скачать книгу бесплатно
«Ладно-ладно! – тут же мысленно воскликнул я в ответ. – Работай как тебе удобнее! И как находишь нужным!»
Поэтому вся моя помощь в обезвреживании опаснейшего агента заключалась лишь в личном присутствии да возложении ладони на рот спящей Горгоны. В остальном я ни на что почти не отвлекался. А полностью углубился в изучение отчетов предыдущих допросов Галины Стоурми.
Особо меня заинтересовало дело о раскрытии и аресте всей нашей агентуры на Пиклии. Признаюсь, у меня даже раз появилось желание переместить ладонь со рта пленницы чуть ниже и сломать ей шею. Такая она была мразь! Вся основная вина лежала на ней. Именно из-за этой сладкоголосой сирены и погибли почти все наши ребята в самом логове моусовской диктатуры. Мало того, она лично присутствовала на допросах и даже участвовала в пытках. Вот такой страшный зверь лежал под моей рукой!
Но некоторые детали зажгли в моем сердце маленькую искорку надежды. Алоис прекрасно знал, какие вопросы следует задавать допрашиваемой, и выяснил о провале нашей агентуры все. Вплоть до последней фразы Моуса на награждении особо отличившихся пиклинцев и работников его службы безопасности:
– Теперь мы сотрем Оилтонскую империю в порошок!
Поэтому мне сразу поверилось в разочарование Де Ло Кле, шефа моусовской разведки, когда он сетовал на то, что у них из-под носа удалось ускользнуть двоим нашим лучшим разведчикам. Воспитанникам моего дивизиона, моим старым и верным товарищам по оружию, уже давно похороненным и оплаканным их родными и друзьями. Роману и Магдалене Бровер! По всем выводам, и Роману, и Магдалене удалось скрыться от ареста буквально в последнюю секунду. И как ни зверствовали сыскари Моуса, им так и не удалось отыскать ни одного следа этой боевой пары. Исходя из того, что и нам они за все эти годы так и не смогли подать ни единой весточки, напрашивалось два варианта событий. Первый, весьма печальный. При отрыве от преследователей наши агенты попали в тяжелейшую ситуацию и просто-напросто погибли при невыясненных обстоятельствах. При этом или нечаянно уничтожили свои тела или сделали это сознательно. Второй вариант виделся более оптимистическим. Роман с Магдаленой ухитрились сделать такую норку для побега, что могли обмануть всех. Вот только норка могла оказаться с дорогой лишь в одну сторону. А обратно без посторонней помощи им и не выбраться. Может такое быть? Теоретически да! Только как это может выглядеть на практике?..
А на практике подобные подозрения приводили только к одному – придется посылать команду на Пиклию! А скорее всего, отправляться туда лично!
Вот только как это сделать? С помощью Бульки я смогу притвориться хоть самим Моусом и перевернуть все в его проклятой столице с ног на голову. Да еще сделаю это с превеликим удовольствием. Если бы только у меня было время! Скорее бы уж выяснить всю трагическую подоплеку здешних событий, жениться на принцессе… Ого! Шустрый я парень! Хм, а чего тянуть?! В свое время я этого не сделал, боялся поспешить и по просьбе императора готовил общественное мнение для женитьбы. А время шло, враги не спали!.. И подготовились гораздо раньше. Горе мне, нечастному! Так вот – жениться! Потом… найти этого мерзкого Шпона!.. Ага, еще и врагов Аристронга прижать к ногтю! И… Что еще? И вот тогда вперед, на Пиклию! Если ребята там где-то три с половиной года умудрились таиться, то и недельку-две еще потерпят!
Хотя следовало принять во внимание то обстоятельство, что, вероятно, мне придется лететь на Пиклию гораздо раньше, чем исполнятся мои предполагаемые планы с женитьбой. Такая необходимость возникнет, если мое основное расследование упрется в тупик и, находясь здесь, я так и не смогу доказать свою невиновность и полную непричастность к убийству императора и покушению на принцессу. Пусть даже злодейскую руку Моуса и направлял неизвестный Шпон, но не может быть, чтобы первый враг империи и его шеф разведки не были проинформированы во всех деталях. Может, и Горгона знала кое-какие детали, но ни единого полезного слова для нас она не сказала. И скорее всего, мы не знали, о чем спрашивать. Но слово «стахокапус» ей ни о чем не говорило. Странно это, потому что умерший на моих руках один из преследователей Роберта знал что-то конкретное. Но так и не успел выговориться. А жаль…
Тем не менее я решил сразу начать первые этапы новой и грандиозной операции с неменее звучным названием «Проклятый Моус – пойдешь на соус!». Затем чуть подумал и сократил кодовое название операции – «Моус – на соус!». И тут же наговорил Роберту через крабер первые задания. Наших собственных сил катастрофически не хватало, но ведь был еще Зел Аристронг, было несколько групп независимых специалистов и достаточное количество старых и проверенных знакомых, которые тоже давно точили зуб на Пиклию. Вернее, на режим Моуса, установившего на этой сказочной планете свою диктатуру. И именно их усилия мне захотелось скоординировать. Заодно подсказав верные направления в агентурной работе. Ведь Горгона знала очень много. Некоторое время спустя и моя команда подключится, пожиная плоды моей предусмотрительности.
По поводу событий в столице системы Датарг Горгона показала, что находилась там скорее в отпуске, чем с конкретным заданием. Никто и предположить не мог, что ловушка с банкиром сработает и тот даст наводку на мою персону. При Галине находились всего три человека, и она не смогла сразу же провести крупномасштабную операцию по моему пленению. Но ей удалось завлечь меня в сети своего голоса лично. И лишь несколько досадных случайностей помешали довести привычное дело до конца. А когда подоспели основные силы захвата от находящегося где-то недалеко Шпона, я уже находился на орбите и в расставленную ловушку угодил лишь Роберт. Ему удалось вырваться лишь потому, что ждали еще меня и не вводили все силы в действие.
На заметку пришлось взять и то обстоятельство, что пресловутый Шпон, скорее всего, базируется в самом центре нашей Галактики. И орудует весьма смело и рискованно, раз умудрился подкупить банкиров на Датарге и замять впоследствии скандал с перестрелкой и взрывами при стычке с нашей группой. А может, и направить разборки с полицией в нужное для себя русло. Ведь в средствах массовой информации просматривалось полное молчание по поводу данных событий. А для этого надо было обладать немаловажными рычагами власти.
В итоге допросы Горгоны прибавили мне изрядной головной боли. Пришлось многое добавить в наши предстоящие планы.
На решение этих организационных вопросов у меня ушло столько времени, что Булька завершил свою сложнейшую работу даже раньше меня и занимался остаточными обследованиями Горгоны в чисто спортивных, вернее, познавательных интересах. Он хвастался при этом, что в скором будущем сможет стать настоящим светилом в мире медицины. Да и на многих других направлениях тоже. Поднявшись с кресла и интенсивно разминаясь после продолжительного сидения, я тоже похвалил риптона:
– В медицине ты быстро выбьешься в лидеры! Но уже теперь можешь считать себя лучшим шпионом всех времен.
И народов. Однозначно! Я просто в восторге, что ты встретился именно со мной. И содрогаюсь только от мысли, что судьба могла свести тебя, например, с Моусом или шефом разведки Де Ло Кле.
«Хочу тебя еще более обрадовать, – проворчал Булька со стариковскими нотками. – У риптонов весьма сходная с твоей система морали и нравственных ценностей. Поэтому, попади я к плохому, по нашим с тобой понятиям, человеку, сотрудничества между нами не получилось бы. А если быть до конца откровенным, то любой риптон просто бы использовал со временем своего носителя как обыкновенное хранилище… продуктов питания!»
– Как это?! – воскликнул я, непроизвольно вздрагивая.
«Не переживай, тебе это не грозит! – успокоил Булька, и по моей руке пробежала волна бодрящего массажа. – Что будем делать дальше?»
– Ждем Роберта. Проведем контрольную проверку, как и договорились. О! Вот и он!
Наш товарищ выслушал мои последние инструкции, выбежал в соседнее помещение и стал вести за нами наблюдение через звуконепроницаемое стекло. Галине Стоурми я вколол весьма бодрящее организм лекарство, а минуты через три поднес к носу резко пахнущее вещество, которым пользовались для приведения в сознание даже сильно контуженных.
– Кто вы?! – воскликнула Горгона, лишь только ее глаза открылись. Резко сев на кровати, она осмотрелась и тут же встала на ноги. Ее ноздри хищно затрепетали, глаза впились в мое лицо, а руки потянулись ко мне. – Я вас помню! Это вы меня похитили. Надеюсь, вы не до конца поняли, как сильно меня этим обидели. Хотя ваша сила просто поражает! Так легко лишить меня сознания! Вы абсолютно неподражаемы!
Комплименты из ее уст изливались на меня настоящим водопадом, и чувствовалось сразу – женщина включила свое оружие на полную мощность. А вот определить, стало ли ее оружие действовать, было нельзя. На слух голос остался таким же, как и прежде. Но контролировал я себя прекрасно, не превращаясь при ее словах в безмозглого и послушного идиота. Я даже позволил ей схватить мою руку и страстно прижать к груди – такой манящей когда-то и такой обычной в данный момент. И на лице я изобразил примерно то, что Горгона и ожидала увидеть. Хотя другой рукой делал для Роберта заранее оговоренные жесты, показывая, что контролирую себя полностью. А Галина Стоурми действовала весьма напористо. Чуть ли не подталкивая к двери, она горячо убеждала меня немедленно вместе с ней покинуть это страшное помещение. Обещая после этого океан счастья, море радости и речку меда, по которой я буду плавать остаток своей жизни. Последние ее фразы меня, наоборот, сильно разозлили. Я вспомнил ребят, которых эта ведьма довела до могилы, и замер уже в открытых дверях. Затем вырвал свою руку из ее ладоней, резко развернул ее к себе спиной и совсем не джентльменским пинком придал ей солидное ускорение, сдерживая ярость и пытаясь не сломать при этом Горгоне позвоночник. Она пролетела через все помещение, перевернула столик, кувыркнулась через кровать и боком, ногами кверху, ударилась о стену. Затем с собачьим повизгиванием поднялась на колени и затряслась, как в эпилепсии. А из ее горла вырвался лишь короткий вопрос:
– За что?!
– За то, что связалась с мерзкими тварями и сама стала последней тварью! – Ненависть переполняла меня настолько, что появилось желание добить-таки эту страшную садистку. Но я только сказал: – Учти, твое истинное наказание еще впереди!
Вышел, закрыл за собой дверь, но даже сквозь нее до меня донеслись звериные вопли отчаяния, страха и смертельного ужаса. Скорее всего, арестованная догадалась, что лишилась главного своего оружия. А это, возможно, и было для нее самым существенным наказанием.
На предутренних улицах столицы было весьма многолюдно. Что, впрочем, не помешало одному из частых патрулей проверить мои документы. Придраться им не удалось, поэтому в гостиницу я прибыл вовремя. Не хватало возбудить ненужное беспокойство у моих многочисленных охранников. Хоть они и не могли наблюдать за мной визуально, но мало ли какие дела заставят их меня разбудить. Минут двадцать я смогу ругаться и возражать через крабер, но потом они взломают дверь. А может, и не взломают? Проверять не хотелось, и по подземному ходу я поспешно добрался в апартаменты графа Шалонера.
По счастливому стечению обстоятельств он сам только недавно прибыл с очередных гуляний и с моим появлением принялся красочно описывать свежие ночные похождения. Одобрительно кивая, я заглянул в свой номер, но на огромной кровати никого не увидел. Освещенное огромной люстрой помещение ждало своего обитателя, но так и не дождалось. Хотя в изголовье, возле зеркала, и горела ночная лампа. Моя баррикада у выходных дверей оставалась совершенно нетронутой.
«Так и есть, заснул в ванне!» – воскликнул я мысленно, а потом увидел вместе с крадущимся за мной на цыпочках Цой Таном умильно расслабленного Николя. На столике рядом с ванной стояли две бутылки из-под шампанского и начатая бутылка вина.
– Пьяница!.. – еле слышным шепотом ругнулся я.
– Беспробудный!.. – тихо согласился граф Шалонер.
И мы так же беззвучно вернулись в его номер. По дороге я выключил ненужный ослепительный верхний свет в своей спальне и плотно прикрыл за собой стенную панель, служащую нам для переходов.
– Давай заказывай плотный завтрак! Накормим его, а потом уже вдвоем поедим у меня.
Но только я договорил последнее слово, как из моего номера раздался неимоверный грохот. Выхлоп разлетающегося вдребезги стекла сменился частой пулеметной очередью взрывов и противным визгом разлетающихся осколков.
На пол мы упали одновременно и по разные стороны от замаскированного входа. Но тот остался нерушимым, и секунд пять я смотрел на него, словно первоклассник на голую учительницу. И только когда послышались свистки с улицы и панические выкрики с беспорядочным топотом в коридоре, я понял, что нападение закончилось. Кем бы ни были стрелявшие, они уже давно уносят ноги. Вернее, пробуют их унести с места преступления. Но ловить их не моя забота. И, рывком отворяя переход в мой номер, я молил только об одном – лишь бы мы не разбудили Николя во время нашего ухода. Повезло – не разбудили! Николя прыгал в дверном проеме ванной комнаты на одной ноге, пытаясь надеть на другую ботинок. И одного взгляда было достаточно для понимания того, почему он не бежит в нашу сторону. Вся спальня была исполосована тысячами осколков и утыкана троекратно большим количеством иголок. Один из нападавших, вероятнее всего, стрелял в окно из скорострельного гранатомета, а второй – из подобного же оружия, но метающего взрывающиеся кассеты с иглами. И пройти по создавшемуся «коврику» босиком было бы весьма проблематично для любого купальщика!
Ботинок не желал надеваться на мокрую и раскисшую ногу. Поэтому когда я подскочил к Николя, он просто запрыгнул мне на руки, уже прихватив заранее и остальную одежду. Как ребенка, я пронес его к приоткрытой панели и не церемонясь швырнул в номер графа.
– Уходи! Свяжемся! – и тут же восстановил кажущуюся нерушимость стены.
Дверь в мой номер уже трещала под натиском могучих ударов, а мне ведь надо было принять соответствующий вид. Даже в училище мы не раздевались быстрей при отбое. Через минуту я уже выходил из ванной голый, мокрый и в туфлях на босу ногу. Стараясь при выкриках не сорвать себе голос:
– Спокойно! Со мной все в порядке! Стойте! Хватит, я вам говорю! Сейчас я открою дверь! Или то, что от нее осталось!
Мои команды не оказались безответными, удары прекратились, давление ослабло, и общими усилиями с двух сторон нам удалось открыть прогнутые внутрь двери. Начальник охраны тут же попытался окружить меня щитами и эвакуировать не знаю куда, но я отменил его действия:
– Остаемся здесь! Пока все не выясним!
А уж потом людей набежало! Но самое главное – стрелявших все-таки схватили. Хоть и пришлось обоих ранить при этом, и одного чуть ли не смертельно. Их тут же взяли в оборот имперские силы безопасности, даже не допустив на допрос людей барона. Утверждая, что раз они поймали преступников, то они и будут вести следствие.
Через час ко мне в гости пожаловал не кто иной, как Хайнек. К тому времени я принял надлежащий моему титулу вид, а спальню номера, где я поселился, приводили под моим личным контролем в первоначальное состояние. Хмыкнув от этого зрелища, бравый вояка без разрешения расположился в удобном кресле гостиной и напустил на себя вид самого информированного человека в империи.
– Теперь понятно, почему вам так понравилась эта гостиница…
– Мне?! Понравилась?! – Мне даже не надо было притворяться удивленным. – Почему?
– В интересах следствия я не буду раскрывать нашу информированность. – Хайнек говорил так многозначительно, что мне захотелось рассмеяться ему в лицо. – Разве только вы сами не захотите мне все рассказать! Итак?
При этом он прямо дырку пытался сделать у меня на переносице своим взглядом. Поэтому я тяжело вздохнул и признался:
– Ваша проницательность просто поражает! И как такой знаменитый сыщик затесался среди грубых солдафонов?!
Как ни странно, командир дивизиона не вспылил, не рассердился, а только еще больше напрягся.
– Зря вы, барон, так себя ведете. Любой другой бы уже на вашем месте делал лунманский прыжок в неизвестном направлении…
– Мне не привыкать. Да и прятаться надоело. И нравится мне здесь потому… А, я забыл – вы и так знаете. К тому же по древней присказке в одну и ту же воронку бомба два раза не падает.
– Если бы это была бомба…
– Посадим людей в дом напротив, стекла установим бронированные. Да и ваши люди теперь более ответственно будут относиться к охране общественного спокойствия.
На мои слова Хайнек мило улыбнулся. Чем удивил меня основательно.
– Наши люди только тем и занимаются. И учтите, им приходится вдобавок разоблачать и скрытых преступников, которые более опасны для империи, чем двое ревнивцев с гранатометами.
– Ага, ревнивцев?! – воскликнул я, поняв итог первого допроса. – Они еще расскажут потом, что ошиблись окном? И вы, пошлепав их по попке, отправите через недельку по домам?
– Уж вы-то прекрасно знаете, что с преступниками мы не церемонимся. Если они будут нам лгать сознательно, то после домутила расскажут истинную правду. И тогда…
– Понимаете, в моих интересах тоже знать всю эту «истинную правду»! – Я придал своему голосу повелительную интонацию. – Совместно мы можем выйти на след истинных виновников многочисленных преступлений. Поэтому я требую присутствия на допросе своего следователя.
– Конечно! Мы готовы пойти на более тесное сотрудничество – вы лично можете присутствовать на допросе!
– Не стоит! Я вполне доверяю своим людям!
– Да?! И всем доверяете? – В голосе Хайнека послышались злорадные нотки. – Забаррикадировали дверь изнури, а сами спрятались в ванной?!
– А вы бы предпочли увидеть мое тело в спальне? Утыканное иголками? – Я тоже добавил в свои слова желчной подозрительности. – Вы надеялись на это?
– Барон, не передергивайте, все это ваши домыслы! – рявкнул командир дивизиона. – Я занимаю этот пост благодаря своим заслугам, а не из-за продажности и закулисных интриг!
– А я имею титул от рождения! – напомнил я, давая волю своему гневному баритону.
И Хайнек опять, совсем неожиданно для меня, улыбнулся:
– Признаться, ваше воспитание не бросается в глаза.
– Зато я прямой и честный! – парировал я.
– Хорошо. – Хайнек резко встал. – Значит, выделю вам одного-двоих человек для охраны в этом номере. Присылайте своего человека для следствия!
И, не дождавшись от меня ни благодарности, ни возмущения от такой наглости, вышел. Даже не попрощавшись.
Признаться, он меня немного озадачил своим поведением. Несколько лет назад оно было более предсказуемым. Хоть бравый вояка во многом действовал как и раньше, прямолинейно.
После его визита специалисты обнаружили целых три подслушивающих устройства в гостиной, которые командир дивизиона натыкал в подлокотники кресла. Старший специалист группы электронщиков уважительно покрутил головой, показывая мне в экранированной шкатулке три бесцветные капсулы. При этом он еще и пальцами сделал жест, обозначающий немалую дороговизну найденных изделий. Но ведь и барон стал небедным в последнее время. На новые технические средства, позволяющие находить подобные капсулы, выделял денежки, не задумываясь об их количестве.
До самого обеда мне не удалось отдохнуть. Не хотелось рисковать тайным переходом в соседний номер и давать конкретные указания в каждом отдельном случае. Хоть управляющий гостиницы и рвался в номер с очень обеспокоенным видом. Пришлось удовлетворить его любопытство. Но уже после того, как поменяли все ковры, рамы с окнами, мебель, лампы и в нескольких местах особо пострадавшую обивку. Остальные дырочки и порезы, портящие внешний вид номера, я приказал вообще не трогать, объяснив управляющему, что так мне больше нравится. Будет чаще напоминать об осторожности.
– А уж когда я выеду от вас на нашу свадьбу с принцессой, тогда можете переделывать этот номер как хотите.
Управляющий гостиницы остался доволен моей блажью. Тем более что, внимательно скользнув взглядом по стенке, не обнаружил признаков раскрытия тайны. Напоследок он только передал горячую просьбу от имени собравшихся внизу корреспондентов. Уж очень они умоляли ответить на несколько вопросов, касающихся неудавшегося покушения. Пришлось согласиться.
В последние годы, уже будучи командиром дивизиона, я лично узнал многих талантливых, умных и непредвзятых журналистов. Приходилось этими знаниями пользоваться в самых различных ситуациях.
Вот и сейчас я выбрал всего десяток представителей пятой власти. Да и не желал я давать обширную пресс-конференцию для более чем четырехсот желающих. А сделал сенсационные заявления в узком кругу, в уютной гостиной своего номера. И сказал только то, что посчитал нужным для нашего дела. И уже к вечеру появились такие репортажи! Где я выглядел в нужном цвете, с нужными фотографиями и с приятными комментариями о моей затворнической жизни.
Обед я съел в своем обновленном номере. Затем закрылся, кратко переговорил по текущим делам и впал в спасительный сон. И четыре часа меня никто не беспокоил. Опасаясь обещанного гнева и раздражительности.
А первой новостью, и весьма для меня неприятной, стал доклад начальника баронской охраны:
– Уже два часа, как прибыл ваш кузен, Боря Лейквис. Вы себе не представляете, что он вытворял, пытаясь прорваться к вам в номер. Пришлось применять силу для его успокоения.
Нирьял при этом выглядел немного сконфуженным, видимо опасаясь нагоняя с моей стороны. Но я решительно одобрил его действия:
– Никаких посетителей без моего предварительного приказа! Гнать всех!
– Вы меня извините, но четыре года назад вы, наоборот, приказывали его всегда к вам пропускать…
– За четыре года многое изменилось. И теперь мне кажется весьма странной эта его навязчивость.
– Значит, не пропускать? – продолжал уточнять начальник охраны.
– Для его же безопасности! – Хотя было понятно, так легко я от кузена не избавлюсь. Поэтому я добавил: – Но я встречусь с ним в холле гостиницы. Если он меня дождется…
– Обязательно дождется! С его-то настойчивостью…
– Какие еще новости?
– Через полчаса начинается прямая трансляция из дворца. Сегодняшний прием будут передавать по всей империи. А из-за вчерашней аудиенции телевизионщики просто набросились на принцессу с обвинениями в наплевательском отношении ко всем гражданам. Так что на данную минуту вся империя только и занимается обсуждением покушения на вашу светлость и обустройством перед телеэкранами.
– Отлично! Пожалуй, и я понаблюдаю за вереницей аристократов, сидя в своем номере. А для компании приглашу графа Шалонера. Он мне нравится гораздо больше, чем настырный кузен.
Похоже, мое решение весьма удовлетворило начальника охраны: чем меньше клиент мечется, тем легче его охранять. Я не собирался открывать ему глаза на противоположную и правильную истину. Пока. Посмотреть аудиенцию хотелось в действительно спокойной обстановке.
Что мы и сделали, заказав шикарный ужин в мой номер. И не менее шикарную выпивку.
Претендентов собралось более одиннадцати сотен! Как Патрисия выдержала такое количество лиц и титулов, я не представляю. Под конец даже Цой Тан отвернулся от экранов и возмутился:
– Да они все на одно лицо – перекачанные культуристы с квадратными челюстями!
– Ты себе представь разнообразие при тотальном приглашении для всех аристократов! – засмеялся я. – Маленькие, огромные, толстые, худые, угловатые, покалеченные, прыщавые, глухонемые! И в возрасте от пеленок до гробовой доски.
– Да только за один такой просмотр состариться можно!
– Вот именно!
Я кидал на претендентов лишь короткие взгляды, а сам, почти не отрываясь, смотрел на экран с постоянным изображением принцессы. Благо на огромной стене количество телевизоров позволяло наблюдать за всеми самыми важными участками торжества. Никаких разговоров наследница престола сегодня не вела, а только отвечала легким поклоном головы и милой улыбкой. А вот маркиз Винселио Грок чуть не падал от усталости. Да и Хайнек предпочел бы отжиматься, приседать или кидать штангу без перерыва! Лишь бы не стоять так долго в полном безделье для его мускулатуры.
Но конвейер действовал отлаженно. Пять секунд – и следующий! Пять секунд – и очередная улыбка. И через два часа с мелочью все уместились за столами и встречали отдохнувшую за кулисами принцессу. Короткий ужин – и вновь в бальном зале зазвучала музыка, и первые счастливчики, выбранные механическим автоматом, закружились с очаровательной наследницей среди других пар. Патрисия опять станцевала всего лишь шесть раз и покинула цвет своей империи не прощаясь. И не обходя придворных по кругу, как сделала вчера.
– Итак, – надо же было подвести итоги просмотра, – аудиенция дело нужное, но весьма нудное! Просматривать кандидатов необходимо лично, но самых интересных и достойных пусть выбирает аналитическая группа. На сегодняшний час перед нами стоит одна задача – самым лучшим образом подготовиться к завтрашним теоретическим экзаменам.
– Да-да! Конечно! – Граф одобрительно закивал. А затем сокрушенно развел руками: – Но тут я помочь не смогу. Мое хобби весьма далеко от истории, политики и тактики сражений.
