скачать книгу бесплатно
Личному составу «третьей» очень хотелось домой. Невероятно. До слез. Но глядя на выплывающую на небо четвертую луну, они как-то сразу поняли, что многочисленные чипы, напичканные в разные места их тел, в данном случае полностью бесполезны. Родная контора их не найдет.
А вот найдет ли тот, кто их сюда закинул? Тут мнения разделились. Невзирая на холод, возникла горячая дискуссия, в которой Дана, Сильва и Петр утверждали, что их таким способом приговорили к смертной казни через холод и голод, тогда как Курт и Василий рьяно возражали. Немец рассуждал о нецелесообразности и нелогичности подобной казни, тогда как старший группы был до хрипоты уверен, что такими боевыми специалистами просто так не разбрасываются. И с бешено вращающимися глазами кричал только одно: «Нас казнить нельзя! Мы любому можем пригодиться!»
Но время шло, давно перевалило за полдень, и, хоть холод исчез и стало тепло, беспокойство только нарастало. Вдобавок голод стал поджимать. Прихваченную с Земли палку колбасы и полбуханки хлеба решили благоразумно отложить на туманное будущее. Казалось, правы женщины и молодой Петруха: «третья» свое отработала и больше никому не понадобится. Стали осматриваться по сторонам, прикидывая, в какую сторону двигаться из этого мрачного негостеприимного места, очень напоминающего помесь степи с полупустыней.
И все-таки опытный Василий и педантичный немец оказались правы. Что и подтвердил своей первой фразой появившийся несколько в стороне тот самый объект из недавней опеки, загадочный Торговец. Правда, появился он почему-то с грохотом, напоминающим предгрозовой гром. В руках у него имелся складной стол с походными стульями, а за плечами висел большой, битком набитый рюкзак.
– Ну что, дамы и господа, плохого вы мне ничего не сделали. Хотя по меркам права многих государств вы и подлежите смертной казни. Я немножко тут покопался в вашей истории, подслушивая ваши разговоры, и понял самое главное: вы отличные, можно сказать, одни из лучших, солдаты. А значит, у вас есть неплохой шанс заслужить для себя свободу и безбедное существование в недалеком будущем.
Говоря все это, Торговец разложил стол, водрузил на него рюкзак, оставил пять стульев, а сам на шестом вполне благоразумно расположился метрах в восьми в стороне. Затем приглашающим жестом указал на рюкзак:
– Наверняка вы слегка проголодались! Приступайте без всякого стеснения. Да, там еще и некоторая одежда для вас, можете приодеться. И… это… старайтесь вести себя спокойно, не надо в меня ничем бросать, а то я могу очень разозлиться и сделать из вас огромную кучу окровавленного фарша.
Последние слова были сказаны таким ледяным тоном, что Василий пожалел о своих намерениях. Он и в самом деле хотел подойти к странному колдуну как можно ближе и запустить ему в лоб один из пистолетов Курта. Потом оглушенного пленника можно было бы связать, допросить и заставить… А вот по поводу «заставить» – явные проблемы. Да и связать или даже оглушить такого типа вряд ли возможно. Ведь он при малейшей для себя опасности моментально скроется в пустоте, и ищи его потом и свищи! Особенно если и в самом деле рассердится.
Поэтому условным жестом Василий дал команду «отбой захвата» и первым стал одеваться. Затем так же деловито разложили на столе еду и приступили к насыщению, тогда как Торговец продолжил выкладывать свои размышления, требования, предложения и вытекающие из них вопросы.
– Значит, так, ребята и девчата. Ваши чипы никак не позволят вам вернуться на Землю. О! Молодцы! Вижу, уже и сами сообразили, каков адрес вашего бытия. Так вот, мало того что вам не поздоровится за срыв последнего задания, так и в будущем ваша судьба совершенно незавидна. Вас ждет одно: либо смерть на задании, либо подсыпанный в пищу яд после особо важного задания. В крайнем случае – пуля в затылок при определенной выслуге лет.
Об этом почти все и так догадывались, но самый молодой все равно не стерпел:
– Если дослужимся до больших званий, умрем от старости в тишине и покое.
– Да? В тебе, Петя, еще так много наивности! Из тысячи таких боевиков, как ты, до генерала дослуживается только один. А вас пятеро. Простая арифметика показывает, что кто-то из вас таки имеет шанс пробиться к «большой кормушке», но уж двое – совершенно нереально. Так что предлагаю вам более приемлемый и совершенно радужный вариант вашего пенсионного бытия. Или есть желающие сразу утопиться, но не менять руководство?
За всех ответила насупленная, но от этого еще больше неприятная на вид Сильва:
– Может, ты нас еще и на колени поставишь? И молиться на себя заставишь?
Дмитрий Светозаров рассмеялся:
– Милашка, я никогда никого не заставляю. Но устроить подобные чудеса могу.
– Вряд ли у тебя чего получится, миленок! – со злостью ответила женщина, а ее обезображенное лицо скривилось в презрении. – Даже продаваясь, я очень разборчива.
– Кто бы сомневался. Но и у тебя ведь есть уязвимое место: твое лицо…
– Слушай, Торговец! – При всем своем женоненавистничестве Василий за боевую подругу любому мог оторвать голову, и не было случая, чтобы при нем кто-то посмел обидеть несчастную. – Можешь нас грузить как хочешь, а вот в душу и наши раны не лезь!
– Ладно. Только сразу хочу сказать, что в качестве дополнительного бонуса в конце вашего задания я еще и вылечу кожу твоей подруги от этого неприятного прыщавого синдрома.
– Такое не лечится! – вырвалось у Сильвы помимо ее воли.
– Не забывай, где мы. На Земле, может, и не лечится. Здесь – элементарно.
– Так вылечи в качестве аванса, – это уже вставила Дана.
– Хм! Во-первых, в качестве аванса я вам уже оставил ваши жизни! – Торговец многозначительно поднял указательный палец вверх и сделал паузу. – А во-вторых, сейчас для лечения нет времени. Обстоятельства не позволят вам прохлаждаться и заниматься длительной подготовкой. Поэтому доставайте в боковом кармане рюкзака карту, внимательно на нее смотрите – и еще более внимательно слушайте.
Курт быстро уложил остатки продуктов в рюкзак, а Василий расстелил на столе уникальную по качеству карту. Пять пар глаз расширились и уставились на нее в изумлении, тогда как пять пар ушей зашевелились, с усердием ловя каждое слово. Никаких сомнений в свершившемся чуде у членов «третьей» больше не возникало.
Они видели совершенно невообразимые по конфигурации материки. Всего два, но соединенные между собой двумя мощными широкими перешейками. Но если восточный материк весело пестрил разноцветными территориями, тысячами городов и прочих красивых обозначений, то вдвое меньший западный удивлял однообразным серым цветом да обозначенными еле видным пунктиром географическими символами.
– Это только одно полушарие, – стал давать пояснения Дмитрий Светозаров. – На втором еще пять материков, и там все обстоит благополучно. Беда только в одном, который выделен серым. Там расположена Успенская империя ашбунов, злобных и противных колдунов, которые занимаются геноцидом собственного народа и строят козни мирным жителям этой планеты. Кстати, мы в ней сейчас и находимся, отмечено это место ярко-зеленым крестиком. Теперь о вашей цели.
Задание оказалось сложнейшим. Следовало броском преодолеть кусок степи, затем углубиться в леса, прилегающие к одному из перешейков, и, выйдя на «тактический простор», обозначенный на карте синим кружком, в течение недели навести самый отчаянный террор своими диверсиями. Уничтожать мосты, взрывать тоннели, сжигать склады с продовольствием и уничтожать колонны с живой силой противника. Там сосредоточиваются войска ашбунов для агрессии на восток, поэтому следовало любыми средствами это наступление если не сорвать, то свести его эффективность на нет.
Затем группе следовало спешно проскочить в западном направлении и, преодолев заболоченные низины со смешанным лесом, выйти к горному массиву Бавванди. Обведен он был на карте толстой желтой линией. По проложенной в центр этого массива дороге идти нельзя, а значит, надо на нее выбраться где-то вблизи окончательной цели: черного монолита. Красный крестик. И уже на месте придумать, как его разрушить.
Все оружие, боеприпасы, снаряжение и продукты Торговец обещал давать группе по мере ее продвижения вперед. Что опять-таки заставило сильно призадуматься всех пятерых воинов. И вновь молодой Петруха не удержался от очевидного вопроса:
– Если ты такой крутой и все можешь, то почему ты сам на этот драный монолит не сбросишь бомбу? Или вообще не утопишь в океане?
Новый хозяин «третьей» долго молчал в ответ, видимо раздумывая, стоит ли раскрывать все карты, а потом отделался ничего не значащими словами:
– Но ведь надо и вам дать хоть какой-нибудь шанс отличиться.
За эти его слова сразу ухватился старший в группе:
– Хорошо, допустим, мы отличились. Все выполнили. Тогда у народа возникают вполне справедливые вопросы. А что мы с этого будем иметь? Оставят ли нас после этого в покое? И вернут ли нас на Землю?!
– Начинаю с последнего: вы отныне и навсегда остаетесь жить в этом сказочном и прекрасном мире – Зелени. Второе: после завершения задания вам дается право выбора: либо продлить свою воинскую карьеру в армии империи Рилли, либо выбрать себе любое дело по душе и интересам, либо уйти на пенсию. Ну и напоследок, что вы с этого будете иметь: каждому из вас даруется титул с одновременным закреплением навечно земельного надела со всеми прилегающими к нему поселками, замками, садами, источниками и прочим. Причем все это освобождается от императорского налога на три поколения. То есть еще ваши внуки будут жить совершенно беззаботно, безбедно и беспечально. Да и налоги, я вам скажу, в этом мире весьма умеренные. Их не в силах платить только ленивый или мертвый.
После чего Торговец резко вскочил на ноги и заторопил:
– Итак, время не ждет! Все понятно?
По лицам пятерых пленников видно было, что те могут задавать вопросы сутками напролет. Позволить себе такую роскошь Дмитрий не мог.
– Значит, в путь! На тридцатом километре вас ожидает «сброс» со всем необходимым. В дальнейшем я вам подброшу не только все, что потребуете, но и такие технические новинки, что вы станете непобедимыми. Почти. Но сейчас поторопитесь: в ночное время из этих безжизненных песков под нашими ногами выползают очень страшные твари. Причем очень голодные. Поэтому здесь никто и не живет.
На том они тогда и расстались.
А теперь пятеро диверсантов, оставив за своими плечами обожженную, изуродованную землю возле перешейка, наблюдали за трактом и тщательно выискивали пещерку на отшибе для предстоящего отдыха и ночевки.
Глава 3
Слабость – спасение
Александра пришла в себя от пронизывающих холода и сырости. Причем не стала сразу ни дергаться, ни резко открывать глаза, ни выдавать свои мучения стоном. Просто, прекрасно зная, как себя ведут люди в бессознательном состоянии, так и продолжила лежать в неудобной позе. Но постаралась сообразить, как и где она лежит. Руки оказались связанными за спиной узлами щадящего режима. Вроде и пальцы не занемели, но развязаться или выскользнуть невозможно. Ноги – тоже. Голова гудела и пульсировала жуткой болью, поташнивало – скорее всего, сотрясение мозга обеспечено. Плохо. Сообразительность и логика, глушимые болью, отсутствовали напрочь.
Дождавшись очередного облегчения, сосредоточилась на окружающей среде. Не поверив первому ощущению, слегка пошевелила ноготком: так и есть, эмалированная, но уже истершаяся от времени поверхность ванны. Стали понятны и неудобная поза, и сырость, и холод: наверняка поливают время от времени холодной водой.
«Следовательно, раз не сижу привязанная, как прежде, к стулу, значит, перенесли в другое место. А то и перевезли. Догадаться бы еще, как далеко от конторы и сколько времени провела без сознания. И кто находится рядом. Неужели понял, что очнулась, и ждет моего первого движения? Хотя какая, в принципе, разница? В любом месте контора меня не оставит ни на минуту без опеки и не даст ни единого шанса на случайное спасение. Значит, у меня только один шанс оттянуть неизбежное: как можно дольше оставаться без сознания. Вот только как? Может, пробовать вспоминать трупы? – В тот же момент Александра стала проваливаться в омут бессознательности и постаралась представить нечто совсем противоположное. Мысленно вздохнула с облегчением: – Ну вот и хорошо! Самая большая моя слабость мне и поможет…»
Где-то вдалеке скрипнула дверь, послышались шаги, затем стукнула вторая дверь, и наконец невидимые посетители вломились в ванную. Из-за маленьких размеров даже на слух сразу стало тесно и оглушающе громко.
– Ну что, очнулась? – раздался отныне мерзкий голос Павла Павловича.
– Как мороженая вобла. – Еще более ненавистный голос Бориса Королюхова. Так вот кто здесь сидел и не спускал с пленницы глаз! – Скорее всего, вы ей мозги выбили окончательно. Даже неинтересно с ней. А у вас как?
– Взяли живчика, хотя и пришлось изрешетить основательно.
От этой фразы девушка чуть не завыла в голос как раненая волчица: «Неужели я не смогла спасти Дмитрия?!» – но тут же вспомнила, какими великолепными актерскими талантами обладает старый зубр по специальным операциям. Такой будет врать везде, всегда, просто не задумываясь об этом. Просто имея в виду предстоящий допрос и действуя подобным образом на тот случай, если девушка очнулась и все слышит. «Не верю! И не поверю, пока не увижу труп Дмитрия своими глазами!»
– Так что, эту сучку теперь в расход? – оживился еще недавний мнимый миллионер герр Бонке. Потому что в любом случае его дорогостоящую легенду контора теперь прикроет.
– Ты ведь сам мечтал с ней порезвиться?
– И сейчас мечтаю. Только бы привести в чувство и создать для нее надлежащие удобства, гы?гы.
От предвкушающего смеха и рассуждений садиста тело Александры непроизвольно покрылось мурашками.
– А уж тогда я растяну удовольствие.
– Скорее всего, она тебе и достанется, – буркнул шеф конторы с каким-то недовольством. – Только вот и я с ней хочу напоследок побеседовать. А если она так будет валяться, то и концы отдаст от пролежней. Поднимайте ее и несите в комнату!
Четыре мужских руки выдернули девушку из ванны и беспардонно проволокли метров десять. Затем бросили на некое подобие дивана. Видимо, очень старого, потому что сразу чувствовались колющие выпирающие пружины. Все это время Бориска приговаривал:
– Ну что, детка, помыли тебя, теперь скоро и до ласки дойдет. Ты ведь любишь удовольствия? Так и я их люблю! Вот ты мне эти удовольствия и предоставишь в полной мере. Эй, слышишь меня?
– Дайте ей нюхнуть этой гадости!
И опять мерзостное зловоние какого-то средства заставило вывернуться внутренности наизнанку. Делая вид, что только очнулась, Александра хрипло задышала, переходя на стон, и быстро-быстро заморгала. Скорее в силу выработанной годами привычки стараясь осмотреться и отыскать хоть какие-то возможности к побегу. Подвальное помещение без окон. Неухоженная, пыльная комната. Второй подобный диван под противоположной стеной, несколько стульев по сторонам, в центре – бильярдный стол средних размеров. Кричать бесполезно, в такие места никто и никогда на помощь не приходит. Да и не оттащили бы пленницу в иное место, контора подобных промахов в своей деятельности не допускала. Для гарантии – два дюжих охранника и стоящий рядом с ними Бориска с перевязанным плечом. Так и сверлят злобными взглядами.
Шарящие по сторонам зрачки девушки не укрылись от внимания шефа конторы.
– Это ты зря, Шурка. Со мной такие номера не проходят. Любой, кто меня обманул, – труп. А ты обманула меня дважды. Так что считай сама, что заработала при окончательном оформлении «бегунка». Вначале тебя будут долго готовить к смерти. – Кивок в сторону ухмыляющегося Королюхова. – А потом тебя раз двести будут умертвлять в известном тебе институте.
Это была не угроза, а констатация факта. Александра уже имела неосторожность один раз почти стать подопытным кроликом в бесчеловечных медицинских экспериментах. Тогда только заступничество, поручительство и еще невесть что со стороны Павла Павловича и его всесильных шефов спасли от страшной участи. После этого ей вживили под кожу несколько чипов, и девушка обязалась работать на контору до самой смерти.
Теперь чипов на ней не было, зато смерть приблизилась вплотную и хищно скалилась из дальних полутемных углов бильярдной. Вполне понятно, что мысли бились в голове одна печальнее и пессимистичнее другой: «Судьбу не обманешь… Спасти меня некому… Любовь мне не пошла на пользу, как была наивной дурочкой, так и осталась…»
Но вслух она постаралась высказаться без страха. Еще и чудом не разбитые губы скривила с наивысшим презрением:
– Раз я труп, то мне уже нечего бояться.
– Да? А как же твоя совесть? А как же твои душевные терзания? – глумился здоровенный мужик, нависая над связанной жертвой и дыша ей прямо в лицо вонью испорченных зубов. – Тебе не будет страшно и тоскливо на том свете вспоминать, что из-за твоего предательства пострадало так много людей? Тебя не замучит совесть, если ты будешь знать, что и твой Светозаров отныне считает тебя предательницей и виновницей его ареста?
От таких обвинений Александра коротко, со всхлипом вздохнула и воскликнула:
– Я никого не предавала!
– Ха! Да ты плохо разбираешься в жизни, малышка! – Павел Павлович распрямился и скомандовал Борису с охранниками: – Подождите меня наверху!
И пока те выходили, стал прохаживаться вдоль дивана. Поэтому не заметил, каким озлобленным подозрительным взглядом одарил его Королюхов перед тем, как плотно закрыл дверь. Видимо, Бориска все бы отдал, чтобы присутствовать при разговоре. Из чего следовало, что даже ему не все договаривают, что даже его стараются держать в ежовых рукавицах. То есть тут каждый вел свою игру: Королюхов мечтал найти убийственный компромат на шефа, а тот намеревался разыграть свою очередную многоходовую комбинацию. Понять, к чему эта комбинация приведет, не представлялось пока ни малейшей возможности, а вот попытаться сыграть в ответ – всегда пожалуйста. И пленница со всем возможным вниманием приготовилась слушать. Игра началась.
– Твоего дружка сейчас пытаются разговорить очень нехорошие ребята, – начал шеф таким дружеским тоном, будто они сидели у него в кабинете за чашкой кофе. – Даже мне обидно, что не доверили вести допрос. Но тут ладно, начальству видней. Да и присутствовать разрешили, все-таки общее ведение операции у меня не отобрали. Хотя, – он тяжело вздохнул, – чего уж там вести, все сливки сняты, а вот скандал, вернее его последствия, придется разгребать мне.
– Неужели вся пресса и телевидение требуют моего освобождения? – добавив в голос максимум оптимизма, воскликнула Александра.
Шеф конторы благодушно кивнул:
– Требуют. Но мы это переживем. А вот стрельба на центральной площади, а затем и последующая эвакуация тела Торговца переполошила пол-Европы. Есть раненые среди гражданских жителей, при смерти десятилетняя девочка, одна женщина убита. Сотни свидетелей беспрецедентного в истории ареста.
– Ареста или бандитского нападения? – уточнила она.
– Не ерничай! Ты ведь прекрасно должна понимать, что все эти жертвы – на твоей совести. Стоило тебе передать Светозарову нужные слова, и он бы сейчас спокойно беседовал со мной в кабинете, оговаривая условия нашего взаимовыгодного контракта. А так – так его продырявили, масса пострадавших невинных обывателей, труп, тебя вот списывать приходится.
– Не я первая, не я последняя…
– Тоже верно. Но теперь вся контора перешла на нелегальное положение. Приходится дуть на холодное и разогревать пригоревшее. А с твоим клиентом вести переговоры о заключении контракта только с условием спасения его жизни. Александра продолжила вполне очевидное течение беседы:
– И он за меня при составлении контракта не заступился?
– Нисколько. А уж когда узнал о твоей роли вообще и о твоей идее с бабушкой в частности, так вообще взбеленился.
– Какой идее?! – Девушка растерялась, а все нутро у нее предательски задрожало. – И при чем тут…
– Ну не притворяйся полной дурочкой, – ухмыльнулся Павлович. – Когда при допросе всплыли наши первые наработки по его поимке, он, конечно, сразу поинтересовался, кто предложил убрать твою подставную бабушку ради твоего с ним телесного контакта. При этом он так сжимал кулаки и сверкал глазами, что мы не стали его разубеждать в том, что это твоя идея.
– Сволочи! Вы убили Катаржину?! – Вопрос вырвался со змеиным шипением.
– Ну почему убили? – цинично удивился недавний начальник связанной пленницы. – Она и так была старая, сердце болело, дышала на ладан из-за своего курева. Подумаешь, днем раньше, днем позже…
Александре и самой приходилось пользоваться в работе долей определенного цинизма. И черный юмор не вызывал у нее отторжения при беседах с коллегами во время перекуров. Но опускаться до такого кощунства и убирать собственных, десятилетиями проверенных сотрудников ради достижения поставленных целей – такое у нее в голове не укладывалось. От пронзившего все тело бешенства Александра уже готова была перейти в обморочное состояние, когда мелькнувшая искоркой мысль заставила ее затаить дыхание: «Он блефует! Не мог Дмитрий подобным образом реагировать на такое обвинение в мой адрес. И не потому, что он при этом кулаки не сжимает, они его совершенно не изучили! Только я знаю его реакцию на подобное известие: он бы закрыл глаза и просто тихо переживал. Но и мои последние слова он просто обязан был понять до конца: ценой собственной жизни я пыталась спасти его. И если бы это было не так, то в таком случае и мне самой жизнь не мила. Но я в него верю! Дима не такой! А значит, они его не поймали! Он ушел! Обязательно ушел! И – есть шанс!..»
Дальше додумывать она не стала, боясь радостным сиянием в глазах или дрожью в голосе выдать свою радость от умозаключений. Просто зарычала с бешенством и остервенением:
– Твари! Какие же вы твари! – Да еще и задергалась всем телом, словно пытаясь освободиться от пут.
Кажется, такая реакция оказалась вполне ожидаемой, мучитель не улыбался, но продолжил с полной уверенностью:
– Мне безразлично твое мнение обо мне или Казимире Теодоровиче. А вот некая заинтересованность в тебе осталась. Не скрою. Именно поэтому я тут сейчас перед тобой изгаляюсь. В другом случае тобой бы уже давно услаждался Королюх, изошедший слюной от нетерпения. Так что теперь вступление закончено и я перехожу к сути моих основных вопросов.
– А если я не смогу на них ответить?
– Тогда я зову Борюсика, а с тобой прощаюсь навсегда. Устраивает?
– Конечно не устраивает, – продолжила игру Александра. – Что бы ни случилось, жить-то хочется. А тут все зависит от каких-то вопросов. Про новые миры?
– Это уже не твоя прерогатива, – отмахнулся Павлович, – да и не моя. Торговец сам все расскажет и покажет. Опять-таки, черт побери, не мне. У нас с тобой другая задача: погасить как можно скорее еще один скандал. – Заметив, что девушка открывает рот для очередного язвительного вопроса, он вспылил и перешел на крик: – И прекрати паясничать! Не забывай, в каком ты виде и что тебя ждет! И не подумай, что я тебя пожалею! Мой шеф меня тоже жалеть не собирается и может оставить рожки да ножки от моего послужного списка! Понятно?
– Так точно, Пыл Пылыч, – нисколько не пугаясь дикого крика, скривилась девушка. – Хотя мне мои рожки и ножки ближе к телу.
А про себя подумала: «Лишний раз убеждаюсь: после такого дела всю контору «зачистить» могут. А вот этого зубра могут и оставить! Ведь он только что проболтался про своего шефа. В единственном числе! А ведь, помнится, поговаривал, что над ним «двое». Что это значит? Или один помер, или изначально у руководства конторы стояли только два человека. Но тогда по логике получается, что вторым как раз и является сам Пыл Пылыч! Вот так дела…»
– Эх, Шурка! Потеряла ты всякое доверие полностью. Так вот: нам надо замять скандал по поводу детей. Он разрастается, как степной пожар, и если мы его не погасим немедленно, тут уже вся планета вздрогнет.
