скачать книгу бесплатно
Рыть первыми правом опарышей признали!
А коль не мил вам хруст подгнивших булок,
На кладбище среди цветов ищите закоулок,
Кормись навозом дружная семья,
Здесь мёда нет, и каждый за себя».
Вождям всегда всего казалось мало.
А по палатам буйных снова не хватало,
И при посадке самой буйной оппозиции
Отыщут в ней приятной слабости позицию.
P. S. Жизнь чатлан и пацаков без вопросов
Почему-то за эти годы меня так никто из читателей не спросил: а почему номер Империи 5х5 в тентуре?
Или и так было понятно, что 5х5=25 во Вселенной 25, где крысы жрали свой ягель со слезами на глазах, оттого что больше ничего другого делать не умели, а скрипач им был вовсе не нужен? КУ!
– О Париж, о Париж… Но как только мухой долетаю туда, начинаю скучать по родному навозу, – вздыхал один опарыш между делом.
Одна знакомая говорила, что лысые подруги могут составить женщине как счастье, так и наоборот. Рой яму другому или не рой, а рой остаётся роем, а победа будет за героями.
Шоу на граблях
Бизнес – как шоу на граблях упрямым,
Звезда звездей, чем более «динамо»,
Печенек хруст лишь укрепляет чаяния,
А проводник вам наливает чай отчаянно.
И лишь в конце пути понятно, для чего
Всех туалетов ключ один лишь у него…
Окажешься на самом сказочном пути,
Своё «динамо» вовремя успей – крути.
P. S. Самый запоминающийся ударный инструмент – грабли, и его запоминают с одной ноты.
Райский компот
Где заросли личи и дебри кумквата,
Моталась с надеждою сладкая вата,
Из тыквы и репы, как супчик протертый,
Ты должен кому-то, хоть очень хитёр ты.
Нам вишен и яблок в сухие компоты,
Их кислая сладость без приторной рвоты,
Кыш мышь, чернослив и урюк с курагою,
Всем щедро торгуют отчизны изгои.
Со сладостью финик покажет всем фигу,
Гляжу я в компот, как в раскрытую книгу.
Тоскливая доска
Доска, по гвоздику тоскуя,
Постелью стелилась кукуня.
– Как гладко всё, хоть бы один сучок, —
Задорно пел за печкою сверчок.
Где ху – без ху, я видел это чудо,
В уме своём перебирая блюда,
В мехах зачем-то поливая чепуху,
Поют и пляшут Who is Who.
Иван в объятьях жабы за полцарства
В снегах по колено
У нежного плена,
И каждый овраг
Затаился, как враг.
Здесь даже сосед
Напророчит сто бед.
В ужимках подружки,
Царевны-лягушки.
То здесь подведут, то там вдруг соврут,
Потому что давно здесь другого не ждут,
Эти встречи друзей перешли в как-нибудь,
Когда разденут, хоть не дай себя обуть.
На водяных идёт охота,
За то, что им летать охота.
Скворец и Шпак всё делят лес,
В котором правит тёмный бес.
С фальшивою улыбкой на лице,
Ждут принцев сидя на крыльце,
Для дураков их театральный плач,
На счёт – король, валет, шут и палач,
В сияниях раскрашенной харизмы,
Блеске лучей здорового цинизма.
Глядя в глаза потасканной тоской,
Желаний нет быть рядом с таковой.
Как царственно вздувались жабры,
Но мутить воду продолжали дальше жабы.
Уху поевши, в чай отчаянья от любых диет?
А съешь авокадо – будет как надо без бед?
Случайный эпизод из виртуальной дружбы,
Знакомы целый год, а на херЪ нужно.
Инстинкты губит сытость детства
И жажда непомерная наследства.
О Зевсе и бычках
Богато стелют, спать всем жёстче будет,
А что с котёнком, меньше гадить будет?
Как бы с экрана соловьём не заливались,
Они – за нас, покуда денежки остались.
Кружком, как лицемерные подружки,
На телекухнях всех пошепчутся на ушко,
Твердят о вечном братстве и парады,
Хотя гостей не звали и давно не рады.
Унылый двор метёт незваный брат,
Кляня меня, Москву и мизерный оклад.
Не возбудить стихом бы в ком-то рознь,
Кто к нам приехал в гости на авось.
Где под предлогом деланной заботы,
Его из дома вырвал кто-то для работы.
Когда в умах царит безмерное добро,
В итоге – миром нашим правит зло.
Мечтая жить в мире светлых идей,
С руками из жоп хитроумных людей.
По счастью больше не сбывается,
Где постоянно что-то всё ломается.
Была, конечно, и Батуриных порода,
Любили в небе поиграть с погодой.
Мэр нужен нам, как и собаке пятая нога,
Куда не ткнись – его копыта и рога.
Нам лучше всё кругом снести, а Лужники —
Переиначить вскоре будет в Нужники.
Есть деньги построить – нет воли убраться,
Вот и живём, как в свинарниках, братцы.
Взгляни – ЖЭК, торговля, медицина и извоз,
Нагрянул в город весь разрушенный колхоз,
Из местных обрести работу мало кто желает,
И это, скажем честно, многих раздражает.
Но шкуру драть с гостей, как с коз,
При этом горожанам совесть не мешает.
Им льстивых обещаний не дарите,
И на ночлег с работой тщательней берите.
Чего от нас хотят, пугая чудищем игиловым,
Отмыть Россию от Медведя Мойдодыровым?
Театр, бассейн, метро, вокзал, базар,
Аэропорт, дурно прикрытые подвалы и амбар.
Опять – теракт, или пока одни учения?
Полиция, автобусы какого-то спасения.
Где нам ещё чужих с тротилом не хватало?
Так скоро занесут в голодном раскумаре.
Устроен мир весьма рационально,
Здесь каждый в чей-то рацион идет орально.
От хоти бычась, изменяя Азии с Европой,
Подобно Зевсу, в мыле пролетаешь в попу.
P. S. В раю ангелы собирают мусор, разбросанный чертями, в белые мешки, а в аду черти мусор от ангелов складывают в чёрные.
Сад, упакованный профессионалами уже без особой любви к живому в гранит и мрамор и разграниченный ограждениями по памяти так, что другим живым становится немного неловко веселиться, называется кладбищем. Так и с родным городом, где правит вся имперская «НАС – РАТЬ!»
Это – власть, не способная разработать и осуществить хотя бы один пятилетний план, кроме посидеть тут поверх «Теремка» маленько, за гладью озера понаблюдать и за прочей фауной?
Игрушки мужчины кризисного возраста
Тихо тоска в сердце молчала
О счастье, жизнь что обещала.
Длиною утомительные строки,
Свободою томительные сроки.
Так, головы друзьям мороча,
Гуляю преимущественно ночью.
Так как же лютому поверить зверю,
Когда себе давным-давно не верю?
Жизнь пролетит быстрее кувырком,
Нам не понять – зачем ещё живём?
Сменив проводку на проводку,
Свой получить пятак на водку?
И кризису прекрасно возраст шёл,
В котором гол ты, как сокол.
Где плохо лежало, там худо стоит,
Тугая мошна нам про то говорит.
За сим плачу – не плача, не рыдая,
И голове своей руками помогаю —
Чтоб не кручинилась моя головка.
На тёрке чаще тру себе морковку.
Мечтой одной о жизни сытой
