скачать книгу бесплатно
–Твой отец – артист из телевизора. Ты такая же красивая, как он, вот я тебя и люблю больше всего, а остальных, – она обвела рукой палату, – не так люблю, и в Египет их не возьму.
Алекс захотелось стукнуть надоедливую ночную собеседницу, но все тело было ватным, и совершенно не слушалось.
–А остальные у тебя от кого? – оставалось только поддерживать разговор.
–Вон те – от директора города, те – от его заместителей, а эта – от доктора Ивана Алексеевича…
–Слушай, ты, мать-героиня, а ну-ка пошла отсюда, – на одной из кроватей от шума проснулась молодая белокурая женщина, – ты долго здесь запаривать будешь, спать мне не давать?
–Доча, я к доче…
–Иди, давай, – недовольная больная, резко схватив с тумбочки железную кружку, с силой бросила ее Авраменко в лицо. От удара у той тут же выступила кровь.
–Ой, не надо, доча, – Ирина, вытирая рукавом разбитый нос, с испугом отодвинулась к двери палаты.
–Вали, тормознутая, отсюда, Каждую ночь одна и та же история: то крадешь, то спать не даешь.
–Дурочка! Я все мамке расскажу.
–Ах ты… – больная вскочила с кровати, Авраменко начала удирать, но та быстро настигла ее и стала со злобой лупить по всем частям тела, по которым только попадала.
–Ой, ай, о-е-ей! – Ирина даже не отбивалась, а только прикрывалась руками…
–Спасибо,– поблагодарила Алекс молодую женщину, когда та, выкинув Авраменко из палаты, вернулась на место.
–Не за что, – ответила драчунья.
– Я бы и сама ее усмирила, да напичкали лекарствами так, что и шевельнуться не могу.
–Бывает. Меня, правда, не кололи, но таблетки заставляли глотать лошадиными дозами. Я сначала пила, а потом подумала, что я так и дуба дам, и стала их под язык прятать, а потом в унитаз выбрасывать. Тебе сложнее – укол под язык не спрячешь.
–Да вот же. Я думала, как-бы от них отвертеться, да так ничего и не придумала.
–Ты здесь, кажется, тоже на «принудиловке»? За убийство, я слышала?
–Да один козел про меня такую парашу по всему городу пустил, что и на голову не наденешь. Знал же, сука, что со мной связываться опасно.
–А я за распространение наркотиков, – женщина достала из-под подушки пачку сигарет, вытащила одну и закурила.
–Раньше здесь не разрешали курить в палатах, – заметила Алекс.
–Да и сейчас не разрешают. Только я плевать хотела на их разрешения. Что они мне могут сделать? Привяжут к кровати? Мне эти их «суровые» меры «до задницы». Кстати, меня зовут Лена. Лена Кошкина. Ну, все, давай спать. А завтра придут врачи, ты им скажи, что после уколов бешеной становишься, убить можешь, так они тебе, может, таблетки пропишут?
–Ага, или «браслеты» оденут и на цепь посадят, – со смехом ответила Алекс.
Буквально через секунду Лена громко захрапела.
Алекс задумчиво посмотрела в окно. Там было совсем темно и тихо. Сумрак безлунной осенней ночи был безлик и спокоен. Он навевал грустные мысли, будил старые забытые воспоминания. Всплыло в памяти худощавое лицо молодого красивого мужчины.
–Блин, блин, – словно отмахиваясь от этих мыслей, замотала головой Алекс, – не хочу об этом думать, не хочу.
Она начала пытаться вспоминать, как недавно ездила в Москву, гуляла по Красной площади, ела вкусное мороженое. Но эти мысли были столь незначительны и неинтересны, что тут же превращались в расплывчатые «обрывки», непонятные «куски» информации, а перед глазами упрямо стояло то самое лицо…
…-Посмотри в окошко, – в полной тишине, стоящей в классе во время контрольной работы, шепот одноклассницы Светки прозвучал, как вой сирены, – смотри, смотри скорее.
Алекс повернулась и за стеклом увидела Его. Он стоял, улыбаясь, на тротуаре и был похож на ангела. Худенький, стройный и весь такой легкий и воздушный. Светлые пушистые кудри мягко развевались от ветра. Казалось, сейчас распахнутся крылья у этого «чуда», он взлетит, и начнет всюду пускать стрелы любви. Впрочем, кажется, одну он уже пустил Алекс в самое сердце.
–Сергеева, – учительница, видимо, называла ее фамилию уже не один раз, потому что была сердитой, да и весь их девятый «б», повернув головы, с интересом смотрел на нее.
–Не мешайте, Вера Егоровна, – весело усмехнулся Витька Орлов, – видите, девушка в задумчивости.
–Сергеева, – повторила Вера Егоровна, – ты будешь писать?
–Кто это? – словно не слыша ничего вокруг, наклонилась Алекс к Светке.
–Это мой новый сосед. Хочешь, познакомлю?
– Хочу. А откуда он взялся?
–Переехал с родителями с севера.
–Нет, вы посмотрите, для нее учитель – пустое место, – Веру Егоровну подергивало от подобной наглости, – я пожалуюсь директору школы, пусть он с твоим отцом беседу проведет…
–А как его зовут? – Нет, Алекс не игнорировала учительницу, просто не слышала.
–Женя…
…Что это? Алекс показалось или в окне палаты действительно мелькнуло ярко-желтое пятно?
«Да нет, показалось, – женщина стала присматриваться, – да и откуда за окном третьего этажа может что-то быть?» …
…Женя быстро узнал о влюбленной в него девушке, но не обращал на нее внимания. Он тискал на ее глазах других девчонок, относился к ней нарочито грубо и бесцеремонно, при друзьях безжалостно высмеивал. Алекс страдала, но ничего не могла поделать со своей любовью. Чувство росло с каждым днем, и чем больше Женя над ней издевался, тем сильнее билось ее влюбленное девичье сердечко…
–Что, кукла, «в зобу дыханье сперло»? – Жене нравилось унижать девушку прилюдно. Кругом все захохотали.
–А ну-ка, каркни-ка во все воронье горло, – парень наклонился к лицу Алекс, – и я тебя поцелую. Каркни!
Девушка покраснела. Ей было неудобно и обидно.
–Каркни! Если каркнешь, клянусь, поцелую. Сейчас, при всех, – нагловатая улыбка говорила о том, что Женя был упрям и уверен в себе.
–Да каркни ты, – начали подзадоривать пацаны, – ведь ты о его поцелуе мечтаешь.
Конечно, Алекс мечтала. Но как же она будет каркать, ведь тогда над нею будет смеяться вся школа.
–Каркай, я сказал, а то никогда не посмотрю в твою сторону, – Евгений, чувствуя, что его прикол может не пройти, начал злиться, – если каркнешь, то не только поцелую, а еще и в кино приглашу.
–Каркни! Каркни! Каркни! – начал скандировать народ.
–Кар! – тихонько произнесла Алекс.
–Э, нет, не так. Хорошо каркай. Громко.
–Кар! – у Алекс выступили слезы, но она сказала это чуть громче.
–Еще, еще громче. По-настоящему. Как ворона.
–КАР! КАР! КАР! – под громкий хохот и аплодисменты закаркала девушка и заплакала.
–Ха-ха-ха! – заржал Женя, – вот это номер! Я такого еще никогда в жизни не видел. Комедия!
–А целовать-то будешь? – смеясь, начали подкалывать его друзья.
–Да что я дурак? Вот эту ворону? Нет уж, лучше я Людку поцелую, – он обнял стоящую рядом и смеющуюся со всеми девушку и чмокнул ее в щеку, – Да, Люд? А ворона пусть на дерево взлетает и там каркает дальше…
После этого случая кличка «ворона» пристала к Алекс до конца школы. Но возненавидеть Женю она не смогла. Немного поплакав и пострадав, снова и снова, вздыхая, провожала его влюбленным взглядом, а по ночам мечтала о свидании и жарких поцелуях…
… – Приходи ко мне сегодня вечером, – Алекс растерялась от таких слов, услышать их от Жени она не мечтала, но он почему-то произнес именно это, – мои предки уехали к родственникам, буду один. Можем с тобой пообщаться, попить вина. Ты вино пьешь?
Алекс никогда не пробовала, но утвердительно кивнула головой.
–Вот и хорошо. Тогда до вечера.
–А во … во сколько? – охрипшим от волнения голосом прошептала девушка.
–В восемь…
…И все-таки за окном палаты что-то светилось. Очертаниями оно напоминало большую дверь. Алекс прищурила свои близорукие глаза и напрягла зрение.
«Черт, – пробормотала она, – глюки у меня начались, что ли? Ну, вот и закололи бедняжку Алекс до галлюцинаций»
Тут же она почувствовала на себе чей-то взгляд. Алекс повернулась и увидела, что не одна бодрствует в эту ночь. В углу палаты, укрывшись одеялом по глаза, на кровати сидела совсем юная девушка лет семнадцати. Раньше Алекс ее не видела, наверное, та была совсем тихой и незаметной. Не буйной, иначе запомнилась бы обязательно. В широко открытых глазах девушки светился такой неподдельный ужас, что по коже Алекс невольно побежали мурашки.
–Ты что? – Алекс улыбнулась, чтобы вконец не испугать бедняжку, – чего ты боишься? Тебе что-то показалось за окном?
Девушка молча приложила указательный пальчик к губам и покачала головой. Потом посмотрела на окно.
–Там, там… – еле слышно произнесла она.
И она, дрожа, залезла под одеяло с головой.
Алекс перевела взгляд на окно, но там за стеклом снова было темно и безжизненно.
–А-а, показалось, – махнула рукой Алекс и, устроившись удобнее, стала погружаться в сон…
…Целый день перед свиданием Алекс наводила «марафет»: накручивала волосы, красилась, примеряла наряды. А ровно в восемь – сияющая и красивая стояла перед дверью Жени. Дрожащей рукой нажала звонок. Дверь открылась через несколько секунд.
–О, ворона, привет! – Женя был пьян, – проходи, я тебя заждался.
Он затянул девушку в квартиру, закрыл дверь на замок, а ключ спрятал в карман.
–Зачем это? – Алекс была в недоумении, а недавнее радужное настроение стало потихоньку улетучиваться.
–Сейчас поймешь, – ухмыльнулся Евгений и с силой втолкнул ее в комнату.
Там за накрытым столом сидели несколько нетрезвых мужчин.
–Вот она, – Женя подтолкнул Алекс к столу, – эта кукла сделает все, что я захочу. Правда, ворона?
–Зачем ты меня позвал? – девушка начала понимать, что для нее здесь «запахло жареным».
–Как зачем? Ты же сама этого хотела. Разве нет?
–Можно я уйду?
–Ну, уж нет, красавица! Нам как раз тебя не хватает. Видишь, мужикам скучно, надо их повеселить.
–Я никого веселить не собираюсь.
–А я сказал – будешь.
–Выпусти меня, – Алекс хотела выйти из комнаты, но Евгений встал у нее на пути и протянул руку к застежке на кофточке. Этого движения хватило, чтобы сработала реакция несостоявшейся каратистки, и Евгений с шумом улетел в другой угол комнаты.
–Ах ты, сучка, – с ненавистью взревел он, – ребята, вали ее!
Мужчины начали быстро вылезать из-за стола, и через несколько минут отчаянного сопротивления, Алекс оказалась на диване, в разорванной одежде, под здоровенным амбалом лет тридцати.
Остальное все прошло в каком-то тумане. Ее били, рвали на ней одежду, щупали и щипали, а дальше… в памяти остались лишь сменяющие друг друга пьяные рожи и жуткая, нестерпимая боль в промежности.
–Мне больно! Отпустите! – крики никого не успокаивали, а наоборот, раззадоривали. А потом наступила темнота.
Очнулась Алекс глубокой ночью. Прикрытая рваньем, она валялась на улице под кустом. Истерзанное тело болело, хотелось выть и плакать, но больше всего – умереть…
…Под утро Алекс приснился все тот же, много лет мучающий ее, сон.
… – Дура, я плохо плаваю. Пусти, чокнутая, я же утону. Алекс, Алекс, что ты творишь, ненормальная? Прости меня, прости, только отпусти, вытащи-и-и… – Женя отчаянно хлопал по воде руками, пытаясь удержаться на поверхности, жадно хватал ртом воздух, трепыхался, но медленно и упрямо шел ко дну. Алекс слишком хорошо умела держаться на воде, чтобы оставить ему хоть один шанс на выживание…
Каждое утро в психушке начиналось примерно одинаково.
–Не выходим из палат, все остаемся на местах, не двигаемся… – громко кричала медсестра, – сейчас я вас посчитаю, потом хоть катайтесь по полу. А сейчас пересменка! Пе-ре-сме-нка!
–Раз! Два! Три! Соловьева, сейчас же сядь на кровать! …Десять! Где Пихиенко? Пихиенко где? Не прячься, я все равно тебя вижу… Двадцать! … Шахова, прекрати курить в палате! Двадцать пять! … Кто ударил Авраменко? Авраменко, почему у тебя синяк под глазом? … Тридцать два! Не дергай штору, Минаева, багет только позавчера повесили, а ты опять обрываешь… Тридцать пять! Тьфу, сбили, теперь надо заново считать. Раз! Два! Три! … Не ходите по коридору! Оставайтесь на местах! Десять! …Пятнадцать! Лукина, куда ты полезла? А, ну-ка, вернись. Кошкина, сними ее с окна. Опять сбилась, да что вы за бестолочи такие?! Раз! Два! Три! …
Так могло продолжаться и двадцать минут, и больше. Потому что психически ненормальные женщины долго не выдерживали сидеть на одном месте, а медицинские работники не могли с первого раза пересчитать пятьдесят бестолковых рыл, которых и считать-то было необязательно. Ибо куда же они денутся из закрытого на «сто замков» отделения, когда они и здесь не всегда могли найти дорогу в туалет или в свою палату.
–Я здесь лежу? – симпатичная Олечка по сто раз на дню подходила к каждой кровати и задавала женщинам этот вопрос.
–Нет, не здесь, пойдем, покажу, – ее отводила на место то одна больная, то другая, то третья. Но через несколько минут Оля вновь возвращалась.
