скачать книгу бесплатно
Майя снова смотрит на окно. Ну не было же его. Когда она впервые вошла в эту комнату, здесь были ровные голые стены. А теперь – окно. Что за хрень?
Эль Греко улыбается.
– И все-таки, пистолет – зачем? – Майя снова таращится в окно и не столько видит, сколько угадывает, как он по-птичьи склоняет голову набок.
– Для самозащиты, – еле разборчиво бормочет она.
Ей очень неловко.
Проходит еще пара мучительных минут, и вдруг – Майя опять скорее чувствует это, скорее ощущает дуновение прохладного воздуха и слышит, чем видит, – на оконную раму приземляется ворона. Перекрутившись на стуле, Майя видит готический контур птицы на фоне более светлой улицы. Где-то вдали негромко включают радио. Ворона делает пару приставных шагов к стене и встряхивается всем телом.
Эль Греко тоже смотрит на ворону и – Майю это еще больше нервирует – улыбается во весь рот.
Хватит. Зачем ей нужно еще одно кредитное направление – это ее дело.
– Так ты поможешь? – прямо спрашивает она, догадываясь, что сейчас услышит цену, которую будет не в состоянии заплатить.
– Вернись в прокатную фирму, где брала оружие, – отвечает Эль Греко. – Тебе нужен тот же приемщик, который оформлял договор с тобой. Приходи к нему и скажи… Да, впрочем, можешь ничего не говорить.
– Что? – Майя отворачивается от вороны и таращит глаза на мутанта. – В каком смысле – ничего?
Эль Греко цокает языком и поднимается со стула:
– Да, понимаю, это немного не… Хорошо, скажи ему, что ты хочешь арендовать еще один пистолет. На этот раз советую брать «хеклер и кох», облегченную версию, у них есть такая. Он в целом компактнее, удобнее для женщины и не оттягивает карман. Хотя носить огнестрельное оружие в кармане я в любом случае не рекомендовал бы.
– Зачем мне еще один… – ошеломленно выдыхает Майя, но Эль Греко уже направляется к двери в соседнее помещение. – Подожди, а потом что?
– Потом мы увидимся еще раз. Но это будет не скоро.
С этими словами он скрывается в соседней комнате. Майя ждет несколько минут. Потом встает, идет туда же, заглядывает за дверь.
Почему-то так ей и казалось.
Она возвращается, идет к коридору, на пороге оглядывается посмотреть на ворону и на мгновение ловит сверкнувший в глянцево-черном глазе блик.
Оказавшись дома, Майя не выключает оксану – и вообще за весь вечер не говорит ей ни единого дурного слова, хотя оксана буквально бомбардирует ее акустическим спамом, напоминая про счета, зачитывая вслух все набросанные на айпи рекламные листовки (хотя, по идее, должна была удалять такую корреспонденцию, не открывая), цитируя важные новости из ленты (Анже, с которой вы учились с третьего по пятый класс, завела себе очаровательного котеночка, хочешь посмотреть фотографии?). Оксана – продажная электронная тварька, но она привычная. Возвращает к нормальности.
Стоя под струями воды, Майя думает. Заодно это помогает сдерживать панику: у нее фобия, хотя душ – это совсем не страшно, это же не ванна и не бассейн, не озеро и не море, но она все равно каждый раз слегка напрягается, так что обязательно думать или вспоминать что-то.
Ей показалось, или этот мутант знал про Степана? Про то, где она брала ствол… И про все то, про что задавал вопросы – вообще про все. Он из внутренних дел? Из безопов? Ай-ай-ай, как неловко получилось.
Обсушившись, она смотрит на себя в зеркало (а ей ведь почему-то казалось, что она повыше ростом), снова выходит на свой любимый балкон с расчерченным квадратами видом на деревья и кусочек неба – вид на самом деле очень красивый.
На небе начинает закручиваться багровая спираль.
Из лиловых, малиновых и рыжих облаков, что наслаиваются на тяжелые темно-фиолетовые, к земле протягивается тонкое вихрящееся щупальце – точно канатик-халаза в яйце, точно телепортационная трубка, точно молния, сделанная из тучи.
У Майи перехватывает дыхание. Она видит, как тонкая нога торнадо ощупывает землю где-то вдали, за домами. Через миг осознает, что это «вдали» – на самом деле здесь, в городе. Где-то там, на невидимой для нее окраине, смерч сметает постройки, выдирает с корнем деревья и рвет линии электропередач. Через несколько секунд должны зареветь сирены.
Нет, ничего подобного. Ничего они не должны. Нет. Широко распахнув глаза, Майя пару секунд смотрит на пурпурный шторм в небесах, потом зажмуривается, трясет головой и несколько раз повторяет вслух «витамины, микроэлементы». Когда она открывает глаза, небо снова сумеречное, пыльно-синее и безмятежное.
Окно в комнате без окон. Опять видим то, чего нет, ну-ну.
Майя уходит с балкона.
Найди внутри себя участок безмятежного спокойствия, незыблемый, точно глаз урагана, и мысленно возвращайся туда всякий раз, когда чувствуешь, что тебе трудно совладать со своими эмоциями.
Исчерпав запас обычных своих пакостей, оксана «подстраивается под настроение владельца» – самовольно включает и подает на динамики в гостиной книгу доктора Экова. Майя в оцепенении слушает несколько секунд, потом хватает пульт и стирает эту муру из облачной фонотеки к чертовой матери.
8
Китин вылез первым, распахнув дверь, и даже придержал ее для Марка. Тип в костюме словно испарился, но на этот раз вместо него из машины вышел и точно так же прислонился к крылу водила – плечистый штрих в рубашке с коротким рукавом и с категорически безвкусной челкой.
Олег Иванович зашагал по выложенной мозаичными плитками мостовой. По периметру пьяцетты стояли каменные скамейки, а в центре соорудили нечто вроде стоящей в скромном бассейне скульптуры из громоздких гранитных блоков. Вокруг бассейна деловито сновали голуби. Осознав, что скульптура, похоже, изображает Пегаса, Марк содрогнулся.
Китин поддернул брючины и уселся на одну из лавочек. Марк сел рядом. В рябящем бассейне глубиной сантиметров двадцать плавали желтые и бурые листочки – притом что ни одного дерева в радиусе метров пятидесяти не наблюдалось.
– Расскажете о том, как вы работаете? – миролюбиво попросил Китин. – Вкратце.
– Вы хотите послушать о работе ретривера вообще? – уточнил Марк.
– Было бы любопытно. Хотя эту часть, пожалуй, уместнее будет осветить позже, для официального клиента. Меня же больше интересует конкретно ваш метод. – Китин поджал губы. – Как вы верно предположили, дело у нас в некотором роде… особенное.
Ничего необычного или неприятного в этой просьбе Марк при всем старании усмотреть не мог, а потому, поколебавшись, запустил предназначенную именно для таких случаев самопрезентационную речь. Он много раз ее репетировал и мог отчеканить без запинки, с нужной интонацией и улыбкой славного парня в требуемых местах (ведь, как вам известно, изначально ретриверами называли собак, приносящих охотнику подраненную дичь, ха-ха).
– Ходит слух, что вы умеете перемещаться по альтернативам произвольно, – внезапно перебил Китин. – Это так?
– Перемещаться произвольно не умеет никто, – с уверенностью возразил Марк. – Вы же имеете в виду – закрыть глаза, представить себе другой мир и перенестись туда силой мысли? Это недостижимо.
– Почему?
– Потому что, даже если альтернатива, которую ты хочешь рассмотреть, – ближайшая к нашей версии Земли, – терпеливо пустился в объяснения Марк, – даже если их отличает какая-нибудь одна ромашка, которая растет у нас и не растет там, объем материала, который потребуется визуализировать, остается тем же самым. Тебе все равно придется вообразить себе всю твою домашнюю альтернативу целиком – за вычетом одной только ромашки. А на такое способен только Брахма, или Яхве, или кто там еще, но никак не человеческое сознание.
– То есть вы просто дрейфуете. Как и любой другой ретривер.
– Не просто, – поморщился Марк, – но дрейфую, да. Мы все так или иначе подчиняемся потоку.
– И это эффективно?
Китин взглянул на него так, словно действительно не знал ответа, а очень хотел бы его услышать. Марк досадливо покачал головой:
– Вы же не хотите сказать, что впервые работаете с таким, как я? Любой, кто хоть раз обращался за информацией к хорошему вислоухому, подтвердит, насколько это эффективно. Риск только в том, что можно получить совершенно сырые данные, без интерпретации. Я предупреждаю об этом всех клиентов.
– А вы хороший вислоухий? – как ни в чем ни бывало поинтересовался Китин. – Или, возможно, лучший?
– Один из, – холодно отрезал Марк в полном соответствии с истиной. – Не лучший. Но если уж вы наводили справки, то наверняка слышали и о том, что с лучшими бывает слишком сложно работать. А я… – он скупо улыбнулся, – …клиентоориентирован.
Олег Иванович кивнул:
– Еще говорят, что вы способны лечь в дрейф без помощи. Это так?
Марк чертыхнулся про себя. Солнце, отражающееся в водной ряби, посылало блики ему прямо в глаза, мешая сосредоточиться.
– Можно узнать, откуда такая информация?
– Один из коллег упоминал вас, – небрежно заметил Китин. – Из ваших коллег. Так это правда?
С запозданием Марк осознал, что потерял бесценные доли секунды, необходимые, чтобы лгать естественно. Спасибо тебе, Бубен, и тебе, сорокасемиградусная «Пуэлла мексикана», тоже большое спасибо. Правда, подвоха с этой стороны уж никак нельзя было ждать: Марк делал все, чтобы скрыть упомянутое обстоятельство, и до сего момента был уверен, что справляется с этим успешно.
– Мне легче ложиться в дрейф, чем большинству других ретриверов, – осторожно подбирая слова, проговорил он. – Но это не означает, что я могу в любое время и в любом месте закрыть глаза – и поехали. – Мысленно Марк сделал себе зарубку выяснить среди своих, кто же это проявил такую общительность. И осведомленность.
– Полагаю, в любое время и в любом месте для вашей работы и не требуется, – понимающе произнес Олег Иванович. – Хотя чисто для себя было бы, наверное, приятно…
– А к слову, почему вы не предложили работу этому моему коллеге?
Китин хмыкнул и поднялся со скамейки. Без раскачки и инерции – одним легким движением, будто бы вырезанным из середины другого движения.
– Полагаю, он недостаточно клиентоориентирован. Кроме того, он – заинтересованная сторона. Пройдемся немного.
Марк послушно поднялся и нога за ногу поплелся рядом с федералом. Его беспокойство росло. Узнавать что-то, имеющее особую важность для других, – не самый безопасный род деятельности.
Впрочем, в последнее время Марка все чаще посещала хмурая мысль, что активное, осознанное знание – это вообще одна из форм нездорового образа жизни.
– Я спрашивал у вас, кто, по-вашему, управляет миром, – медленно проговорил Китин. – Корпоративные лидеры, политические лидеры, лидеры финансового мира, духовные вожди; правильный ответ – люди. Паладинов, как я уже говорил, можно по ряду причин исключить.
Ну да, подумал Марк, расскажи это паладинам.
– Но нужно понимать, что тех людей, которые на самом деле представляют собой правильный ответ на этот вопрос, куда меньше, чем кажется всем остальным, – продолжил Олег Иванович, неспешно измеряя шагами периметр площади, причем у Марка уже появилось подозрение, что все шаги федерала одинаковы по длине с точностью до полусантиметра. – И, в отличие от политических, религиозных, медийных и так далее лидеров, эти люди – невидимые. Вы следите?
– Слежу.
– Но к вопросу можно подойти и с другой стороны. Здесь правильный ответ – каузальность. Миром управляет прошлое мира. Все еще следите?
Марк промолчал.
– Как всем известно, наша альтернатива считается условно стабильной. Мы – человечество – приложили немало усилий к тому, чтобы она таковой и оставалась. Наши меры сдерживания… – Китин покачал головой словно бы в изумлении. – Откровенно вам скажу: как по мне – беспрецедентны. Пусть и привитое извне, но это все же величайшее достижение цивилизации. Кто бы мог подумать: не космические полеты, не расшифровка генома – нет. А отказ от того и другого. Глобальное внедрение подобных инициатив и, что еще невероятнее, их соблюдение. Согласны? – Вопрос был явно риторический, но Марк на всякий случай кивнул. – И тем не менее. Мы больше не можем быть уверенными. Никогда не сможем. Больше не в состоянии позволить себе эту роскошь, не так ли? С того самого года, с того самого дня, как была обнародована альтернативно-эволюционная теория, мы превратились в расу неуверенных.
У Марка страсть как чесался язык полюбопытствовать, неужто сие произошло уже при жизни Китина, но он сдержался.
Олег Иванович замедлил шаг и отрешенно посмотрел куда-то поверх площади и Пегаса. Потом, словно у него внутри сработал какой-то переключатель, заговорил уже совсем другим тоном – быстрее и суше:
– Вчера скончался человек, чья фамилия вам вряд ли что-то скажет. Несмотря на более чем почтенный возраст и состояние здоровья покойного, есть основания предполагать, что эта смерть естественной не была. Ваша работа – выяснить в связи с этим все, что будет возможно.
Марк нахмурился.
– Я предпочитаю не браться за заказы, связанные с уголовно наказуемыми… – Олег Иванович остановился, повернулся к нему лицом и поднял одну бровь. Марк примолк, потом сменил курс: – Каковы основания предполагать, что смерть – насильственная?
– Ему прострелили голову, – холодно отозвался Китин и зашагал дальше.
Марку потребовалось несколько секунд на осмысление сказанного. Прострелили? Не слабо… Конечно, он знал, что по всей планете нет-нет да нарождаются идиоты, которым конвенции не указ и которые с помощью лобзика и такой-то матери вытачивают, отливают или спаивают у себя на кухне кустарные огнестрелы. И потом остаются, возможно, без конечностей и уж точно – без права пересмотра приговора.
Но он еще никогда не слышал о том, чтобы с помощью огнестрельного оружия, запрещенного глобально – глобально! – кто-то действительно кого-то убил.
Из-под ног у Китина торопливым пешочком свинчивал зазевавшийся голубь. Марк невесело подумал, что у этого заказа уже сейчас есть все шансы потеснить первый номер в его в хит-параде дерьмовости.
– При таком выборе орудия поиск убийцы не должен затянуться, – начал он. – Вы сказали – вчера. И уже сегодня вы выходите на меня и прикладываете чертовски немало усилий, создавая у меня впечатление, что от этого дела я отказаться не могу. Хотя я – это чисто для справки – могу и прекрасно об этом знаю. – Марк бросил косой взгляд на Китина. – Что за пожар?
– Убитый, – негромко, но внятно ответил Китин, не поворачивая головы, – входил в короткий список людей, о которых мы с вами говорили. В тот самый список тех самых людей.
– Ясно, понятно, невидимый, – кивнул Марк. – Стало быть, не очень знаменитый, но очень влиятельный. Стало быть – непомерно богатый. Стало быть, никакой проблемы в том, чтобы привлечь целую армию полли плюс федеральные силы с их штатными вислоухими. Зачем вам аутсорс?
Китин снова остановился, уставился поверх плеча собеседника, и выражение его лица Марку очень не понравилось.
– Тот, о ком мы говорим… Уход этого человека из жизни я счел бы потерей. Его насильственную смерть я считаю личным оскорблением. Будьте уверены, федеральные и прочие силы уже привлечены. Но лично я предпочитаю армии шавок, которые будут без толку носиться туда-сюда, брехать на деревья и гадить на ковры, одного натасканного пса, чей поводок держу в руке я.
Марк сохранил невозмутимый вид – хотя и не без усилий:
– В таком случае почему бы вам, Олег Иванович, не поискать себе другого четвероногого любимца? Понимаете ли, я не хожу на поводке.
Китин, продолжая вглядываться куда-то вдаль, прищурился и, помолчав немного, проговорил:
– Мы бы с вами могли поспорить. Я бы мог, скажем, напомнить вам кое-какие детали вашей рабочей биографии, которые – так уж вышло – стали мне известны. Эпизод с Мерцелем, например. Или ту некрасивую историю с грузом, принадлежавшим братьям Нефедовым. – Федерал стрельнул взглядом, оценивая эффект от сказанного. – Да-да, для человека, предпочитающего не иметь дела с уголовно наказуемыми деяниями, вы имеете с ними дело подозрительно часто.
– Мать вашу, да откуда мне было знать, что эти сучьи буги-братья… – сквозь зубы начал Марк, но Китин, утихомиривая, положил ему на плечо руку:
– Я мог бы, но я не стану этого делать, Марк. – Губы Китина искривились. – Вы удивитесь, но я на самом деле люблю собак. Наказывая пса, вы можете отучить его пакостить в доме, но принести вам палочку не заставите. Поэтому… В этом деле есть обстоятельство, которое может побудить вас захотеть мне помочь. – Федерал помедлил. – В силу своего положения убитый тесно контактировал с паладинами. Его смерть естественным образом привлекла их внимание. В результате… Согласно их оценке это происшествие дестабилизирует нашу альтернативу. Сильно.
Марк моргнул:
– Насколько сильно?
Китин пожал плечами.
– Неизмеримо сильнее, чем повлияла бы на равновесие любая другая смерть. Больше того. Я уже говорил вам: этот человек был очень стар. Фактически он и так находился при смерти. Его уход из жизни был вопросом пары дней. И это событие паладины оценивали как вполне равновесное. Вы все понимаете?
Почувствовав, что перестает понимать хоть что бы то ни было, Марк опустил взгляд на голубей, которые тихой сапой подкрались к ним с Китиным и теперь настырно топтались у самых ботинок, дожидаясь, когда же им на головы посыплются крошки небесные.
– То есть, если бы этот тип просто тихо помер от старости – в этом не было бы ничего страшного? А его застрелили на день-другой раньше положенного, и это выводит нас из состояния альтернативного равновесия?
– Именно так, – подтвердил Китин и мрачно взглянул на Марка. – Поэтому я повторюсь, Марк: ваша работа – не найти убийцу. Ваше дело – выяснить все, что возможно. Добыть всю связанную информацию. По максимуму. Чтобы у нас появился шанс разобраться, какую же такую каузальность запускает эта смерть и как разорвать цепочку этой каузальности.
Олег Иванович еще несколько секунд смотрел на собеседника, потом развернулся и неспешно зашагал к «эскарго», не проверяя, идет за ним Марк или нет.
Марк не пошел. Стоя на месте, он напряженно думал и довольно быстро пришел к трем умозаключениям.
Во-первых: никакой этот хрен, конечно, не федерал.
Во-вторых: этому нефедеральному хрену какая-то сорока слишком до фига о нем, Марке, наболтала.
