скачать книгу бесплатно
Нас может ослабить только то, к чему мы привязаны сердцем. Например, брошь Геранты.
Я достал её из кармана и спрятал в дальний сундук. Постараюсь никогда его не открывать: подумать только, я чуть было не отказался ради принцессы от своей сущности! От своего долголетья, я хотел разделить его с нею, пожертвовав годы своей жизни в её слабый сосуд.
Всё это в прошлом.
Я повернулся, чтобы уйти, как услышал дальний топот лошадиных копыт, а потом сразу почуял гарь пылающей древесины, грохот разломанных под натиском врагов ворот моего замка.
Это было ещё далеко, но здесь я чувствовал это острее. Беда надвигалась широким фронтом, не было даже времени подумать, почему король решил взять меня в плен, одно я знал точно: это она. Геранта всё знала и предала меня.
Я метнулся к сундуку, в котором остался её подарок. Должен был разбить его, но как не старался, не мог найти. Брошь словно исчезла в моих сокровищах, не желая, чтобы я её обнаружил!
Думать и предаваться гневу стану потом. Если ведьма решила меня оморочить, я применю против её чар свои. Родовые, в которых черпает силу даже отступник, забывший имена своих предков.
Я отпустил силу на волю. Довольно притворяться светским щёголем, ленивым баловнем судьбы, я разметал сундуки, уже не понимая, человек ли я ещё или уже летающий ящер.
Звон золота, блеск каменьев вливали в меня новые силы. Я всё крепчал, тело моё пухло и ширилось, в груди клокотал огонь. Грохот каменных стен не мог причинить мне вреда, лишь звучал усладой и предвестником той силы, которая теперь вырвалась наружу и пусть даже в последний раз, но жар её огня ещё долго запомнят по эту сторону Смирного моря!
И всё же внезапно я почувствовал, как мои крылья и лапы опутывают невидимые красные нити. Пока я ещё мог бороться, но если не отыщу ведьмин дар, не изжарю его, то всё тщетно.
Я не мог его найти. Геранта хорошо соткала вокруг меня паучью сеть, усыпив ласками и нежными речами, даря мне своё тело, чтобы отвлечь от тайных помыслов. Но я не позволял себя думать об этом сейчас.
Я должен был найти брошь с красным зрачков в обрамлении россыпи бриллиантов! И всё же силы мои слабели, а я так и не достиг цели. Взревел, взвился из-под обломков разрушенного Острого Пика, сжёг тех, кто посмел осквернить его своими нечистыми помыслами, и запел песню, сотканную из лунного света.
Кружил в небе, пока заклинание не стало столь плотным, что я стал видеть его плоды. Вскоре туман сделался вязким и липким, он ослабил нити, державшие меня и не дающие взлететь в полную мощь, чтобы обрушить на предместья столицы гнев Дракона. И я воспользовался передышкой.
Победить я не мог. Причинить какой-либо значимый вред врагу тоже. Но мог затаиться и выждать. Через пару лет об Остром Пике, об Утёсе орлиного гнезда позабудут. Тогда я смогу исчезнуть незаметно. А потом вернусь.
И Геранта пожалеет, что когда-то я любил её. Пожалеет не только она, но и вся королевская семья!
Я тяжело опустился в туман, приняв человеческий облик и уже засыпая, добрался до своей полуразрушенной сокровищницы. Здесь проклятая брошь Геранты, но здесь и моя сила. Моя власть. Моя родовая магия.
Настала ночь, но утро придёт. И я проснусь однажды, тогда никакие силы Геранты не спасут её. И её дитя.
Глава 2. Настоящее. Пробуждение
1
Сначала появился запах. Знакомый, приторный, с прохладцей, с мятными нотками, словно берёшь в рот леденец и разгрызаешь его, добираясь до сладкой тягучей начинки.
Так пахла она. Геранта.
Я узнал бы её запах везде. Я мог бы воскреснуть, только учуяв его рядом. В этот раз так и произошло.
Прошлое возвращало меня к себе постепенно, подкидывая образы то улыбающейся Геранты, протягивающей ко мне изящные тонкие руки, то плачущей принцессы, на лице которой возникала гримаса боли, и я целовал её онемевшие от холода пальцы, согревая их жаром своего дыхания.
Геранта не выносила холода, она была восточным экзотическим цветком, юркой ящерицей, греющейся под пламенем Дракона и не боящейся сгореть. Это была её главная ошибка.
Я открыл глаза в кромешную тьму с полным осознанием, что отныне моя жизнь будет посвящена ей. Мести.
Я отдохнул, я был готов действовать немедленно, но в моих жилах текла особая кровь. Как говорил мой внезапно растворившийся в предрассветном тумане отец: «Ты не только взял от Драконов огонь, извергаемый из пасти, в твоих жилах течёт лёд, потому ты можешь ждать подходящего момента годами. Если бы короли знали тебя лучше, они бы боялись куда больше твоей тени, чем моего появления».
Но сейчас я был не готов ожидать годами того, что находится так близко. Её запах манил, звал меня за собой, он чувствовался так явно, словно Геранта была неподалёку. Кто знает, сколько прошло времени с того момента, как войска Аелита Второго шли к Острому Пику, чтобы разрушить мой замок и забрать мои сокровища?
Сколько бы ни прошло, но все уже обо мне позабыли, такова магия Драконов. Спящий ящер, а мы можем засыпать только в зверином обличье, хранит туман, забирающий память у случайных и неслучайных прохожих, попадающих в его невидимые лапы.
Я встряхнул могучей головой, словно в уши затекла вода, возвратил себе способность чувствовать тело и громко фыркнул. Из ноздрей выстрелил пар, значит, всё в порядке, огонь в груди работает, я готов встретить обидчиков и покарать их по древнему закону.
Стряхнуть с себя большие камни, под которыми когда-то я себя похоронил, было столь же нетрудно, как ребёнку разрушить деревянные кубики. Я взмыл в пропахший гарью и разрушением воздух, пока не выдавая себя рёвом. Геранта была в воздухе, высоко в небе, я знал, где она прячется, и был готов этим воспользоваться.
Возможно, это мне снится. Даже наверняка, потому что люди не могут подниматься в воздух без помощи Дракона.
Небо принадлежит птицам и нам. Нам даже больше, мы питаемся лунным светом, ночное светило куёт нам броню, отражающую его лучи от холодной чешуи и возвращающий ночному миру ту магию, которую он щедро проливает с небес.
Сны Дракона – её часть. Они питают мою силу, позволяя жить без еды и питья. Спать и видеть сны.
Иногда сны так похожи на реальность, но мой не был таковым. Разве в настоящем, даже если прошло лет сто, что маловероятно, моя магия не может окутать окрестности туманом на столь долгий срок, по небу летают огромные пузатые птицы размером с одно крыло моего замка?
Разве они пыхтят словно Драконы? Вероятно, это сила Геранты, её коварный привет, пытающийся разбить мою магию, ползёт сейчас по небу, так похожий на сигару!
Взмах крыльев, второй, и вот я уже различаю полоски на его огромном пузыре, под которым прячется маленькое брюшко с десятком глазков. Кажется, все они смотрят на меня, я чувствую ужас огромного существа, таращившегося круглыми маленькими отверстиями, я ощущаю его страх, помноженный на ужас сотни существ в его брюхе. Внутри него заточена и она, Геранта.
Её запах исходит из нутра сигары, но я не чувствую её присутствия. Впрочем, во сне законы реального мира бесполезны, здесь имеют значения только намерения, только намёки.
Я больше не собираюсь играть в её игры, думать о том, что она хотела мне сказать, достаточно лишь одного – Геранта желала моей смерти или пленения, что намного хуже. Рождённому летать нельзя надолго зарываться под землёй!
Если Геранта думает, что с помощью своих восточных амулетов сможет пробить мою защиту, то я сейчас покажу ей, чего стою на самом деле!
Я собрал силы и дохнул огнём. Долго, протяжно, с рёвом, которые слышали даже Боги в Небесных чертогах! Небо принадлежит птицам и Драконам. Только им и нам, не ведьмам и их коварным иллюзиям.
Сигару охватил огонь, она издала протяжный свист, похожий на последний выдох раненого существа, и устремилась вниз на крыльях попутного ветра, словно лист, сорванный с дерева. В неспокойные воды Смирного моря.
Я подлетел ближе и послал ещё одну струю огня. Негоже магическому амулету исчезать вот так, послав последний привет своей создательнице. Пусть Геранта гадает, куда он делся!
Её запах больше не тревожил мой беспокойный ум. Теперь я остался наедине с ночью и весенним ветром. В воздухе разлились первые робкие попытки природы пробудиться. Дракону хорошо просыпаться весной. Это прибавит мне сил.
Я издал последний гортанный крик, покружил над морем, следя, чтобы от амулета Геранты ничего не осталось и направился дальше. В сторону моря.
Пусть это сон, но он укрепит меня и даст силы к настоящему пробуждению. Если я так легко смог уничтожить шпиона Геранты, то и с ней самой справлюсь. Но моя месть не будет такой молниеносной, как этот маленький акт воздаяния.
Я почти проснулся. Я почти готов к настоящей борьбе.
2. Ниара
– Госпожа Ниара, вы просили разбудить вас на рассвете! – вырвал меня из пелены огненного кошмара плаксивый, но твёрдый голос Берты, верной служанки и фрейлины в одном флаконе, которая единственная знала, кто я и почему живу под чужим именем.
Слава богам, она научилась не называть меня «ваше высочество»! Да и какая я принцесса, если в очереди на престол Сангратоса пятая, а то и шестая!
– Встаю, Берта! Спасибо, но ты бываешь несносна!
Я разлепила глаза и быстро села в постели, взъерошив пальцами непослушные локоны. Голова всегда чесалась по утрам, потому что заклятье удлинения волос, которым я пользовалась, чтобы не позорить королевский род своей инаковостью, оказывало подобный эффект. Хорошо ещё, что я была ведьмой и не приходилось посвящать в такие дела придворных магов.
– Приготовила холодную воду?
– Ох, охота вам в такой воде плескаться? Застудитесь, вот дело говорю!
– Я с детства к холоду привычна.
Это было правдой: моя мать поступала так же и всегда выглядела младше своих лет, имея прекрасное здоровье и цвет лица, чему учила и меня, но наука впрок не пошла. Здоровье интересовало меня больше красоты.
– Не спорь! – прикрикнула я на мелкую лупоглазую Берту, не спешившую исполнить приказание. Я вообще позволяла ей слишком многое, потому что она была моей молочной сестрой и порой вела себя так, словно должна была меня опекать как старшая сиротка младшую.
– Эх, – вздохнула горничная, переиначив мои слова на свой манер. – Оно верно, чего только нам, женщинам, не приходится выносить, если хотим понравиться женихам. Хоть безродным, хоть знатным!
Я только закатила глаза, но возражать не стала. Никто в замке да и во всей империи не воспринимал моё нежелание выходить замуж всерьёз. У каждой женщины с рождения есть долг родить сына, продолжить род будущего мужа, а уж если ты королевских кровей, то и подавно!
– У меня уже есть жених, всё договорено, теперь, даже если я покроюсь моровой язвой с головы до пят, Орнак от меня не откажется. И будет изображать радость у алтаря.
Я усмехнулась, но заметив, что Берта побледнела и сделала пару охранных знаков на все стороны света, как приписывала бытовая магия, поспешила заверить её, что ничего подобного мне не грозит.
– Сама знаешь, чья кровь течёт во мне, – буркнула я и наклонилась над тазом с холодной водой. Посмотрела в своё отражение, заметив, насколько чёрными казались сейчас мои глаза. Как провалы, как бездна, в которую страшно заглянуть!
Всплеск магии. Я так и знала, что этот предрассветный кошмар не был вызван вечерним вином или плотным ужином! О чём он был, я уже и позабыла, только помнила ощущение огня, пожирающего мою кожу и внутренности!
– Я плохо спала сегодня.
– Это всё потому, что поздно легли, госпожа. Написали бы письмо жениху утром, он всё равно нескоро его получит! Эти «надутые жабы» блокируют любую связь с землёй.
Я продолжила умываться, чтобы только разбить водную гладь. Не любила зеркал, меня пугало собственное отражение: другие находили в смуглости моей кожи или в восточном разрезе глаз какую-то изюминку, но подозреваю, что всему виной – происхождение. Ведьма ведьмой, но королевская кровь всё скрасит. А то, что глаза порой цвет меняют, так кто жене в глаза смотрит!
Сначала под юбку, потом в сторону. Все браки таковы!
– Подай полотенце, – оборвала я наивные рассуждения Берты о дирижаблях. Чудо науки, способное поднять людей в воздух, до сих пор вызывало в некоторых суеверный страх. Таких, как моя молочная сестра и не переубедишь, что тут нет ни капли магии. А ведь Берта получила неплохое для её сословия образование!
Тем более по праву мужа она давно стала если не знатной, то впоне сносного положения.
– Лучше одень меня, – указала я на светлое муслиновое платье в мелкий цветочек. Оно было мне мило не из-за расцветки, а просто потому, что не требовало ношения жёсткого корсета. Когда принцесса живёт частной жизнью, то может позволить себе некоторые вольности.
– Ох, вот приедет господин Зигуд, вмиг ваша хандра пройдёт. А уж после замужества, мне матушка говорила, а она дважды сходила, упокой Боги её мужей, и вовсе приятные хлопоты начнутся. Вы помните, что обещали? Ну как же, госпожа моя! Я буду вместе с вами выбирать цвет покрывальца для вашего первенца!
– Замолчи уже! Я ещё не знаю, поженимся ли мы, – отмахнулась я, как всегда это делала, когда речь заходила о предполагаемом скором замужестве. – А то стану вдовой до срока, как твоя матушка.
Никто не виноват, что я родилась с ледяным сердцем и бешеной магией в жилах. Моя мать даже проплакала целую неделю после моего рождения, когда увидела, насколько я похожа на бабку моего отца. Та славилась жестокостью и ведомством, которое в итоге её и сгубило.
И чёрными волосами, совсем как у меня. Вот и приходилось придавать им более привычный для Сангратоса вид: блондинки из меня всё равно не получилось, но тёмно-русые косы это вам не чёрные вороньи космы!
И всё же, шептались по углам, что моя прабабка не имела отбоя от поклонников, допуская до тела всех, кроме своего законного мужа.
Я знала эту историю с отрочества, одно время даже радовалась, что теперь не придётся выходить замуж и рожать наследников одного за другим, пока не умру. Никто не возьмёт замуж ведьму, когда у неё есть очаровательные сёстры с золотистыми волосами и бледной кожей. Прелестные розы Сангратоса.
– Давайте я помогу, – предложила Берта, видя, как я застыла с поясом в руках.
– Помогай! – махнула я рукой.
От Берты, сторонницы старых порядков, не отвяжешься. Да и без её помощи мне пока тяжеловато одеться так, чтобы не выглядеть беглянкой, собирающейся второпях при потушенных свечах.
Если ты королевских кровей, пусть и живущая под чужим именем, то должна соблюдать этикет. Во всём, это в меня вбили с детства. Не разговаривать громко, не смеяться на людях, хранить вежливо-заинтересованный, но отстранённый вид при общении с мужчинами и исправно выполнять супружеский долг. Даже если муж пьян, а тебя тошнит от одного запаха спиртного.
Я с тоской думала о том, как мне всё это вынести. И пусть Орнак Зигуд, мой жених и второй граф королевства после моего кузена, совсем не казался чудовищем, я отчётливо понимала, что никогда его не полюблю. Впрочем, я не могла бы полюбить и другого мужчину, так что не имела претензий именно к нынешнему жениху.
Только предупредила о том, чтобы он не рассчитывал на моё сердце, на что жених галантно поклонился и заверил, что ожидает от меня уважения и следования долгу, а на сердце не претендует, хотя был бы рад, если когда-то я открою ему свою душу.
Я обещала, что буду стараться, но ледяное сердце билось ровно и отрицало всякие попытки стать обычной.
– Куда сегодня? – спросила Берта, едва покончив с обязанностями горничной, которые она сама на себя взвалила добровольно. Ревность, вероятно. Берта считала, что пока она меня обслуживает, вреда мне никто не причинит.
Отступила на два шага, чтобы полюбоваться своей работой, и довольно хмыкнула.
– В кофейню за углом.
Я была рада оказаться на улице и глотнуть свежего воздуха. По поверьям матушки и по наставлениям придворных магов прохлада ранней весны вредит здоровью молодой леди, и тем больше я любила нарушать запрет и не кутаться в шарф, ограничившись поднятым воротом бежевого пальто по последней моде, пришедшей из-за Смирного моря.
– Вот смотрите, госпожа моя, как на вас пялятся эти господа, – шептала Берта, озираясь и пытаясь загородить меня от нескромных взглядов. – Где это видано: пешком ходить, словно мы простолюдины какие, да ещё пальто ваше, простите, до колен только доходит! Как бы полицию кликать ни пришлось! Вон все смотрят, стыда не оберёшься!
Я понимала, почему матушка с радостью приставила ко мне Берту, хотя мы были ровесницами, да и вообще для принцессы королевской крови она в компаньонки не годилась. Дочь кормилицы хоть и получила титул через мужа, но не считалась ровней породистой аристократии.
Впрочем, я лишь улыбалась, когда речь заходила о родовитости. К счастью, в Сангратос пришли перемены, говорят, вскоре вслед за научно-техническим прогрессом грядёт и изменения в сознании подданных. Кто знает, может, я доживу и до того светлого момента, когда смогу основать собственную ювелирную лавку?
– Срочное сообщение! – вывел меня из задумчивости голос мальчишки-разносчика газет. – Один из Небесных Гигантов взорвался прямо над Смирным морем.
– Что тому виной: халатность нового класса – инженеров? Диверсия или магия? – продолжал зазывала, которого разносчики нанимали в помощь. Обычно это был их младший брат или друг, которому не так везло продавать газеты по улицам самостоятельно.
– Чудо технической мысли сгорело в пламени своих создателей! – надрывался он, а я всё никак не могла ухватить какую-то важную мысль, бившуюся в голове. Наконец она оформилась в два слова, в имя, носитель которого был мне не безразличен:
«Орнак Зигуд».
Я вздрогнула и остановилась как вкопанная, Берта даже натолкнулась на меня и тихо ойкнула.
«Купи немедленно», – хотела было сказать ей я, но передумала, потому как всё равно во рту пересохло, я не могла бы выдавить ни слова.
Зато быстро развернувшись, немедленно направилась к разносчику. Мальчишка лет пятнадцати, деловито зажав в зубах палочку для их чистки, бойко продавал газеты, едва успевая считать серебряные гроши. Двухстраничная брошюрка обычно стоила не дороже трёх медяков, но с важными новостями передовица доходила в стоимости до цены приличных ботинок для купцов и их подмастерий.
Всё это я знала от Берты, она была щедра на подобные факты по моей же просьбе: если ты хочешь жить как все, надо оторваться от нереальной реальности королевских замков и пышных приёмов. Я ещё не оставила давнюю мечту затеряться среди столичных улиц и не иметь ничего общего с долгом правящей семьи, где на меня всё одно смотрели как на бракованную кобылку.
Орнака же, кажется, забавляла моя инаковость и непохожесть на сестёр, и вот именно ему было сужено вчера пересекать королевство на одном из Гигантов Неба, как прозвали дирижабли в прессе.
– Это какая-то нелепость! – фыркал справа от меня высокий господин в цилиндре и в шерстяном пальто, застёгнутом на все пуговицы.
– Да, за последние двадцать лет ни одной аварии, – вторил ему другой, стоявший рядом и одетый кое-как.
