скачать книгу бесплатно
– И я не знаю… – пробормотал я и глотнул еще. Мне даже не хотелось думать, откуда этот старик знает, кто я такой, скажет ли кому-то об этом. Какая разница? – На мне проклятие. Ты сам сказал – сегодняшний закат был не к добру. Вот я и… не смог добраться до берега. Не я один. Наверно, мне единственному повезло уцелеть, но если бы не ты, я мог бы и не выплыть…
– Да ну, шодан, – невозмутимо сказал рыбак, – кругом полным-полно лодок. Кто-нибудь непременно бы тебя заметил.
Он порылся под скамьей, вытянул оттуда старое одеяло и набросил мне на плечи: невзирая на огненное пойло, меня все еще донимала мелкая дрожь.
– Зачем полез, если проклятие? – спросил он. – С ними не шутят.
– Сам знаю… Надеялся, обойдется. Берег рядом, что могло случиться?
– А что все-таки случилось, шодан? Ты будто о невидимую стену ударился! Или, правда, как я сказал, о громадную паутину, твердую, из толстых канатов.
«Одной из покойных составлял компанию сын, – вспомнил я слова дяди Гарреша, – и он видел, как это было, своими глазами. Он говорит, мать его словно ударилась о невидимую преграду, и крылья перестали слушаться ее. Она пыталась обогнуть препятствие, но ничего не вышло…»
Вот только я прекрасно видел, что передо мной! Может, и та погибшая тоже что-то различала? Грозовую тучу или несокрушимую скалу, вздымавшуюся выше облаков? Или гигантский вихрь вроде тех, что бродят далеко в пустыне и могут умчать даже сильного взрослого дракона?
– Я видел бурю, – ответил я, – которую не мог миновать.
– Но небо ясное, шодан. Если какой-то джаннай и махнул хвостом, то далеко – до нас и ветерка не долетело.
– Знаю. Знаю… – Я взялся за голову. – Никто не видит ее, но… Она губит. Я очень долго уносил крылья от этой бури, но рано или поздно она меня настигнет. Сегодня вот почти догнала…
– Ты бы сходил к Данна Аре, шодан, – сказал рыбак. – Если кто и смыслит в проклятиях, так это она.
– Данна… – Я осекся.
Даньяра-ведунья! Неужели это она?
– А где ее отыскать?
– Отвезу, – коротко ответил он. – Только чужеземную колдунью с собой не бери. У нее язык больно уж длинный, а Данна Ара не любит болтунов. Завяжет язык узлом, как та колдовать станет?
Я мог бы сказать, что Фергию не удержишь даже такой угрозой, но смолчал. Спросил совсем о другом:
– Выходит, ты знаешь, кто я?
– Многие знают, – был ответ.
– Почему же молчат?
– К чему болтать попусту?
– Но слухи-то все равно ходят, верно?
– А как же… – хмыкнул рыбак. – Ты думал, тебя никто не видит, шодан? Только ты забыл, что мы выходим на лов до рассвета, а ты любишь купаться в утренних облаках. Раньше любил. У нас считалось хорошей приметой увидеть тебя на заре.
– Вот как… – выговорил я. – Но это было давно…
– Я застал те дни, и мой сын тоже. Внук уже не видел, а жаль. Так вот с утра посмотришь в небо, потом душа радуется. Почему ты перестал летать, шодан?
– Так проклятие же… То есть… – Я поддернул сползающее одеяло. – Я не знал, что это оно. Теперь вот уверился. Жена меня уберегла, говорила, когда можно в небо, когда опасно…
– Вон оно что, – обронил он. – Но долго у жены под покрывалом не усидишь, так?
– Выходит, так, – согласился я, хотя мне сделалось обидно и за себя, и за Аю. – А куда ты правишь?
– К нам в поселок. Шади сказала, приедет туда, когда поговорит с чародеями рашудана. И как не приехать – ее лошадь у нас осталась… проклятое отродье ослицы и джанная!
Я не выдержал и засмеялся: нельзя было точнее назвать Даджи, полудикую бардазинскую кобылу!
К тому времени, как мы добрались до поселка, я успел согреться, успокоиться и худо-бедно обдумать случившееся.
– Послушай, – окликнул я рыбака. Чтоб мне провалиться, я до сих пор не знал его имени! Нужно учиться у Фергии: она как-то ухитряется запоминать совершенно посторонних людей, не то что помощников. – А далеко ли отсюда до жилища Данна Ары?
– Не дальше, чем до поселка, – ответил он.
– Так может, свезешь меня туда? Фергия-шади еще не скоро появится, уверен, а я тем временем поговорил бы с почтенной женщиной, если она, конечно, согласится принять в своем доме незнакомца…
Он заколебался, и я добавил:
– Я заплачу за беспокойство. И за ту рыбу, которую ты сегодня не выловишь. Правда, денег с собой не брал, но… займу у Фергии, даст уж, наверно.
– Как хочешь, шодан, – согласился рыбак и снова двинул веслом. Лодка немного изменила курс. – Может, ты и прав. Данна Ара говорит: заклятие виднее всего сразу после того, как его наложили или использовали. Ты побывал в этой невидимой паутине, значит, на тебе должен остаться след. Так она вернее увидит, что с тобой такое.
– Только мне с ней расплатиться нечем, – невольно произнес я. – Говорю же, денег при себе нет.
– Данна Ара золота не берет, – сказал он, ухмыльнулся и добавил: – Или возьмет после. Неужто ты позабудешь оплатить долг, шодан?
– Конечно, не забуду… И назови, прошу, свое имя, а то мы уже который раз видимся, а я так и не знаю, кого мне благодарить!
– Гарр Дис, – ответил рыбак. – Можно просто Гарр. А тебя как зовут, шодан?
– Вейриш, – ответил я не без растерянности.
– Вот и познакомились и даже выпили за знакомство, – сказал он. – Погоди немного, Вейриш-шодан, скоро прибудем к ведунье. Она наверняка не спит: ей да не почуять, что творится в гавани!
– Надеюсь, она не прогонит меня поганой метлой…
– Она никогда никого не выгоняет. Из тех, кто сумел ее найти, конечно. Хотя эту вот северную колдунью точно выставит, – добавил Гарр, помолчал и добавил: – Очень уж они похожи.
Я думал, он говорит о мерзости нрава, но ровно до тех пор, как не увидел ведунью: ей было, наверно, лет двести, если не больше, время согнуло ее спину, иссушило плоть, но с пергаментного лица с носом, похожим на клюв, смотрели яркие молодые глаза. Она ждала нас у линии прибоя, опираясь на клюку, и когда Гарр выскочил из лодки, чтобы вытащить ее на берег, взялась за борт неожиданно крепкой для такой старухи рукой.
– Явился, значит, – сказала она, посмотрев на меня. – Пойдем со мной. А ты, Гарр, плыви назад. Может, успеешь наловить сколько-нибудь.
Тот и не подумал спорить, снова столкнул лодку в воду, поймал свое одеяло – вовремя я спохватился, – взялся за весла и двинулся прочь. Вот только что был здесь – и уже растворился в утреннем тумане… Да что это я? Откуда здесь туман? Разве что старуха начаровала…
– Почтенная Данна Ара, – спохватился я и поклонился как только мог вежливо, – прости меня за столь неожиданный визит, но…
– Нечего извиняться, – оборвала она, – небось не у рашудана во дворце.
С этими словами старуха взяла меня за локоть и потащила за собой. Обитала она не в хижине, в небольшой пещерке: сейчас там жарко горел огонь, и я невольно протянул к нему ладони – без одеяла Гарра было как-то зябко.
– Сядь, – дернула меня за рукав старуха, и я послушался. – Ну? Знаешь, за чем явился?
– Мне сказали, ты знаешь толк в проклятиях, а на мне как раз лежит какое-то, – ответил я. – Уммаль-шодан смог его различить, но не более того. Послал к тебе, сказал, если кто и может помочь – так только ты, почтенная, и вот я здесь.
– Ясно. Долго же я ждала, – непонятно сказала Данна Ара и вдруг ткнула меня пальцем с острым ногтем в лоб так, что я отшатнулся. – Сиди смирно, смотреть буду!
Она подалась ближе, так что я ощутил – от этой старухи пахло совсем не так, как обычно от женщин преклонных лет. Ни своеобразного затхлого запаха лежалых нарядов и старой плоти, ни резкого аромата благовоний, нет, это было что-то странное, ни на что не похожее… Сама Данна Ара и ее одежда – вовсе не рванина, приличное платье и покрывало – издавали запах моря, водорослей (он не слишком приятен непривычному человеку), а еще раскаленного на солнце камня, хотя я не представлял, как это может сочетаться. Впрочем, жарким днем на берегу моря дышишь именно этими ароматами, разве нет?
Я ничего не чувствовал, кроме прикосновения ее пальца, а еще взгляда – Данна Ара уставилась мне в глаза, впилась в них своими и теперь высматривала нечто в глубине моего разума. Во всяком случае, так мне чудилось.
А еще мерещилось что-то вовсе несусветное: волны морей, над которыми я прежде не летал, чужие берега, незнакомые прекрасные города – я не видел таких ни в Адмаре, ни в Арастене. И армады кораблей – никогда не встречал подобных! Самый большой парусник из тех, что мне попадались, – кажется, это был арастенский фрегат, – казался в разы меньше… А уж какие там были галеры – огромные, хищные, со стремительными обводами!.. Казалось, будто не люди сидят на веслах – да и кто бы удержал весло такого размера! – а корабли движет какой-то механизм, но как это возможно? Машины? Но заводной кораблик способен проплыть сколько-то в корыте, только когда завод иссякнет, он остановится. Эти же корабли плыли и плыли, и им не мешал ни встречный ветер, ни бури – они все так же безжалостно разрезали волны, стремясь к невидимой цели…
Перед моим внутренним взором кипело сражение: корабли с драконом на стягах и парусах – драконом?! – схватывались с другими, поменьше, у которых на носу красовались морды морских чудовищ, и море вокруг сияло мертвенно-синими огнями, такими же, как нынешней ночью… Никто не мог одержать верх, и наконец флотилии разошлись, и было заключено перемирие, и Арр-Аста сделалась свободной, а с нею вместе Тальви – бывшие северные земли Адмара, едва только завоеванные и тут же утерянные.
Мне показалось, я увидел знакомые лица, но это, наверно, было всего лишь мое воображение.
– От северных морских ведьм добра не жди… – выдохнула Данна Ара и опустила руку.
Я едва успел подхватить старую женщину и усадил возле очага – она совсем обессилела.
– О чем ты, шодэ?
– Шади, – сварливо ответила она. – Я никогда не была замужем, крылатый!
– Меня Вейришем зовут, – зачем-то сказал я.
– Неважно… – старуха жестом попросила подать ей кувшин, и я принес.
В нем была явно не вода… Ничего, главное, взгляд Данна Ары прояснился, и она уставилась на меня.
– Почему так долго тянул? – требовательно спросила она. – Почему раньше не пришел?
– Я знать не знал, что на мне проклятие!
– Тоже мне, оправдание… – скривилась старуха и хлебнула еще вина. – Больше тридцати лет, Вейриш-шодан, я ждала, когда же ты соизволишь явиться… Я тебя помню еще младенцем, помню, как ты учился летать…
– Сколько же тебе лет, шади? – опешил я.
– Невежливо спрашивать о таком женщину, да еще незамужнюю, – отрезала она. – Но так и быть, отвечу: много, шодан. Больше, чем этому юному дурачку Уммалю. Если я скажу, что когда-то отвешивала подзатыльники его дедушке, чтобы не баловался, ты поверишь?
Я кивнул. Отчего бы не поверить?
– Может, ты и моих родителей знала?
– Не знала. Видела издалека, а это, согласись, разные вещи. Надеюсь, они живы, и с ними все хорошо?
– Неплохо, шади, – ответил я. – Правда, последний раз я встречался с ними полвека назад, когда им взбрело в голову навестить эти края, но, думаю, ничего не изменилось. Они перебрались западнее, туда, где поменьше людей.
– И туда доберутся рано или поздно, – предрекла она.
– Конечно. Но сколько-то лет в запасе есть. А там уж приспособятся, как дядя, – я невольно улыбнулся, – и я сам.
– Если их тоже не настигнет проклятие.
– Может, объяснишь, что это, откуда оно взялось? Прошу тебя, шади! Не предлагаю тебе ни золота, ни других сокровищ, – проговорил я по наитию, – но если могу чем-то помочь – мои крылья к твоим услугам…
– В мои годы мне уже ничего не нужно, Вейриш-шодан, – ответила старуха, подумала и вдруг озорно улыбнулась: – Ну разве что я попрошу прокатить меня разочек! Ночью, чтобы никто не увидел, а? Всю жизнь мечтаю взглянуть на море из поднебесья, да не могу…
– Это легко устроить, – кивнул я. – Ты только расскажи о проклятии, шади! Откуда оно вдруг появилось, что с ним делать? Ты ведь знаешь, верно?
– Нет, не знаю, – отрезала она. – Я его вижу, но бороться с ним изволь сам, Вейриш-шодан. Или пускай твоя северная ведьма потрудится, а я колдовать не умею.
– Тогда хотя бы объясни, что видишь!
– Рыбацкую сеть, – ответила старуха. – Странную сеть. Где-то она совсем дырявая, а возле тебя просветы совсем небольшие. Но это не всегда так, они меняются, делаются то шире, то уже. Поклонись в ноги своей жене! Если бы и она этого не видела, не ускользнуть бы тебе от беды…
– В этот раз она совсем ничего не смогла рассмотреть, – сказал я. – Не представляю, кто мог использовать чары такой силы, а главное, зачем…
– И я не представляю. Я просто старая ведунья. Не колдунья, ведунья, понимаешь разницу? – усмехнулась она, показав неожиданно крепкие молодые зубы за сморщенными старческими губами. – Вижу, а сделать ничего не могу. И не перебивай…
Старуха помолчала, потом сказала:
– Не на тебя охотились. На тех, кто твоей крови.
– Прежде это были женщины, – осмелился я вставить. – Мы родня, но довольно дальняя.
– Немудрено, женщины сильнее кое в чем. Но ты подумай, может, и мужчины погибали?
– Только по глупости, – вспомнил я слова дяди Гарреша. – Не рассчитал, разбился о скалу, бывает такое…
– И только? Вспоминай, крылатый, а я сварю ойф, – она поднялась и принялась шарить в темном углу. – Вот тебе еще мое желание – подари старухе хорошего ойфа, сто лет не пила!
Я, признаюсь, пропустил ее слова мимо ушей, потому что вспомнил…
– Младший сын дяди Гарреша! Но его не проклятие сгубило, его убил человек, и это было так нелепо…
– Расскажи, – велела Данна Ара и поставила котелок на очаг.
И я поведал ей историю о молодом (кажется, он был моложе меня) драконе, который украл стальвийскую принцессу, и все у них сложилось бы хорошо, если бы не какой-то самозваный рыцарь с прадедушкиным копьем. Не стоило играть с ним, сбросить со скалы – и вся недолга, но тот дракон решил дать честный бой… за что и поплатился. Нелепое стечение обстоятельств – рыцарь от испуга лишился рассудка, да только не выпустил копье, а дракон напоролся на обломок горлом…
Погиб и он, и девушка, и их нерожденный ребенок. Дядя Гарреш не любил говорить об этом, но я узнал подробности в другом месте.
– Спасибо матери Фергии-шади, она не позволила осквернить их тела, – договорил я, а Данна Ара уставилась на меня.
– Ты уверен?
– Так мне рассказали, – ответил я и пересказал то, что знал от дяди и самой Флоссии.