет.

– Хватит на ужин, – оценил нашу добычу Алекс. – Но не в лучшем трактире.

Я пожала плечами.

– На кухне соберём остатки припасов. Всё же лучше, чем ничего.

Алекс вдруг остановился и уставился на меня прищуренными глазами.

– Какой же я дурак, – пробормотал он. – Таскаю тебя по замку, хотя очевидно, что искать нужно не здесь. Идём.

Художник быстро зашагал по длинному коридору, то и дело касаясь рукой каменных стен. Вдруг очередной камень под его рукой подался. Перед нами открылся тёмный проход.

– Темноты не боишься? – улыбнулся художник. – Можно сходить за факелом, но тут буквально несколько шагов так, потом будет светло.

Я с энтузиазмом полезла в тайный ход вслед за Александром. Наконец-то Шергардт хоть чем-то стал походить на приличный замок.

– А скелеты тут есть? – прошептала я.

Мой голос глухо отразился о толщу стен, прозвучав чуждо.

– Не знаю, – так же шёпотом ответил Алекс.

За несколько шагов темноты на скелет натолкнуться мы не успели. А затем тьма резко сменилась мягкими сумерками. Мы стояли в центре круглого помещения, по стенам которого тянулись высокие шкафы. Свет проникал сквозь окно в потолке, отражался о зеркала, висевшие между каждыми двумя шкафами. Я подошла к ближайшему шкафу, потянула за дверцу. Та скрипнула, но послушно открылась.

– Ничего, – разочарованно протянула я, но тут же заметила, как в глубине шкафа что-то блеснуло. Пальцы натолкнулись на холодный металл. Ещё несколько монет, но на этот раз уже серебряных и пуговица с драгоценными камнями.

– Можно продать, – оценил мою находку Александр. – Это хранилище Шергардтов. Родители наверняка забрали большую часть вещей с собой, когда пытались сбежать. Но здесь хранились самые ценные предметы. Одной этой пуговицы хватит на пару ночей в гостинице. Так что не сдаёмся и продолжаем поиски.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.