скачать книгу бесплатно
На стене появилось множество ярких открыток с любимыми артистами. Они смотрели на нас со стены улыбчивым или грустным взглядом, и всякий раз, всматриваясь подолгу в каждого артиста, я всё больше восхищалась ими.
Наталья Андрейченко, молодая, с гладко зачёсанными волосами, собранными в хвост, Олег Янковский с внимательным лукавым взглядом, Александр Абдулов, Игорь Костолевский, Владимир Высоцкий – они были такими близкими!
– Олег, как здорово ты придумал, что расклеил открытки на стене! – радовалась я. – Не надо их доставать, обратно складывать, можно просто смотреть, сколько хочешь!
Ещё через некоторое время на стене появилась очень необычная и загадочная картина – портрет незнакомки. Это была молодая девушка, проезжающая в открытой карете. Одета в чёрные одежды и чёрную шляпку с перьями. Красивая, царственная и далёкая, она смотрела на меня таинственным грустным взглядом всегда, в каком углу кухни я бы не находилась, и это меня очень волновало.
– Олег, она всегда смотрит на меня!
– Конечно! Она следит за тобой пока меня нет, а потом мне рассказывает, что ты опять натворила! – смеялся брат.
Но мне было не до смеха. Убирать картину он не собирался, и единственным выходом было не смотреть на неё самой.
– Олег, я попросила соседа, местного плотника, он починит ножки на нашей кровати, сказала мама. – Правда, родные ножки уже не прикрутить на место. Он из досок смастерит большие подставки, и кровать снова будет, как прежде.
– Да я и сам смогу! – возразил Олег. – Зачем соседей просить? Мне уже скоро двенадцать лет, мама!
Мама с улыбкой вздыхала. Да, дети росли, Олег сам колол тяжёлым топором поленья на мелкие части, мы вместе носили их и складывали аккуратно в поленницу – дров нужно много заготовить!
– Дети, – как-то вечером сказала мама, – мне предложили работу на турбазе на летний сезон в киоск Союзпечати, не могу я больше кочегаром работать. Что скажете?
– Конечно, мам, иди. Я, может, тоже где-нибудь подработку найду, – соглашался брат. – На турбазе интересно, людей много приезжает, только как добираться будешь?
– Не знаю ещё, – задумалась мама.
Теплоходы
Так мама летом стала работать на турбазе «Золотое Озеро», и началась очень интересная жизнь!
Каждое утро, наспех надев платье и повязав на голову платок, она быстро выбегала из дома к причалу, где специально ждал рабочих на берегу маленький пузатый бот – лодка на моторном двигателе с брезентовой крышей. Он наполнялся людьми, те рассаживались на лавки по обеим сторонам. Бот с шумом заводился и важно шёл по озеру от посёлка к турбазе, слегка покачиваясь на прозрачной озёрной глади.
Утром Олег проснулся, потягиваясь в постели, и сказал:
– Сегодня к мамке пойдём, я недавно с интересным москвичом познакомился, Вовой Сорокиным, хочу встретиться с ним. Мало ли, может быть, потом в Москву уеду, когда вырасту…
Повод бежать на турбазу «Золотое Озеро» и «Медвежонок» всегда был: во-первых, там работала наша мама, и я всегда могла отдохнуть у неё в тесном киоске, сидя в уголке и рассматривая открытки, газеты и журналы «Огонёк», «Смена», «Пионерская правда», «Комсомольская правда», «Советский экран». Во-вторых, рядом жила моя новая подружка Светка Смирнова, красивая худенькая девчонка с русыми короткими волосами и озорной улыбкой, она всегда с нетерпением ждала меня. Её семья жила в красивом добротном доме с мансардой, на которой мы играли в куклы: одевали их, укладывали в постельки, накрывая стёгаными одеялами. В доме Светы царила абсолютно другая, счастливая семейная атмосфера: мама, тётя Люда, готовила на летней кухне обед, а потом громко звала нас за стол. Моя любимая жареная картошка с поджарками! Мы наперегонки, съедая со сковородки картошку, ложками скоблили по дну, собирая остатки. К вечеру приходил с работы отец, дядя Володя, механик туристического теплохода, громко смеялся, рассказывая нам смешные истории, и мы снова убегали играть.
– Нинка, побежали на турбазу «Медвежонок». Там в клетке настоящий медведь сидит! – звала меня Светка. – Его туристы сгущёнкой кормят, представляешь? Кругом банки валяются.
И действительно, посреди площадки была сооружена большая клетка, в которой лежал, свернувшись клубком, маленький медвежонок. В местном музее нам сказали, что его мать застрелили браконьеры, а бедолагу пришлось поместить в клетку и кормить, чтобы тот не умер от голода. Мы крутились вокруг клетки, стараясь разглядеть его как можно лучше, но малыш не обращал на нас внимания.
К вечеру Светка убегала домой, а мы с мамой на пристани садились в маленький бот и под привычный запах солярки от работающего мотора возвращались на другой берег озера, в родной Иогач.
– Мама, я с капитаном катера познакомился! – хвастался брат. – Он обещал нас с пацанами в плавание до Яйлю взять. Там старые яблочные сады, в августе столько яблок поспевает, люди их мешками собирают. А если повезёт, то и до самого Корбу. Люди говорят, такой огромный водопадище!
– А меня возьмёшь? – интересовалась я.
– Как себя вести будешь, может, и возьму.
На следующее утро мы втроём переправлялись через озеро в шумном боте. Мама пошла в киоск, а мы с Олегом и его дружком Женькой стояли на пристани и строили планы на день.
– Мы с Женькой в горы пойдём за шишками, а после обеда на катамаранах покатаемся. А ты куда?
– Я к Светке! Потом придумаем что-нибудь. Может, с дядей Володей на теплоходе поплывём!
В то время по Телецкому озеру ходили два теплохода, «Яков Беляев» и «Пионер Алтая», комфортабельные двухпалубные белоснежные красавцы. С утра они, стоя у пристани, наполнялись туристами, целый день шли до самого истока озера к устью реки Чулышман, а к вечеру возвращались на турбазу.
Утро выдалось прохладным и туманным. Сквозь дымку раздался громкий гудок теплохода, и многочисленные туристы в брезентовых куртках и плащах стали по трапу друг за другом заходить на палубу.
– Олег, я замёрзла! У меня зуб на зуб не попадает! – ныла я, обхватывая ладонями свои голые плечи. – Давай зайдём внутрь, погреемся немножко, и сразу выскочим!
– Женька, слышишь, пошли, – позвал брат. – И то верно, согреемся чуток, заодно пробежимся по палубам!
Мы быстро перебежали по узкому трапу на нижнюю палубу и зашли в тёплую каюту. Сколько пассажиров вместил теплоход! Туристы переходили с одной палубы на другую, носовая часть была полна людей. Я услышала едва различимую, непонятную мне речь молодого длинноволосого кудрявого человека в очках и пожилой женщины.
– Олег – прошептала я, – о чём они говорят? Я чего-то не пойму.
– А я почём знаю? Спрашиваешь тоже! Ясно же – это иностранцы. Может, они американцы, а может, и немцы!
– Немцы? Мы же их выгнали! А они опять припёрлись? Ух, фашисты! – стиснув кулаки, прошипела я. – Олег! Посмотри, там бутерброды едят, вот бы нам хоть один…
– Иди да попроси, тебе точно дадут. Ты маленькая.
Я подошла к туристам и встала напротив, слегка открыв рот от любопытства.
– Тебе чего? – с набитым ртом спросил толстый мальчишка в шерстяной олимпийке и сдвинутой в сторону кепке.
– Ничего… – тихо ответила я. А вы откуда?
– Из Кемерово. Держи, – ответил его отец, протягивая мне бутерброд. – А ты, видать, местная? Сразу видно, сибирячка, с голыми руками плыть собралась.
– Нет, мы не плыть, мы погреться! – весело ответила я, сжимая бутерброд. – Мы с братом тут греемся, у нас мама в киоске работает, мы к ней сейчас побежим.
– Видно, не побежите уже, вон как далеко отплыли.
– Как? – с ужасом воскликнула я и ринулась к ребятам.
Те спокойно стояли на корме и смотрели в глубину озера сквозь прозрачную воду.
– Ладно, Нинка, вечером вернёмся. На вот, согрейся, – протянул мне свитер брат. – Как-нибудь без еды перебьёмся.
– Я бутерброд принесла. Ещё пойду, может кто угостит.
Так плыли мы целый день, попрошайничая хлеб и печенье у туристов и с удивлением рассматривая необычайные красоты берегов. Обрывистые ущелья, заливы, пещеры, красивейшие бухты – мы не успевали перебегать с одной палубы на другую. Сколько легенд о нашем крае узнали мы в тот день!
Давным-давно на Алтае был страшный голод, люди умирали мучительной смертью. Однажды один крестьянин, копая землю в своем огороде, нашёл слиток золота, по форме напоминающий лошадиную голову. Возрадовался крестьянин, решил он это золото выменять на хлеб или мясо, чтобы его семья не умерла с голоду. Только не получилось у него ничего, потому что у людей не было уже ни зерна, ни мяса. Это золото оказалось никому не нужным. В страшной тоске и горе забрался крестьянин на самую высокую гору, вокруг которой было озеро, и бросил тот слиток в воду. С тех пор зовется это озеро – Алтын-Коль. Золотое озеро.
Впервые увидели тогда мы красивейшее место на земле – водопад Корбу! Вода с шумом падала с огромной высоты, ударяя о встречающиеся на пути камни и разлетаясь в разные стороны миллионами разноцветных брызг. Мы, открыв рты, смотрели на великолепие природы и не могли поверить своим глазам! Вот она – первозданная природа Алтайского заповедника! Мы, маленькие дети с далёкого Севера, стоя на белых камнях, не осознавали своей причастности к дикой красоте этих мест.
На обратном пути Олег попросил одного из туристов сфотографировать нас на память.
– Ребята, куда фотографию-то прислать? – удивлённо спросил фотограф.
– А вы в киоск на турбазу пришлите, нашей маме, только напишите: Моськиной Ларисе Васильевне, – уточнил брат.
Вечером, голодные, мокрые, трясущиеся от холода, мы с Олегом зашли в дом.
– Слава богу! Вернулись! Где вы были? – радостно, но строго спросила мама.
– Мама, мы на теплоходе плыли! С туристами! Мы столько видели! – наперебой рассказывали мы.
– Ладно, туристы, садитесь есть и живо в постель! Чтобы больше никуда не плавали! – с улыбкой сказала мама и налила нам полную миску горячей ухи.
Мы ели уху вприкуску с ржаным хлебом с маслом и мычали от удовольствия. Затем мама принесла огромный таз, налила тёплой воды, мы с Олегом опустили ноги и весело мыли их мылом.
– Мама, он так шумит… – сквозь сон бормотала я и спустя минуту провалилась куда-то в томную пучину детского блаженного сна, представляя себя стоящей на тёплых камнях среди разноцветного веера брызг шумного водопада Алтайского заповедника. На берегу ждал меня белоснежный теплоход «Пионер Алтая», на котором дядя Володя, стоя за штурвалом вместе со Светкой махали мне руками и весело смеялись…
Деньги
Смотрю на маму – как она смогла столько вытерпеть? Одна, с двумя маленькими детьми проехать из одного конца страны, из Мурманска, на другой, юг Западной Сибири. Доверившись мужу, остаться без него, работать и день, и ночь, чтобы прокормить нас, двух подросших детей! Вспоминаю как она, тридцатипятилетняя женщина, работала в киоске на туристической базе «Золотое Озеро», помню запах газет и журналов, я часто прибегала к ней на работу через два поселка с желанием купить жевательную резинку или мороженое. Мама деньги нам с братом не давала, говорила, что денег у нас нет. При этом я всегда почему-то злилась, передразнивая:
– Денет у нас нет! А я хочу! Хочу куклу! Хочу свитер новый, а не за Олегом донашивать коричневый! Хочу прическу как у Лариски Трудовой «Олимпия» за рубль семьдесят, а не мою «Молодежную» за сорок копеек! Вообще моя мечта, если говорить о волосах, была причёска Марий Матьё, о ней тогда многие мечтали. А как я била ногами перед прилавком нашего сельмага и кричала:
– Вон ту куклу!
Мама спокойно говорила:
– У нас денег нет, Нина. Напиши письмо в Мурманск тёте Тосе. Она, может быть, пришлет.
И спокойно выходила из магазина…
Я решила заработать. Спросите, как? Как семилетняя девочка может заработать деньги? Просто! Я доставала монеты из озера, которые туда с желанием вернуться бросали иностранные и советские туристы. Не понимая, какие монеты, доставала все подряд, ржавые и новенькие, одно-, двух- и пятикопеечные, десяти, пятнадцати и если повезёт – двадцати копеечные. Серебряные! Стоя то на одной, то на другой ноге в ледяном озере, я всматривалась в камни сквозь призму прозрачной ряби воды, закатывала рукава и быстро поднимала монетку со дна. Выбегая на берег, отогревала ноги, и снова в воду! Тяжёлый у меня был труд – деньги доставать, и все зависело от моего терпения: чем дольше потерплю, тем больше монеток достану. Итог моей работы – горсть копеек разного цвета и номинала, и вот я уже у мамы в киоске обмениваю ржавые на новенькие и бегу в магазин за сладостями!
Мой брат тоже зарабатывал деньги – сбивал в лесу кедровые шишки. Набрав с полмешка даров леса, на турбазе продавал их туристам по пять копеек за штуку. А какие дорогие были варёные шишки! Собрав ведро, разводил на улице костёр и долго варил их. Какой аромат стоял вокруг! Шишки становились пухлые, сиреневые, орехи мягкие и сочные, да и цена возрастала до десяти копеек. Однажды Олег взял меня на заработки, сказав:
– Нинка, я полезу на кедр с палкой, буду стучать по веткам, а ты собирай шишки в мешок.
И полез наверх, ловко переползая с ветки на ветку, сбивая кедами кору дерева. Я очень боялась за брата, старалась не смотреть наверх, чтобы, если он упадет, не видеть этого ужаса.
Всё заканчивалось благополучно, мы довольные и уставшие пёрли мешок домой.
Не помню, куда тратил деньги брат в свои тринадцать лет, наверно, отдавал маме; развлечений в посёлке было немного: кино по праздникам за десять копеек да изредка мороженое, на которое, когда его привозила машина, слетались полпосёлка детей.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
