Деградация. Высокие технологии

– Вот и молодец, не окончательно безнадежен. Ты прав. Это диагноз на всю жизнь. Я вот их по выражению лица и взгляду без проблем отличаю.

Ничего особенного во взгляде Кристины Иван не заметил, поэтому решил не уточнять этот вопрос, а просто продолжил мысль:

– Просто я вот думаю. Повстречай я ее, допустим, случайно на улице. Познакомился. То, се, конфеты-букеты, потом и свадьба. А она бы так никогда и не призналась в своем прошлом. Так бы ведь и прожили-то жизнь…

– Ага, пока в один прекрасный день, какой-нибудь мужик не обратился бы к ней, мол а не ты ли та шалава, которую я снял лет десять назад? Мне понравилось, может, повторим? Муж ведь не против?

– Ну тебя…

– Слушай Ваня, ладно Кукушкин, но ты-то не будь романтиком-идеалистом, хорошо? Посмотри вокруг. Этот мир совсем не для таких. А то такой лошадке-то на шею садятся и едут, пока она не издохнет. А пока лошадка подыхает, ей уже другую присматривают. И я сейчас не только о бабах. Вся наша жизнь такая. – Блинов поднял рюмку. – Вот и эта девочка уловила возможность в тебя вцепиться. Потому что ты правда не такой, она другой контингент видит в основном. Но это разве повод сажать ее себе на плечи? Ты найдешь получше. И то, если оно тебе надо. Давай выпьем за тебя.

Они выпили по рюмке, Иван засобирался домой. Блинов взял телефон, достал откуда-то карманный календарь с изображенным черным «Мерседесом» и подписью «Такси «Авторитет» с номером телефона. Заметив это, Иван запротестовал, но его сослуживец уже оформлял заказ, а когда положил трубку телефона, успокоил:

– Да не обращай внимания, понтуются ребята. Это самое обычное московское такси. У них генеральный из наших, мент в прошлом, знакомый мой. В один прекрасный момент его то ли резко осенило, то ли все в милиции задолбало, в общем, он повесил погоны на гвоздь и организовал эту контору. Дарю, – он передал Ивану календарь, – кстати, при предъявлении водителю ксивы – скидка пять процентов.

– Серьезно? – удивленный Иван крутил в руках календарь.

– А ты доедешь, проверь, – подмигнул Блинов, затем, уже посерьезнев, сказал: – Вань, ты хороший парень, прямолинейный, искренний, с головой на плечах, слов на ветер не бросаешь. Это подкупает симпатии многих. Да, ты не проломишь, как Чернов, стену лбом, если она будет перед тобой. Но тебе достаточно будет его попросить, и он это с удовольствием сделает за тебя. Даже эта девочка сегодня… Матерая девочка-то, но чем-то ты и ей понравился. Но тебе не хватает гибкости и кругозора что ли… Хитрее быть надо. Не всегда твоя правда к месту. Иногда и приврать полезно.

– Петь, я давно понял, врать я не умею. Поэтому придерживаюсь другой линии поведения, я никогда не вру. – Иван улыбнулся в ответ. – Людям это нравится.

– Но правду не всегда можно и нужно говорить. И что-то ты темнишь, – недоверчиво ответил Блинов.

– Врать вообще не обязательно. Понимаешь, когда говоришь слово «правда», воображение сразу рисует картину, ассоциирующуюся с допросом то ли фашистами, то ли чекистами и желанием скрыть что-то, где из человека это что-то вытаскивают насильно.

– Возможно… И что?

– А как люди врут? Какие ассоциации?

– Какие?

– Посмотри предвыборные речи политиков. Улыбка на лице, твердая речь, четкий, не бегающий взгляд. Только они сами слабо верят в то, что говорят. Это психологи давно вычислили, что такая линия поведения больше всего доверия вызывает. Но со временем метод заездили, шаблон затрещал, и люди автоматически начали сомневаться.

– Вань, что-то не могу понять, к чему ты ведешь?

– Петь, – Иван усмехнулся, – все просто. Скажи правду так же, как политики, и тебе не поверят. Люди сами засомневаются, подвох будут искать. Начнут проверять, искать другие источники. Потом окажется, что ты был прав. Естественно, симпатии к тебе будут расти.

– Интересный подход, надо поразмыслить, – Блинов почесал затылок, затем доверительным тоном спросил: – А какую правду ты девчонке рассказал?

– Петь, ты извини, но ты не поймешь. Считай, что действительно Шопенгауэра я ей цитировал.

Блинов недоверчиво смотрел на Ивана некоторое время, а затем резко рассмеялся:

– Вань, прости, я просто представил эту картину! Ведь ты реально мог! – и он положил свою руку на плечо Ивана, еще больше залился смехом.

– Я даже не в курсе, кто это такой. Мы философию в институте за ящик водки преподавателю всей группой сдали, – пробурчал Иван, но Петр его и не слушал.

Раздался звонок телефона, такси ожидало у подъезда.

– Пойдем, провожу тебя, перекурим на дорожку.

Они вышли на площадку к лифтам, закурили. Открылась соседняя дверь, из которой вышел молодой мужчина, тоже достал сигарету, прикурил, кивнул Блинову, протянул Ивану руку.

– Вадим, – сказал он.

– Иван, – представился Иван, пожимая ему руку.

– Слушай Петь, – продолжил Вадим, – похоже, наша спальня имеет с твоей общую стену.

– Вполне возможно, а что?

– Как тебе известно, у нас звукоизоляция в домах не очень…

– А, понятно. Так ловите с Маринкой ритм и присоединяйтесь, кто вам не дает-то? – совершенно буднично сказал Блинов.

Вадим хмыкнул, заулыбался, затем спросил:

– Ты где таких красивых девок только берешь?

– Известно где, в Интернете, – ничуть не смутившись, ответил Блинов. – Нет Интернета, купи «Московский комсомолец», раздел «Частные объявления». Вообще, я давно остановился на одной проверенной конторе. Если тебе нужно, могу порекомендовать…

– Я тебе порекомендую! – перебила его выглянувшая из той же двери молодая женщина. – Сам с друзьями кобелишься, и мужа моего втянуть хочешь? Я с Вероникой твоей поговорю!

– Привет Марин, я тоже рад тебя видеть, только никто никого никуда насильно не тащит. А Вероника в курсе, говори о чем хочешь с ней.

– Пойдем, потом покуришь, – смутившись, сказала Марина, схватила мужа за руку и потащила за собой в квартиру. Дверь захлопнулась, но ситуация за ней явно не разрядилась, из-за нее стали доноситься отдельно различимые на общем фоне слова нравоучений.

– Вот, Вань, он ничего не сделал, а огребает на ровном месте. Точней, он сделал ошибку три года назад, когда женился на этой дуре, не понимающей, что так она только провоцирует его к измене. Кстати, кровать упирается в их стену не моя.

Иван, засмущавшись, налился краской, Блинов расплылся в улыбке, погасил сигарету и вызвал лифт, затем протянул руку, прощаясь.

– Мне не горит с деньгами, не беспокойся.

– Спасибо, Петь. Я все равно постараюсь не затягивать. Не люблю.

Петр кивнул, мол тебе видней, махнул рукой стоящему уже в лифте Ивану и отправился назад к себе в квартиру.

Спустившись вниз, Иван решил не проверять дисконтные возможности служебного удостоверения в такси.

Добравшись до дома, у него только и осталось сил, что бы упасть на кровать, 36 часов практически без сна, стресс и алкоголь дали о себе знать. Родителей не было, наверное, они все еще дежурили в больнице. Только скорее всего Вика все равно еще не в сознании и ей вряд ли чем можно помочь. Впрочем, их отсутствие и к лучшему, его не совсем трезвый вид вызвал бы только вопросы и не нужный негатив. Иван приоткрыл окно, что бы в комнате не скапливался перегар, разделся и закутался в одеяло. В сон он погрузился практически мгновенно.

* * *

Мобильный телефон Ивана, брошенный накануне на стол к компьютеру, надрывался, но ему совершенно не хотелось вставать. На вызовы друзей и сослуживцев у него стояли персональные мелодии звонка, его телефон чаще воспроизводил «Мурку», или «Наша служба и опасна, и трудна…», чем мелодию по умолчанию из «Секретных материалов», но сейчас играла именно она, значит, кто-то просто мог ошибиться номером. Открытая накануне форточка, помимо борьбы с перегаром, привела еще и к выстужению комнаты, поэтому Иван совершенно не хотел вылезать на холод из-под одеяла. Но телефон не сдавался, вызовы повторялись. Собрав волю в кулак, Иван, все еще не желая расставаться с одеялом, закутавшись в него, дошел до телефона. Номер на экране ему ни о чем не говорил. Он нажал кнопку приема вызова.

– Слушаю вас, – сказал он, закрывая форточку.

– Горазды же вы дрыхнуть, Иван Анатольевич. – Сказал незнакомый мужской голос с заметным кавказским акцентом. – Время уже обеденное. Петушок давно пропел. Я вам раз пять уже набирал. Ой, как не хорошо…

Иван готов был уже вспылить и нагрубить неизвестному собеседнику и высказать все, что он думает о чьем-то мнении на этот счет, но быстро вернул самоконтроль. К этому он привык на службе. Инспекция по личному составу иногда прозванивала служебные внутренние номера, задавая идиотские вопросы и используя различные голоса, стараясь вывести кого-нибудь из себя, потерять бдительность и сорваться на грубость, а то и на откровенную брань, тем самым лишить сорвавшегося сотрудника премии, в особо запущенных случаях влепить выговор. Сами же они, соответственно, зарабатывали таким образом поощрения за хорошую службу и выполнение своего палочного плана. Постепенно, на уровне рефлексов, выдержка начинала срабатывать при общении по любому телефону, в любой обстановке. Поэтому Иван, не повышая голоса, ровным тоном сказал:

– Представьтесь, пожалуйста.

– О, чувствуется профессиональная подготовка, а вы даже не на службе. Значит, не зря нам вас порекомендовали. Меня зовут Алиев Тофиг Бахрамович. Я начальник службы безопасности Оптиум банка. – Человек на том конце замолчал, видимо ожидая услышать реакцию.

– Слушаю вас, Тофиг Багромович, – Иван нарочно исковеркал отчество. Откуда у начальника какого-то там банка номер его мобильного телефона? И почему этот человек вообще знает его имя?

– Бахрамович. Моего отца зовут Бахрам. Вам следует быть внимательней. Невнимательность может выглядеть как неуважение, это может поставить вас в невыгодную ситуацию.

Иван начал закипать. Его разбудили, теперь еще и учат. Да кто это вообще такой, что бы давать ему советы?

– Извините, я не большой знаток тюркских наречий, мне ближе славянские диалекты, – уколол кавказца Иван, выдерживая спокойный тон. Его собеседник среагировал резко:

– Сострил? Молодец. – Но выдержка у собеседника тоже была на высоте, тон снова стал прежним, словно ничего и не случилось, и он продолжил. – У меня, от имени банка, есть для вас предложение о совместной работе. Вас не затруднит подъехать? Мы обсудим этот вопрос лично.

– У меня есть работа. Я не могу оставить службу в милиции в любом случае.

– Да, мы полностью в курсе вашей ситуации. Этого не потребуется. Иван, подъезжайте, вы ничего не теряете, отказаться вы всегда успеете. Я закажу для вас пропуск. Все детали на месте.

– Хорошо. – Иван согласился, ведь он действительно ничего не терял. – Диктуйте адрес, подъеду через пару часов.

Записав продиктованное, Иван оделся и пошел на кухню. На столе лежала записка:

«Суп в холодильнике, не ленись разогреть! Я в больнице. Мама».

Пока он спал, мать успела приехать, приготовить суп, и уехать обратно. Иван набрал мобильный номер мамы. Практически сразу та сняла трубку:

– Ваня, разогрей суп, не обходись бутербродами, испортишь желудок! – выдала порцию советов мама.

– Не волнуйся, не оголодал. Мам, как Вика?

– Операция прошла успешно. Она сейчас спит, ей что-то для этого кололи. Я взяла отпуск за свой счет, буду ее выхаживать. Мне доктор пропуск выписал, разрешил рядом с ней в палате находиться. Хороший он врач, любезный, все объясняет.

Иван вспомнил о причинах любезности Фролова с брезгливостью. Но в словах матери уже слышались нотки оптимизма.

– С врачом было бы странно, если бы было как-то иначе. А как он тебя оформит, его проблемы, за все уплачено.

– Иван, а что поделать, сейчас жизнь такая. Мы с отцом собрали тридцать тысяч, он с сегодняшнего дня пробует таксистом подработать, оставшиеся в кредит возьмем. Вытянем.

– Не надо таксистом! – Ивану эта идея совершенно не понравилась. – Кредитов тоже не надо. Пете не к спеху.

– Это не важно, не следует быть обязанным. Он хороший человек, помог нам, не нужно деньги между дружбой ставить. Так можно друга потерять, и… Вань, Вика зашевелилась, все, пока…

В телефоне раздались гудки. Иван представил состояние приходящей в себя сестры. Хорошо, что мама может быть с ней рядом, поддержит, поможет. А если бы нет? Если бы не смогли найти денег? Не «мотивировал» бы Петя доктора? Посещения только вечером в часы приема. Одна, не ходячая, в многоместной общей палате, в которой могут оказаться и бродяги, и гастробайтеры со всех концов СНГ, при типичном наплевательском отношении персонала, отходящая от наркоза с все возрастающей болью, а вокруг лишь равнодушие… Это он немного уже пообтерся в милиции, и все равно равнодушно-цинично смотреть на окружающих не может как Блинов, а она ведь совсем еще домашняя… Он отогнал эти мысли.

А отец… Все злачные места выгодных пассажиров уже давно забиты «бомбилами», откуда его попросят сразу, как только он там появится. Сам Иван если и пользовался раньше услугами такси, то предпочитал заказывать по телефону в компаниях, которые хотя бы сайт в Интернете держат. По качеству сайта можно без труда оценить серьезность подхода. Даже у такси «Авторитет» на календаре был указан адрес в Интернете. К тому же Иван совершенно не хотел ездить в разбитых «Жигулях» с гостями с Кавказа и Азии за рулем, часто действительно только что спустившимся с гор. Гастробайтерам выдавали машины в аренду на сутки, они работали на ней посменно, за их состоянием никто не следил вообще, свою стоимость машина отрабатывала за два-три месяца, потом приносила доход владельцу. До тех пор, пока могла ездить.

Конечно, «пятерка» отца – это совсем другое дело, хотя ей уже и был десяток лет, он за ней следил, регулярно обслуживал и ремонтировал. Но много он все равно не заработает. Больше бензина сожжет.

Суп он греть не стал, ограничился чаем с бутербродами.

Через два часа Иван был в здании Оптиум банка, подошел к девушке с бейджиком «секретарь», объяснил суть визита, та вызвала охранника, который куда-то позвонил, затем повел Ивана в кабинет начальника службы безопасности, доложил о визите, пригласил войти. Иван вошел в просторный кабинет, охранник закрыл за ним дверь. Посреди кабинета в виде буквы «Т» стоял огромный стол, вдоль стен – кресла. Тофиг Бахрамович встал из-за стола, встретил на полпути Ивана, пожал ему руку, и пригласил присесть.

– Иван Анатольевич, – начал азербайджанец, – у нас есть для вас деловое предложение. Как вы, наверное, заметили, у нас достаточно серьезная организация. Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь. Чай, кофе?

– Спасибо, воздержусь от угощений, – сказал Иван, усаживаясь за стол. – Да, ваш банк производит хорошее впечатление надежности.

– Именно! Но даже такая крупная организация, как наша, столкнулась с одной проблемой. Нас регулярно пытаются обмануть, – сказал Тофиг Бахрамович с наивным оттенком и состроил несчастное выражение лица.

– Это очень печально, – в тон собеседнику ответил Иван, не в силах сдержать улыбку, – только при чем тут я?

– Вы тот, кто может помочь нам решить эту проблему. Обычно мы в состоянии самостоятельно определить благонадежность наших клиентов, например при выдаче кредитов, или выявить компрометирующую или просто негативную информацию на лиц, пытающихся устроиться к нам на работу. Но мы столкнулись с проблемой. Нам начали приносить поддельные документы. Вот из последнего, например, фальшивые справки об отсутствии судимости. – Начальник службы безопасности достал из стола справку, выданную информационным центром, в котором трудился Иван. – Посмотрите. Бланк, печати, подписи – настоящие, проверили. Человек якобы чист перед законом. На деле у него есть судимость за мошенничество. Естественно, мы бы не хотели иметь с таким человеком никаких дел. И нас совершенно не устраивает подход к работе вашей организации.

– Я вас понимаю. Только при чем тут я? Эти справки – работа не нашего отдела. Напишите жалобу, кого-нибудь обязательно посадят.

– Непременно посадят, – улыбнулся азербайджанец, – но это не является интересом банка, а я представляю только его. Иван, вы взрослый человек, должны понимать. Для нас жалоба ничего принципиально не изменит. На его место придет другой такой же исполнитель. А государство со своими служащими проблемы пусть решает само, но, похоже, государство все устраивает и так. По нашей информации, у вас есть прямой доступ к интересующим нас данным. Мы можем быть полезны друг другу.

– И как вы себе это представляете? – спросил Иван, поняв, куда клонит его собеседник.

– Нам не нужны эти липовые бумажки, – Тофиг Бахрамович показал на справку. – Нас вполне удовлетворит прямая, без посредников, информация от вас. Вы работает сутки через трое? Вот и замечательно. Раз в четыре дня, на вашу электронную почту, мы будем скидывать вам установочные данные лиц, о которых мы бы хотели знать… – азербайджанец запнулся, казалось, он подбирал нужное слово, – ваше мнение на их счет, ваши рекомендации. Нас вполне удовлетворят отчеты на нашу почту, постоянно мелькать тут не придется, вам это ни к чему, я понимаю. Не волнуйтесь, поток не большой, несколько человек за раз, не больше.

Иван молчал. Он видел раньше, как его сослуживцы что-то списывают с экрана, что, в общем-то, строжайше запрещено, но никто никогда не делал за это никаких замечаний. А если и возникали разговоры на этот счет, все обычно отшучивались, мол, это их знакомый опер, очень хороший человек, интересуется, стоит ли направлять официальный запрос. Ведь если нет никакой информации, зачем зря бумагу марать и подписи начальников собирать? Кроме того, чем занимается дежурная смена ночью, без посторонних глаз, вообще остается тайной за семью печатями. А теперь, выходит, пришло время и его вербовки.

Заметив сомнения Ивана, начальник службы безопасности достал из ящика стола запечатанный конверт, и сказал:

– Иван, возьмите.

– Что это?

– Там находится пластиковая карта нашего банка, пин код внутри конверта. На счету уже есть пятьдесят тысяч рублей, считайте это задатком. Счет будет пополнятся на эту сумму каждый месяц автоматически. Если вы активируете карту естественно. Там же моя визитка, на ней адрес электронной почты для связи. И мой телефон на всякий случай.

– И как активируется карта?

– Вам достаточно снять наличные в банкомате. Или оплатить ей что-то. Мы это увидим и сочтем вашим согласием сотрудничества.

– Скажите, кто вам меня рекомендовал?

– Иван Анатольевич, – азербайджанец снова улыбнулся, – мы свой хлеб тоже не зря едим. У нас свои источники, которых мы не раскрываем.

Иван подумал, что действительно, рекомендовать его мог кто угодно. Начиная от знакомых с пятничных посиделок под памятником Высоцкому, или абитуриентов из группы поступавших в университет, заканчивая кем-то из своих же. Например, это запросто мог устроить Блинов, при этом сам остался где-то в тени. Просто из желания помочь, хотя и своеобразно.

– Вы подумайте, мы вас не торопим. Но если в течение месяца карта не будет активирована, мы сочтем это за отказ. Карточка станет просто куском пластика. Но нам бы не хотелось такого поворота событий, естественно. – Тофиг Бахрамович достал распечатанный лист. – Посмотрите, Иван, все верно?

На листе была его фотография в форме, персональные данные, прописка, звание, должность, указаны домашний и мобильный телефоны, адрес электронной почты…

– Хорошо работаете…

– Фирма веников не вяжет…

Такое подробное досье говорило о явной утечке информации из милиции. То есть, напрямую из знакомых его вполне могли вообще никто не рекомендовать. Зачем, если можно обратиться в управление кадров, где под требования без труда найдут нужную кандидатуру. Интересно, сложно было этим людям найти данные на сотрудников, которые проводят проверки законности деятельности банка? И рискнули бы те идти до конца, ставя под удар не только себя, но и своих родных? Иван очень сильно сомневался в этом.

– Послушайте, я понимаю ваши сомнения, – продолжил начальник службы безопасности, совершенно не угадав направление мыслей Ивана. – Но посмотрите на это с другой стороны. Ваше согласие не превратит вас в оборотня в погонах. Вы не сделаете ничего плохого, просто поможете нам в борьбе с мошенниками и ворами. Вообще-то этим милиция и должна заниматься, вам так не кажется? А вот ваши коллеги, которых вы часто видите, с которыми бок о бок работаете, – он потряс фальшивой справкой, – вот таких сажать надо, или сразу к стенке ставить. Вы же можете сэкономить нам приличную сумму. Небольшой частью из нее мы согласны вас отблагодарить. Кроме того, доступом к интересующей нас информации обладаете не только вы.

Намек был достаточно прозрачен. Иван взял конверт, так как слушать дальнейшие уговоры не желал, цель его визита уже была предельно понятна, положил его во внутренний карман куртки. Затем сказал:

– Дайте мне немного времени. Я должен подумать.

– Я вас понимаю. Все в ваших руках, Иван. Всего доброго.

Ожидавший охранник проводил его до выхода.

Выйдя на улицу, он посмотрел на вывеску. «Оптиум банк». Где-то он уже слышал это название. Точно! Артем уходил работать именно сюда. Иван набрал номер друга.

– Артем, привет. На работе?

– Ваня, привет! Ага, тружусь.

– Обедал уже?

– Еще нет, а почему тебя это интересует?

– Стою я тут рядом с каким-то японским ресторанчиком, прямо напротив Оптиум банка…

– Стой там. Сейчас по бизнес ланчу смолотим.

Иван порылся в карманах, нащупал смятую купюру. Последние 500 рублей. На бизнес ланч хватит.

Через 20 минут два друга уже расправлялись с ролами.

– Как дела, Вань, я тебя уже сто лет не видел.

– Тема, как ты охарактеризуешь свой банк?

– В смысле?

– Серьезная организация? Ты доволен рабочей обстановкой?

– Все отлично. С ментовкой не сравнить. Если приносишь реальную пользу, быстро замечают, дают расти. Оклад повышают. Премии за сверхурочные выплачивают. Чего это тебя вдруг интересует?

– СБ банка предлагает дружить. Уж не ты ли подсказал им? – Иван изложил поступившие предложение другу, замолчав лишь о сумме. Тот, подумав, сказал:

– Я не знаю, что тебе посоветовать. В безопасности работают бывшие менты или чекисты, все на связях. А это уже своеобразное мышление, как минимум. Аккуратней. Я тут не при чем. Но если ты им реально нужен, то почему нет?

– Посадят нахрен, – Иван скривил улыбку. – Показательно.

– Да кому ты, нахрен, нужен? Сажают оперов и следователей. Гаишников. Народ их не любит. О твоей конторе многие и не слышали, она не на виду. Кроме того, тебя уберут, а на твоем месте кто будет? Кадров-то нет. Это на место посаженого гаишника очередь стоит из таких же идиотов. Или без меня уже многое поменялось?

– С чего бы это? Хотя, естественно, маразм крепчает. В общем ясно. Спасибо. Мысль понял.

– Ладно, я побежал, – Артем вытер салфеткой руки, оставив несколько нетронутых ролов. – Дисциплина, брат, штрафы, все строго, опаздывать нельзя. Рад был тебя повидать.

Друзья обменялись рукопожатиями, и Артем быстрым шагом направился назад в банк. Иван подвинул себе ролы Артема, не пропадать же добру. Затем взял телефон, нашел номер мобильного отца, нажал вызов.

– Привет, таксист. Хочешь поработать? Завязывай с халтурой. Пиши адрес, заберешь меня, поедим Пете долг отдадим. Затем к Вике.

Отец немного поудивлялся, но спорить не стал. Закончив разговор, Иван снова посмотрел на здание Оптиум банка. Конечно, такой ход событий ему не сильно был по душе, но подобно Пете, людей он обирать и обижать не собирался. Да и в словах начальника собственной безопасности про фальшивые справки была доля правды. Он просто доработает там, где другие или продались, или схалтурили. А коли так, то почему бы и нет.

Год 2009

– Полный финиш… – только и сказал Чернов, просмотрев запись камер наблюдения из универсама «Остров», которую кто-то выложил в локальную сеть МВД. – Совсем отморозок этот Евсюков.

– Тридцать лет. Майор, начальник ОВД «Царицыно». Целого районного отделения. Как? За какие заслуги?! – недоумевал Варшавский.

– За те же, по которым у нас бывшему следователю Красильникову присвоили досрочное звание подполковника. Я смену сдавал, он себе погоны менял, – сказал Иван. – А что, нормальная практика. Из наших сотрудников таких успехов добьется если только кадровый офицер товарищ Сысоев, да Слава?

– Да пошел ты! – сразу ощетинился тот. – Я бы на твоем месте вообще помалкивал. Ты свои звезды за что получил? Заборостроительный институт? А ты? – это он уже адресовал Чернову. – У нас таких, как вы, зовут «пиджаками». Обзавелись корочками и в офицерскую форму нырь! Вы оба без Старкова – никто.

– Еще один отморозок, – прошипел Чернов, затем схватил того за шиворот и взревел: – У кого это у вас? У приспособленцев?! Тунеядцев?! Ты, сука, в смене за какие заслуги? По приказу дяди генерала Варшавскому нервы теперь портишь? Может тебя сейчас пришибить, что бы людям кровь не пил потом, когда большие звезды высидишь? – Сысоев, почти оторванный от земли, болтался в руках Чернова, его китель трещал, но держался.