Периоды

Полина Андрукович

Периоды

С логическим элементом

Нейтральное и как бы «научное» слово «Периоды» – исключительно точное название для этой новой книги, ключ к восприятию и формы, и внутренней логики, и авторской интонации, настолько же уникальной, как форма и логика.

Поэзия Полины Андрукович скорее не коммуникация-диалог или аутокоммуникация, а регулярное и максимально ответственное наблюдение развивающихся процессов и сюжетов (как правило, самовоспроизводящихся, идущих именно периодами) – и постоянная проверка простых и строгих законов, по которым всё развивается: можно назвать это законами природы, или мышления, или искусства, потому что (одна из важнейших вещей, которую каждый раз требуется доказать) у искусства законы те же самые.

этот театрик молчит —              старый,       он – обида или              оскорбленитенет оскорблениевесь,весь – тишина

Из семени растёт дерево, выбрасывает собственные семена, из них растёт несколько деревьев той же породы, и постепенно получается лес, в котором не может быть двух совсем одинаково выглядящих веток; день идёт за днём, и повторяются, никогда не повторяясь в точности, повседневные простые действия, впечатления и то, что называется мыслями: работа и игра ума, в котором непосредственно мир взаимодействует с памятью и время от времени, часто совершенно непроизвольно, оказывается переведён на слова.

в тишине под облакамислово «свобода» звучит               страннокто бы его ни произ       носил

Тексты Полины Андрукович – неразрывное растущее целое, и давно отмечено одно уникальное их свойство – следствие уникального же творческого метода: здесь не бывает неточных и лишних слов: ни в стихотворении из одной строчки, ни в самой большой поэме. Дело, видимо, в том, что поэт, в отличие от многих других, не «конструирует» (в сконструированном тексте, самом верном по мысли и сильном по форме, всегда будет несколько слов-подпорок и слов-заплат, изобличающих «рукотворность») – не «конструирует», а «растит», как можно растить цветы на подоконнике или кристаллы в лаборатории. Если говорить о «метасюжете», растит и наблюдает, в конечном счёте, собственную жизнь, и, за счёт этого (в самом конечном счёте), – весь мир, всю реальность.

…нет, это не я «пою», этопросто поток течёт сквозьменяв нёмвремяперемешано смгновениями, а мгновения в нёмперемешаны свечностями

Читатель оказывается тоже в позиции наблюдателя – совершенно наравне с автором, то есть встречает редкостное уважение и доверие, не будучи подвергаем никаким манипуляциям: он здесь ни советчик, ни врач, ни на лестнице колючей разговор: не пытаются из него сделать ни ученика, ни друга, ни то, что в идеологиях называется «единомышленником». Он просто – равный, равный перед лицом правды.

Отсюда – второе свойство: о каких бы событиях и явлениях человеческой внешней и внутренней жизни, сугубо персональных, ни прочитал читатель, он не только не смущается как «подглядывающий», а чувствует (чтобы не сказать – празднует) победу над собственным страхом ума, или победу над стыдом тела.

Искусство всегда демонстрирует мгновения гармонизованного хаоса, именно на мгновения и замирающего; автор же раз от раза сталкивается с чем-то неуправляемым – но сталкивается не намеренно, а просто будучи человеком, – и получается, что искусство, как и вся жизнь – не только своего рода исследовательская наука, но и как бы военное дело, а самая правдивая поэзия оказывается, по сути, и самой «приключенческой».

в  облаках идёт войнаих много-много         и  они непрерывныа  Пустота победилаи  материя победилаих победа непрерывна

Специфические, автономные образы и знаки здесь полупрозрачно существуют поверх и внутри повседневности, как бы всё время туда-сюда сквозь неё пролетают и, сделавшись привычными, не остаются незамеченными; они переживают непрерывные метаморфозы: то захватывающие, то спокойно и радостно следующие логике особого рода философского юмора, то навязчивые и утомительные, но ни в каком случае стихи не «драматизируют», не «повышают голоса»: ни удивляясь, ни радуясь, ни отчаиваясь.

видела в монастыре человекоподобных аистов, их прямые человечьибёдра были сильными, покрытымигустым пушистым оперением белым, а один был с рыжими пятнами. В монастыре мы мнет искаликомпромат на некоего политика,но нашли только белый хрустальный шар и унесли его – на память. А цветы надо поливать, и я вернулась: солнце освещало картинки на стене.

И – метаморфоза: усталость оборачивается силой, озадаченность – глубиной постижения вещей действительно сложных, неразрешимых и не до конца понятных; растёт невыдуманный и неповторимый поэтический мир.

и  это –  то, что послевсего (и после Ангелов) —это невозможновспомнить,потому чтомы это незабылиВасилий БородинЛето 2020 г.Москва

часть 1:

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Неравномерное

поэма

Я твёрдо решился и тут же забыл,На что я так твёрдо решился.День влажно-сиренево-солнечный был,И этим вопрос разрешился.Георгий Иванов. «Я твёрдо решился и тут же забыл…»

неравномерное (1)

18окт.14; низкий слой серых тёмныхоблак близко к стеклу окна в9 утра; в час дня (чуть раньше) сквозь них белый солнечный свет пятнами широкими;когда около 17-ти включила электричество, это было уже выше и какдовольно грубая мягкая кисеячуть смятая. Я такая же.Я почти такая же..;к вечеру, после того, как заглянула вэл. почту, – способна только смотреть. Вголове разрушение; весь день не выходила, – домашнее «платье». Кому-то —движение. Мне – дно и поверхностьпокоя, пото́м «всё» (или «ничего», что однои то же) завтра тоже можно не выходить (почти можно – может, поедем начердак, но друга моего не завнет не застанем, наверное, его друг, которого провожать,возможно, поедем, уезжает в 21 час, а другтолько-только проинет приедет к этомувремени)время не лжёт, время есть или нет,непонятно. Будто кто-то о нём жнет лжёт;отведать эту ночь на полный оборотсна, отдать её себе, спать совсем, нотрудно забыть для этого об утре, когда какие будут облака? – подождатьподождать ещё час и заснуть (могла быи сейчас, енет но как-то неудобно)снились цветы азалии (ама́льрии, амальри́и, анамальрии)19окт.14; проснулась в 9.15 – солнце на абсолютно чистом бледно-голубом. Так и было – подарил учитель нарисованные азалииво сне – бордовые; густо-бордовые, тёмные; густо-бордовые на бледно-голубом.Днём – не помню, в котором часу, – смазанное ощущение о смазанных облаках слоем – этот слой ощущений в расслабленной к вечеру голове, – в него проваливаешьсяне поехали на чердак, как-то это было бы слишком беспокойно. Ещёзапах варёного лука днём от супчикастарой тёти отца, который я не ем, – всё смешано, и открыта форточка.Пара «миниатюр» (абстрактных), каки вчера. На третью не хватает сосредоточенности вечером, а, может, хватит, если я найду её в сигарете при ветерке из форточки, немного.Немного, как дыма всегда не слишком много, сколько ни кури, а друзья сейчас, наверное, как раз провожают друга моего друга, и что-то неопределённое в этом определении «моего»; или это только дополнение…20окт.14; утром – на газонах и на крышах снег (первый в городе), облака – светло-серая,будто взбитая в мусс масса лёгкая, звонила другу, «как поживаете», – «да так…» – весь день течёт с крыш, но воздух прозрачен, будто небо голубое, хотя оно белёсое,чуть сероватое, но так и не опустилосьбольше, – пустое, прозрачное, между небом и землёй, – пространство слушает,не верит, будто кто-то лэнет лжёт ему о времени, – движение – кому-то другому направлено, снет моё ли, чуждое ли, – рассказо нём обречён на бесконечность, а я путаюсь сегодня в этом взбитом небе с разными непонятно какими и чьими чувствами, дышу – имивечером, в темноте, неравномерный дождь21окт.14; чуть неровное серое в 9 утра —неровное за счёт материи. Сгусткиматерии – лёгкие, мокрые, полупрозрачные – дома́, деревья; и в небе тоже —почти невидимые, – можно только ощутить глазами наощупь прикосновения; вчера лист А4 белый фиолетово-коричневой тушью и миниатюра, сегодня – пока что – миниатюрафиолетово-коричневой тушью на белом, тонированном всерое обрывке – тоже «сгусток», но требовательный. Потом – второй такой жепочти. К 17-ти часам кое-гдерасслоилось в небе – над нами дноогромного серого ровного облака, на «горизонте» (над крышами на уровне деревьев) светлое облако, – из светлых облаков поменьше (как кажется), и всёэто изменяется, но очень медленно,будто кто-то лжёт о времени; сделала рукописную книжку из обрывков неудачного рисунка, в ней странички скреплены степплеромснег вчерашний растаялпрактически это начало

неравномерное (2)

21окт.14; величие и величина света;угасающего. Ходила по асфальту (продуктовый, хозяйственный, но сначалааптека). Там, внизу, как будто ничего, —всё 1нет всё в небе; тянется.Тянется, происходит. Происходитво времени и вне его; ложное и истинное – срослись. Бывало тнет и опаснее, ихуже, – это когда ложное и истинное были раздельны;светится на горизонте, безднавеличие бездны, как по линейке отмерено, но линейка очень длинная;тянет прекратить, но не развлекатьсяжемногажды повторная песенкавторая на диске, а слов не помню;монеты во сне солнечные, лёгкие, маленького номинала, но крупные (илёгкие, как бумага); «выйти из события» – и я выхожу из со-бытия́, ночто-то вспоминаю; о магазине?.. —только чёрточки прошедшего, – лишь жесты, мой друг носит большое золотое кольцо ни с кем, просто кольцо его отец когда-то сделал, другу на все пальцы велико, рассказывает, будто оно одно, второе, наверное, у его мамы, но онауже умерла, не знаю, где. О детстве, – ио детстве, конечно, тоже; отец думал, чтотот, с кем я играю, был мальчиком, а это была девочка. С отцом на чердак ехать ли послезавтра кдрузьям? Свет поднимается и тускнеет; под крышамисгустки энергийк ночи – ветер, мелькают вокруг (совсем маленький «круг») фонаря горящего говорящие в молчании острыепочему-то зелёно-коричневые (светлые) листья де́рева ещё совсем не опавшие, вокруг черно, в черноте тожесгустки энергий; всё говорит, я слышу только песенку, гармоничную, —значит, я не слышкнет не слышу этого22окт.14; тёплое белое небо, чуть тонированное вхолодное серое; танцуют, конечно, снежинки – ещё не «снег» (второй день минусовая температура), небо просвечиваетчистым белым там, где должно быть солнце – чистым белым, – не тёплым и не холодным, – спокойным;довольно высоко. К 2-ум часам дня —разрывы облак, а сами облака большие,те, что контр-жур к невидимому самому солнцу – жёлто-серо-синие, тамветер (движение), а в деревьях нижепокой; исчезли снежинки, – будто кто-тосолгал и кончил лгать; всё нерезко.Между нами, по-французски можносрифмовать «шанс» со «страданием» («chanсe – souffrаnce»), боголюбивы они, эти слова, как старые учителя из советской школы: главное – дать задание, а результат неважен, «но Вы, главное, работали над собой».После заката, ночью, абсолютно чёрная ночь. Советуют подождать. А движениево мне им только показалось;…движение во мне – всегда былоложью, данью времени и кому-то;я их обманывала. Аллергия на движение; и снова начало. Поедем днет поедем ли завтра на чердак? И так внутренне сдругом вместе, а увидеть его – значитубедиться глазами и ощущениями,что мы – два разных существа;23окт.14; в 10 утра – или – в 9? – помнюобрывки – или завязи – облак, совсемнебольшие, отдельные, прозрачные и лёгкие в солнце. Друг моего друга приедет только завтра, поэтому сегоднямы не поедем на чердак; одна миниатюра фиолетовой тушью по обрывкубелой, чуть тонированной в серое бумаги – на тонированном в серо-зелёноепаспарту, не то, чтобы «сгусток», скорее, обрывок (жизни)? —

неравномерное (3)

23окт.14; пропущенный день, пропущенный сквозь меня (себя) день, про день: Чистые Пруды с первым – совершенно гладким слоемледка (не везде), по которому сильный ветер гоняет скользящиекоричневые (одинокие) листья; это на солнце ненавязчивом, ещёгреющем чуть. Минус 7; а снега совсем нет, не похожени на что знакомое, и мой другуже как будто не похож ни начто знакомое; мой друг, кстати,не провожал тогда своего друга, —не успел с работы, только позвонил уже в поезд;(…)24окт.14; около 10-ти утра видно, какдвижутся рваные облака сплошным потоком с Северо-Востока; иногда – через дыры – блескк полудню облака набухли, но всёравно иногда – блеск; а к 14-ти – голубое, только над самыми (невысокими) крышами белое кусками,вытянутыми ветром на Юго-Запад;другой донет другой друг моего друга уехал, а тому,первому его другу, который приехал, сегодня неудобно, —может, завтра, а, может, 26-ого? —в воскресенье? Ветер всё вычистил наверзнет наверху,хотя на уровне деревьевего нет, – солнце и глубокое синеев зените, а солнце не в зените, – низко ходит25окт.14, суббота; нет,не сегодня. В 9 утра тонкая белесоватая плёночка у горизонта крыш,а в остальном – низкое ясное солнце, и бледно-голубое в небе; внет к 10-ти «плёночка» исчезает, – простосолнцек 16-ти часам – с Запада пришёлкрай облак на всё небо, толькоу горизонта осталось на Востокесинее, чуть тонированное в зелень и в желтизну; потом край облачного слоя зашёл за край горизонта и стало всюду бело-серебряно-мягко, с рассеянным свечением,в эту ночь (последний раз) переводятвремя на час назад, если раньшерассвет был около половины девятого, то теперь он будет около половины восьмого и я буду его просыпать, – и поэтому, конечно, буду лгать, – если и не о времени (хотяи о нём, наверное), то обо всём другом, и завтра воскресенье и мы встречаемся на кладбище с моим отцом и с другом моего друга (и, м. б.,и мой дуг подъедет) умогилы нашего общего друга – там недавно поставилипамятный камень, а эти друзья (и я)его ещё не видели (я видела – на фотографиях, которые сделал там отец), и после, вроде, поедем к ним начердак (в мастерские, где они живут), может ли это быть ложью? —26окт.14; в 8-10 утра, вместе с солнцем, поднимался с Юго-Востокабелый прозрачный слой облачноготумана, чуть ниже его шли длинные узкие тени отдельныхоблак; там же – белая полоса следа самолёта наискось; к 10-ти и в зенитеуже был облачный туман, тонкий-тонкий, прозрачный в солнечном свете; к 15-ти часам – широко размазаны полупрозрачные белые полосы под голубым; И-Цзин обещает «Помрачениесвета», – может ли это оказатьсяложью? «Mal aimе́е» из шансонетки —ложь? В городе эмигрировавшийи приехавший обратно на несколькодней человек, которого я любила,возможно, чтозавтра я его увижу, отдам ему егопортрет, написанный мной 6 лет назад, достаточно удачный; поэтому ли ялгу? – эмигрировав и родив, он сталнастоящим, и я, возможно, его коснусь и перестану лгать? – на кладбище сегодня (возможно, коснусь его впоследний раз) будет лёгкое солнце и мой друг вряд ли успеет тудаи мне не хочется туда ехатьтак заранее (за полтора-два часа) говорить о «лёгком солнце» значит ли лгатьон не успел на кладбище; на кладбище мы были уже́ – мы, внизу, – в теникрая Земли, лёгкое солнце было только в небесах, и лёгкие розовыеполосы в голубом на Западе, когда уходили; он (мой друг) приехал начердак, куда мы пошли, только часачерез полтора, – чем-то постыдный укол «желания», когда здоровались, а потом он удивлялся, что никак не может напиться допьяну, и пришли ещё егоподруга со своим другом, а мы с отцом в полдесятого уже ушли

неравномерное (4)

27окт.14; в 8.30 – густые (одно густое)облака наверху и сияние на Востоке сквозь пелену, к полудню – бледно-голубое небо с солнцем сквозьтонкую кисею бледную, – даже не облака, а просто очень лёгкая занавесь, договорились с тем человеком «напосле 16-ти» ещё созвониться, у меняфотографии в цифровой зеркалке с кладбища и с чердака вчерашних иощущение «продолжения», но движение уже затихает, будто оно былоложью; вчера, на обратном пути в метро, разные люди впервые в жизнине были похожи на меняк половине четырнадцатого всё бледно-голубое расчерчено следами самолётов белыми, а понизу на Востоке и Юго-Востоке – почти белое, чуть дымчатоевысоким туманом недвижнымветер у памятника Пушкину в 6 вечера,всё тёмно-чёрное, иодежда полисменовтоже, – снега так инетон говорит «этого никто никогда доконца не узнает – настоящий он уже́или нет»и я никогда не узна́ю, навсегда лимы попрощались. Нет снега. Плюс 6. Если ничего не утверждать точно, – можно лиизбежать лжи? Теперь, кажется (неточно), не хочется звонить моему другу (аутром звонила, но он не подошёл, – утром ещё точно знала, что хочется звонить) так ли всё и оставить… не знаюне знаю. Если «не знать» (не утверждать точно), то можно ли избежать лжи? —28окт.14; серое сплошное, мятое чуть,в 9 утра; к 10-ти оно чуть выше ичуть светлее. К 15-ти 30-ти – бело-желтоватая рябь наверху мягкая; дывнет движение во мне – несосредоточенное, хаотичное, бесцельное, наверное, неточное,наверное, свободное, и, м. б., свободноеото лжино хорошо ли это? – мне, так, неуютно, —неуютно безо лжи? – без того, что я считала «ложью», – т. е. безкаких-то «светлыхидеалов» (сосредоточенности)значит, «ложь», сдерживаяменя, была благомлгать ради инстинкта самосохранениявряд ли я смогу вернуться к этому29окт.14; в 9-10 утра – рябят облачкав «зените», как скисшее молоко,серо-серебряные, с бледным золотом, а понизу на Юго-Востоке – почти сплошные.Вечером, естественно, приходит ночь.Вечером звоню моему другу, спрашиваю, – нет, он завтра до упора в театре, пнет репетирует, не сможет сходить сомной на выставку. Я передаю ему привет от своего кота, который играл, рассказываю, как он играл; друг говорит «жизнь бьёт ключом?» – я говорю,что мы-то можем удовлетвориться друг другом (и друг замечает, что этозамечательно), а у кота нету знакомых котов; друг говорит «пусть выйдетна улицу» – я говорю «представляю себе… нет, мы домашние…» – друг говорит «ну, да, мы в ответе за тех, кого приручили?» – чуть снасмешкой (нелжёт, знает (неточно), что я не могу житьс ним, потому что коту у него будет плохо), и я не лгу, когда приблизительно понимаю (не лгу себе), что это конецдружбы с моим другом; желаю емусил и удач, он передаёт привет моему отцу, и мы прощаемся; мне спокойно не лгать, даже не «жаль» и не «грустно», только хочется курить и спать,и мой друг знает это;ему, очевидно, хочется тогоже. Мы друзья.30окт.14; в 7 утра, когда убирала закотом (он сделал все «дела») – абсолютно чистоненет чистое небо, рассвет; кполовине одиннадцатого поднимаются с Юго-Востока в зенит, не достигая его, тонкиегоризонтальные полоски облак; солнце белое и яркое, такое яркое, что, конечно, больно смотреть; а небо бледное.Но к 11-ти «тонкие полоски» становятся широким слоем (полупрозрачным) очень маленьких сплошь облачных образований, идущих фронтом, и закрывают солнце; эти комочки – серо-фиолетовые, меж ними, по краю каждого – светлое золото, даже, скотреенет скорее, серебро, я пытаюсь «вернуться» к другумоему, но у меня совсем нет сил,и я даже не рисую, просто пьючайрисовать, сейчас, значило бы солгать,то есть сказать что-то точно иопределённо и твёрдоони точно знают, которыйчас, значит, они лгут;день светлый, сирень на картинке в ежедневнике,плюс 7, кот греется у батареи унет центрального отопления;

неравномерное (5)

30окт.14; к половине 17-ого – к закату – на Юго-Востоке серо-розовое облакона полгоризонта над невысокими крышами, – растянутое с Востока на Юг, тонкое и совершенно гладкоеснизу (то, что я вижу); в зенитебледный серо-голубой воздух; без друга моего – нет никакой цели, так – более неточно и, наверное, так —меньше лжи; и меньше времени, о которомлгать, и большевремени, котороене лжёт о себе…памятник Бродскому на Садовом, чуть смешной, в темноте, запомнилось дерево рядом, – ветвиголые подсвечены зелёным и бордовым; парень, крупный, в рясечёрной с капюшоном, подпоясанной верёвкой, на скейте, с друзьями на скейтах вокрушнет вокруг памятника, холодный ветер ве́чераперед этим – художник, чья выставка (уверенная, красивая выставка), – рукопожатие (давно знакомы), он всё скем-то (с девушками) говорит, я быстро делаю несколько кадров с ним (отошлю ему завтра-послезавтра) иубегаю. Потом – вечером, ночью, – тепло телу с головы до ног, физическая усталость чуть и чувствую с удовольствием сердцебиение, хорошо,31окт.14; густая высокая мгла равномерная в небе; солнце сквозь неё как мягкаябелая монета (расплавленная) кполовине 10-ого; к 10-ти солнцеисчезает, а мгла, в своюочередь, чуть светлеет и становится облачным ровным небом;сегодня – две миниатюры, а не одна, какбыло последние дни

часть 2:

ПРЕБЫВАНИЕ

Мини-поэмы

а. конец света и тьмы

(мини-поэма с короткими строчками)

я не знаю наизусть «Пьяного корабля» Рембо

(28–29 авг. 2015)

1.а осенняя Земля не отпустит корабляпо болотам ускользая,ты мой зая, ты мойзая сложится общая тень из тенейвсех ускользнувших «туда»кораблейи накроет Землю,как крепом зеркало и «там», среди Его затей,не будет личных кораблейи лишний Вашкорабль-личина веснойвернётся без причины 2.всё серое, жучок скребёто  бортВы смо́трите, не различаяслов и  мыслей дымы повислив  воздухеот ффеёнет феёнет фейерверков,но воздух этоили вздох? – отфейерверков праздничныхжучок по сердцу. вот ичувство, пересказать?пересказать искусство… пересказать искусством, пере-говоритьсо всеми «на Вы»от головы сегодня, правлонет право же, серо́,и  слишком много говорят 3.(…) из каждого слова можетпроизрасти цепочка смыслов, надо выбирать, как-токоординировать… из каждогозаписанного слова; а после все цепочки смысловсливаются, зацикливаясь друг на друге, сливаются водно слово последнеено последующееинеизвестно,будет ли оно записано;ещёнеизвестно ещёнеизвестно, «где» оно сейчас видела, иногда, как в  метро пишут стихи,теперь сама пишу, ноэто  же случайная «цепочка», не обусловленнаяничем, кроме «жизни»?«цепочка» эта не короче«жизни»…и сплетена из силсветилнебесных и  пресных,присно взятыхзапокойгармонийодежд и  тел высшему из всех морейне хватает кораблей. 4.высшему из океановне хватает капитанов вышнему из всех всевышнихне хватает тех каштанов,что украли у  огнядля тебя и  для меняте, пропахшие сивушнымспиртом. в  душных слышиммы покояхшум прибоев,и  покой больничныйприличен для изгоевпривычных геев но́евпокой поевший па́рами,ковчег  же, формулярамизаполненный,плывёт как не совсемкорабль «et le navire va» а  в  декорациях морейискусственных тех кораблейполным-полно.Феллини прав, конечно. затягивает рифма в сон, —проснусь – и  нет её; а Онне просыпался уж давно, —с тех пор, как посмотрел кино… я – про корабли те, что, на мели,закладывая за рукав,считают, что Феллини неправ,неточен,досконален,и так банален. 5.учились пить как петь,дабы «туда» успеть, —на тот ковчег, которыйболенголубем …заразно болен голубем,который не вернулся оливы ветвьи  твердь так далеки,что делать нам в  пути? —искать обратный путь,ласкать у самки грудь а были пароходы для Чап-лина, и во́дыдержали их за своих.и се́ры корабли,и нет для них Земли. 6.Земля сера́ 7.…земля сера́ для нихи мошки путаютсяв  волоскахпредплечийих Феллини прав,конечно. но чёрно-белого киноне видно в  сероммареве закатаФеллини прав когда-то. …и  бриги, и  корветы,и письма, и  ответы, —когда-то есть. благаявестьо  розовом фламингобыла (слышна) когда-то,но это лишь Геката,её «слова»;«условность слов» – оченьудобное словосочетание, позволяющее (…)и  головас трудом работает «на Вы»хтоническое морепосерело, остановись. 8.ни ада,ни рая,ни границ вещественностисвет и  мнет и тьма зациклилисьдруг на друге и  исчезли,мой зая, мой зая, исчезли в  серомни неба, ни Земли, нихлеба, ни общественностини рая, ни ада,ни стен, ни заборов,ни теней, ни форм,которых можно было  б избежать единственный корабль,что форму держитизнутри, – он Ваш,вернувшийсяune tache blancheбелое пятнона репутациибелый грехбелый смех и не поймёшь, вблизи иливдали,раз нет ни неба, ни Землипо логике событий,он пьянот этого всего, как говорилАртюр Рембо́ (см.) 9.смотрине видно ил стекаетс  днищамы дна уже́ не ищемодна, но пальмовая ветвь,и  нет и, нет, не па́рами, один 10.«на ты» не написать, чтобыло, а  верностьпамять не хранила и  снова с  корабля волынкаиграет Генделяв  обнимкусо старым смыслом слов. 11.там также Крысоловна дудочке неловко уводит свет и  тьмуулов его – Левиафан,один, без дледногонет бледного коня все кони се́рыи  без яблокмягокзвук, растворившийсяв  ничто

б. почти символическая поэма в верлибре

Луна почти полная, пара лошадей исчезла.

И-Цзин, гексаграмма 61, 4-я черта

(3–4 окт. 2015)

1.душам выйти из морятолько огнямия смотрю с  моста над морем«почему  бы и нет?»голодная муха отказываетсяот воды,говорит «я  голодна, а  вода солёная», — запирается дверьсама собойкак сделать это понятным?объясняться всюжизнь… всю уютную жизнь объяснить, а неуютнуюне объяснить; энергия пузырьками жизнина поверхности«на поверхности» чего? – неморе  же это, в  самом деле; может, это материязабвения, которойзаполнена впадинапамяти,а я  сейчснет сейчас просто на островке и  не помню, что́это такое вокруг? — пузырьки жизни светятся на поверхности в свете заходящего солнца, донет дапо́лно, «солнце» ли этоили просто времязаходит за свой край я жду золотую рыбку? —и  уж давносбиласьсо счёта 2.котороеэтожеланиеунет который эточас которыйэточеловек нескоро…вот золотой китвокруг него рыбы,в  которых ионы,большая стаяя не помню себяв  этом контексте… — Луна мнет или Секунда? —Луна с  каждой Секундойизменяетсякоторая это луна? та, которая перед первойсовсем тьма 3.на циферблате минус нольконечно, часы не ходятпузырьки жизни лопаютсякак петарды(некоторые,нескоро);я смотрю на их отраженияв  стёклышке циферблата,и  мне кажется, чточасы ходят,просто время выраженона них не цифрами, аблёстками отраженийвспышек, и  часы идут медленно и  время на них бесконечное. потом я засыпаю на своём необитаемом островкеи  мне снится, что я  всёже иду по мосту надморем «почему  бы и нет»берегов пока что и  уже́не видно, летятзвёзды и падают в  морето есть забываютсяв  материи, вряд ли здесьсуществуют берега́ вообщепрогулказатягикнет затягивается,затягивает,я не вижу себя.на моступусто он тогда чуть не проспалкоманду «марш», я разбудила его в  последниймомент, и  он пришёлк  финишу первым,только финишной четнет чертойбыл берег, – очень далеко, и я  не видела еготриумфаэто было на открытиисезона 4.в  инфракрасном светеграница судьбыбыла  бы похожа настартовую черту,но я  её виделав  ультрафиолетево снеи  она былапохожа наберегя  её забылаи  я  не хочу бе́рега бывает, сидишь надморем, свесив ноги,но не болтаешь ими,потому что их сводит от движения на краешкеперил моста холодно, прохладно, испарения, ни я,ни онне знали имён, которыепривели бы ко взаимопониманию или которые мы забыли море называлось «море»,берег называется «берег» инициалами (татуировка)указывался их автор,вот и  всё,никаких аллюзий не было. раньше я  говорилаиначе, но теперь ясно,что это было ошибкой,грехопадением он бежаля  стоялаб. м., он бежал обратно б. м., я  стояла не там как сделать это понятнымс  кем объясняться в «море» – «корабль»,как сделать это понятным 5.«символ чего?» —«символ ничего», —«на фоне Пушкина…»«корабль» – символ Пустоты́?значит, лишь показалось;на самую малостьвзгляда, иллюзия потрачен взглядвесь взгляд что на духу, то и на слухуа  «горизонт» как же? – линия, разве? – на уровнеглаз уже́ прочертили бывает, «или – или»бывает неслышноедыхание ветерка вопроса об одежде нет,поскольку я  не вижусебя на«корабле» вопрос о  теле тоже нестои́т и  о телах не будем а  дальше мост разрушен 6.вот и  все возможности.и возможность головокружения укнет уже́ учтена;окружённый мостом «океан»,«поверни голову, и  увидишь берег»шея уже болит от этого неслышно, нескоропросто флюоресценция,если плыть планктон, бактерии закурим? и  вспышказажигалки в  пустоте«Будто чья-то сигарета,Огонёк в ночи»МР3 Визбора, на которомнет этой песенки,именно этой. зеркало вод «вода» ли это илитоже лишь символ Пустоты́? —муха это не выпьетдо концадаже если согласится питьа  жаль её кот давно поймал её исъел… —кот не любит петарды ивообще фейерверки, но смотрит на них, чтобы узнать,что́ это такое; как сделатьэто понятным? –  держитменя лапкой за ногу, лёжа рядом на полу,обратите внимание,какой рассвет! сегодня. или завтра. или послезавтра. или послевремени. и  любое «сегодня» только«после времени» и можетбыть 7.солёный привкус Пустоты́,