скачать книгу бесплатно
То, что новичок не просто так пришел, а его берут в команду, стало понятно, когда он снял куртку и, без спортивной формы, прямо так, в джинсах и рубашке, стал разминаться с нападающими.
– Действительно новый претендент на квотербека? Кайл будет очень рад! – с удовольствием злорадствует Бо.
– Пенни знает, как его утешить, если он и в этом сезоне не окажется в основном составе. – Мне не удается скрыть отвращения в голосе.
– Похоже, утешение не понадобится… О Господи, этот тип – полный отстой! – через несколько минут бормочет Бо, явно разочарованный.
Мы видим, что Мистер Алабама не двигается, и мяч, запущенный в его сторону, почти попадает в его красиво уложенную прическу. Мы не можем отсюда разобрать криков, но на поле разгорается спор. Вскоре спор обостряется до такой степени, что вынужден вмешаться даже наш папа. Видимо, не только меня раздражает высокомерное равнодушие новичка.
– Ставлю сто баксов, Кайл сегодня вечером заявится к Пенни. – Я протягиваю Бо руку, он же и разбивает наше рукопожатие. У Кайла заметно сильно испортилось настроение, так что я спокойно могу делать ставки. Ни для кого не секрет, что наш солнечный зайчик Пенни всегда с готовностью утешает Кайла.
Мое предположение подтверждается вечером, когда я сижу на кровати с айпадом в руках. От Пенни приходит СМС:
ПЕННИ: Исправленный текст можешь прислать завтра. Кайл пришел «позаниматься», поэтому у меня не получится сегодня выложить на сайт.
Несколько лет назад Сент-Клэр издавал настоящую газету, но сейчас ее заменил блог. В дополнение к официальным объявлениям кампуса ведется еще колонка светской хроники и спортивная рубрика. Каждая спортивная команда публикует свои новости. Пенни написала красочную статью о прошедшей тренировке, мне оставалось ее вычитать. Вероятно, мне, как студентке факультета литературы, следовало бы готовить публикации о нашей команде, но сегодня ничего хорошего в голову не лезло. Статья Пенни называлась: «В высшей степени обнадеживающая тренировка кандидаток в команду чирлидинга».
Я бы назвала свою: «Каждая кандидатка – катастрофа для команды». К сожалению, никто не оценит мою любовь к аллитерации.
Я не успеваю ответить Пенни, потому что папа зовет на ужин.
Первое правило нашего дома – никаких мобильников за столом. Так что Пенни придется подождать с рассказом о степени уныния Кайла.
Я спрыгиваю с кровати и, шаркая тапочками, иду по маленькому коридору в гостиную, соединенную с кухней. Уже по дороге меня приветствуют запахи томатного соуса, сыра и орегано. Это определенно означает: первое – сегодня на ужин лазанья, второе – у папы что-то на уме. Когда он серьезно о чем-то размышляет, он готовит лазанью, его любимое блюдо. Он всегда, каждый вечер, если он дома, готовит ужин, несмотря на усталость после работы. Бо и я сколько раз ему предлагали самим сделать салат или бутерброды, но папу не переубедить.
Бо уже у стола, заглядывает в салатницу. Он с удовольствием потаскал бы огурцы из салата, если бы было дозволено.
– Руки помыла? – спрашивает отец. Он ставит на стол лазанью с пузырящейся сырной корочкой. – Про желудочный грипп слышала?
Закатив глаза, я демонстративно выдавливаю дезинфекционный гель из тюбика у раковины, после чего беру стакан и насыпаю в него льда. Кто бы объяснил эти семейные заморочки – я пью только газированную воду со льдом, Бо и папа – без газа и комнатной температуры. Бр-р-р, как будто вода для принятия ванн. При одной мысли об этом я содрогаюсь. Отвратительно…
Наконец все расселись за столом.
– Вы чего такие тихие? – спрашивает папа и накладывает Бо на тарелку огромную порцию лазаньи.
Я беру салат. Опять мысли возвращаются к тренировке.
Ужасно.
– Джулс, специально для тебя лазанья с тофу, – жалуется папа.
Он сдвигает салат на моей тарелке в одну сторону, чтобы на другую положить лазанью.
– Ни один спортсмен не выживет на одном салате. Или ты уже свою пищевую норму на сегодня съела?
Риторический вопрос. Папа знает мой пищевой план лучше, чем я. Правда, он также знает, что план этот я часто игнорирую, потому что мне просто невкусно. Я согласна принести некоторые жертвы во имя спорта, но чечевичная каша не входит в этот список.
– Мне нужно дописать протокол препарирования и кое-что исследовать, – говорит Бо, не уточняя, что именно.
Он потягивается, словно разминается перед стартом, а затем поглощает еду, как будто участвует в олимпиаде.
Если бы я своими глазами не видела, что днем он съел бургер, я бы подумала, что он голодает. К счастью, мы оба принадлежим к тому типу людей, которые много едят, но не поправляются. В этом смысле я благодарна своему организму. Наверное, папа прав, мне стоит время от времени подкармливать свое тело необходимыми питательными веществами.
– В выходные нам предстоит кое-что сделать, – говорит отец.
– Пап! – Бо смотрит на него как на сумасшедшего. – Нам почти двадцать! Другие в этом возрасте уезжают на другой конец света, чтобы учиться. Разве не достаточно, что тебе выпала честь стирать наше белье?
Стирка грязного белья не относится к общему времяпровождению, и отец назначает семейное занятие – подготовка сада к лету. Так что выразим благодарность Бо за его очаровательный ответ.
– Кто из вас может завтра показать новичку из Таскалусы наш кампус? – неожиданно спрашивает отец.
– После обеда я работаю в «Ореховой чашке», – напоминает Бо. – А Джули надо на эту… отборочную тренировку по чирдансу [3 - Чирданс – спортивные танцы с элементами гимнастики. Считается проще чирлидинга, являющегося видом спорта.]?
Он на меня смотрит честными глазами, губы растягиваются в кошачьей улыбке, которую я люблю до ненависти.
– Чирданс? Но это же не твоя команда, – поворачивается ко мне отец.
– Да, Джулс. Почему бы тебе не пропустить дрянное представление, а вместо этого показать новичку кампус? – настаивает Бо, хотя прекрасно знает, что мне не хочется.
Я пинаю его под столом, но Бо никак не реагирует.
– Почему обязательно мы? Никто из команды не может? – Я запихиваю в рот большой кусок лазаньи и невинно хлопаю ресничками.
– Потому что тренер Брукс считает полезным налаживать контакты вне команды, – как маленьким, объясняет он нам. – Мне казалось, я воспитывал вас готовыми прийти на помощь.
– Именно поэтому я иду завтра на тренировку чирдансеров, – подтверждаю я.
– Пенни сможет найти тебе замену, а мистер Палмер останется один в «Ореховой чашке», – не сдается Бо. – Ты же знаешь, старикан совсем сдал. Кроме того, думаю, новичку будет приятнее прогуляться с хорошенькой девушкой, – подмигивает мне он.
Ненавижу, когда мне говорят «хорошенькая»! И он это знает!
– Так я пишу ему, что ты завтра свободна?
Я вспоминаю сегодняшнюю тренировку. Еще один акт танцевальной драмы или экскурсия с Мистером Надменность? Экскурсия продлится… сколько? Десять?.. Двадцать?.. Тридцать минут? Наверное, лучше экскурсия, чем полдня вести длинный протокол. Пенни легко найдет мне замену.
Я пожимаю плечами в ответ. Сдаюсь. Уж переживу как-нибудь.
– Вот и славно. Новенького зовут Эндрю МакДэниэлс, но он предпочитает Дрю. Кроме того, ты должна знать, что…
Телефонный звонок прерывает его речь. Незаконченное предложение зависает в воздухе. Отцу явно не хочется нарушать собственное правило и брать трубку, но он смотрит на часы и спешит в коридор – в такое позднее время звонят только по срочному делу.
– Я должна знать что?.. – обращаюсь я к Бо.
Но он, продолжая жевать, качает головой – он тоже не знает.
Телефонный разговор не затягивается. Уже через несколько минут отец кладет трубку. Когда он возвращается на кухню, лицо его тревожно бледно.
– Мне нужно уйти. Один из игроков по дороге домой вывихнул лодыжку. Говорит, сильно распухла, размером почти с арбуз.
– Похоже на разрыв связок, – невозмутимо замечает Бо между жеванием.
Но для игрока это катастрофа!
– Передавай привет?.. – вопросительно смотрю я на отца, но он отмахивается.
Уже из коридора он кричит нам:
– Ведите себя хорошо и уберите со стола! Меня не ждите, вернусь поздно.
Бо только остается закатить глаза. Моему брату не надо напоминать об уборке – он самый чистюля из всех чистюль на свете.
Глава 3. Вторник наглости
Вчера на ужине я сама себя уговорила, что как-нибудь переживу, но на самом деле не представляла, на что подписалась. Мистер Алабама побил все рекорды наглости. Уже пятнадцать минут я стою у входа на стадион, а его все нет. И через двадцать минут нет. Сегодня не по-весеннему холодно, и я могла бы лучше провести время, чем греть руками нос.
Я натягиваю рукава толстовки на кончики пальцев и прячу замерзшие руки в карманы синей жилетки. Как ни вглядывайся по сторонам – новенького не видать. Я позвонила по номеру, который мне дал отец, но звонок сбросили почти сразу, после пары гудков. Даже до голосовой почты не дошло. Ну не хочется тебе гулять по кампусу, но я-то тут при чем? Папа просто хотел как лучше, но если Мистера Надменность не интересует…
Надменный. Наглый. Недоумок.
Мне не составляет труда найти подходящие аллитерации, тем более я разозлилась до такой степени, что готова включить режим стервы. Решаю подождать еще десять минут, и тут он откуда-то выныривает, причем в кроваво-красной футболке. Боевой клич «Барсуков» как звучит? Правильно, «Синие, вперед!». Более чем определенный знак неприятия… К тому же он без куртки, что симпатии тоже не прибавляет. Он что, не мерзнет?! Я с трудом удерживаю клацанье зубов.
– Неужели пришел? – угрюмо спрашиваю я и подхватываю с земли рюкзак. – У тебя крепкие нервы. Знаешь, есть такая вещь, называется мобильник… Ладно, забудь, – в раздражении смотрю на него.
Моя тирада совершенно его не интересует. Вместо извинений он внимательно изучает мое лицо. Что не так с этим парнем? Он что, конопушки мои считает? Почему он так сосредоточенно на меня смотрит?
– Так ты хотел кампус посмотреть?
Я упираю руки в бока. Если не хочет, пусть так и скажет.
Он ничего не отвечает, вытаскивает мобильник из кармана и что-то набирает.
Ну да, конечно. Не стесняйся, игнорируй меня дальше, у тебя же есть мобильник!
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут мой телефон издает боевой клич «Синие, вперед!», объявляя о новом сообщении.
МИСТЕР АЛАБАМА: Мы можем еще кое-кого подождать?
У меня брови ползут вверх. Я поворачиваюсь к нему. Почему он пишет мне СМС, когда я стою прямо перед ним?!
– Кого? – спрашиваю я раздраженно.
Ответ звучит тихо, невнятно, но сопровождается жестикуляцией, и в движениях рук, в отличие от беспомощных звуков, четко прослеживается: «Моего переводчика».
Я в замешательстве и пытаюсь скрыть внезапную неуверенность. На всякий случай задаю вопрос:
– Ты меня слышишь?
Он отрицательно качает головой.
– Я угадываю, – признается он и пристально смотрит на мои губы.
О Господи, Джули! Это не высокомерие. Он глухой.
Так вот о чем хотел папа вчера предупредить! По крайней мере объясняет, почему Дрю отклонил звонок. И он на самом деле не понял, когда в кофейне я его обозвала.
Моя злость мгновенно испаряется, но на душе кошки скребут. Я чувствую себя самым паршивым человеком на свете – ни секунды не сомневалась, что ничего, кроме надменности, он из себя не представляет. Да всем известно, как оскорбительно для человека, когда его судят по внешности.
Я смотрю прямо в глаза Мистеру Алабама. При свете дня радужка переливается золотом, напоминая мед.
– Конечно, подождем, – говорю я.
Я прислоняюсь к стене стадиона, выложенной из красного кирпича. Не уверена, что делать дальше. Большинство думает, что чирлидерша – щебечущий источник хорошего настроения, поэтому с нами постоянно заговаривают в коридорах. Но о чем говорить с Мистером Алабамой? И каким образом?
Он рассматривает стадион, время от времени проверяя телефон. Могу я просто заговорить с ним? Или мне надо, не знаю, помахать руками, чтобы привлечь внимание? А может, он вообще не любит пустой болтовни.
Как странно, должно быть, ничего не слышать. Или, может, почти ничего? Слышит ли он глухие шумы? Различает ли низкие или высокие звуки? Какая разница между глухими и слабослышащими? Вообще ничего не знаю об этом, трудно даже представить. Как можно прочувствовать весну без птичьего щебета? Футбольную игру без кричалок? Без радостного гула болельщиков на трибунах?
Дрю касается моей руки, и я удивленно поднимаю глаза.
– Не надо, – просит он.
– Чего не надо?
– Жалеть меня не надо.
Дрю посмеивается. Уверен в себе на сто процентов. И точно знает, что происходит в моей голове.
К своему стыду, должна признаться, что он прав.
– Ладно.
Я снова прислоняюсь к стене и решаю делать то, что всегда выручает в подобных ситуациях, – светская беседа.
– Ты взял мой соевый латте.
По вопросительному взгляду вижу, что он меня не понял.
Я уже собираюсь вытащить свой мобильник для продолжения беседы, и тут неожиданно поспевает помощь. К нам широкими шагами приближается мужчина в возрасте. Он в знак приветствия кладет руку мне на плечо, как будто мы давние друзья. Но этого человека я вижу впервые.
– Эндрю опять хулиганит? – спрашивает он, улыбаясь, и сопровождает слова движениями рук.
Я прихожу к выводу, что это сурдопереводчик Дрю.
Краем глаза вижу возражения Дрю, которые незнакомец сразу переводит: «Извинись перед Джули. Ты заставил нас ждать».
– Ты знаешь мое имя? – поражаюсь я, но ничего не понимаю из жестикуляции.
Помощь переводчика приходит вовремя. Он тут же вступает:
